Болезненный голод

Но это только один день. До следующей встречи с Айзенманном оставалась целое воскресение, а чем занять себя в выходной день я понятия не имел. День без крови уже не воспринимался, как день, действительно, без красного пятна на себе он был уже просто серым…
Ску-учно.
Нельзя проваляться на кровати весь день, даже несмотря на то, что я все еще официально болен.
Нет, нужно выползти отсюда наконец.
Встал и поше-ел…
Снаружи было пусто, что было странно. Это же утро, одно это обязывает его, чтобы все бегали и носились по этажам, несясь в учебный корпус, а сейчас не то, что пустота, а тишина – а такого на моем веку еще не бывало.
- Э-эй..?
Где все?
Боже, неужели конец света все-таки прогремел?
Но это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Невдалеке я услышал обрывки чьих-то речей, чьи-то торопливые шаги, судя по отдаляющимся звукам, наверх, что меня уже просто из любопытство отвело туда же.
Столпотворение. Суета. Крики. Понятное дело, учебные кабинеты на этом этаже, здесь перед экзаменами и не такое бывает. Но нет. Эта толпа кругом нашего кабинета информатики уже не похожа на повседневную.
Да расступитесь, блядь, уже!
- Боже мой…
- Да как так-то?!
- Не смотри…не смотри…
Все рыдали и визжали. Я был почти уверен в том, что в кабинете сидел Рэнди.
Однако, еле просочившись сквозь толпу, я был ошеломлен не меньше своих соседей по приюту, окружающих меня в тот миг.
Наш вселюбимый информатик валялся около своего компьютерного стола с диким разрывом шаблона на лице – в одной руке он держал нож, в другой – оторванную с проводом мышку, сам он чуть ли не утопал в своей кровище, а ножом были вывернуты кишки наружу.
Бля, я аж сначала подумал, что это мне конец, мол, как я мог не спрятать труп, до меня еле дошло, что это не я делал.
Не я!
- Он…в кабинете никого кроме него не было… - давясь слезами, тянула замдиректор, ясное дело, за что рыдает, она же вроде как нашему информатику отсасывала, если я не ошибаюсь. – И…сделал такое…почему..?
- Это уже не первый инцидент. – хладнокровно провозгласил взявшийся невесть откуда коп, прижимая к себе толстую папку, набитую всякого рода бумаженцией. – Однажды уже было нечто точно такое же. Нашли труп подростка, запертым в собственной комнаты за компьютером, вывернувший себе кишки наружу…более того, часть из них были найдены у него во рту.
Вокруг меня поползло «боже, какой ужас», «какая жуть» и так далее, и так далее.
А я смотрел на это завороженным, не в состоянии оторвать глаз от этой дивной картины, которая будила не только мое воображение и желание, но и…
…и…
На хуй слова. Слова – пустой набор звуков, вечная стена на пути к мыслям. Ни одно из слов ни одного языка на этом ебаном свете не способно выразить хотя бы малой процент моих чувств. А потому я никому не буду морочить голову своими бессвязными возгласами, которыми заливаются психопаты, объясняя причины своих безумств. Какое счастье, что я одарен молчанием.
Какое счастье.
- Все, дети! Уходите! – эти кретины только додумались, что детишек стоит разогнать с места преступления, хотя я бы мог оставаться там вечность.
Я одного не понял.
Что за хуйня только что произошла?
Скажу вам более, из-за этой хуйни отменили будущие в понедельник уроки и приказали нам сидел по блокам и не высовываться.
Нет, ну правда. Что за херь? Как так? То есть, человек сидел себе, ебашил в «Скайрим», никого не трогал, и вдруг сожрал свои кишки?
Блядь.
Именно с этого слова я понял, что не могу сдохнуть, прежде чем разберусь в этой поебени.
