Действие 9. – Боэнос тардес, амигос! – воскликнул вампир, одним ловким движением поднявшись с кресла

– Боэнос тардес, амигос! – воскликнул вампир, одним ловким движением поднявшись с кресла.

На первый взгляд я бы не дал ему больше двадцати двух – двадцати трех лет, но это только если не вглядываться в его глаза. В красных глазах потомственного вампира (кто не знает, красные глаза бывают только у потомственных вампиров) плескалась вечность.

Я озадаченно посмотрел на Ромиуса, в надежде на то, что он переведет речь вампира на нормальный язык, но роль переводчика его явно не устраивала.

– Говори ты нормальным языком, – устало попросил Ромиус вампира, но тот отмахнулся от Высшего Ремесленника, как от назойливой мухи.

– Не бухти браток, все будет тип‑топ. Парниша, я думаю, и так все просечет, – сказал вампир, с каким‑то странным акцентом растягивая гласные буквы.

Если честно, то из всей его речи я понял только предлоги, да и то не все.

– Ну, смотри, – кивнул Ромиус. – Только следи за базаром, передо мной ответишь если что.

Вампир удивленно застыл, явно не ожидая от Ремесленника речи в таком же непонятном стиле.

– Вот ты брат даешь. Никогда бы не подумал, – показал клыки в радостной улыбке вампир.

– Итак, Зак, знакомься, – обратился ко мне Ромиус. – Этого лингвиста любителя зовут Вельхеор.

Ё мое. Представитель самого кровавого из вампирских кланов, находится в Академии. И после этого они будут утверждать, что вампирам в Академии не место, и катить бочку на бедную и безобидную Алису?

Видимо, некоторые мысли отразились на моем лице (или вампир их просто прочитал), потому что вампир откровенно расхохотался.

– Между прочим, я тут уже пол года живу и работаю, – решил меня окончательно добить вампир. – И я не лингвист любитель, я профессионал!

Даже не знаю, что звучит страннее? Вампир, живущий в Академии, или вампир, работающий в Академии? Или вампир‑лингвист? В любом случае, я не очень понимаю, зачем меня‑то сюда привели?

– Да, – Ромиус поморщился. – Он у нас в некотором роде, приглашенный со стороны специалист… в том числе и по твоей проблеме.

– А у меня есть проблема? – решил уточнить я.

– А что, нет? – удивился вампир. – Так щас устроим.

Я невольно сделал шаг к двери. Человек, хоть раз общавшийся с вампиром, меня поймет… эти слова на ветер не бросают. Мало ли, что ему в голову взбредет.

– Постыдись Вельхеор, – упрекнул его Ромиус. – Стар, как мир, уже третий десяток идет, а все туда же – детей пугать.

Как я подозреваю, речь идет вовсе не о десятках лет. У вампиров сроки жизни меряются веками. Кстати, за такой срок жизни точно свихнешься… это в некотором роде объясняет странности поведения.

– А что? – скорчил смиренное лицо этот самый… Вельхеор. – Ты же знаешь, я безобиден, как…

Вампир повертел в воздухе рукой, задумчиво повращал глазами, но подходящего сравнения так и не нашел.

– В общем, безобиден я.

– Ага, – согласился Ромиус. – Хватит табуреткой‑то прикидываться.

– Ты меня поражаешь! – воскликнул вампир. – Откуда такое знание сленга?

Ремесленник таинственно промолчал.

– Ладно, скажи, зачем ты притащил в нашу берлогу этого молодого человека, пока я от любопытства не начал кусать локти, причем, скорее всего не свои, – вампир опять покосился в мою сторону.

Я сам не заметил, как уперся спиной в дверь.

– Этот молодой человек, между прочим, очень интересные песенки сочиняет. Не хочешь послушать?

– Я что, похож на меломана? – не понял Вельхеор.

Да и я, если честно, не совсем понял, при чем тут мои песни.

– Похож, похож, – обрадовано закивал Ромиус. – Помню я, как ты свои песни любимые распевал по ночам под гитару.

