А эт о чувство желания и греховности? О Господи!

Но если Рэнни – это Шип, тогда он убийца. Человек, который может сбросить тело друга в колодец, как какую‑то сломанную игрушку, а потом играть нежную и печальную погребальную песнь над его могилой.

Нет.

Если Рэнни – Шип, то он не убийца.

Шип – убийца.

Тогда Рэнни – не Шип.

Е сли только…

Если только он не был невменяемым, когда убивал? Если только его травма не носит такой характер, что приводит к какой‑то форме сумасшествия?

Летти ощущала странную реальность такой возможности. Если Рэнни не знал, что совершает преступления, тогда при свете дня это никак не проявлялось бы. Может быть, было что‑то, какое‑то насилие или опасность, которые вызывали к жизни этот инстинкт убивать. В нем было что‑то, что насторожило ее в тот раз, когда он прекратил стычку между Томасам и Мартином. Или еще в ночь, когда приехали Рыцари.

Но как же в эту картину вписывался Шип‑мститель, который отправляется ночью восстанавливать справедливость в округе, который выдает латинские изречения и сводит на нет упорные старания шерифа и военных изловить его? Конечно, человек, занимавшийся этим почти два года, не может быть сумасшедшим.

Это она сумасшедшая или скоро ей станет, если не покончит с этой неизвестностью.

Она так устала, не только от напряжения и потрясений этого вечера, но и от недостатка отдыха за последние недели. Сейчас она пойдет прямо в свою комнату, заберется в кровать и накроется с головой простыней. Однако ей не пристало быть такой бесчувственной и трусливой.

Существовала еще неприятная обязанность, которую она должна была выполнить. Что из этого выйдет, она не знала, но и уйти в сторону было нельзя.

Летти тяжело и медленно вошла в дом. В гостиной она нащупала спички, чтобы зажечь лампу. Когда лампа загорелась, Летти взяла ее и двинулась вдоль коридора к двери спальни тетушки Эм. Некоторое время она постояла, склонив голову, потом, решительно вскинув подбородок, постучала.

Date: 2015-10-18; view: 272; Нарушение авторских прав