Тогда я прокрался к южному крылу нашего корпуса, там, где обитают старшаки, которые готовятся к выпуску, забираясь в один из открытых блоков – там, порывшись в шкафах, нашел более или менее соразмерный мне приличный костюм…точнее, просто рубашку, поскольку все остальное было мне слишком велико. В предстоящем мне следовало быть как можно более опрятным и презентабельным, чтобы по мне не было видно, что я не просто несовершеннолетний распиздяй, но и не детдомовец. Я должен был сойти, скажем, за студента. Хотя бы.
- Кто?
- Б…б…открой…
Дверь открыла Барби.
- Ну?
Пояснений моему визиту не потребовалось – увидев меня в таком наряде, та сразу же дала ему оценку, ляпнув что-то невероятно пошлое и растеребив мою еле расчесанную прическу, не понимая важность моей операции. Ладно. Это же Барби, ей все можно, причешусь еще раз, не умру, хоть я и расчесывался раз в, кажется, год, а потому этот процесс был жутко болезненным из-за гнезда на моей голове…
Ну не умру же.
- Кххххрррггн, сука-а!
Запутанный, как гарнитура из кармана клок волос остался на расческе.
Срать, одним меньше.
А в зеркало я сам себя не узнал. Весь такой важный, такой напыщенный, такой взрослый, я даже подумал, не переборщил ли я с образом? Да не, здесь невозможно переборщить. Потому я еще стырил у кого-то малость охуевшего и разжившегося классный, такой, пиджак из общей раздевалки, надел его, утопая шеей в крупном воротнике, двинувшись на улицу, где дежурили копы и врачи, коптящие над этим делом.
Ну…давай, пошел.
- Кхм…добрый день! – еле выговорил я, пытаясь при этом сделать голос несколько грубее и солиднее, набычившись.
- Уйди, пацан. Дело важное, понимаешь?
Бля, не прокатило. Придется прибегнуть к плану Б. Ничего не объясняя, от физической невозможности объяснять, протянул им удостоверение личности…
- О. Ты че, коп?
Я протянул им документы на того, Рихтера, своими просто невъебенными навыками переклеив наши с ним фотки.
- Ну ладно, ладно. Дело, как видишь, тупиковое – вроде суициды, а вроде и нет. Не бывает так. Плюсом все жертвы, а их, к слову, порядка двадцати человек, были морально здоровы и к самоубийству настроены не были.
Я лишь кивал и пожимал плечами, не думая, что это реально сработает. Сработало же!
Зачем я все это устроил? Я просто хочу разобраться, тем более, что терзают меня одни смутные сомнения…
Я еле выклянчил у копов папки, красочно повествующие о предшествующих жертвах, заявив, что я просто обязан их внимательно изучить, а сам рванулся в свои родные развалины, и, угадайте, что я там делал?
Я забился в подвал, там, где на поверхности воды леденели трупы, разложил перед собой все снимки с расследования и дрочил.
Это было охуенно! Если все эти преступления – дело рук конкретного убийцы, то я хочу поклониться ему в пол. Если бы он только знал, какую красоту он сим натворил, если бы он только знал, как это…
…это…
Великолепно, блядь!
Округлившиеся от ужаса и безграничной боли глаза с застывшей призмой слез, сведенные судорогой в стиснутый кулак руки, выползшие наружу мягкие, скользкие, блестящие кишочки, разлитая кровь, как кетчуп, как последний штрих в творении шеф-повара, полная неподвижность и статичность еще недавнего движения, еще недавней агонии, еще недавней жизни…
Я кончил.
Я презираю тех, кто бы не кончил с подобного, они – жалкие люди, не умеющие довольствоваться истинной красотой.
Так, а теперь нужно побороть свое вожделение, собрать снимки и заняться делом. Не просто же так я повесил на себя полицейский значок, предстоит разобраться со всем этим.
Почему я вообще маюсь этой хуйней?
Не знаю. Во-первых, должность так называемого «копа» даст мне возможность следить за ходом расследования. Во-вторых, я смогу получать еще снимки. В-третьих - обыкновеннейший интерес. Ну и конечно же, самое важное, четвертое – мне просто пиздец, как скучно.
