Конституционный Суд Российской Федерации и международное право

Международно-правовые аспекты реализации правомочий Конституционного Суда РФ. Конституционный Суд РФ осуще­ствляет конституционное судопроизводство, которое, наряду с гражданским, административным и уголовным, является сред­ством осуществления судебной власти. Однако Конституцион­ный Суд обладает особенностями по сравнению с судами об­щей юрисдикции. В первую очередь они касаются вопросов ве­дения Суда и характера выносимых им решений. Суд разрешает дела о соответствии Конституции федеральных законов, норма­тивных актов Президента РФ, Совета Федерации, Государст­венной Думы, Правительства РФ; конституций республик, ус­тавов, а также законов, иных нормативных актов субъектов РФ, изданных по вопросам, относящимся к ведению органов госу­дарственной власти РФ и совместному ведению органов госу-

§ 2. Конституционный Суд РФ и международное право

дарственной власти РФ и органов государственной власти субъ­ектов РФ.

При разрешении Судом указанной категории дел возможно привлечение норм международного права. Могут возникнуть вопросы, имеющие международно-правовой характер, и при разрешении споров о компетенции, например, вопросы, касаю­щиеся правомочия заключения международных договоров, вве­дения их в действие и прекращения. Привлечение норм между­народного права может оказаться необходимым и при даче Конституционным Судом толкования отдельных положений Конституции РФ.

Одним из вопросов ведения Конституционного Суда, выхо­дящего на применение норм международного.права, является правомочие Суда разрешать дела о соответствии Конституции РФ международных договоров РФ, не вступивших в силу. Вы­ражение «не вступивших в силу международных договоров Рос­сийской Федерации», содержащееся в п. «г» ч. 2 ст. 125 Кон­ституции РФ, означает, что оно не имеет в виду проекты меж­дународных договоров. Конституционный Суд не разрешает дела о соответствии Конституции проектов международных до­говоров. Конституция говорит не о материалах проектов, кото­рые могли бы быть использованы для подготовки договора, а об уже подписанных договорах.

Но в то же время Суд не рассматривает и дела о соответст­вии Конституции уже вступивших в силу международных дого­воров РФ.

Выражение «не вступивших в силу международных догово­ров Российской Федерации» предполагает, что в отношении их Россия является «договаривающимся государством». Согласно ст. 2 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. «договаривающееся государство» означает государство, которое согласилось на обязательность для него договора, неза­висимо от того, вступил ли договор в силу или нет. Отсюда сле­дует, что выражение согласия на обязательность договора не всегда предполагает его автоматическое вступление в силу. Вен­ская конвенция 1969 г. предусматривает, что договор вступает в силу в порядке и в дату, предусмотренные в самом договоре или согласованные между участвующими в переговорах государства­ми. С учетом своей компетенции Суд разрешает дела о консти­туционности тех международных договоров РФ, на обязатель­ность которых Россия согласилась, но которые для нее еще не

240 Глава 11. Международное право в деятельности судов, прокуратуры

вступили в силу. Таким образом, Конституция предоставляет Суду право разрешать дела о конституционности только опреде­ленных международных договоров РФ, в отношении которых Россия как «договаривающееся государство» согласилась на их обязательность, но еще для нее не действующих.

Данное обстоятельство определяет допустимость соответст­вующего обращения в Конституционный Суд. Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» предписывает, что запрос о проверке конституци­онности международного договора РФ допустим, если упоми­наемый в запросе международный договор подлежит, согласно Конституции и федеральному закону, ратификации Государст­венной Думой или утверждению иным федеральным органом государственной власти, а заявитель считает данный договор не подлежащим введению в действие и применению в Российской Федерации из-за его несоответствия Конституции.

