В миксе

«Август в восточном Сент‑Луисе будто топит тебя в соплях», – думал Терпила. Удушающе жаркий влажный воздух окутывал голову и плечи тяжелым мокрым покрывалом. Костлявый чернокожий подросток зашагал по гравию, и под его крадеными кроссовками захрустели пластиковые шприцы. Джинсы Терпилы провисали на заднице, бейсболка, надетая козырьком назад, пропиталась потом. Голоса пульсировали в голове, начитывая слова его нового рэпа. С каждым шагом по улице он смотрел на слова, написанные черным Волшебным Маркером на запястьях, ладонях, предплечьях.

Я всех идиотов вокруг завалю,

Бабло получу и отсюда свалю.

Шестнадцатилетний парнишка посмотрел вверх.

Тот, кто был ему нужен, был выше всех.

Микшер правил всем, что видел вокруг.

На рекламном плакате был гигантский портрет местного музыкального продюсера. Изображение нависало над Миссури‑авеню, глядя на загруженный перекресток 55 и 66 фривей. Желтый смог и влажные волны жара дымкой поднимались над асфальтом, искажая фото на плакате. Микшер был высоким, худым, одетым с иголочки и с полной пастью золотых зубов. Культовая фигура у местных. Лысый. С черными тенями. Черный кожаный костюм. Две красотки, одна чернокожая, другая латиноамериканка, свисали с обеих рук продюсера, отклячивая круглые задницы и сверкая трусами. У одной был такой вид, словно она вот‑вот начнет отсасывать. Че‑е‑ерт, подумал Терпила. Мужик сорвал банк. И поимел сучек. Он точно выше всего этого говна, в котором мы живем. Паренек вздохнул.

Билборд хвастался тем, что высшую строчку хит‑парадов занял трек легендарного продюсера Микшера, независимая студия которого выпустила уже 666 песен. Треки местной «шишки» обладали темной волнующей силой. Что‑то было в них помимо мощного баса, ритм‑барабанов и наглых текстов со множеством выкриков. Существовало даже поверье, что популярные треки Микшера заставляют кровь вскипать и иногда приводят слушателей на дорожку насилия и жестокости. Было что‑то из первобытных джунглей в тяжелом ритме его работ. Но не только в нем. Было что‑то в миксе, под музыкой. Что‑то вроде звука ломающихся костей и вырванных кишок. Слушатель получал тот же кайф, что и в драке, разбивая кому‑то глотку, проламывая челюсть и выбивая зубы. Или ударяя кирпичом по башке какой‑нибудь сволочи так, чтоб мозги выплеснулись на мостовую. Черт, иногда казалось даже, что в фоне песни звучат крики.

Терпила всем нутром чуял, что Микшер – гений, что именно гениальность сделала его крутым продюсером рэпа. Шестьсот шестьдесят шесть треков говорили сами за себя. Гангста‑рэпер должен быть крутым, иначе ни черта не добьется. Любой тупой ниггер из гетто может читать рэп, а кто не может читать, тот может писать. Но никто не мог повторить то, что Микшер творил в своей студии. Его миксов. Все дело было в миксах.

И его музыка была повсюду.

Пульсировала в бумбоксах на плечах местных бандюг.

Лилась из открытых окон местных общаг.

Гремела из мощных задних колонок тюнингованных тачек.

И наполняла депрессивные улицы жестоким и живым биением крови, пульсом психопата, накачавшегося амфетамином.

Эти треки Терпила слушал на своем айпаде, когда добыл пистолет и решил ограбить местный водочный магазин. Его тогда так вставило, что только на полдороги он понял, что вломился на самом деле в прачечную самообслуживания. Кучка тупых старух и местных уродов спокойно пялились на то, как он пытается достать пистолет. Дерьмо‑о‑о. Он был готов пристрелить старую тварь, которая начала отчитывать его, типа как мамочка, но мамочки у него не было, поэтому Терпила вырвал у старухи сумку и наподдал ей под костлявый зад. И отправился искать настоящий магазин. В свои шестнадцать он выкурил столько травы, что с трудом мог вспомнить свое настоящее имя – Руфус. Но на тяжелую наркоту не садился. Просто пробовал время от времени. Ему нужно было держать себя в форме, чтобы не стать похожим на других идиотов с района.

