Контролируемая слабость

Существует такая вещь как естественный отбор.

Я противник теории Чарльза Дарвина как таковой, но в отношении естественного отбора я ее полностью разделяю.

Естественный отбор бывает внешневидовой — когда разные биологические виды борются между собой за существование. Ондатры вытесняют выхухолей, лисы вытесняют куниц, шакалы вытесняют волков. А есть внутривидовой отбор, когда представители одного вида борются между собой — и это всегда приводит к уродствам и деградации. Самка фазана выбирает не того самца, который может больше всех натаскать червячков в гнездо, и не того, который лучше всех сможет ее защитить от ястреба. Она выбирает фазана с самыми красивыми перышками. Так же и самка южноамериканской морской свинки агути выбирает не того самца, который будет ей полезен, а того, кто умеет издавать наиболее жалобный стон.

У людей этот внутривидовой отбор давно потерял всякий намек на целесообразность. Поэтому главное — уметь убедительно издавать жалобные стоны.

Тогда к вам снизойдут и будут продвигать вас изо всех сил.

Одному сержанту удавалось очень эффективно «строить» все подразделение. Ему нужно было добиться безоговорочного подчинения, но при этом он понимал, что его подчиненные должны получить какую-то компенсацию. И этот сержант придумал байку о том, что он терпеть не может застольных анекдотов, которые портят аппетит. Он хватался рукой за ворот, делал вид, что его тошнит, и просил дать ему нормально поесть. Естественно, сначала над ним все потешались и старались непременно рассказать при нем подходящий анекдот, а потом, наоборот, стали говорить: «Тише, тише, не надо анекдотов, а то сейчас у нашего сержанта рвотные рефлексы появятся».

К его слабости снисходили во время еды, зато в остальное время без возражений позволяли себя «строить» и собой управлять.

* * *

Один человек возглавлял крупнейший отдел в компании сотовой связи. Все без исключения сотрудники его ненавидели.

Он был трезвенником. Он никогда не опаздывал на работу. Его одежда была безукоризненна, галстук — всегда идеально завязан. Он никогда ни на кого не повышал голоса, а провинившегося приглашал к себе в кабинет и тихо отчитывал.

Ненависть была всеобщей, и подставляли его постоянно, везде, где только можно было.

В какой-то момент он принял решение уйти с этой работы, но я уговорил его не спешить, а сначала попробовать сделать то, что я ему скажу.

И этот человек последовал моим советам.

В один прекрасный день он прополоскал рот водкой, побрызгал алкоголем на воротник. По дороге к своему кабинету пнул ногой ксерокс, наорал на подвернувшегося под руку сотрудника, а одну сотрудницу на ходу хлопнул по ягодицам. Закрылся в своем кабинете, где потом «позабыл» пустую бутылку.

На следующий день он вообще не пришел на работу.

Пострадавший от начальственного гнева сотрудник говорил: «Нет, вы слышали, как он наорал, вот это да!» Сотрудница, которой начальник уделил внимание, ходила гордая. От высшего руководства скрыли тот факт, что его целый день не было на работе. А когда он явился небритый и с красными глазами (в которые закапал альбуцид), все сразу вокруг него забегали — предлагали принести чайку и так далее.

Отношение сотрудников полностью изменилось — потому что начальник показал, что у него есть слабости, и позволил к нему снизойти.

Такая модель поведения называется «контролируемой слабостью».

* * *

Некий ученый из Петербурга должен был приехать в Москву, чтобы отдать на рассмотрение в министерство науки пакет с документами. Таких ходоков в Москву ездит огромное количество, и ученому была назначена десятиминутная аудиенция у заместителя министра — с десяти тридцати до десяти сорока утра.

Он приехал на поезде в восемь утра и коротал время в кафе, где и познакомился с двумя совершенно очаровательными дамами. Ближе к десяти тридцати перед ним встал выбор расстаться с дамами и провести десять минут у заместителя министра или забыть про министерство, провести день в обществе дам, а бумаги отдать или переслать позже.

И этот человек принял гениальное решение — он решил отправиться на аудиенцию вместе с дамами, пообещав показать им живого министра.

Замминистра доложили, что прибыл товарищ из Петербурга, но не один, а в сопровождении двух дам. Чиновник проявил естественное любопытство и пригласил к себе всю компанию.

Они все вместе прошли в кабинет, бумаги положили на стол. Неожиданно заместителю министра понравилась одна из дам, и они проговорили полтора часа — вместо десяти минут. Секретарь пять раз носил им чай, кофе и какао. После этого заместитель министра дал секретарю распоряжение: «будут звонить я в думе или в правительстве», — и они уехали на истринское водохранилище, где совершенно замечательно провели оставшийся день.

Ближе к ночи они оказались на вокзале, откуда уходил поезде Петербург. Мужчины уже перешли на «ты», пожимали друг другу руки и называли друг друга уменьшительными именами. И тут замминистра вспомнил, что были какие-то бумаги, которые надо было подписать. «Да и фиг с ними!», — отмахнулся ученый. «Нет, так нельзя, — сказал чиновник, — я их завтра с утра подпишу и вышлю в Петербург курьером».

В обычных обстоятельствах бумаги пролежали бы в министерстве месяца два и покрылись бы пылью с двух сторон. А чтобы их на следующий день подписывали и с курьером пересылали в другой город — это вообще невозможная ситуация. Но товарищ из Петербурга этого добился. Он разыграл правильную модель поведения — позволил к себе снизойти.

Date: 2015-10-19; view: 248; Нарушение авторских прав