Убей меня, Айзенманн!

Я старался отгородиться от мысли, что не за горами и рождественские праздники, а это еще хуже, чем день рождения. Хорошо было только в детстве, когда я наивно полагал о существовании Санта Клауса и регулярно в канун Рождества писал ему письма со всеми моими хотелками. Письма клал в открытое окно, и когда их уносил ветер, считалось, что это Он их забирал. Традиция не утратилась до сих пор, только последнее из моих писем хранило в себе обращение не к Санте, а к Сатане.
»Дражайший дядя Сатана! Если ты есть, то будь так добр, убей всех. Я на каждого лично пальцем укажу, а ты их просто прикончи, а если можно, позволь мне принять участие в процессе.
Люблю!
Михаэл»
Сегодня такой паршивый сон приснился. Не страшный, а именно паршивый. Весь такое непонятный и незапоминающийся, но я точно помню, что ничего хорошего там не было. И, кажется, там был Рэнди. Теперь я понял, почему все-таки ничего хорошего там и не было.
Проснувшись, я застал Карла в своей кровати. В смысле, не со мной в обнимку, а именно на по закону моей койке, как и полагалось. Несмотря на пекло, которым жарила батарея под кроватью, тот спал, завернувшись в одеяло, как в кокон, видимо из страха, что я его изнасилую. Хех!
Как же это приятно – когда тебя боятся!
Интересно, поэтому ли меня при себе держит Рэнди, чтоб покайфовать от моего страха перед ним?
Не знаю. Но про себя я могу лишь сказать, что чувствуя чужой страх перед самим собой, чувствуешь себя не просто осиротевшем обывателем, вовсе нет…
Если тебя боятся, значит ты выше их.
Встав с койки я не удержался от того, чтобы не разбудить Карла и не напомнить о своем существовании. Тот, как оказалось, уже давно не спал, а просто ожидал, когда же проснусь я и уйду, чтобы и тот спокойно встал, ну уж нет.
- Пять…
- Ч-чего?
- Пять часов. – тихо протянул я, похлопав его по груди. Не сильно, конечно же, так, дружеским жестом, но тот заранее вскрикнул. Боится.
У меня впервые было такое хорошее настроение с утра.
Осталось только дождаться этих заветных пяти часов.
А Карл обкладывался кирпичами всякий раз, стоило нам пересечься с ним взглядами. Все-таки ничто не красит людей так, как охуевшая от страха морда. Только тогда, кстати, я разглядел, что эта самая морда была очень даже ничего. Да и не только морда – худенький, такой, блондин, глазки светлые, ошарашенные, прелесть…
А время тянулось так непростительно медленно и неторопливо, что я даже на секунду захотел его тоже отвести к Рэнди, чтобы слушалось.
А вот Карл, похоже, наоборот, умолял время, чтобы то текло хоть чуточку помедленнее, и, как мне казалось, оно было на его стороне, раз я так сильно изнывал от скуки. Ну, ничего, думал я, рано или поздно все, что нужно – свершиться.
И вот, стрелки школьных часов пробили это неумолимое «без десяти пять»
Конец занятий. Все расходятся, а я хватаю со всех ног удирающего из класса Карла за шкирку, потащив его к выходу из приюта. А он упирается и хнычет:
- Пожалуйста…куда ты меня тащишь? Пусти! Пожалуйста, пусти, ну что я тебе сделал…
Ах, он еще и спрашивает…
- Пусти м-меня… - чуть ли не в слезах умолял меня он, пытаясь разжать мою руку на своем запястье. Давай, плачь. Это не будет лишним…
Подведи я его к руинам, тому порвало шаблон. Плюсом еще и псы невдалеке залаяли…
- Михаэл, прошу вас, побойтесь бога! Давайте уйдем отсюда!
Я чуть не рассмеялся – эта пакость ко мне еще и на вы, хе-хе. Отлично…я лишь крепко сжимал его за запястье, отвешивая пинки под пока еще девственный(?) зад всякий раз, когда он пытался смыться. Сопротивлялся он, к слову, всеми силами, но под давлением страха его попытки были хоть и действенными, но короткими, ибо совсем скоро после своих порывов тот продолжал следовать за мной, повесив нос.
Скоро мы переступили порог психушки, тогда-то я и попытался позвать Рэнди, однако ничего годного из моего хрипа не вышло – я лишь открывал рот, не произнося ни звука, как рыба, что уже само по себе пугало Карла, вряд ли он знал о моем недуге.
- Пожалуйста… - вторил он, ни слова более. Однако я вновь схватил его за запястье, потащив его к лестнице, так мы миновали пару пролетов, пока не…
- А-а-а, Господи! Там труп! Труп! – завопил он, вырвавшись из моей руки, залепив своими ладонями рот, ошарашено глядя куда-то вниз, где из-под пролета виднелся все еще не сгнивший Ансгар.