В конце концов, он же не собирался всю жизнь грабить старух и магазины.

Такой фигней приходится заниматься, пока он не станет звездой рэпа, а он ею станет.

Терпила мечтал о том, что его продюсером будет Микшер.

Надо только купить на краденые деньги нормальный такой огромный сабвуфер к радио.

Терпила посмотрел на билборд, прямо в глаза Сатаны в тенях и бархате.

Пришло время платить, ублюдок.

Он написал еще пару строчек своим Волшебным Маркером.

У меня есть чек, который я забрал у старухи.

У меня есть бухло, я добыл его без мокрухи.

Мне плевать на то, что я живу вне закона.

Я хочу бабла, и у меня его будет много.

Будет.

Много.

* * *

Студия звукозаписи находилась в подвале разбитого и разворованного бывшего наркопритона в Огайо, неподалеку от железной дороги. Студией звукозаписи это место называл только Терпила. Жил он тоже тут. Все оборудование сводилось к старому бумбоксу и СВ‑резаку. Там он разгуливал, боксировал с воздухом и орал во все горло придуманные строчки под аккомпанемент старого электронного барабана. Иногда хватал молоток и бил по трубам. Дерьмо внутри прилагалось.

Вытерев махровым полотенцем вспотевший лоб, Терпила сел и нажал «плей» на резаке.

Его подростковая команда, Бесславный МДК и ХайФай Джем Бой, сидели в темноте, развалившись на помоечном диване, и блестели множеством украшений. На столе лежала вороненая «Беретта» калибра 9 мм. Рядом на зеркальце белели остатки полос кокаина. Вся комната была завалена коробками из Макдональдса и остатками еды. Подростки передавали косяк по кругу и слушали примитивный рэп, записанный их другом на старый бумбокс. Густой сладковатый дым клубился в воздухе. Где‑то снаружи слышались выстрелы, лай собак и полицейская сирена. Терпила затянулся. Отстойная трава, подумал он и попытался не закашляться, задерживая в легких дым. Однажды он позволит себе нормальный кайф. И это будет отпадный день.

Бесславный МДК покачал головой.

– Нигга, эти твои песни полный отстой.

– Конкретный, – кивнул ХайФай Джем Бой.

– Вы что несете, уроды? – вскинулся Терпила.

– Что ты читаешь, как выбил мозги своей шлюхе, а потом трахнул ее труп, потому что сука не отдала тебе бабки, заработанные на измене. Черт, парень. Это лажа.

– Но гангста‑рэп и должен был мощным, – сказал Терпила своей команде.

– Конкретно, – кивнул ХайФай Джем Бой.

Они слушали запись, и Терпила сам понимал, насколько фигово звучит его песня в сравнении с жестоким мощным дыханием записей Микшера. Он встал и зашагал по подвалу, размахивая руками.

– Мужики, вы послушайте микс Микшера, ясно. Там все дело в миксе. Если мою вещь наложить на звук Микшера, я стану звездой. Нужно заставить его выпустить мой трек.

– И как ты это сделаешь, чувак? – хихикнул Бесславный МДК – Микшер большая шишка, и он не станет тратить время на твою костлявую задницу.

– Микшер только услышит мои тексты и сразу поймет, что я его парень. – Терпила фыркнул и сжал ширинку одной рукой, второй показывая два пальца. – Он будет умолять меня отдать ему песню для записи.

– Микшер сделает тебя своей сучкой, если ты к нему сунешься. Он отсидел за убийство, и, говорят, еще троих рэперов на восточном берегу так и не нашли в прошлом году.

Терпила нахально улыбнулся.

– Я уже говорил, гангста‑рэпер должен быть мощным.

– Конкретно, – кивнул ХайФай Джем Бой.

