Научное и вненаучное знание. Критерии научности. Сциентизм и антисциентизм

Научное знание рационально, а вненаучное может быть и иррациональным. Знания врожденные, полученные через мифы и религию, произведения искусства и

производственные навыки, дрессировка, усвоенные традиции и игры относят к вненучным. А приобретаемые по программам в школе, вузах и в иных специальных учебных заведениях, чтение научной литературы и просмотр научно-познавательных передач и фильмов называют научными. Критериями и порогами научности являются: открытость критике, логическая стройность и системность, непротиворечивость, повторимость и проверяемость, возможность точно измерить и моделировать, изложить на одном понятном даже для инопланетных специалистов данной науки языке. Во вненаучном знании мы имеем дело с недоказуемым мыслительно логически, часто неповторимом и уникальном, неизмеримом, непредсказуемым, иноприродном рассудку, неизложимом на языке человека иной культуры.

Можно точно замерить силу притяжения на планете, глубину океана, но не силу любви человека, глубину горя. Можно красиво доказать теорему, но не геометризировать красоту, оспорить право собственности, но не на хандру. Знание добра и зла, меры духовного взлета в творческом экстазе вненаучно надолго. Поле познавательных возможностей в чувственно-эмоциональной сфере души человека надо бы знать, но легче использовать, полагаясь на интуицию, а не науку. Конечно, терминология вненаучного знания более расплывчата, закономерности не проверяемы на истинность или ложность, они иные. Легче объяснить, что такое гравитационная масса, сила тяжести и т.п., чем биолокацию, телекинез, аура, барабашки, левитацию, телепатию, уфологию и т.п.

Здесь часто встречается спекуляция на неизвестном, пока необъясненном научно. Но не стоит торопиться распять иронией то, что не претендует вызывать восторг и слепую доверчивость, но стимулирует научный поиск и генерацию «безумных» идей, а, главное, иногда лечит там, где медицина вынесла жестокий приговор. В каждом материальном или идеальном предмете единство всеобщих, общих, особенных необходимых и случайных и единичных свойств и связей. Общие постижимы с помощью научных, а особенные – ненаучных знаний. Полное знание требует, чтобы ни научный рационализм, ни вненаучный иррационализм не претендовали на единственное и достаточное, на универсальную онтологию и гносеологию, а дополняли друг друга, как чувственное и рациональное. Наука не всесильна. Где врач бессилен, можно обратиться и к экстрасенсу, знахарю, травнице, шаману. Может помочь лечиться и молитвою глубоко верующему, но надежнее у врача. Хотя шарлатанов, невежественных дипломированных дельцов и в науке хватает. Гносеология предлагает быть нетерпимым к натяжкам и подтасовкам, трюкачеству и делячеству, спекуляциям как в науке, так и во вненаучном познании мира.

Научное знание строго рационально, а вненаучное может быть как рациональным так и иррациональным. Во вненаучном знании разум и чувства работают параллельно, постоянно перекидывая информацию друг к другу, из-за чего бесполезно искать автора и ответственного.

Со времени промышленной революции 18 века начался спор сциентистов и антисциентистов. Среди философов, ученых и выдающихся деятелей искусств, особенно писателей-фантастов возникло два лагеря, по-разному оценивающих достижения НТП и перспективы развития науки и техники. Первым оптимистом НТП можно считать уже Ф.Бэкона. За века после его работ сциентисты протрезвели по поводу того, что НТП автоматически решит проблемы человечества, ибо, если жизнь бедных, голодных и бездомных и облегчилась, то благодаря их собственной борьбе и существованию в 20 веке СССР, а не благодаря достижениям НТП, которые могут работать и во благо, и во вред человечеству, смотря в чьи руки попадают. Последний мощный всплеск сциентистских технократических утопий по всей планете был в 60 годах 20 века в связи с выходом в Космос и послевоенным промышленным подъемом, но он сменился не менее мощной волной антисциентистских настроений, вызванных шоком от бурного роста глобальных проблем человечества и спада надежд на идеи коммунизма, неолиберализма, демократии, неоконсерватизма и т.п.

Технократы Запада добились вложений в науку и образование до 60% ВВП, благодаря чему оседлали НТП и обскакали конкурента, победили в войне интеллектуалов, что не в последнюю очередь привело к краху СССР. Работа «Римского клуба», доклад в 1972 году Печчеи «Пределы роста» оказались востребованы во всем мире по мере спада в экономике, быстрого сокращения сырьевых и энергетических ресурсов и особенно с резким ухудшением экологической обстановки. Заморозить рост производства материальных благ, довольствоваться минимумом, всем жить скромно ради будущего – эти идеи стали бомбой под сциентисткую уверенность, что на всех и надолго всего хватит. Знакомство с новыми угрозами из Космоса и недр планеты, с новыми формами кризиса мировой экономики лишь подливает масла в огонь споров: затормозить НТП и двигаться вперед осторожно, укрепляя своды, пока не обрушились, придавив цивилизацию, или максимально ускорить НТП, чтобы успеть проскочить опасный участок пути, но куда выскочим? Возможен ли возврат к более-менее устойчивому прогрессивному развитию?

Впереди пропасть или мост в нормальную спокойную жизнь? Антисциентисты уже не зовут «назад в пещеры», они поняли невозможность полного отказа от НТП хотя бы уже из-за астероидов-убийц 21 века, от которых без НТП нет спасения. Сциентисты 21 века уже не романтики НТП, понимают ответственность ученых, предпринимателей и политиков за бесчеловечное использование достижений НТП, понимают, что НТП без социально-политического и духовно-нравственного сам ничего не изменит во благо, а лишь ускорит Апокалипсис. Но главный вопрос по-прежнему решается сциентистами и антисциентистами по-разному: развивать НТП как можно быстрее или не спеша? Как забрать достижения науки и техники из рук безнравственных деньгоманов или хотя бы поставить НТП под контроль неподкупных, бескорыстных экологов и обществоведов?

Date: 2015-10-18; view: 388; Нарушение авторских прав