Закон о Конституционном Суде РФ устанавливает также пределы проверки международного договора на его соответст­вие Конституции: 1) по содержанию норм; 2) по форме догово­ра; 3) по порядку его подписания, заключения, принятия, опубликования или введения в действие; 4) с точки зрения ус­тановленного Конституцией РФ разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную; 5) с точки зрения установленного Конституцией РФ разграничения компетенции между федеральными органами государственной власти; 6) с точки зрения разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и ор­ганами государственной власти субъектов РФ. Пределы провер­ки не вступивших в силу международных договоров РФ суще­ственно сокращаются, если обязательства по ним были приня­ты до вступления в силу Конституции РФ 1993 г. В этом случае проверка конституционности международных договоров произ­водится Конституционным Судом РФ только по содержанию норм. Последствием признания не вступивших в силу междуна­родных договоров РФ не соответствующими Конституции бу­дет являться то, что они не подлежат введению в действие и применению. Конституционный Суд РФ имеет право осущест­влять проверку конституционности не только международного договора в целом, но и его отдельных положений. Поэтому с момента провозглашения постановления Суда о признании не соответствующими Конституции не вступившего в силу между-

§ 2. Конституционный Суд РФ и международное право

народного договора либо отдельных его положений междуна­родный договор не может быть ратифицирован, утвержден и не может вступить в силу для Российской Федерации иным обра­зом.

Следует также иметь в виду, что Конституционный Суд раз­решает дела именно по запросу о конституционности договора, а не о его соответствии или несоответствии международному праву, хотя такой вопрос и может встать при оценке Судом до­говора. В связи с этим договор, признанный Судом неконсти­туционным, может оказаться и недействительным с точки зре­ния международного права. Но, в принципе, признание до­говора неконституционным еще не предрешает вопроса о его международно-правовой действительности или недействитель­ности. Важно, что такой договор после объявления его не соот­ветствующим Конституции не может стать частью правовой системы России в контексте ч. 4 ст. 15 Конституции.

Решение Конституционного Суда о признании не вступив­шего в силу международного договора соответствующим Кон­ституции создает предпосылки для его вхождения в правовую систему в качестве ее составной части после ратификации этого договора, а также утверждения или вступления его в силу для России каким-либо иным образом. Такое решение Суда создает предпосылки и для согласования законов РФ с нормами всту­пившего в силу международного договора в случае возникнове­ния противоречий между каким-либо законом и данным до­говором.

Использование Конституционным Судом норм международ­ного права тесно связано и с его правомочием по разрешению дел, касающихся прав и основных свобод человека.

Согласно ч. 4 ст. 125 Конституции РФ Конституционный Суд по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов проверяет конституционность за­кона, примененного или подлежащего применению в конкрет­ном деле, в порядке, установленном федеральным законом. В реализации указанного правомочия Суд опирается на закреп­ленный в Конституции основополагающий принцип, согласно которому права и свободы человека как высшая ценность при­знаются и гарантируются согласно общепризнанным принци­пам и нормам международного права и в соответствии с Кон­ституцией. Суд также исходит из того, что признание, соблюде­ние и защита непосредственно действующих прав и свобод

242 Глава 11. Международное право в деятельности судов, прокуратуры

человека и гражданина являются конституционной обязанно­стью государства и представляют собой составную часть основ конституционного строя РФ.

В решениях Конституционного Суда, юридической базой которых являются Конституция РФ и Федеральный конститу­ционный закон «О Конституционном Суде Российской Феде­рации», достаточно широко используются международные ак­ты, касающиеся прав и свобод человека. В частности, Суд ссы­лался на положения Международного пакта о гражданских и политических правах (постановления Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 г. «По делу о проверке конституционности статей 220¹ и 220² Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. А. Аветяна»; от 10 июля 1995 г. «По делу о проверке конституционности части второй статьи 42 Закона Чувашской Республики «О выборах депутатов Государ­ственного Совета Чувашской Республики» в редакции от 26 ав­густа 1994 года» и др.); на положения Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах (постанов­ление от 17 мая 1995 г. «По делу о проверке конституционно­сти статьи 12 Закона СССР от 9 октября 1989 года «О порядке разрешения коллективных трудовых споров (конфликтов)» (в редакции от 20 мая 1991 года) в части, запрещающей прове­дение забастовок работниками гражданской авиации, в связи с жалобой Профсоюза летного состава Российской Федерации»); на Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и Протокол № 1 к ней (постановление от 14 мая 1999 г. «По делу о проверке конституционности положений части первой ста­тьи 131 и части первой статьи 380 Таможенного кодекса Рос­сийской Федерации...»); на Дополнительный протокол к Же­невским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (постановление от 31 июля 1995 г. по делу о проверке консти­туционности ряда актов, касающихся восстановления консти­туционной законности и правопорядка на территории Чечен­ской Республики) и на ряд других международных актов.