Терпила и его приятели терлись на углу напротив студии «666», разглядывая окрестности. Звукозаписывающая компания была расположена на местном складе между Стейт‑стрит и Грей‑бульваром. Ее окружала сетчатая ограда с колючей проволокой сверху. Доберманы скалились, почти вешаясь на своих ошейниках, и пытались броситься на забор. Раньше здесь располагалась скотобойня, ржавые крюки до сих пор свисали на заброшенных лебедках. Парни знали этот район. Здесь после закрытия клубов всегда болтались гуляки, которых гоняла полиция; наркота и девочки были всегда доступны по разумным ценам. Рэперы взяли с собой гетто‑бластер, проигрыватель с диском Терпилы. И ждали уже несколько часов, но никого не было.

Вскоре огромный ослепительный лимузин вырулил и припарковался у студии.

Из него вышел Микшер. В реальной жизни он казался меньше и старше, чем представлял себе Терпила. Музыкальный продюсер был высоким, но очень сутулым человеком в черном кожаном пальто и с множеством колец и цепочек на шее. За обе его руки цеплялись хищные шлюшки в норковых шубах. Когда Микшер вытаскивал из машины вторую, ее шуба распахнулась, открывая взгляду белую обнаженную кожу бедер. Трое парней обалдело переглянулись. Девушка, страстно облизав губы, тряхнула гривой волос и зашагала к дому, одетая только в мех и туфли на высоченных каблуках.

– Щас я его выцеплю, – сказал Терпила, шагая в сторону студий. – Эй, Микшер, надо поговорить пару минут.

Музыкальный продюсер оглянулся, источая высокомерие и ядреную харизму.

– Чего ты хочешь?

– Хочу поставить тебе мою запись. Я Терпила, рэпер с района, и, когда ты услышишь мой рэп, ты захочешь взять меня на студию.

– Отправь мне диск.

– Нет, я хочу, чтобы ты прослушал запись сейчас. Я принес проигрыватель.

Микшер улыбнулся такому напору и подмигнул своим девушкам.

– Ладно, парень, давай посмотрим, что там у тебя.

– Зацените. – Терпила нажал кнопку, и бумбокс завопил его словами на всю улицу.

Но недолго.

Микшер скривился, словно от боли.

– Выключи. Большей дряни я в жизни не слышал. Парень, найди себе нормальную работу. – Рыженькая девушка, висевшая на руке продюсера, расхохоталась гангста‑рэперу в лицо.

Терпила сжался от унижения, глядя, как Микшер и его пассия поворачиваются к нему спиной и шагают к студии «666». Когда он смог заставить себя обернуться, то увидел, что Бесславный МДК и ХайФай Джем Бой согнулись пополам от смеха.

– Ну что, схватился Микшер за твое предложение? – выдавили они, шагая по улице к дому.

– Да пошли вы все, еще увидите, – рявкнул им вдогонку Терпила. Его глаза горели. – Гангста‑рэпер должен быть крутым.

Ночь.

Терпила стоял на улице напротив тихого склада. И старался не открывать рта, чтобы не выдать себя блеском золотой коронки.

За пояс штанов он заткнул «Беретту».

Он знал, что Микшер один. Чуть раньше продюсер выходил на улицу с черного хода, кормил доберманов каким‑то мясом. Собаки бешено набросились на еду, разбрызгивая повсюду кровь, но и ее потом слизали.

Терпила был рад, что у него пистолет.

Он дождался, когда открылась передняя дверь и Микшер появился на улице в одиночку.

Гангста‑рэпер догнал его на тротуаре, нацепив маску наглого бесстрашия.

– Чего тебе еще, сосунок? – выдохнул продюсер.

Терпила поднял пистолет, повел дулом в сторону студии.

– Ты выпустишь мою запись, Микшер. Иначе я сейчас обойдусь с тобой очень круто.

– Спокойнее. – В эту минуту Микшер выглядел как очень старый человек.

Подталкивая его дулом пистолета в грудь, парень заставил сгорбившегося продюсера вернуться в дом.

– Что ты задумал, приятель? – спросил Микшер. – Ограбление? Мы не держим здесь денег.

