Глава 41

Марина безошибочно пробиралась по темному коридору Дома офицеров навстречу тихим звукам рояля. Она уже бывала здесь, но даже если бы это случилось в первый раз, сориентироваться ей помогала музыка. Каждый шаг приближал ее к чудесной мелодии, звучавшей со сцены. Это была та самая первая песня о собаке. Она вела ее по лестницам и коридорам. Расстояние от своей гримерной комнаты до бокового занавеса девушка почти пробежала. Здесь она остановилась и, как истинная актриса, привела себя в порядок, поправив платье и прическу. В большом волнении она отодвинула тяжелую ткань и выглянула на сцену.

Ее любимый рояль стоял в центре. Его струны были закрыты. На белой крышке слева и справа горели высокие желтые свечи, а на овальном выступе рассыпанные цветы образовывали большую букву «М». Пахло храмом. Свечи были единственным освещением на сцене и в зале. За роялем сидела сутулая женщина и наигрывала мелодии ее самых лучших песен.

– Заходите, Марина, – не оборачиваясь, произнесла она добрым мужским голосом. – Я вас давно жду.

Девушка от неожиданности вздрогнула. Человек встал из‑за рояля и обернулся. Его лицо оставалось в тени. Говорил он скованно, не зная, куда деть длинные неуклюжие руки.

– Не удивляйтесь и не бойтесь. Я мужчина. А весь этот маскарад лишь для того, чтобы встретиться с вами. Я вынужден так делать. Меня принимают за кого‑то другого, и хотят арестовать. А я пишу музыку и дарю ее вам.

– Ну, конечно, – девушка улыбнулась, и смело впорхнула на сцену. – Как же я могла подумать, что вы…

– Кто?

– Что вы женщина. Такая музыка. Это просто невозможно!

– Что невозможно?

– Невероятно, если бы ее написала женщина.

– Вы так думаете?

– Когда я еще только училась в музыкальной школе, я обратила внимание, что все великие композиторы – мужчины. Это так странно: среди великих писателей, поэтов и художников есть женщины, а сочинение гениальной музыки подвластно только мужчинам. Почему?

– Не знаю.

– И я не знаю. Наверное, музыка очень абстрактна, как математика, а мужчины лучше мыслят неосязаемыми образами. Я иногда думаю, что из гениальных композиторов могли бы получиться выдающиеся математики, и наоборот. Вот вы. Как у вас рождаются такие чудесные мелодии?

– Я составил сложные уравнения, решил их и вывел формулу.

– Серьезно?

– Какая же вы наивная.

– Смеетесь!

– Я много слушал. И запоминал. А цифры у меня не держатся в голове. Я их записываю.

– Все слушают. Но одно дело слушать, другое – сочинять. Я не могу представить, как это возможно, писать такую удивительную музыку.

– Оставьте это мужчинам. А вы пойте.

Марина подошла к роялю, между ней и Композитором дрожал огонек свечи. Она рассмотрела его лицо и спросила:

– Вас как зовут?

– Марк.

– А меня Марина.

– Я знаю.

Девушка наклонила голову, хитро прищурилась, показала на цветочную букву «М».

– Это ради меня?

– Это для нас.

Она шагнула ближе и рассмеялась.

– Марк, у вас накрашенные губы.

– Пришлось.

– Так нельзя. Вам надо переодеться. Я хочу посмотреть на вас как на мужчину.

– У меня ничего нет. – Марк смущенно пригладил юбку.

– Там, за сценой, есть костюмерная с парадной формой. Ее надевали музыканты перед концертом. Пойдемте.

Марина взяла Марка за руку и увлекла за собой. Она хотела включить свет в коридоре, но Марк перехватил ее руку.

– Не хочу, чтобы нас заметили и помешали.

– И я не хочу, чтобы мои охранники узнали, что я здесь, – озорно поддержала Марина. – Только как же мы выберем одежду в темноте?

– Я справлюсь, – заверил Марк. – Подождите.

Он зашел в костюмерную, провел ладонью по длинному ряду вывешенных мундиров. По шороху ткани и стуку пуговиц он определил нужный размер. Вскоре перед Мариной появился человек в военной форме. Девушка провела пальчиками по сукну.

– Я вас не вижу, – хихикнула она. – Пойдемте скорее на сцену.

При свете свечей она сначала улыбнулась, а потом недовольно всплеснула руками.

– А где фуражка? Почему не взяли фуражку, старшина?

– Я сейчас, – смутился Композитор, намереваясь вернуться в костюмерную.

– Потом. Лучше покажите мне новую песню.

Марк послушно сел за рояль, извинился:

– Я плохо играю. Я не музыкант.

– Вы – композитор! Вы замечательный композитор.

– Меня так в детстве дразнили.