– Слышал? – насупился вампир.

– Не слышал, а слушал, – поправил Ромиус. – Потому и привел сюда этого парня. Вот, – Ремесленник достал из кармана «музу» с моими песнями. – Послушай, и скажи свое мнение.

Вампир на секунду застыл с «музой» в руках, потом кивнул каким‑то своим мыслям и вставил диск в свою «музыкалу». По кабинету разлилась медленная музыка, а потом мой высокий голос (между прочим, поставленный лучшими преподавателями по вокалу, спасибо тете) запел:

Надо мною тишина,

Небо полное дождя.

Свет проходит сквозь меня,

Но боли больше нет…

– Я отгадал эту мелодию с семи нот! – закричал вампир так громко, что испугал и меня и Ромиуса. – Кстати, мальчик, конечно, хорошо поет, но до Кипелова ему далеко.

– Этот Кипелов что, знаменитый оперный певец? – поинтересовался я, стараясь скрыть обиду в голосе.

– Ага, – расхохотался вампир. – Оперный.

– Что это он? – неуверенно поинтересовался я у Ромиуса.

– Не обращай внимания, с некоторых пор он всегда такой, и поверь мне, сейчас он себя ведет как ангел, в сравнении с тем, что было раньше.

– Это точно, – важно кивнул вампир, мигом перестав смеяться. – Ну а ты, – он невежливо ткнул в мою сторону пальцем. – Откуда песенку взял? Помнится, эти песни еще не успели появиться в свободной продаже в наших музыкальных киосках.

Вампир опять захохотал.

– Это моя песня, – как‑то не уверенно ответил я.

– Плагиатор! – клацнул зубами Вельхеор. – Ты кому мозги пудришь?

Так, насколько я понял, он мне не верит. Хотя я не очень понял значение глагола «пудрить»..вернее совсем не понял.

– Зак, это очень важно. Скажи нам, как к тебе попали слова этой песни? – попросил меня Ромиус.

– И музыка, – добавил вампир.

Если это так важно, то, наверное, придется рассказать им правду. Что еще остается?

– Понимаете, – начал я. – Мне частенько снятся сны… про странные города, людей… и иногда я слышу эти песни, а утром, если не забываю, записываю их. Я что, делаю что‑то плохое?

– Напротив, – покачал головой Ромиус. – Очень хорошо, что ты записываешь эти песни. Они являются…

Вельхеор зашипел, как закипевший чайник.

– Ты еще этому щенку все наши тайны открой.

– Как громко сказано, тайны, – отмахнулся Ромиус. – Впрочем, как тебе будет угодно. Хочешь играть в тайны – твое право.

Я сделаю вид, что я не обиделся. Честно‑честно…

– Вот‑вот, как мне будет угодно, – закивал вампир. – Ты послушай, что он еще скажет, а я пока музыку послушаю. Ностальгия заела…

Вампир переключил «музыкалу» на направленное воспроизведение, одел наушники, и расслабленно развалился в кресле.

– И с какой периодичностью тебе снятся эти сны? – начал допрос Ромиус. – Ты во сне сторонний наблюдатель, или участник событий?

Хороший вопрос. Кабы я помнил… это же сны, а не театральное представление на площади. Все перемешивается, все изменяется…

– Сны снятся в среднем раз в неделю, но графики составлять бесполезно – иногда бывает по три сна в неделю, иногда за месяц ни одного подобного сна нет. А что касается участия… нет, по‑моему, я только наблюдаю… Да и какая разница? Это же всего лишь сны… ведь так?

– Так‑то оно так, – задумчиво протянул Ромиус. – Но откуда‑то в этих твоих снах появляются песни… которые уже кем‑то написаны…

– Да бросьте, – неуверенно запротестовал я. – Появись такая музыка в нашем городе, а вся хорошая музыка мира обязательно появляется в нашем городе, я бы об этом знал. И все любители музыки об этом бы узнали.