Используя ту или иную признанную Российской Федераци­ей в качестве обязательной международную договорную норму, Конституционный Суд призван оценивать ее не только с точки зрения действия этой нормы в системе норм национального права, но и действия в системе норм международного права.

§ 2. Конституционный Суд РФ и международное право

Используемые Конституционным Судом нормы междуна­родного права влияют на определение им правовых позиций, с помощью которых Суд достигает одной из главных целей при выработке решения — раскрытие конституционного смысла ос­париваемого заявителем положения нормативного акта. Таким образом, правовая позиция Суда в конкретном деле, отражаю­щая требования международно-правового предписания, являет­ся основой для принятия окончательных выводов Суда в резо­лютивной части его постановления о конституционности или неконституционности обжалуемого нормативного акта. В связи с этим существенное значение для выработки решений Суда имеет подобное же использование (опосредованное приме­нение) им решений Европейского Суда по правам человека. Россия является членом Совета Европы, участие в котором предполагает взятие государством обязательств в отношении международных конвенций, заключенных в рамках этой между­народной организации, в частности, Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Конвенцией предусмотрен кон­трольный механизм — Европейский Суд по правам человека, действующий в настоящее время на постоянной основе. При вынесении своих решений по конкретным делам Европейский Суд применяет положения указанной Конвенции, давая при этом соответствующее толкование ее статьям. В свою очередь, используя в необходимых случаях решения Европейского Суда по правам человека, Конституционный Суд РФ по сути опира­ется на положения Конвенции о защите прав человека и основ­ных свобод, но в том толковании, которое придал им Европей­ский Суд в рассмотренных им делах — его постановления спо­собствуют единообразному пониманию прав человека и их реализации государствами — участниками Конвенции на соот­ветствующем этому пониманию уровне. Примером использова­ния Конституционным Судом РФ решений Европейского Суда явилось использование толкования последним ст. 6 Конвен­ции, согласно которому право обвиняемого на получение по­мощи адвоката распространяется и на досудебные стадии про­изводства. Европейский Суд формулировал важные положения о том, что отказ задержанному в доступе к адвокату в течение первых часов допросов полицией в ситуации, когда праву на защиту мог быть нанесен невосполнимый ущерб, является — каким бы ни было основание такого отказа — несовместимым с правами обвиняемого, предусмотренными ст. 6 (п. 3(с)) Кон-

244 Глава 11. Международное право в деятельности судов, прокуратуры

венции о защите прав человека и основных свобод (решение от 8 февраля 1996 г. по делу Murray). При этом под обвинением в смысле ст. 6 Конвенции Европейский Суд по правам человека понимает не только официальное уведомление об обвинении, но и иные меры, связанные с подозрением в совершении пре­ступления, которые влекут серьезные последствия или сущест­венным образом сказываются на положении подозреваемого (решение от 27 февраля 1980 г. по делу Deweer и ряд других ре­шений). Из этого вытекает, что Европейский Суд считает необ­ходимым исходить из содержательного, а не формального по­нимания обвинения.

С учетом выводов Европейского Суда Конституционный Суд РФ сформулировал правовую позицию в отношении оспаривае­мых положений ч. 1 ст. 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР¹, которые устанавливали, что лицо, подозреваемое в со­вершений преступления, получает право пользоваться помощью защитника лишь с момента объявления ему либо протокола за­держания, либо постановления о применении до предъявления обвинения меры пресечения в виде заключения под стражу. Конституционный Суд РФ сделал вывод, согласно которому указанные положения УПК РСФСР ограничивали право каждо­го на досудебных стадиях уголовного судопроизводства пользо­ваться помощью адвоката (защитника) во всех случаях, когда его права и свободы могут быть существенно затронуты дейст­виями и мерами, связанными с уголовным преследованием, что противоречит Конституции РФ. Понятия «задержанный», «об­виняемый», «предъявление обвинения» должны толковаться в их конституционно-правовом, а не в придававшемся им УПК РСФСР более узком смысле.