Просто пиздец.
И вот я вернулся в приют, схлопотав себе по морде от бугая, у которого я без его ведома одолжил рубашку, и еще у одного, у которого я брал пиджак, еле добравшись до своей комнаты. Там я провел весь вечер, обнадеженно думая, что завтра понедельник, завтра будет Рэнди, а я-то уж к нему кого-нибудь притащу, найду, кого, да тех же бугаев, например. Главное – переждать ночь, день и дождаться этого волшебного «завтра»
И спать, вот как назло, не хочется.
А просыпаешься – спрашиваешь себя, на хуй ты это сделал. Все равно до пяти делать вот вообще нечего, занятия же отменили. Уж лучше б я пошел на занятия, нежели бы тухнул здесь…
Ску-учно.
А потом ты смотришь на часы и понимаешь, что сейчас не утро, как ты рассчитывал, а ночь, а спать, как назло, не хочется.
Гребаный несправедливый мир.
Что делать, когда проснулся под четыре утра, а спать неохота? Конечно же, красться в кабинет информатики и рубиться, пока никто не слышит. И нет, меня совершенно не пугают те зловещие события, повествующие о смерти задротов за компом. Жутко, да, но валяться в койке штрафные пять часов я не намерен…
Тут по отработанному алгоритму – дверь за собой закрыть, сесть за комп номер пять, вырубить колонки, включить, потом…
Бля, вот зачем я это делаю? Меня ведь все равно никто не спалит…больше не спалит. Такой хороший дядька все-таки был, хотя если палил, то загонял в койку пинками. Но все равно хороший. А теперь даже кабинет не заперт, даже ключи с вахты воровать не пришлось. Грустно как-то. Был человек – и нету его. Странно так.
И вот я задумался.
По моей вине скончалось столько людей…да, большинство из них – никому не нужные, как и я, сироты, но не только ведь…а тот же коп, чьим именем я назвался? У него ведь тоже была семья…друзья…жизнь своя была…а может, мужик к мечте шел? Бля…а сироты? Откуда мне было знать, что было у них внутри, может, не только кишочки, а что-то большее…
Кто я такой, чтобы отнимать чужие жизни?
А если бы кто-то поступил бы так со мной? Затащил бы в какую-то левую дыру и прикончил…даже не задумавшись, кто я, хочу ли я жить и зачем мне жить, убил бы просто так, ради собственного удовольствия…
…а потом комп загрузился.
Вот ведь падлы! Я только скачал пару свежих аддонов, как они опять все удалили, вот что за суки – ни себе, ни людям…придется все снова качать. Ладно уж, наш славный дядька-информатик такую не менее славную штуковину учинил – специально выделенный под это сайт, то есть, под скачивание игр, причем качественных, причем бесплатных. Славный же дядька был! А тот препод, который остался, который вторую группу учил, это вообще не вариант. Это ж не только ярый детоненавистник, который материал просто шипением сквозь зубы объясняет, он же еще и презирает геймеров и вообще считает все компьютерные игры, вплоть до солитера, исчадием ада. Если застукает он – можно смело прощаться с жизнью, а потому все же стоило вести себя тише…
Установка заняла где-то полчаса. Это еще быстро, к слову. Вот только старый-добрый «Обливион» смотрелся весьма-весьма жалко без единого аддона, ну а что поделаешь, еще и их качать – так это на весь день. Ладно-ладно. За Тамриэль, бля.
Стремно играть без звука. А включить – рискованно.
Ску-учно.
И ваще, пора бы уже заканчивать со всем этим. Уже в глазах рябит, неприятно так, яркость понизить, что ль…да нет, нормальная она. Странно. Так раньше не было. Еще и резко все так…неприятно…
Стоп. Это реально неправильно.
