Глава третья. Когда изнемогал в мне дух мой, ты знал стезю мою

ПРОВЕРКА НА ПРОЧНОСТЬ

Когда изнемогал в мне дух мой, Ты знал стезю мою. На пути, которым я ходил, Они скрытно поставили сети для меня. Смотрю на правую сторону, и вижу, Что никто не признает меня: Не стало для меня убежища, Никто не заботится о душе моей. Псалом 141.3, 4

Я смотрел на звезды, и усталость обволакивала меня. Я только собирался закрыть глаза и заснуть, как отчетливо услышал голос, говорящий со мной: «Иен, - сказал голос, - если ты сейчас закроешь глаза, ты больше никогда не проснешься». Я посмотрел вокруг, ожидая увидеть человека, стоящего рядом, но не увидел никого. Это испугало меня, я стряхнул сонливость и подумал: «Что я делаю? Я не могу заснуть здесь, мне нужно попасть в больницу, мне нужно противоядие и нужно найти помощь. Если я засну здесь, я на самом деле, могу никогда больше не проснуться».

Я опять попытался встать и сумел проковылять вниз по дороге, там я обнаружил пару такси, стоящих на заправке у ресторана. Я дохромал до такси и стал умолять водителей отвезти меня в больницу.

Водители посмотрели на меня и спросили: «Сколько ты нам заплатишь?» Я сказал сам себе: «У меня нет денег». Затем я сообразил, как глупо было признаваться им, что у меня нет денег. Я мог солгать, но не стал, просто сказал правду. У меня не было денег. И все три водителя стали смеяться: «Ты пьяный, ты сумасшедший». Они отвернулись, закурили и начали уходить прочь.

Затем я опять услышал ясный голос, говорящий: «Иен, ты готов умолять о спасении?» Конечно, я был готов! И я даже знал, как это делается. Я достаточно долго жил в Южной Африке и видел, как чернокожие складывали руки и склоняли головы перед белым человеком и говорили: «Да, хозяин, да, господин». Мне было легко стать на колени, потому что моя правая нога уже была парализована, а левая – тряслась. Я облокачивался на машину, так что я просто сполз на колени и сложил ладони. Опустив голову, чтобы не смотреть на них, я молил их спасти мою жизнь. Я чуть не плакал. Я знал, что если я скоро не попаду в больницу, то никуда уже не поеду. Если у этих парней не найдется сочувствия и в их сердце любви и сострадания ко мне, я умру прямо на их глазах. Так я просил и умолял их спасти мою жизнь. Опустив голову, я смотрел на их ноги. Двое из них ушли, но я видел, что один парень шевелит ногами в нерешительности. Казалось, прошло невыносимо долгое время, но затем он подошел и подобрал меня. Он ничего не

говорил, но помог мне встать, посадил меня в машину и отъехал.

Однако, на полпути к госпиталю он передумал. Он спросил: «В какой гостинице ты живешь, белый человек?» Я ответил, что я живу не в гостинице, а в бунгало в Тамарин Бэй. Он подумал, что я его обманываю и разозлился от мысли, что он может в конце концов не получить никаких денег от меня. «Как я получу деньги?» - резко спросил он. Я ответил: «Я дам тебе все деньги, которые у меня есть!» Когда речь идет о жизни, деньги ничего не значат. Я сказал: «Я дам тебе столько, сколько ты захочешь, если ты довезешь меня

до больницы. Я отдам тебе все». Но он не верил мне.

Так что он передумал и отвез меня к большой гостинице. Он сказал: «Я высажу тебя здесь, я не повезу тебя». Я умолял его отвезти меня, но он наклонился, отстегнул мой ремень безопасности и открыл дверь. «Выходи!» – потребовал он. Но я не мог выйти, я с трудом мог пошевелиться. Тогда он просто вытолкал меня.

Мои ноги зацепились за дверной порог, так что он поднял их и вытолкнул, захлопнул дверь и уехал. Я лежал и думал: «Этот мир смердит. Я видел смерть, ненависть, жестокость; это ад на земле.

Мы живем в грязном, больном мире». Я лежал и мне хотелось сдаться. Я думал: «Какой смысл даже пытаться попасть в больницу? Если пришел твой черед, дай этому произойти, просто умри».

Но потом я вспомнил своего дедушку. Он прошел через Первую и Вторую Мировую Войну. Он был в Галлиполи и воевал в Египте против Роммела. Я вспомнил об этом и подумал, что, вот, мой дедушка выжил в двух мировых войнах, а его внук здесь собирается сдаться из-за того, что какие-то пять несчастных медуз обожгли его!

Так что я подумал: «Я буду пытаться до последнего вздоха, не сдавайся, Иен!» Пользуясь одной оставшейся рабочей рукой, я попытался дотащить себя до входа в гостиницу. Я видел, что там горел свет. К моему изумлению, охранники делали обход, и свет их фонариков упал на меня, валяющегося в грязи.