Как показала практика Конституционного Суда РФ, послед­ний помимо ссылок на международные договоры обращается к иным международным документам, в частности, к имеющим рекомендательный характер резолюциям Генеральной Ассамб­леи ООН, нередко отражающим правосознание народов, требо­вания международной справедливости, что дает возможность более всестороннего толкования определенного нормативного акта, рассматриваемого с точки зрения его соответствия Кон­ституции.

¹ Далее - УПК РСФСР.

§ 2. Конституционный Суд РФ и международное право

Подобные ссылки имеют вспомогательный характер, так как решающее значение имеет оценка обжалуемого нормативного акта с точки зрения его соответствия Конституции. Для разре­шения дела Суду важно определить ту норму Конституции, с помощью которой можно решить вопрос о конституционности принятого к рассмотрению акта. Согласно ст. 68 Закона о Кон­ституционном Суде РФ, если Судом будет установлено, что во­прос, затрагиваемый таким актом, не получил разрешения в Конституции или по своему характеру либо значению не отно­сится к числу конституционных, то Суд прекращает производ­ство по делу. В случае, если решение по делу вынесено, оно яв­ляется окончательным, не подлежит обжалованию и вступает в силу немедленно после его провозглашения. Из этого следует, что акты или их отдельные положения утрачивают силу, а при­знанные не соответствующими Конституции международные договоры РФ, не вступившие в силу, не подлежат введению в действие и применению.

Конституционные права и свободы человека и международное право в решениях Конституционного Суда РФ. В Конституции РФ нашли непосредственное отражение такие нормы междуна­родного права, относящиеся к правам человека, как положения о равенстве всех перед законом и судом, о праве на судебную защиту прав и свобод; об охране законом прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью и обязанности госу­дарства обеспечить потерпевшим доступ к правосудию и ком­пенсацию причиненного ущерба; о недопустимости отмены или умаления прав и свобод человека и гражданина законом; о праве каждого на жизнь; о праве каждого, кто законно нахо­дится на территории РФ, свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства; о неотчуждаемости основных прав и свобод человека, принадлежащих каждому от рождения, и ряд других. Конституционный Суд РФ в своих решениях не­однократно опирался на многие из этих норм. В связи с этим следует проанализировать некоторые его решения, касающиеся применения основополагающих конституционных положений в сфере прав и основных свобод человека, закрепленных норма­ми международного права.

«Все равны перед законом и судом» — эта норма ч. 1 ст. 19 Конституции РФ отражает требования Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г., где зафиксированы поло­жения о том, что «все люди равны перед законом и имеют пра-

Me

ждународное право

246 Глава 11. Международное право в деятельности судов, прокуратуры

во без всякого различия на равную защиту закона», «каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случаях нарушения его основных прав, предоставленных ему конституцией или за­коном». Данные положения нашли также закрепление в Меж­дународном пакте о гражданских и политических правах, исхо­дящем из того, что права человека и гражданина вытекают из присущего человеческой личности достоинства. При этом в Пакте подчеркивается, что признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобще­го мира.

Одним из характерных решений Конституционного Суда, в котором Суд опирался на конституционное положение о равен­стве всех перед законом и судом, явилось постановление от 25 апреля 2000 г. «По делу о проверке конституционности по­ложения пункта 11 статьи 51 Федерального закона от 24 июня 1999 года «О выборах депутатов Государственной Думы Феде­рального Собрания Российской Федерации». Частью правовой позиции Суда по этому делу явился вывод о том, что поскольку свободные выборы и референдум являются, согласно Консти­туции РФ, высшим и непосредственным выражением власти народа, то из взаимосвязи данной нормы с нормами ст. 19 Конституции РФ, гарантирующей, в частности, равенство всех перед законом и судом, вытекает, что конституционное право граждан РФ избирать и быть избранными в органы государст­венной власти и органы местного самоуправления должно осу­ществляться на основе равного избирательного права. Данный вывод, как указано в постановлении Суда, корреспондирует по­ложениям п. 1 и 3 ст. 21 Всеобщей декларации прав человека, устанавливающей, что каждый человек имеет право принимать участие в управлении своей страной непосредственно или через свободно избранных представителей, и воля народа должна на­ходить свое выражение на периодических и нефальсифициро­ванных выборах, проводимых на основе всеобщего и равного избирательного права. Кроме того, п. «в» ст. 25 Международно­го пакта о гражданских и политических правах предусматрива­ет, что каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дискриминации и без необоснованных ограничений пра­во и возможность голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, проводимых на основе всеобщего и