– Правда?

– И потом… тоже.

– Ну так играйте же, смелее, мой милый Композитор.

Марк осторожно дотронулся до клавиш, зазвучала грустная музыка.

После концерта он долго ждал Марину. В голове постоянно вертелись обрывки только что прозвучавших песен. Оставшись один на сцене, он встал в точности на ее место, принял такую же позу и попытался подражать ее пению. Но получалось плохо. Нет, обычные слушатели признали бы огромное сходство, но Марк еще раз убедился, что не может придать голосу ту удивительную полетность и тонкую вибрацию, которая превращает слушателей во влюбленных поклонников. Он нашел подсвечники, установил их на рояле. Цветами, оставшимися в гримерной, выложил на белой поверхности большую букву «М». Их единственное свидание должно ей понравиться. Дамскую сумочку с хирургическими инструментами он бросил в полумрак, на край сцены. Фотоаппарат он не взял. Сегодня он не понадобится. Чтобы заполнить последнюю строку в таблице ему достаточно линейки. Подготовившись, Композитор сел за рояль и замер в ожидании.

У него не было часов. В какой‑то момент он испугался, что Марина не придет, и он никогда не узнает тайны ее голоса, но послышались шаги у служебного входа, его пальцы пробежались по клавишам, встречая долгожданную гостью.

Марина оперлась ладонью о рояль, вслушивалась в новую мелодию и в такт ей покачивала головой. Ее губы пытались нашептывать текст. Когда Марк закончил, она вздохнула.

– Как жаль. Я стихи забыла в номере, помню только отдельные строчки, а то бы сейчас прорепетировали.

– Слова неважны. Пойте, что угодно.

– Как это?

– Вы можете читать хоть сводку погоды, вас всё равно будут слушать… и любить.

– Это невозможно!

– А вы попробуйте.

– Сводку погоды? Ну, хорошо.

Вновь сдержанно зазвучал рояль. Марина озорно сверкнула глазами и запела:

– Вчера был дождь, сегодня снег, а завтра будет солнце. Все одевайтесь потеплее, а то замерзнете. Опять гроза, опять туман и снова будет снег. Я мерзну, мерзну, мерзну, мерзну. Где мой любимый человек?

Девушка обхватила себя за плечи, съежилась, словно действительно мерзла. Но, почувствовав, что ее слова попадают в такт, она повторила их громче и увереннее. Ее руки с распахнутыми ладонями взметнулись в сторону зрительного зала. Она пела так неистово и страстно, будто выступала на концерте. Когда мелодия стала затихать, она повторила вопрос о любимом несколько раз, прижала руки к груди и склонила голову.

Оба помолчали. Марина подняла влажные глаза и прошептала:

– Замечательно.

– Только не плачьте. – Композитор вскочил и невольно обнял девушку за плечи. – Если хотите, я сочиню веселую музыку.

– Прямо сейчас? Как для вас всё легко.

Марина склонила голову на плечо Композитора. Он уткнулся в ее рыжие волосы.

– А в детстве ваши волосы были русыми, – сказал он.

– Я покрасилась. Сказали, что артистка на сцене должна быть яркой. А русая – ни то ни се. Вы видели меня в детстве? – встрепенулась она.

– Давно. Я запомнил ваш голос. Он такой… неповторимый.

– Вам нравится только мой голос?

– Потом я услышал его по радио и…

– Что? Договаривайте.

Композитор молчал. Марина глаза в глаза смотрела на Марка.

– Почему вы разделяете меня и мой голос? Я – единое целое.

– Да, конечно. Но…

– Вы писали для меня чудесные песни и боялись познакомиться. Это из‑за шрама? Вы боялись показаться некрасивым? Вы думали, что я оттолкну вас? Это не так. Вы самый лучший. Вы – гениальный. Вы неповторимый. Композитор вы мой, любимый.

Девушка прижалась и нежно поцеловала Марка в губы. Затем она резво выскользнула из объятий и засмеялась.

– У вас еще осталась помада на губах. Надо вытереть, как следует. Где ваш платок? У меня нет. А, вот ваша сумочка!

Она заметила у края сцены ридикюль, подбежала и распахнула его. Она всё делала порывисто и резко. Марк услышал, как из сумочки со звоном высыпались стальные скальпели, ножи и клещи. Он обернулся. Ее недоуменный взгляд поднялся с пола и встретился с его спокойными холодными глазами. Он поймал себя на мысли, что никогда не интересовался цветом ее глаз. Секрет ее обаяния совсем в другом. Он кроется ниже.

Композитор опустил взгляд на тонкую шею девушки. Вот его цель. Там спрятана тайна, познать которую он стремился всю жизнь.

Date: 2015-10-18; view: 253; Нарушение авторских прав