– Вся хорошая музыка нашего мира, – сказал Ромиус, сделав акцент на предпоследнем слове.

– Вы хотите сказать… – начал, было, я.

– Я ничего не хочу сказать, – отрезал Ремесленник, и уже теплее сказал. – Прости, но это не моя тайна.

Я понятливо кивнул. Тайна – это святое… а тайна вампира? Святая тайна вампира. А что? Звучит.

– Я свободе‑ен! – неожиданно заорал хорошо поставленным голосом вампир.

Собственно, грех было бы не поставить голос за такой длительный срок жизни.

– Да, чувствую, в ближайшее время от него ничего не добьешься, – покачал головой Ромиус, глядя на вампира. – Так что у меня к тебе будет небольшая просьба.

– Конечно дядя, я весь внимание.

– Вспомни подробности своих снов, и запиши все на бумагу, хорошо?

– Хорошо, – пожал я плечами. – И когда нужно представить отчет?

Ромиус виновато усмехнулся.

– Не относись к этому, как к работе, это всего лишь просьба… но отчет напиши как можно быстрее.

– Слушаюсь, – отчеканил я.

– Свободен, – махнул рукой Ремесленник. – Да, кстати, поздравляю тебя с первым днем в Академии.

* * *

Система телепортов решительно отказывалась меня слушаться. Я готов был поклясться, что разобрался в ней, но оказалось – нет. Полчаса непрерывного гуляния по этажам так и не привели меня к моему номеру, но зато я совершенно случайно набрел на место проживания лучшей половины учеников Академии. Как там сказал Кейтен, «вы взрослые люди»? И никаких запретов нет? Если честно, то я никогда бы не догадался, что на этом этаже проживают девушки, потому что ни одной представительницы женского пола видно не было. Зато в наличии было огромное количество людей мужского пола… Посетители? Поклонники?

Раз уж я здесь, то надо бы узнать, где живет Алиса. Мы же ведь с ней в одной пятерке. Мало ли что может понадобится, а я не знаю, где она живет… правильно? Правильно я спрашиваю?

Коридор расходился в четыре стороны, и ходить по всему этажу мне было решительно не с руки, поэтому я решил спросить у кого‑нибудь, где она живет… хотя откуда им знать‑то?

– Простите, а вы не знаете, где живет Алиса? – наивно поинтересовался я у первого попавшегося ученика, кого‑то поджидающего у стены.

– Кто? – удивился парень. – Ты что, думаешь, я всех тут поименно знаю?

– Вампирша, – пояснил я.

– Ах эта, – парень ухмыльнулся. – Прямо по этому коридору, последняя дверь слева.

И чего он ухмыляется, скажите мне, пожалуйста? Что тут смешного‑то?

В конце указанного мне коридора наблюдалось некое столпотворение. Странно, а мне казалось, что вампиры здесь не очень популярны.

Вниманием публики владел субъект, при ближайшем рассмотрении оказавшийся уже знакомым мне первым официантом, так неудачно пошутившим над нами в столовой.

– …И в тот самый момент, когда она выйдет из двери…

Что же произойдет, в тот самый момент, когда она выйдет из двери, я так и не услышал, но зато вскоре почувствовал на собственной шкуре.

При моем приближении вся толпа разом сделала вид, будто совершенно случайно проходила мимо, и больше всех в этом преуспел официант, просто мгновенно затерявшийся в проходящих мимо меня молодых людях.

Я постучал в дверь, надеясь на то, что парень у телепортов надо мной не пошутил, и не отправил неизвестно к кому. Кстати, так что же произойдет, когда она выйдет из двери?..

Дверь открылась, и из‑за нее неуверенно выглянула вампирша.

– А, это ты…

В следующий момент произошло две вещи. Во‑первых, мне стало жарко… местами… а во‑вторых, Алиса, уставившись на меня расширенными глазами, случайно приоткрыла пошире дверь. Насколько я понял, совсем недавно она разбиралась с устройством нашего интересного наряда. Причем на данный момент ее успехи были весьма сомнительны, потому что в отдельных местах проглядывали незакрытые части тела… в весьма неожиданных местах, должен сказать…

– Ты горишь, – наконец выдохнула Алиса.