– Это не ограбление, я тебе уже сказал. Ты меня не слушал? Мы сейчас пойдем в твою студию, ты настроишь мне микрофон, и я буду читать рэп, а ты будешь его писать и потом делать микс, твой фирменный микс, понял? А потом ты отдашь мне записи и разойдемся.

– Таков твой план?

– Я заберу с собой пленки, их выпустят, и наша запись станет платиновой.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Боже. Видел я далеких от бизнеса людей, которые лезут в гору, но твоя попытка даст им фору.

Терпила шел за Микшером по коридору, подгоняя продюсера револьвером, но говорил почтительно:

– Знаете, просто хотелось сказать, что я вас уважаю.

– Чего?

– Я вас уважаю.

– Ты собираешься меня прикончить, а сам говоришь, что уважаешь меня? – Старик покачал головой.

– Я не хотел, чтоб так вышло. Но увидите. Вы прослушаете мою запись. Сделаете на ней миллион долларов. А я разрешу вам вести мои дела.

– Я рад, что ты ведешь свое дело, и надеюсь, что не доведешь пулю до моей головы. Осторожнее со своим пистолетом. Студия здесь.

Обшитые деревом стены были залеплены плакатами с изображением звезд R&B и соула 60–70‑х годов. Висели граммофонные пластинки того времени. Несколько фотографий в рамках изображали Микшера во времена его молодости, с огромной прической афро, бакенбардами и усами. Он стоял и улыбался зрителю рядом со Смоки Робертсоном, Слаем Стоуном и другими. Пустой взгляд Терпилы говорил, что он понятия не имеет, на кого смотрит. Продюсер печально покачал головой.

– Парень, ты не знаешь, кто все эти люди. Ты, наверное, даже не знаешь, зачем эти пластинки.

– Дерьмо. Все, что меня интересует, так это какого черта они так одевались.

Микшер казался странно спокойным, он просто кивнул и провел парня в звуконепроницаемую кабинку для звукозаписи, гордость и святыню студии «666».

– Ну так что, Микшер, в чем секрет твоего звука?

– Все дело в миксе.

– Я так и знал! – завопил Терпила. – Я всем уродам это говорил! Секрет музыки Микшера в миксе! Я же всем об этом говорил! Черт. Мы с тобой, приятель, будем корешами.

– В мое время говорили «братьями».

Они зашли в темную комнату, заполненную катушками с пленкой, проигрывателями и пультами. Терпила движениями пистолета приказал Микшеру взять пленки и поставить их на катушечный магнитофон.

– Слушай, а цифрой ты не пользуешься? Это дерьмо выглядит прям как будто на дворе семидесятые.

– Нет, – улыбнулся Микшер. – Я, как вы говорите, человек олдскульный.

Он указал Терпиле на кабинку для звукозаписи.

Парень заметил, что пол кабинки застелен листами черного полиэтилена.

– Эй, у вас там пластик на полу.

– Готовимся к ремонту, – ответил Микшер.

Он проверил уровни на микшерском пульте. И нажал «Запись»…

– Сядь у микрофона. Все готово.

Терпила сел на стул рядом с микрофоном. Его глаза сияли от возбуждения.

– Зашибись! – воскликнул он.

И, сунув пистолет за пояс, уставился на продюсера через стекло кабинки.

– Не делай глупостей, пес. У меня пистоль за поясом, и вытащу я его мигом.

Микшер нажал еще одну кнопку.

Четыре стальные скобы зафиксировали запястья и лодыжки Терпилы. Намертво.

– Че? – ахнул он.

Микшер включил свет.

Стены были увешаны разнообразными ножами, скальпелями, трепанами, дрелями, клещами и прочими орудиями смерти. Некоторые из них до сих пор были заляпаны кровью.

Студия звукозаписи оказалась камерой пыток. Терпила всхлипнул, но не смог пошевелиться. А потом он внезапно понял, зачем в этой комнате пластик на полу.

Микшер натянул резиновые хирургические перчатки.

– Помоги‑и‑и‑и‑ите‑е‑е‑е! – завопил Терпила.

– Студия звуконепроницаема, дурак, – сказал Микшер, разворачивая микрофоны и настраивая пишущее оборудование.