§ 2. Конституционный Суд РФ и международное право

равного избирательного права при тайном голосовании и обес­печивающих свободное волеизъявление избирателей. В связи с тем, что Конституция РФ непосредственно не определяет поря­док реализации права граждан избирать и быть избранными в органы государственной власти и самоуправления и относит определение конкретного содержания избирательного права к компетенции законодателя, последний обязан, осуществляя та­кое регулирование, обеспечивать соблюдение конституционных принципов и норм, в том числе относящихся и к условиям и пределам допустимых ограничений прав и свобод граждан. С учетом этого Суд, в частности, признал не соответствующи­ми Конституции РФ оспоренные положения Федерального за­кона о выборах депутатов Государственной Думы о том, что в случае выбытия одного или более кандидатов, занимавших пер­вые три места в общефедеральной части заверенного федераль­ного списка кандидатов, Центральная избирательная комиссия России отказывает в регистрации этого списка либо отменяет регистрацию.

Положения о праве каждого на судебную защиту, в том чис­ле на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсуд­ности которых оно отнесено законом, и о равенстве всех перед законом и судом получили оценку в свете требований ст. 7, 8 и 10 Всеобщей декларации прав человека 1948 г., ст. 6 Конвен­ции о защите прав человека и основных свобод, новая редак­ция которой в связи со вступлением в силу с 1 ноября 1998 г. Протокола № 11 к указанной Конвенции действует для всех ее участников с 1 ноября 1998 г., и ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. В решении Консти­туционного Суда РФ от 16 марта 1998 г. «По делу о проверке конституционности статьи 44 Уголовно-процессуального ко­декса РСФСР и статьи 123 Гражданского процессуального ко­декса РСФСР в связи с жалобами ряда граждан» указанные ста­тьи признаны не соответствующими Конституции РФ в той ме­ре, в какой они допускали передачу дела из одного суда, которому оно подсудно, в другой суд без принятия соответст­вующего процессуального судебного акта и при отсутствии ука­занных в самом процессуальном законе точных оснований (об­стоятельств), по' которым дело не может быть рассмотрено в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено за­коном, и, следовательно, подлежит передаче в другой суд.

248 Глава 11. Международное право в деятельности судов, прокуратуры

Недопустимость отмены или умаления прав и свобод человека и гражданина законом провозглашает ст. 55 Конституции РФ. Эта статья содержит следующие положения.

1. Перечисление в Конституции РФ основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других об­щепризнанных прав и свобод человека и гражданина.

2. В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и граж­данина.

3. Права и свободы человека и гражданина могут быть ог­раничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности го­сударства.

Положения ч. 3 ст. 55 имели значение для Конституционно­го Суда в деле о проверке конституционности ряда норматив­ных актов г. Москвы и Московской области и некоторых дру­гих регионов, регламентирующих порядок регистрации граж­дан, прибывающих на постоянное жительство в эти регионы. В постановлении Суда от 4 апреля 1996 г. указано, что на зако­ны субъектов РФ о налогах и сборах в полной мере распростра­няется положение Конституции РФ о том, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом лишь в той мере, в какой это соответствует определен­ным конституционно значимым целям, т. е. пропорционально, соразмерно им. Поэтому налогообложение, парализующее осу­ществление гражданами их конституционных прав, должно признаваться несоразмерным. В этом плане уплата соответст­вующих сумм как условие для регистрации граждан придает ей разрешительный характер, что ограничивает в нарушение ч. 3 ст. 55 Конституции РФ основное право каждого, кто законно находится на территории РФ, свободно выбирать место жи­тельства (ч. 1 ст. 27 Конституции РФ).