Недолго думая, я вырубил игру, а после и компьютер, по-быстрому смывшись в комнату, заползая под одеяло. Рябящие кадры долго стояли у меня в глазах, в голове все мелькало…хотелось…есть….и живот болел.
Опять.
И что-то вспыхнуло в моей голове. А это ли часом не эврика?
…как бы там ни было, проснулся я уже где-то в полдень, чему был безумно рад. Это значило, что мне оставалось послоняться в приюте пару часиков и отпроситься на прогулку, на улице-то всяко безопаснее, нежели здесь, там уж я пошляюсь, да встречусь с Рэнди. Не понимаю, то ли это я соскучился, в смысле именно по нему, то ли я соскучился, но именно от скуки?..
Вы бы знали, как тянулись эти бесконечные часы. Мне казалось, я накрутил кругов тридцать вокруг своей обители, нервно смотря на часы, стрелка которых еле ползла по циферблату. Она издевалась надо мной, дразня своей медлительностью, лишь нескоро, ох, как нескоро, указывая на пять часов.
Пять часов!
Я стрелой ринулся к своему подлинному дому, с какой-то неумолимой скоростью возносясь ввысь, по этажам, мне казалось, что я вот-вот взлечу, что я вот-вот…
А его и нету нигде.
Я примчался на последний этаж, оглядевшись, хриплым голосом выкрикнув его имя, почесав затылок, сверяясь с часами. Уже полшестого. Раньше он себе такого опоздания не позволял. Я послонялся по развалинам еще минут десять, а далее нашел прикрепленный за крюк вешалки у входа сложенный вдвое лист бумаги.
«Привет.
Сорри, но сегодня встретиться не получиться, у меня много дел. Если так приспичило трахаться – подрочи, говорят, помогает.
Р.А.»
Что?
Дела? Да какие на хуй дела, опять, что ли?! Этот мудак что, не знает, сколько я его прождал?! А, ну да, не знает…
Я задумался. Это уже не впервой. Неужели у него есть дела поважнее, чем наше общее дело? Ну мало ли, может, я у него не один такой. Может, если я сдохну, то он и не особо-то и расстроится, раз нас таких много. Блин. Нет, а если у него самые что ни есть обыкновенные дела? Ну, вот такие, дела. Может, он на самом деле занятой человек, а освобождается он только к пяти. Странно. За все время нашего знакомства я даже не выяснил, где и кем он работает, если он, конечно же, вообще работает. Ничем не поинтересовался, ничего не спрашивал, в итоге мне известно лишь его имя…
А почему это вдруг стало неправильным? Мы же и не друзья вовсе. Так, некто вроде…напарников или компаньонов. Я привожу сюда жертв и мы с ними забавляемся, все честно. Наверняка он и смотрит на меня свысока, хоть я и наплел ему, что мне аж восемнадцать лет.
Мы же и не друзья вовсе…
Да, не друзья. Компаньоны, метко сказано. И, блядь, кидать компаньонов – вот вообще неправильно!
Я сжал записку в кулак, смяв и порвав ее, выбросив кусочки бумаги, обиженно выдвигаясь прочь. Какой, однако, паршивый день – сегодня вообще ничего не произошло, я то и делал, что ждал нашей встречи, а ее и вовсе не было. Еще и нужно сплавить куда-то оставшийся вечер, а плавить-то и некуда…вот что мне сейчас делать?
Угрюмо и обиженно на жизнь я побрел прочь, что-то бессвязно бормоча себе под нос. Что-то бессмысленное и ругательное. Что-то выдуманное и оскорбительное, в адрес не то жизни, не то Рэнди.
А кругом люди, все куда-то торопятся, кто-то домой, кто-то на работу, кто-то в киношку…ну да. На тот же «Терминал». Не понимаю, хуя его до сих пор крутят, он ведь уже старый.
И тут я оторопел.
Встал столбом и чуть не потерял нижнюю челюсть.
Нет, ошибки быть не может.