Блядь.
Он очень долго орал, орал пронзительно и что-то совершенно бессвязное, однако, что самое паршивое, наоравшись всласть, тот развернулся и стрелой ринулся прочь.
- Э…эй! Х-х, ты…
Я бросился вдогонку, не зря же всем известна общепризнанная истина – вот уж что, а бегать я умею, в свои времена мог даже спокойно подкрасться к тому же самому Ансгару и дать пинка, чтобы потом без угрозы для жизни бегать от него по этажам, и все бы ничего, но…
- Кхах! Нгах…Грр…
Ебать! Живот!
Нет, не ебать живот…черт, как же сильно прихватило! Давненько так не было…уфф…
Я обессиленно сполз на корточки, обнимая себя за талию, мучаясь от боли. А от Карла уже и след простыл…
- Что, неужели опять один?.. – услышал я позади не без иронии.
Рэнди.
Теперь боюсь я. Какая забавная цепь страха выстроилась…
- Р…р…х-к-х, Рэ-эн…
- Ну и, какую поебень ты выдумал на этот раз? – хмыкнул он.
Хаотичными движениями, показывая то на выход, то на живот, то на рот, я старался ему объяснить, мол, на сей раз я все сделал, а жертва, сука такая, сбежала, а чувствую я себя ужасно, но, видимо, совершенно безуспешно…
Да как же так, еб твою мать?!
Его рука легла на мое плечо.
- И не говори мне, что я тебя не предупреждал…
- Н…н…
Какая досада, но у меня было всего две ноги и две руки. Двух рук мне явно не хватало, чтобы держаться за все больные места моего тела, а ног было недостаточно, чтобы слинять вслед за Карлом…
Какой занятный круговорот трỳсов в приюте получается.
А его рука, между тем, проскользнула мне с плеча на грудь, непринужденным движением пальцев расстегнув пуговицу на рубашке…
Я вздрогнул, и что-то переклинилось внутри меня.
- Н…не н-надо…
- Я, кажется, обо всем предупреждал тебя. Разве нет? Разве я не говорил тебе, что я тебя буду ебать, если перестанешь исполнять обещанное?
Я ничего тебе не обещал! Отстань!
Ну пожалуйста!..
Я поежился, почувствовав, как тот нагнулся ко мне, проведя пальцами по моей спине, после чего вновь вернувшись к моей рубашке, расстегнув на ней еще одну пуговицу.
Тогда я вырвался, чуть не запнувшись, все еще держась за живот, который так предательски ныл и тянул, бля, я был готов вспороть его себе тем же лезвием, лишь бы не болел, а-ай…
А что Айзенманн? Айзенманн преспокойно последовал за мной, бросив мне в догонку, кажется «не убегай!»
Ага, блядь!
В обнимку с животом, скрючившись в вопросительный знак, я пополз прочь, готовым разрыдаться от отчаяния. Куда я ползу? От кого я ползу? Правильно, от целого и невредимого Рэнди…
Он все равно схватил меня, для профилактики врезав по морде, сказав, что если я буду сопротивляться, то он не обойдется без излишеств, которыми были награждены наши жертвы.
То есть, он не собирается меня пытать?
Бриджет меня тоже не пытал…и мне не особо-то это и нравилось.
Я что-то сдавленно, невнятно, но с явно умоляющей интонацией проскрипел ему, с жалостью заглядывая в его светлые глаза, встречаясь с его холодным взглядом.
- Н…не…
- Знаешь ли, мне придется это сделать. Чтобы ты понял, что договор наш нельзя нарушать.
Да что за договор, еб твою налево?!
Ну уж нет…я не переживу это опять. Насрать на живот и недуги, я должен спасать свою задницу, пока не стало слишком поздно!
Я вновь вырвался, побежал, на удивление самому себе, не на волю, а вглубь. Ха! Ну конечно же, я просто заманю его к той пропасти, в которой я и лишился девственности, и там уж посмотрим, кто кого! И по хуй, если там он и сдохнет, я буду только рад. Избавлюсь разом ото всех проблем. Жаль, только, его смерть не поспособствует моего выздоровлению…
Тяжело дышу. Что-то невольно хриплю, еле перебирая ногами, слышу его тяжелые быстрые шаги вслед за мною, хех, ну, валяй, догони меня…
Еле как обогнув заветный обрыв я стрелой кинулся прочь, чтобы тот на дыру в полу даже внимания не обратил…
Бля.
Обратил.
И спокойно себе побежал за мной дальше…
- Попался! – он схватил меня за рукав, на что я отчаянно взвизгнул, почувствовав, что рукав у меня оторвался, оставив ему в ладони лишь солидных размеров кусок ткани, ну и по хуй. Если выбирать между рубашкой и задницей, я все равно выберу последнее.