Одним из международных обязательств РФ является обеспе­чение права каждого при рассмотрении предъявленного ему об­винения сноситься с выбранным им самим защитником и за­щищать себя через его посредство (п. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах). В постановлении Конституционного Суда РФ от 27 марта 1996 г. «По делу о про­верке конституционности статей 1 и 21 Закона Российской Фе-

§ 2. Конституционный Суд РФ и международное право

дерации от 21 июля 1993 года «О государственной тайне»... «было определено, что посредством указанного Закона допус­кается возможность отстранения адвоката от участия в качестве защитника в производстве по уголовным делам, связанным с государственной тайной, из-за отсутствия у него допуска к го­сударственной тайне. Суд, исходя из содержания УПК РСФСР, признающего адвоката, осуществляющего защиту по уголов­ным делам, участником процесса, пришел к выводу о том, что порядок участия адвоката в уголовном судопроизводстве, в том числе по делам, связанным со сведениями, составляющими го­сударственную тайну, устанавливается именно данным Кодек­сом, а не каким-либо иным актом. УПК РСФСР не содержит требований о предварительной проверке адвоката и особом раз­решении быть участником процесса, что соответствует Консти­туции. Поэтому отказ обвиняемому (подозреваемому) в пригла­шении выбранного им адвоката по мотивам отсутствия у него допуска к государственной тайне неправомерно ограничивает конституционное право гражданина на получение квалифици­рованной юридической помощи и право на самостоятельный выбор защитника (ст. 48 Конституции) и не отвечает междуна­родным обязательствам РФ.

В постановлении Конституционного Суда РФ от 6 июля 2000 г. с учетом требований ст. 5 и 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод был определен еще один аспект реализации права индивида защищать себя с помощью адвока­та — обеспечение государством гарантий конфиденциальности отношений адвоката с клиентом как необходимой составляю­щей права на судебную защиту.

Важным международным обязательством РФ является при­обретшее значение международно-правового обычая положе­ние ч. 2 ст. 15 Всеобщей декларации прав человека 1948 г., со­гласно которому никто не может быть произвольно лишен сво­его гражданства или права изменить свое гражданство. Оно отражено в ч. 3 ст. 6 Конституции РФ, в соответствии с кото­рой гражданин РФ не может быть лишен своего гражданства. В постановлении Конституционного Суда РФ от 16 мая 1996 г. по делу о проверке конституционности п. «г» ст. 18 Закона РФ «О гражданстве Российской Федерации», на основании которо­го обратившийся с жалобой был отнесен к лицам, обязанным приобретать гражданство в порядке регистрации, Суд пришел к выводу о том, что придание обжалуемой норме закона в про-

250 Глава 11. Международное право в деятельности судов, прокуратуры

цессе правоприменительной практики смысла, фактически подтверждающего прекращение гражданства РФ по рождению без свободного волеизъявления гражданина, противоречит ч. 3 ст. 6 Конституции РФ, отразившей международное обязатель­ство России. Формируя запрет о недопустимости произвольно­го лишения лица его гражданства, Конституция РФ и междуна­родно-правовые акты исходят из того, что в сфере любых пра­воотношений, в том числе связанных с гражданством, личность выступает не как объект государственной деятельности, а как полноправный субъект. Данное обстоятельство обязывает госу­дарство в соответствии с ч. 1 ст. 21 Конституции РФ обеспечи­вать уважение достоинства личности при реализации права на гражданство. Поэтому произвольное, без учета волеизъявления гражданина, лишение или даже временное прекращение закон­но приобретенного гражданства умаляет достоинство личности, что в соответствии с Конституцией РФ является недопустимым как при издании, так и при применении законов. Регистрация, предусмотренная п. «г» ст. 18 Закона РФ «О гражданстве Рос­сийской Федерации», неприменима в отношении лиц, имею­щих гражданство по рождению. В связи с этим данный пуни-Закона был признан не соответствующим Конституции РФ как не исключающий распространение процедуры приобретения российского гражданства в порядке регистрации на лиц, состо­явших в силу ч. 2 ст. 13 указанного Закона в гражданстве РФ по рождению.