– Простите, простите!

– Пожалуйста, кричи чуть громче, – сказал Микшер, поворачивая ручку. – Мне нужно настроить уровень звука.

Терпила смотрел на него, передергиваясь от беспомощного ужаса. Микшер оценил раскладку инструментов и выбрал дрель.

И подошел с ней к стулу.

Пленка крутилась, записывая.

– Может, я ошибся насчет тебя, – сказал Микшер. – Возможно, в тебе есть то, что нужно для хорошей записи.

Терпила истерически заверещал, когда продюсер включил дрель и сверло угрожающе взвыло.

– Неееееееееееееееееееееееееееееееет!

– Это сойдет.

Включился микшерский пульт.

Дрель вошла в тело.

Микрофон забрызгало кровью.

– Потому что все дело в миксе, крошка, все дело в миксе.

– Господиииииииииииииииииииииии!

Дрель ненадолго остановилась, вышла, покрытая кусками наверченной плоти, и вырвала хрящ из коленной чашечки Терпилы.

– Пожалуйста, хватит, чувак, ну за что ты так со мной, ну почему, почему?

Микшер положил дрель на заляпанный кровью пластик, предусмотрительно прикрепленный к полу скотчем. Из колена парнишки на пол выплескивалась пульсирующая струйка крови. Продюсер вышел из кабинки и направился к микшерскому пульту, проверить его настройки.

– Хочешь знать, почему я это делаю?

– Пожалуйста, хватит меня мучить, чувак! Ну почему?

Микшер выпрямился и снял очки. Вытаращился на Терпилу через стекло.

– Потому что я ненавижу рэп!

Несмотря на дикую боль, парень изумленно заморгал.

– Но… ты же Микшер, чувак. Это то, что ты делаешь, брат, это то, что ты делаешь!

– Я тебе объясню, мальчик. Рэп уничтожил музыку. Когда я только начинал, мы знали, как нужно играть. Ритм‑энд‑блюз. Соул. Даже фанк. Мотаун. Смоки. Арета. Даже Тедди Пендерграсс. Даже Слай. Тебе знакомы эти имена? Я записывал с ними сессии. Я был рядом с ними на студиях, где они писали свои песни. Но все началось не с них. Ни фига не с них. Ты знаешь, кто такой Роберт Джонсон, мальчик? Санни Бой Вильямсон? Хоулин Вулф? Они были гигантами. Их мы слушали, когда все начиналось. А потом вы, тупые макаки, «не‑знаю‑но‑траву‑курю‑пою‑про‑маму‑про‑маму‑мою», пришли со своим гребаным текстом и своими шлюхами. Вы уничтожили музыку. Вышвырнули меня из бизнеса. – Старик буквально истекал ядом и язвительностью, но вдруг от сожалений и разочарования в жизни перешел к сумасшедшей ярости. – Никто не вышвырнет меня из бизнеса!

– Я не знаю, о чем ты говоришь, хрен ты сумасшедший! Я не знаю, о чем ты говоришь! – Терпила задергался на стуле, пытаясь вырваться из пут.

Микшер продолжал рассказ, с шизофренической скоростью переключаясь то на праведный гнев, то на безумную ярость.

– Вы, рэперы недоделанные, считали, что достаточно курить травку, щупать своих шлюх, обвешиваться цацками и вести себя как гангстеры. Мы, в мое время, были музыкантами, парень. Мы учились играть на гитаре. И на пианино. Мы могли играть. И мы играли с рифмами. Мы гастролировали с нашими крутняками. Мы тяжело работали. Тяжело. Работали. А теперь все закончилось. Музыка прекратилась. По. Причине. Рэпа. Вы, дерьмо, решили, что все просто. Что хватит цепей, обезьяньих ужимок, бумбокса и дешевых рифм, чтобы все было по‑вашему. А я получаю свое. Люди хотят слушать рэперские вопли, я даю людям то, чего они хотят. Я всегда всем мудакам даю то, чего они хотят.

Продюсер вернулся в кабинку. Открыл шкаф, вытащил стойку, к которой на трубке крепился слюноотсос.

