Мэри, мой клиент, коучингом которой я занимался

Когда я поступил в аспирантуру Университета Мэриленда, мой отец внезапно умер от апоплексического удара. В течение следующего года скончался горячо любимый дед, родной дядя погиб в автокатастрофе, друг детства умер от рака, а невеста расторгла помолвку. Вдобавок к этим потерям у меня серьезно осложнились отношения с одним из моих профессоров психологии. Когда я уходил из его учебной группы – измученный трениями, вызванными различием наших принципиальных точек зрения, – тяжесть всех утрат последних двух лет навалилась на меня разом, и я страдал физически и морально. Боли в сердце и желудке буквально сгибали меня пополам, когда я, со слезами на глазах, шел по кампусу записываться в группу к другому научному руководителю. В тот момент я не ощущал ничего, кроме острой боли – душевной и физической.

Я был сосредоточен исключительно на деталях понесенных потерь и тревожился за свое будущее. Меня захлестывали эмоции, с которыми я никак не мог справиться. Я постоянно спрашивал себя: «Смогу ли я закончить аспирантуру? Найду ли я себе новую невесту? Как я буду переносить другие возможные потери?» Мои чувства в тот момент ограничивались небольшой частью того, кем я был. Я не обращал внимания ни на свое окружение, ни на более широкое ощущение своего «я» до тех пор, пока внезапно не услышал звук взрыва – подобный залпу мощного фейерверка – и не посмотрел вокруг себя.

Внезапно я начал видеть и слышать все, что происходило в нашем обычном университетском кампусе в тот летний день в начале 1970-х. Собаки гонялись за дисками «фрисби», длинноволосые студенты флиртовали со студентками под двухвековыми деревьями, а мое тело перемещалось по зеленой траве под голубым небом. Этот яркий мир разительно отличался от мрачного, тоскливого мира моих страданий. Меня окружал огромный, живой мир. И теперь я был готов вмещать самые разные мысли и чувства.

Так как мое осознание мира мгновенно расширилось и стало охватывать все аспекты жизни кампуса, моя боль ослабла или, по крайней мере, стала составлять малую часть моего расширившегося восприятия жизни, происходящей вокруг меня. Этот внезапный переход был удивительным и напомнил мне упражнение на осознание, которое я выполнял на занятиях по гештальт-терапии. В соответствии с правилами выполнения этого упражнения я следил за тем, как смещалось внимание моего разума, и говорил себе:

«Теперь я осознаю, что мои ноги идут. Теперь я осознаю боль в желудке… звуки женского смеха… синеву неба… чувство печали… красоту природы в нашем кампусе… свою грусть, которая присутствует во мне, но постепенно ослабевает… свои мускулы и силу своего тела. Теперь я знаю, что способен помещать свои грустные чувства в более объемный сосуд, в котором они кажутся менее значительными…»