Одно из решений Конституционного Суда касается исправ­ления судебных ошибок как основания для пересмотра оконча­тельных решений судов, если какое-либо новое или вновь об­наруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки. Данное требование содержится в п. 6 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Кроме того, указанный Пакт, а также Всеобщая декларация прав человека исходят из того, что правосудие по своей приро­де может признаваться таковым при условии, что оно осущест­вляется на началах справедливости и обеспечивает эффектив­ное?осстановление в правах. Во вводных положениях к Кон­ституции РФ в качестве одной из основополагающих идей закреплена именно идея справедливости. Следовательно, оши­бочное судебное решение не может рассматриваться как спра­ведливый акт правосудия и должно быть исправлено. С учетом сказанного в постановлении Конституционного Суда от 2 фев-

§ 2. Конституционный Суд РФ и международное право

раля 1996 г. «По делу о проверке конституционности ряда по­ложений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР» было констатировано, что международно-правовые нормы закрепля­ют более широкие возможности для исправления судебных ошибок, чем действовавший УПК РСФСР. В силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ правила международного договора в качестве составной части правовой системы России имеют приоритет перед правилами закона, в том числе по вопросам защиты прав и свобод, нарушенных в результате судебных ошибок. Право на судебную защиту, предусмотренную Конституцией РФ, вклю­чает возможность исправления этих ошибок и после рассмотре­ния дела в соответствующей судебной инстанции, решение ко­торой отраслевым законодательством может признаваться окончательным в том смысле, что согласно обычной процедуре оно не может быть изменено. Данное право подтверждается со­держанием ч. 3 ст. 46 Конституции РФ, согласно которой каж­дый имеет право обращаться в соответствии с международными договорами России в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внут­ригосударственные средства правовой защиты.

Это означает, что решения межгосударственных органов мо­гут приводить к пересмотру конкретных дел высшими судами РФ, т. е. к повторному рассмотрению дела в целях изменения ранее состоявшихся по нему решений. Как указано в постанов­лении Конституционного Суда, было бы нелогичным отрицать такую возможность изменения судейских решений в случаях, когда необходимость таких изменений может быть выявлена без подключения межгосударственных органов. Тем более что следует учитывать международное обязательство РФ, преду­смотренное в п. 2 ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах, в соответствии с которым она должна обеспечивать принятие законодательных или других мер, кото­рые могут оказаться необходимыми для осуществления прав, признаваемых в этом Пакте.

Использование международно-правовых норм конституцион­ными (уставными) судами субъектов РФ. Конституционные (ус­тавные) суды действуют лишь в некоторых субъектах РФ. Так, в Республике Адыгея, в Республике Башкортостан, в Республике Бурятия, в Республике Дагестан, в Кабардино-Балкарской Рес­публике, в Республике Карелия, в Республике Коми, в Респуб­лике Марий Эл, в Республике Саха (Якутия), в Республике Та-

252 Глава 11. Международное право в деятельности судов, прокуратуры

тарстан функционируют конституционные суды, в г. Санкт-Пе­тербурге и в Свердловской области действуют уставные суды; приступил к работе Уставный суд в Калининградской области. В некоторых субъектах такие суды предусмотрены, но не соз­даны.

Конституции и уставы, а также законы субъектов о консти­туционных или уставных судах определяют полномочия, поря­док образования и деятельности конституционных (уставных) судов субъектов РФ. Данные суды при выработке своих право­вых позиций по конкретным делам нередко используют нормы международного права, признаваемые Российской Федерацией в качестве обязательных. Так, привлекает внимание подход к формированию выводов по делу, которое рассматривал Кон­ституционный суд Республики Коми в связи с коллективной жалобой акционеров АО «Бакалея» на нарушение права на об­ращение в суд за защитой своих прав и свобод. Как указано в постановлении Конституционного суда Республики Коми от 10 сентября 1996 г., важность данного права обусловлена ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и положениями ст. 46 Конституции РФ и ст. 50 Конституции Республики Коми. Суд также подчеркнул, что право на обра­щение в суд как международно-правовая норма, закрепленная в международной конвенции, на основании ч. 4 ст. 15 Консти­туции РФ является составной частью правовой системы Рос­сии.