– Э‑это что? – мяукнул Терпила.

Микшер подсоединил капельницу и воткнул иглу в предплечье Терпилы.

– А что, ты не узнал слюноотсос? Ты не вздумай отключиться посреди представления. Тебе предстоит много кричать, а для этого ты должен быть в сознании. – Он поморщился от отвращения, когда Терпила начал глотать сопли. – Разве ты не хочешь стать звездой, парень? Разве не хочешь, чтобы люди слушали тебя по радио?

– Я… я просто хочу домой. Пожалуйста, отпустите меня! – Парень визжал, как сучка.

– Ну что же ты… Это, как вы его называете… не стиль гангста‑рэпера. Что же скажут «Фифти Центс»? Они скажут: «Йо, ты не будешь сам собой, бро». Я хочу слышать, что ты умеешь! – Костлявые пальцы Микшера сомкнулись на пожарном топорике.

Терпила понял, что все плывет перед глазами, когда увидел, как старик берет топор со столика, поднимает его над головой и с силой опускает вниз.

Шшшш‑бум! Парень услышал влажный хруст и увидел, как носок его кроссовка скачет по полу, как крыса. Пальцы и часть стопы так и остались в кроссовке.

Последняя мысль, проскочившая в его мозгу, была: «Где же украсть новую пару найков?..»

После этого он больше не думал. Только кричал. И кто‑то кричал громче его.

– И меня зовут не Микшер, пацан! Ты меня слышишь? – ревел старик с окровавленным топором, который опускался и поднимался снова и снова. – Меня, мать твою, зовут Леон!

Микшер рубил, пока не закончилась лента.

А следующим утром теплый летний дождь омыл стены склада, где находилась студия «666». Район был бесцветным и безлюдным. Откуда‑то из дома доносился ритм‑энд‑блюз, голос Смоки Робинсона плыл на волнах влажного воздуха. За ржавой сетчатой оградой злобные доберманы прятались от дождя. Тяжелая стальная дверь черного входа со скрипом отворилась, и вышел Микшер в своей обычной одежде. Вместе с ним наружу вырвались звуки лирического фальцета Смоки, исполняющего старую классику, записанную в Мотаун, а теперь проигрывавшуюся на новом стерео. Сторожевые псы рванулись к нему и, порыкивая от голода, натянули цепи. Микшер поправил очки, сдвинул сигарету в уголок рта и понес к собакам ведро с едой, которую они так ждали, – мелко нарубленным мясом. И быстро отошел от животных, высыпав мясо в кормушки. Псы жадно поглощали пищу. Микшер напевал «Ты только посмотри на меня», шагая обратно к двери. Псы рылись в кровавом подношении, давились сочными кусками, запускали зубы в свежие комки плоти. Пара минут – и от мяса почти ничего не осталось.

Внезапно один из доберманов взвизгнул, замотал головой и выплюнул на асфальт то, что причинило ему боль, застряв между зубами.

Золотую коронку.

Снег падал на билборд с рекламой студии «666», танцуя над зимней Миссури‑авеню. Машины шелестели колесами по свежему льду улиц.

Местный музыкальный магазин был открыт.

Повсюду висели постеры с рекламой нового диска «Терпила».

Из всех колонок магазина звучала песня, в миксе которой слышались почти неразличимые вопли, визг дрели и удары топора – звуковая дорожка, сопроводившая Терпилу в последний путь.

Местные мальчишки и девчонки ждали снаружи, трясясь от холода, в надежде что им достанется одна из первых копий.

Микшер наблюдал за ними из своего лимузина и затягивался сигарой. На нем был черный костюм и белоснежная рубашка.

– Извините…

Микшер повернулся к маячившему в противоположном окне нетерпеливому лицу.

– Вы Микшер, правда? – Еще один наглый молодой гангста‑рэпер протягивал ему самодельный CD. – Послушаете мои треки?

Продюсер посмотрел на паренька и криво улыбнулся.

А потом открыл дверь лимузина…

Date: 2015-10-18; view: 324; Нарушение авторских прав