У входа в кинотеатр, рядом с афишами, зажатым меж толпы, стоял Рэнди.
Я только подорвался позвать его, как вдруг задался вопросом, а что он вообще здесь делает? Это вот эти его дела? Не, ну может, он здесь работает…
Не похоже. И что это за баба вокруг него вериться? А? Не по-дружески же вертится…или…да не. Они что, мутят? Как так?
Я присмотрелся. Ну…зачем они тогда пошли в кино? Вместе? Плюсом он отложил нашу встречу ради нее? Непорядок! Между ними точно что-то есть!
Наблюдение за ними прервалось лишь тем, что они зашли внутрь, и меня бы туда, ясное дело, не пустили бы. И все-таки. Это его девушка? Или просто сестра, например? А вдруг это его невеста? Или вообще жена? Епт!
Не, тут я лишнего накручиваю. Но все-таки…просто так, с левой знакомой, он бы в киношку, подвинув меня, не пошел. А может, это я так мало для него значу?.. Ну да, то-то он так беситься, когда прихожу без потенциальной жертвы. Значит, телка эта не левая…
Бля, вот че я так завелся? Ну, мутит он с кем, я-то тут причем?
Интересно, это ревность?
С чего это? Я же не люблю его, чтобы ТАК реагировать на его отношения. Пусть сношается с кем хочет, мне-то какое дело?
Действительно…
Я еле успел добраться до приюта в срок, тогда меня чуть ли не обматерил наш охранник, возмущаясь, что я шляюсь невесть где. Ну да. Обматерил и отправил в блок, в общем, я беспрекословно проследовал его инструкциям. Ну, и как вы уже наверное догадались, спать мне совершенно не хотелось, но на сей раз у меня есть уважительная причина – сейчас не то, что рано ложиться спать, сейчас вообще детское время, восемь вечера. Плюсом эти дылды из полиции ходят тут, учителей и воспитателей допрашивают…
Зато, если сейчас пойти позадротить в кабинет информатики, то даже если спалят, то возмущаться не будут, на хуй я им сдался во всей этой суматохе? Ну посопят на меня, ну почитают лекцию-другую, что при сложившихся обстоятельствах это опасно, ну и?
Именно под этим девизом я выбрался в кабинет, действуя по алгоритму.
Здравствуй, Тамриэль.
Рябящий, сука, и мерцающих в глазах Тамриэль. Так противно давящий на глаза пестрым пятном в темноте. Неприятно так, еще и такое голова болит…
И есть хочется…
СТОП!
Вот сейчас, бля, точно эврика!
Я подорвался из кабинета, вернулся в блок, перевернул все вверх дном, разыскивая ручку и бумажку. Две бумажки. На первой стал старательно выводить буквы родного языка, лепя их в слова, судорожно следуя за своей мыслью. С неимоверным облегчением я отложил заполненный лист, принявшись заполнять второй, с не меньшим напряжением, переписывая большую часть текста с первого листа.
Когда оба были исписаны, первый я задался целью сунуть под дверь второго кабинета информатики, где преподавал тот жук, которого я опасался, сидя по ночам за компом, то и дело оглядываясь, опасаясь, что меня спалят за этим делом, тогда мне не сдобровать…
Со вторым листком я пошел к копам.
- А, это ты? Что случилось? – зевнул один из них, что-то черкая в своем блокноте. Ему я протянул второй листок, кивнул и отправился спать.
Вам, наверно, интересно, что я только что вообще сделал?
Объясню, когда наш второй информатик, Вагнер Шварц, с утреца пройдет в свой кабинет и обнаружит бумаженцию, которую я подложил ему под дверь, естественно, развернет и прочтет.
Прочтет он следующее:
«Доброго утра, Вагнер.
Как спалось? Хорошо, поди? Хорошо. На нарах всяко хуже. Во всяком случае, эта ночь, ночь комфортного безмятежного сна, будет для тебя последней, как таковой. Далее – только суровые тюремные будни. Не понимаешь, о чем я?
