Глава 84

Лос‑Анджелес стал настоящим местом паломничества для всех, кто обожает модные ночные клубы. Хорошо, что тут еще остались такие заведения, как «Алиби». Этот бар появился еще в те времена, когда особой популярностью пользовались прокуренные забегаловки, в которых можно было выпить и поиграть в бильярд. Всего одна комната, старомодный ковер на полу, один‑единственный бильярдный стол с давними следами от шаров, переплетавшимися в диковинный узор, скромненький музыкальный автомат с рок‑песнями. Вереница местных забулдыг, прильнувших к барной стойке. И лучшее средство привлечь посетителей – дешевая выпивка.

Войдя в бар, Уитни тут же увидела Ксавьера Нуньеса. Ее информатор сидел за низким дубовым столиком у окна слева от барной стойки. Перед ним на столе стояло две бутылки пива и миска с кукурузными лепешками.

Нуньес всегда выглядел немного странно: бритая наголо голова, вытянутое лицо, большие темные глаза, огромные уши, маленький кривой нос, угреватая кожа и тонкие, словно нарисованные гелевой ручкой, губы. Ксавьеру было уже за тридцать, но в одежде он предпочитал молодежный стиль. Вот и сейчас на его футболке красовалась надпись: «Скажи своим сиськам, чтоб они не пялились на меня».

Нуньес работал в коронерском окружном управлении Лос‑Анджелеса, и Майерс щедро платила ему, когда ей нужна была информация.

– Отличная футболка. – Уитни подошла к его столику. – Когда ты надеваешь ее, девчонки, небось, сами на шею вешаются?

Отхлебнув пива, Ксавьер уже открыл рот, собираясь ответить на подколку, но Майерс улыбнулась, и его сердце растаяло.

– Ну, чем порадуешь?

Нуньес потянулся за пластиковой папкой, лежавшей на соседнем стуле.

– Эту информацию непросто было раздобыть. – Он говорил с сильным пуэрториканским акцентом.

Уитни уселась напротив него.

– За это я тебе и плачу, Ксавьер. – Она протянула руку к папке, но информатор игриво отпрянул.

– Да, но материалы дел, связанных с необычными обстоятельствами, очень‑очень трудно достать, понимаешь? Может, мне кое‑что полагается за это?

Майерс опять улыбнулась, но теперь на ее лице не было и следа былого тепла.

– Не надо, милый. Если играешь по правилам, то я сущая лапочка, ты же знаешь. И я не скуплюсь с оплатой. Но если ты хочешь надуть меня, поверь… – она опустила ладонь на его руку, – я могу стать такой стервой… Стервой, с которой тебе и твоим дружкам лучше не связываться, ты меня понял? Так что подумай хорошенько… Оно тебе надо?

Что‑то в ее голосе и прикосновении заставило Нуньеса отступиться.

– Да ладно тебе, я же просто пошутил. Я знаю, что денег ты платишь немало. Вообще‑то я имел в виду… ну, знаешь… ты и я… может, пообедаем… как‑нибудь?

– Твой шарм покорит любую, Ксавьер, но мое сердце принадлежит другому, – солгала Уитни.

– Секс без всяких обязательств меня бы тоже устроил. – Он склонил голову набок.

– Может, сойдемся на деньгах? – ухмыльнулась Майерс, отбирая у информатора папку.

– Да, так тоже покатит.

На первом снимке было лицо Келли Дженсен. Швы с губ еще не сняли.

Майерс долго смотрела на фотографию. Хотя Хантер предупреждал ее, только сейчас она поняла, насколько чудовищным было это преступление. А потом Уитни увидела следующий снимок. И оцепенела. Вторые швы на теле Келли Дженсен. Об этом Хантер ей не говорил. Вздохнув, Майерс пролистнула страницу. На очередном фото было запечатлено все тело жертвы.

– Где же порезы? – прошептала Уитни.

– Порезы? – Ксавьер ее услышал. – Их нет.

– Мне сказали, что убийца использовал нож.

– Да. Но он разрезал ее тело не снаружи.

Майерс удивленно приподняла брови.

– Он ввел нож в ее тело.

Уитни почувствовала, как холодок побежал по ее коже.

– И это был не просто нож. Я такого еще не видел. Там есть фотография.

Перебрав материалы, она нашла соответствующий снимок.

– О Господи… Что, черт побери, это такое?!

Убийца был настоящим чудовищем. Нужно найти Катю. И поскорее.