Ко мне подбежал кто-то. Я посмотрел вверх и увидел, что это был один из тех, с кем мы пили вместе. Это был черный парень, которого звали Даниэль, большой и обаятельный. Он подбежал ко мне и спросил: «Что с тобой, ты пьяный или обкуренный, что с тобой?» Я закатал рукав свитера, чтобы показать ему руку, и он увидел волдыри и опухоль. Он схватил меня на руки и побежал.

Мне казалось, что меня поднял ангел. Он вбежал в гостиницу, пробежал мимо бассейна и уронил меня в плетеное кресло. Где-то в трех метрах от меня китайцы владельцы гостиницы играли в маджонг и пили. Все туристы пошли спать, бар был закрыт, но они все еще играли.

Даниэль оставил меня там и опять испарился в темноте. Я удивлялся, куда он делся, но потом сообразил, что в этой стране черный не может заговорить с китайцем, если его не попросили об этом. Я решил попробовать и сам поговорить с китайцами. Так что я закатал рукав и показал им свою распухшую руку в волдырях. Я сказал «Мне срочно нужно в госпиталь «Куатрэ Бонн». Меня обожгли пять медуз». Я даже использовал несколько китайских слов. Они засмеялись. Один из молодых мужчин встал и сказал: «Белый мальчик, колоться героином плохо, только старики принимают опиум». Он думал, что я под наркотиками, потому что я показал ему руку, и с такого расстояния она выглядела так, как если бы я был обколотым.

Меня это привело в бешенство. Я сел, пытаясь успокоиться, потому что знал, что если я буду волноваться, яд будет двигаться быстрее.

Моя правая рука стала трястись. Она странно спазматически подергивалась между суставами. Подергивание поднялось по руке к лицу, и я начал стучать зубами. Скоро все мое тело, каждая мышца начал дергаться и сокращаться в смертельной тряске. С каждым толчком я буквально подпрыгивал на сиденье, так яд воздействовал на мои мышцы. Китайцы подбежали ко мне и втроем пытались удержать меня, но не могли; я отбрасывал их.

Когда эта невероятная тряска прекратилась, смертельный холод подкрался к моему костному мозгу. Я буквально видел тьму, пробирающуюся сквозь внутренность моих костей. Я чувствовал, как будто смерть проползала по мне. Я знал, что мое тело умирает, прямо на моих глазах. Мне было ужасно холодно.

Китайцы стали укрывать меня всего одеялами, пытаясь согреть. Один из них наливал мне в горло молоко. Они думали, что я проглотил яд. Я видел одну машину на стоянке гостиницы. Я знал, кому из них она принадлежит, потому что он часто проезжал мимо меня и сигналил, когда я ездил автостопом. Я стал умолять его отвезти меня в госпиталь на своей машине, но он ответил: «Нет, мы подождем Скорую помощь, белый мальчик». Я был так зол, что хотел ударить его, но не мог двинуть ни одной рукой. Я начал обдумывать, может быть, ударить его головой, но потом понял, что адреналин, который я должен буду использовать, может убить меня. Так что я сидел и думал: «Не думаю, что я когда-нибудь попаду туда». Как только я это подумал, подъехала Скорая помощь и откуда ни возьмись появился Даниэль с другим охранником. Они подняли меня и понесли. Я понял тогда, что Даниэль сразу пошл прямо к коммутатору и сам позвонил в госпиталь.

Скорая помощь с визгом въехала на стоянку, обшарила ее светом фар, развернулась перед гостиницей и опять отъехала! Водитель скорой помощи был из больницы для черных, так что когда он не увидел никого перед китайской гостинницей, по всей вероятности, подумал, что неправильно понял.

Я на полпути к воротам в отчаянии видел, как Скорая помощь, исчезает за углом. Я попытался свистнуть, но мой рот так пересох, что я не мог издать ни звука. Даниэль увидел, что я пытаюсь сделать и свистнул настолько громко, насколько мог. У водителя Скорой помощи, по всей вероятности былоn опущено окно, потому что включились тормозные фары и, к моему великому облегчению, он стал сдавать назад. Скорая помощь представляла из себя старый «Рено 4» со снятым передним сиденьем и носилками вместо него. Вот такая была Скорая помощь!

Я не волновался. Мне было все равно, на чем меня туда отвезут. Водитель даже не вышел из машины. Он перегнулся, открыл дверь, и Даниэль положил меня на носилки. Никаких «Как твоя мама? Как ты? Хочешь одеяло? Что с тобой?» Он был всего лишь водителем, и мы поехали. Я пытался не закрывать глаза, зная, что я не должен засыпать, пока не получу противоядие. Если бы только я мог дотянуть живым до больницы.