Не оправдывайся. Это ты виноват во всем этом переполохе с самоубийствами.
Все в курсе, как ты относишься к своей работе и как ты относишься к своим ученикам. Ты – прекрасный программист, но судьба забросила работать тебя в детдом, чему ты был, мягко говоря, не рад. Признай, что ты ненавидишь детей. Ненавидишь и халявщиков, ненавидишь геймеров, ненавидишь и презираешь. Пылаешь жгучей ненавистью, и в упор не понимаешь своего коллегу, светлой памяти ему, который не то, что хорошо к этому относится, но и сам является таковым. Более того, он даже создал сайт, позволяющий бесплатно качать игры, а для тебя это было просто пиком…и ты решил чуть пошаманить над сайтом. Ты просто брал и переделывал игры так, что те оказывали, скажем, не самый благоприятный для игроков эффект. Ты вплел туда параметры, влияющие на частоту обновления экрана, ты видоизменил звук так, что внешне, вроде, ничего кошмарного не происходит, только частое мерцание и некоторые дефекты в звуке, но ты все составил так, что во всем этом появился немой призыв, команда, не обошлось и без гипноза. Поиграв в такую игру, игроки испытывали одновременный голод и боль в животе, а заигравшись и получив все команды от программы, повиновались гипнозу – вспарывали себе болящие животы и пожирали собственные внутренности. Два в одном. Не команда – просто чудо, таким образом ты уничтожал самых ярых задротов, которые так яро игнорировали твои наставления завязывать с геймерством. Но – вот незадача! Последней жертвой пал твой единственный друг в этом аду, и такого ты не ожидал. Ты лишь пуще разошелся, сделав для себя вывод, что все люди одинаковы, будь то ребенок, подросток или взрослый человек, все одинаково омерзительны и маются они черте чем. Ты только усилил эффекты от своих деяний, введя более скородействующие команды. Да, более палевно – но кого это волнует? Я тоже должен был умереть. Должен был умереть первым от такого новшества. Но я не включал звук, играя, и потому выжил, обойдясь только первичными симптомами твоего замысла. И догадаться было несложно. Не удивляйся, когда в дверь твоего кабинета начнут ломиться копы, им я отправил одну занятную анонимку с похожим содержанием.
With best wishes<3
Аноним.»
Думаю, вы догадываетесь о содержании второго письма.
Вы бы знали эту гордость, эту ответственность и этот страх, что переполняло меня в тот момент! А что, если прямо сейчас ко мне ворвется этот Шварц, мол, все это время он был в своем кабинете и порвет меня на куски, или ко мне заявятся копы и покрутят пальцем у виска, или…или…или…
Нет, вам все равно не понять этого страха.
Ни за что.
Я понятия не имел, как мне удалось тогда заснуть. Мне казалось, что эта упертая станция в моей груди, которая барабанила в такт моих тревожных мыслей, просто не даст мне заснуть. Или, чего хуже, будет будить, колотя по моей голове. Хотя, конечно же, уж лучше было бы проснуться от нее, нежели от душных объятий пальцев на моей глотке нашего доброго и ласкового информатика.
А проснулся я с первыми лучами солнца. То есть, поздно, где-то к двенадцати. Проснулся в холодном поту, первым делом ринувшись наружу, даже не переодевшись, ища копов, ища информатика.
А нету копов.
И все спокойно бродят по приюту.
- Ч-что с-с-л…
- Прикинь, Шварца посадить хотят. – пояснила мне Барби. – Говорят, якобы он за всем этим и стоял. Ваще.
Я даже не знал, это я так обрадовался или огорчился. Обрадовался тому, что все закончилось, и меня ему уже ни за что не достать, огорчился тому, что мне эти суки неблагодарные даже руку не пожали за содействие. Хотя…раз уж я был копом в их глазах, то вряд ли они бы стали расценивать это как подвиг…