Я запинался и умолял себя не плакать, не время. Бежал со всех сил, я даже не знал, что у меня столько есть, вот только вряд ли они в сумме перевешивали силы Рэнди, ага.
Я услышал его усмешку, почувствовал, как он попытался меня схватить, а после еще и еще, мне чудом довелось не обделаться со страху, пока я так бегал от него.
И так до тех пор, пока сил у меня не осталось совсем.
Ан нет.
Так до тех пор, пока я сам не загнал себя на последний этаж. Крыша у него отсутствовала, а потому мороз стоял уличный, хотя стены и были на своих законных местах. Я выглянул в выбитое окно. Шестой этаж, однако. Отсюда вполне можно спрыгнуть…и умереть…
Это будет…достаточно романтичный конец.
Однако железная рука Рэнди схватила меня за шиворот прежде, чем я проникся эпичностью момента.
- Теперь тебе некуда бежать.
Ты ошибаешься…для побега мне хватит единственного шага.
А он притянул меня к себе, проведя языком по шее, руки заползли на грудь, продолжая начатое – расстегивая рубашку. Я уже не сопротивляюсь. Я просто в какой-то прострации…
Просто мне вдруг показалось, что я стою на пороге гибели.
Что я сейчас реально могу вылезти и ебнуться в лепешку…
В чувство меня вернул резкий холод, пронесшийся по моей коже. Я в ужасе оглядел себя, заметив, что рубашки на мне уже нет, а Рэнди подбирается к штанам…
- Н…нет…п-пожалуйста…
- Прекрати. Убить я тебя не убью, да и калекой не сделаю, но это будет отличной профилактикой…
Я рванулся из его объятий, понимая, что бежать некуда. Я, в одних лишь штанах и кедах, с жутко ноющим желудком, продрогший до костей и голодный как волк надумал куда-то бежать зимним вечером.
Я забился в угол, в слепой надежде вызвать жалость, как к беззащитной жертве, обнял свои колени и захныкал, а тот лишь засмеялся.
Он схватил меня. Он быстро стянул с меня штаны и кеды тоже с меня снял, залезая рукой в трусы.
Он ухмылялся, глядя на мое искаженное от страха лицо, еще и смотрел прямо в глаза, что рвало мою душу на части…
И вот, что я понял.
Все мы питаемся страхом других.
Мы чувствуем себя только когда нас боятся.
Каждому хочется почувствовать себя в этом мире.
Вот почему Рэнди издевается надо мной, а я издеваюсь над Карлом.
Хотел издеваться…
А может, смерть от руки Рэнди – это не так уж и плохо? М-м…а если он и вправду меня убьет, то-о…
О, да!
Когда мой труп обнаружат, то выяснится, что Карл видел меня последним. Ему зададут этот вопрос и он охуеет от факта того, что я вел его на кровавую бойню, но умер сам…неплохо…
Пожалуй, очень даже неплохо.
Если бы я мог говорить, то непременно прошептал бы «убей меня, Айзенманн!», но я так и не смог.
Его пальцы с несвойственной нежностью прошлись по моей озябшей коже, после чего грубо сжали в ладони мой член, и я что-то прохрипел. К тому времени я уже успел прилично, так, замерзнуть, а тот издевался, касаясь меня лишь мягкими прикосновениями, совершенно не согревающими меня. Меня колотит холод. Это слишком болезненная смерть…
А потом я чувствую холод уже спиной, уже и с таким неприятным чувством, когда я открыл глаза, чтобы посмотреть, что это, то оказалось, что он просто уложил меня на пол, усыпанный осколками стекол.
Я уже не кричал. Я просто как-то смотрел на него, как-то неопределенно, знаете, так бывает, когда смотришь долго в одну и ту же точку, а потом вообще не понимаешь, куда смотришь…
Я чувствую, как его пальцы впиваются внутрь меня. Я непроизвольно разеваю рот, чтобы вскрикнуть, но я не проронил ни звука. Я слышу его ухмылку, чувствую, как он растягивает меня, а больше, даже осколков в спине, не чувствую совершенно – холод продрал меня насквозь…
- Не кричишь почему?
Я лениво приоткрыл один глаз.
- …не дергаешься, не зовешь на помощь, не сопротивляешься?
А мне по хуй. Меня нет.
И его это не устроило. Он, наверное, по старой дружбе(?!) калечить меня и впрямь не хотел, насколько я его понимаю, все, что ему хотелось – это поставить меня на место, просто изнасиловав, однако ебать того, кого это будет устраивать он тоже не хотел, и скоро я увидел в его руках перочинный ножик.
Я наверное испугался.
Наверное.
Было тяжело держать веки открытыми, они будто налились свинцом и весили по центнер на каждое, а стоит их закрыть, как те обжигали своим морозом глаза…о, да, меня колотил холод. Я, кажется, даже потерял чувство реальности на тот момент, однако разбудить от этого меня смог тот же ножик, проникший в моей отверстие.