Чаще всего в решениях конституционных (уставных) судов субъектов РФ содержатся ссылки на общепризнанные принци­пы и нормы международного права. Так, в постановлении Кон­ституционного суда Республики Бурятия от 2 июня 2000 г. ука­зывается, что Республика Бурятия обеспечивает права и свобо­ды человека и гражданина согласно положениям Конституции Республики Бурятия, Конституции РФ и общепризнанным принципам и нормам международного права. Конституцион­ный суд Республики Дагестан в постановлении от 3 октября 2000 г. разъясняет, что Республика Дагестан как субъект РФ участвует в реализации взятых на себя Российской Федерацией обязательств по обеспечению общепризнанных международных стандартов в области прав человека и признает верховенство Конституции РФ, имеющей прямое действие на территории Республики Дагестан, в регулировании основ правового статуса человека и гражданина. В ряде постановлений конституцион-

§ 2. Конституционный Суд РФ и международное право

ных (уставных) судов ссылки на международные договоры увя­зываются со стремлением выработать определенную правовую позицию, например, Конституционный суд Бурятии, наряду с нормами внутригосударственных актов, ссылается на ст. 9 Кон­венции о защите прав человека и основных свобод для обосно­вания неконституционности ряда положений Закона Республи­ки Бурятия «О религиозной деятельности на территории Рес­публики Бурятия». Конституционный суд Республики Коми в своем решении от 30 июня 2000 г. обращает внимание на допус­тимость в определенных случаях ограничения прав человека и гражданина, что предусмотрено ст. 4 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. В пла­не допустимости подобных ограничений суды ссылаются также на общепризнанные принципы и нормы международного права и соответствующие резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, — например, положения Всеобщей декларации прав человека 1948 г., которые, как показывает практика судов многих госу­дарств, в современный период признаются в качестве междуна­родно-правовых обычаев (постановление Конституционного су­да Республики Карелия от 10 октября 2000 г., постановление Конституционного суда Республики Коми от 30 июня 2000 г.). Впрочем, суды используют и иные резолюции ООН. Так, Устав­ный суд Свердловской области в постановлении от 22 декабря 2000 г., ссылаясь на постановление Конституционного Суда РФ, давшего конституционное истолкование освобождения от уплаты налоговых платежей общественных организаций инва­лидов как разновидности социальной поддержки, адресованной инвалидам и не зависящей от статуса общественной организа­ции, подчеркнул, что этот вывод согласуется с п. 10 Декларации о правах инвалидов, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1975 г. и устанавливающей, что инвалиды должны быть защищены от любых видов регламентации, носящих дис­криминационный характер. В данном случае ссылка на реко­мендательный документ ООН обогатила правовую позицию Ус­тавного суда, хотя и не имела решающего значения для призна­ния оспариваемого акта — решения Екатеринбургской городской Думы от 28 марта 2000 г. «О бюджете города Екате­ринбурга на 2000 год» — не соответствующим Уставу Свердлов­ской области.

Вместе с тем в другом своем решении — от 20 сентября 2000 г. — Уставный суд Свердловской области один из ключе-

254 Глава 11. Международное право в деятельности судов, прокуратуры

вых выводов своей правовой позиции основал именно на меж­дународных нормах, содержащихся в ст. 4 и 5 Конвенции ЮНЕСКО «Об охране всемирного культурного и природного наследия», в ст. 3 и 4 Европейской конвенции «Об охране архи­тектурного наследия Европы». Обе Конвенции были подписа­ны еще Союзом ССР. Первая из них вступила в силу для СССР 12 января 1989 г., а вторая — 1 марта 1991 г. Российская Феде­рация как продолжатель и преемник Союза ССР несет обяза­тельства по данным конвенциям. Эту информацию следовало бы включить в текст решения. В нем делается вывод, согласно которому охрана памятников истории и культуры есть обязан­ность государства, вытекающая как из его международно-пра­вовых обязательств, так и конституционного закрепления (ст. 44 Конституции РФ) права граждан на участие в культур­ной жизни, на доступ к культурным ценностям. С учетом ис­следования материалов дела Суд признал Положение об охране и использовании памятников истории и культуры г. Екатерин­бурга, утвержденное решением Екатеринбургской городской Думы от 23 февраля 1999 г., не соответствующим Уставу Сверд­ловской области, его ст. 92.

Таким образом, практика конституционных (уставных) су­дов субъектов РФ свидетельствует о большом потенциале этих судебных органов в совершенствовании на основе их решений и в рамках их полномочий законодательства данных субъектов с использованием, в том числе, общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ.

Date: 2015-10-19; view: 408; Нарушение авторских прав