Да уж… как тут не загореться, от такого зрелища. Что‑то мне жарко стало…

Я протянул руку, чтобы немного ослабить ворот, и… обжегся!

– Жарко, – жалобно пискнул я, неожиданно поняв причину странного жара.

Я действительно горел. Вернее не совсем я, а мой новый костюмчик. Зато целиком.

– Я горю! – повторил я уже значительно громче.

Алиса схватила меня за руку, и втащила в номер. Пока я пытался понять, что же все‑таки со мной происходит, вампирша неуловимой тенью метнулась в ванную. Спустя пару секунд я был облит водой из непонятно откуда взявшегося тазика. У меня в номере такого тазика точно не было… тфу, и о чем я думаю? Я же только что горел!.. нет, о чем я думаю, когда передо мной стоит такая красивая девушка и почти без одежды?!

Пока вампирша бегала в ванную, весь ее наряд, и без того держащийся на честном слове, окончательно разошелся по швам.

– Ой, – воскликнула Алиса, и вновь упорхнула в ванную, придерживая то, что еще недавно называлось гордым словом – ливрея.

Так, кажется, я понял, о чем говорил этот подлец официант. Ну, попадись он мне…

Алиса выпорхнула из ванной уже одетой.

И как она так быстро со всеми этими завязками справилась? Кстати, ливрея ей идет ничуть не меньше, чем почти полное ее отсутствие…

Примерно тот же ход мыслей читался и на лице вампирши, ну, кроме последней части, конечно же.

– Ну вот, я же теперь не разберусь, каким образом все это одела, – пожаловалась Алиса. – Зря только время потеряла. Ты тут еще сгораешь от страсти перед дверью…

– Я не от страсти, – попытался спорить я.

– Не от страсти, – передразнила меня Алиса. – А то я не видела выражения твоего лица.

– И как, по‑твоему, выражение моего лица связано с возгоранием моей одежды?! – чуть ли не вскричал я.

– Кто тебя знает, – пожала плечами Алиса. – Между прочим, мне еще за тобой пол теперь вытирать.

Вот нахалка. Я ее, можно сказать, от неминуемой… ну, хорошо, пусть не смерти, но уж мести‑то точно, спас. Неблагодарная. Да я чуть не сгорел! А она тут шутки шутит… Или это нервное? Бедняжка, переволновалась, наверное, за меня…

– Я сам за собой все вытру, – робко предложил я.

– А нервы кто мне восстановит?

Ага. Кто бы мне нервы восстановил. И вообще, кто из нас горел – я или она?! Надо же иметь хоть какое‑то чувство такта.

– Можно подумать, я специально пришел к тебе под дверь, чтобы под ней погореть, – я уже даже не пытался скрыть раздражение. – Между прочим, если бы не я, то в эту ловушку могла бы попасть ты!

– Я что, похожа на дуру?! – не осталась в долгу вампирша. – Ты думаешь, я не слышала этих придурков под дверью? Или ты считаешь, что потомственного вампира можно так запросто провести простейшим огненным заклинанием?!

– Ничего я не считаю, – буркнул я. – Можно бы и повежливей себя вести…

Алиса смолчала, хотя явно собиралась сказать что‑то очень нелицеприятное на мой счет.

– И зачем, спрашивается, тебя потянуло ко мне в гости? – уже мягче поинтересовалась она.

– Мало ли что, вдруг нам что‑нибудь понадобиться. Должны же мы знать, где ты живешь. Мы теперь одна команда, помнишь?

Как я ловко перешел на это «мы». Вроде бы как я сюда не по своей инициативе пришел, а по решению команды. Только мне почему‑то кажется, что она в это не поверит… не умею я врать…

– Верю, верю, – прищурилась Алиса, и уже серьезнее добавила. – Ты же ведь сгореть мог, из‑за этих шутников.