- Нгах!.. – сдавленно выдавил я из себя. Нет, меня еще не резали, но ледяное лезвие уже оказалось внутри, я чувствовал его. Довольный моей реакцией Рэнди рассмеялся, заведя ножик глубже, вот тогда-то он и начал резать.
Я не кричал. Нечем было кричать. Я лишь замолотил руками по полу, чувствуя, как в меня с ударами впиваются битые стекла, не сказать, что это все было ну настолько больно, однако мне почему-то так показалось.
Нет.
Наверное, мне захотелось быть солидарным к Айзенманну, который этого и добивался, гм.
Пусть будет так. Во всяком случае, нож он скоро вынул, а из меня тихо закапала кровь и было уже не так холодно…там.
И ради этой теплоты я был готов порвать себя в клочья, лишь бы умереть не на холодном полу, а в луже тепленькой крови…
Убей меня, Айзенманн…
И вот я уже чувствую что-то горячее у моего входа. Горячее по сравнению со мной. Я долго не понимал, что это, пока до меня не дошло, что, собственно, он и собирался со мной делать, ебать. Я слабо хрипел, пока тот входил в меня, было больно, но вместе с тем еще хуже было мерзнуть, а я и не знал, которое из двух зол стоило выбирать. Было больно, я зажмурился и заскреб ногтями по полу, что-то жалобно хныча, а он ухмылялся, естественно. Нет ничего лучшего, чем чужие страх и страдания, мда, так считает каждый, пока сам не начинает подвергаться им.
Было тяжело дышать. Будто что-то тяжелое лежало на моей груди.
Живот по-прежнему болел и ныл, дико хотелось есть.
Мне казалось, я умру.
Возьму и умру…хотя это, наверное, к лучшему.
Хуже то, что заметив апатию с моей стороны, Рэнди рассердился, прекращая трахать меня, переворачивая со спины на живот и ставя меня на четвереньки. Сначала я подумал, что это он просто меняет позу, чтобы продолжить трахать меня в более удобном положении, но это оказалось не так. Я почувствовал, как лезвие ножа вновь скользит по моей коже, кажется, ноги. И не просто скользит, а безжалостно рассекает плоть, выпуская крупные струи крови, я, было, завопил, но не проронил ни звука. Больно было, зверски больно, вот только нескоро я понял, что он не просто черкается по мне, а выводит что-то замысловатое, картинку или орнамент, думал я. Однако эти его художества по моей коже длились долго, мучительно долго, плюсом, закончив с этим, он еще и решил прижечь свежие порезы зажигалкой.
От всего этого был единственный плюс – мне было более или менее тепло.
Было больно.
А после этого всего, тот засмеялся, схватив меня за израненные области тела и продолжая ебать.
А я уже не чувствовал себя. Я чувствовал только этот камень в животе и этот огонь на моей шкуре, где он что-то вырезал.
Все это продолжалось долго, очень долго, я, кажется, даже потерял сознание в процессе, во всяком случае, когда я в следующий раз открыл глаза, то он уже кончил, сам он сидел в углу, видать, любуясь на меня, а рядом лежала моя одежда.
Увидев, что я вновь вернулся в чувства, тот засмеялся.
А мне было ни капельки не смешно.
Я вообще еле подобрал свои шмотки дрожащими-то руками, которых я не чувствовал, казалось, что руки были отнюдь не мои, чужие, а я ими так отдаленно управляю…одевался я еле как, наверное, только на сотый раз попал ногой в штанину, еще хуже обстояло со второй ногой, которая подверглась резней по коже, тогда-то, собственно, я и разглядел, что он там на мне вывел – «Ich habe dich gewarnt»*
Я покосился на Рэнди, как на последнюю сволочь, а тот нагло лыбился, видимо, ожидая такой реакции.
- П-п-придурок. – заикаясь, выдавил я из себя, содрогаясь от мороза. Одежда ни хуя не грела, она сама будто была заморожена, в ней только холоднее стало, даже когда я полностью оделся, брр.
- Ладно тебе уже, иди ко мне.
Я не мог не поддаться соблазну, когда увидел, как он раскинул руки в стороны. Так и еле подполз к нему, забираясь к нему в объятия.
Я даже не думал, что у такого холодного человека, как Рэнди могут быть такие теплые объятия. Я, кажется, даже чуть-чуть оттаял. Как мне казалось.
И так протекла целая вечность, (а как оказалось – минут десять от силы) после чего он погнал меня в приют, сказав, что если и завтра я никого не приведу, то без расчлененки надо мной точно-точно не обойдется.
А пока я бежал домой, то пытался поменьше думать о том, что я сделаю с Карлом, когда вновь увижу его…