Значит, действительно волнуется. Приятно, дракон меня задери.

– Не уверен.

Я похлюпал к ближайшему стулу. Устал стоять на одном месте, тем более, мне кажется, что мои колени все еще слегка дрожат. Не хотелось бы выказывать слабость при вампирше.

– Мне кажется, наш костюмчик весьма неплохо защищает от всякого рода огненных напастей.

Алиса подошла ко мне, и положила руку на плечо.

– И не только от огненных. Он же совершенно сух, несмотря на то, что всего минуту назад я вылила на него целый таз с водой.

– А? – переспросил я, полностью отвлекшись на прикосновение ее руки. – Да… конечно.

Одежда‑то, может, и осталась сухой, но вот меня почему‑то посушить забыли. Поэтому я и хлюпал – ботинки, как и одежда, быстро сохнут, но кто‑то забыл предусмотреть в них дырки для выпуска воды.

– Мне кажется, или ты сегодня слегка рассеян? – заметила Алиса, убирая руку с моего плеча.

Еще бы мне не быть рассеянным. Всего два дня назад я даже не думал ни о каких Академиях, не обращал внимания на странные сны, и даже искренне считал все записанные мною песни своими. А теперь что? Теперь я обучаюсь в Академии, хотя пока что это не очень заметно, и зовусь странным словом «плагиатор». Смысл слова я улавливаю очень смутно, но это явно что‑то очень и очень неприятное.

– Я вот думаю, что надо бы кое‑кому голову оторвать за такие шуточки… – неожиданно вспомнил я, проведя рукой по мокрым волосам.

– А я даже знаю этого самого кое‑кого, – зловеще процедила Алиса, начав мерить шагами комнату. – Вот только как ему можно отомстить?

Откуда она знает, кого надо винить в акте моего сожжения, я даже спрашивать не стану. Вампиры обладают очень чутким слухом, и услышать разглагольствующего под дверью парня для них, что для меня чихнуть.

– Апчхи!

Ну вот, я же говорил.

Я сидел на стуле и выливал из ботинок воду, а Алиса маршировала вокруг меня. Не так я представлял себе мой поход в гости к девушке… пусть и вампирше.

– Да ладно, чего там, – не выдержал я, наконец, мельтешания Алисы. – Ну, пошутили ребята… они же не со зла. Я особо не пострадал…

Алиса остановилась и внимательно на меня посмотрела.

– Не пострадал? Тебе зеркало дать?

– Давай, – неожиданно севшим голосом согласился я.

Это что же со мной случилось‑то? Ожогов вроде нет – я бы почувствовал. Брови немного опалило что ли? Так это ж ерунда.

Алиса сходила в ванную и вернулась с зеркалом.

– Любуйся, какой ты теперь красавец, – усмехнулась вампирша.

Я полюбовался.

– Знаешь, – прошипел я через несколько секунд. – Нужно найти этих… этих… ребят, и надрать им…

– Я тебя поняла, – прервала мою гневную тираду Алиса. – Я так и думала, что ты только прикидываешься пацифистом, а на самом деле где‑то глубоко в тебе скрывается очень даже милый мальчик.

От ее заявления я окончательно впал в ступор. Это кто же в ее понимании милый мальчик? С другой стороны… с моей нынешней прической я точно стал на мальчика похож. Такого… очень коротко стриженого, и очень злого.

– Итак, вернемся к вопросу о том, что мы можем сделать этим ребятам. Насколько я помню, они со второго курса? То есть, что мы им можем противопоставить?

– Ничего, – неуверенно предположил я, невольно поражаясь преображению Алисы. Еще недавно от нее и слова нельзя было добиться, а сейчас вон как разговорилась. Если до этого она ходила сама не своя, то сейчас у нее глазки так и блестят. Оно и понятно – вампирам приятна любая деструктивная деятельность, особенно всевозможные козни ближним.

– Правильно, ничего, – неожиданно легко согласилась Алиса. – Сейчас ничего. Но нужно искать возможности, узнать гласные, и не гласные правила Академии, найти у противника слабые точки.

Эк ее повело. Ни дать, ни взять – генерал перед битвой.

– Нужно провести рекогносцировку, – решил я вставить умное слово.

Алиса посмотрела на меня с еще большим уважением.

– Молодец, этим ты и займешься.

Я не против, вот только хоть убей не помню, что это заумное слово обозначает.

– А сейчас, давай я тебе волосы немного подровняю, а то уж больно от тебя паленым несет…

Вздохнув самым душераздирающим образом, я послушно ждал, пока Алиса ходила за ножницами, а потом терпел измывательство над своей прической.

– Вот так‑то лучше, – наконец сказала она. – Стал на нормального человека похож.

– Слушай, я давно хочу спросить, – решился я. – Ты зачем меня поцеловала там, на приеме?

– А тебе что, не понравилось? – удивилась Алиса.

Что за глупый вопрос?

– Не в этом дело, мне просто не понятно по какой причине ты устроила этот показательный поцелуй.

И для кого интересно, это представление было предназначено? Не для моей же тети. Откуда вампирша вообще может знать тетю Элизу? Ее заявление тете по поводу свадьбы, скорее всего, просто защитная реакция.

– Просто мне нужно было кое‑кому кое‑что объяснить, – нехотя произнесла Алиса.

– А поподробнее? – не отставал я.

– Поподробнее, в зале в тот момент появились мои родственники, – объяснила Алиса.

Это все объясняет. Она скрывалась от родственников в моей комнате, они пришли за ней сюда, и она им что‑то там доказала тем, что поцеловала меня. Правильно? Нет, не правильно! Как это интересно вампиры незамеченными попали в зал «Золотого полумесяца»? Появление Алисы смог бы пропустить только глухой и слепой, а уж если бы на прием пришли ее родственники… тогда бы был такой скандал, что засверкали бы громы и молнии (и в прямом и в переносном смысле).

– Что‑то я не заметил там твоих родственников, – как бы невзначай заметил я.

– А их никто не заметил, – дернула плечиком Алиса. – Между прочим, если вампир очень захочет, то даже Высший Ремесленник пройдет рядом с ним и ничего не заметит.

– И где же они сидели? – поинтересовался я, стараясь скрыть сарказм. – За соседним столиком с Ремесленниками?

– Недалеко от нас, – усмехнулась вампирша. – Совсем недалеко…

Я озадаченно перебрал в уме все наше окружение в тот вечер, но никаких вампиров в нем не обнаружил.

– Не помню ничего подобного.

– А ты наверх смотрел?

Наверх? А зачем мне наверх‑то было смотреть? Наверху потолок… ах да! Я же видел какие‑то тени в тот вечер на потолке. Вот ведь хитрецы‑то! Вампиры ведь запросто могут по потолку ходить, а отвести глаза, находясь в том месте, на которое и так не часто смотрят, намного легче.

– Теперь я все понял, – пробормотал я. – И что ты не поделила со своими родственниками?

Но, кажется, Алиса решила, что на сегодня с нее хватит откровений.

– Давай отложим этот разговор? – предложила она, демонстративно зевнув. – Не знаю как тебе, а мне полагается сейчас спать.

– Как скажешь, – послушно сказал я, понимая, что дальнейшие расспросы сейчас могут только ухудшить ее отношение ко мне. – Ничего, если я умоюсь перед уходом?

Я встал со стула и шагнул в сторону ванной.

– Нет! – Алиса преградила мне дорогу.

– Я очень устала, и хочу спать. Так что умойся, пожалуйста, дома. Ладно?

– Ладно. – Я пожал плечами. – Как скажешь.

– Значит завтра, перед завтраком? – уточнила Алиса, провожая меня до выхода.

– Да, мы за тобой зайдем, – ответил я, уже захлопнувшейся двери.