Вечерня. В конце XVIII века русский архиепископ Вениамин (Румовский-Краснопевков) обратил внимание на то, что структуру вечерни можно рассматривать в свете Исто­рии

В конце XVIII века русский архиепископ Вениамин (Румовский-Краснопевков) обратил внимание на то, что структуру вечерни можно рассматривать в свете Исто­рии Спасения — от создания мира до явления Христа. И в самом деле, вечерня на­чинается 103 псалмом, который прославляет Бога-Творца: «Благослови, душе моя, Господа! Господи, Боже мой, возвеличился еси зело...» Монументальный, торжест­венный, он всем своим строем как бы передает дыхание природы, ее многообразие. Здесь все: и мировой огонь — служитель Предвечного, и ветры, и горы, и животные в лесах, и, наконец, — человек, выходящий утром «на дело свое»... Основное чув­ство псалма — благодарность и восхищение души, созерцающей величие тварного мира. Библейский поэт говорит не только о безмерном, подавляющем воображение, его взгляд останавливается и на птицах, гнездящихся в зелени кедров, и на зверь­ках, скрывающихся среди камней. Он знает, что даже самое неприметное и малое в мире таит великие чудеса: «Вся премудростию сотворил ecu!»

Недаром 103 псалом вдохновлял поэтов разных времен и народов. Известно, например, его переложение, написанное Ломоносовым; мотивы этого псалма можно найти в знаменитой оде Державина «Бог» и в Прологе «Фауста».

За обычной вечерней псалом читается, а когда его поют (в извлечениях) на­кануне воскресного дня или праздника, то открываются царские врата. Служащий обходит весь храм с кадильницей, и храм наполняется благоуханием ладана.

Вслед за тем царские врата закрываются. Архиепископ Вениамин считал это символом Грехопадения, когда между человеком и Богом возникла преграда. Лю­ди, возмечтавшие «быть как боги», оказались во тьме и, осознав свое отступниче­ство, взывают к Творцу о помощи...

Призывом диакона (или священника): «Миром Господу помолимся!» — откры­вается великая ектения* Это молитва о «мире всего мира», о «соединении всех», о Церкви, о родной стране, о «временах мирных», о плавающих, путешествующих, страждущих, недугующих, плененных, об избавлении «от скорби, гнева и нужды». Заключительный призыв говорит о предании всей нашей жизни Христу Богу.

* Греч. слово «эктения» означает «прошение», «моление».

После того — как ответ на молитву — звучит псалом 1: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых... Яко весть Господь путь праведных и путь нечестивых погибнет». Византийские богословы (в частности, Симеон Солунский) усматрива­ли в псалме указание на Христа как на образ истинной «праведности», а русские толкователи видели в этом моменте вечерни напоминание о Законе Ветхого За­вета. Эти два понимания не исключают друг друга. Важно, что, произнося слова псалма и слушая его, верующие каждый раз вновь встают перед выбором пути. Еще в апостольское время проповедь, обращенная к людям, вступающим в Цер­ковь, начиналась словами: «Есть два пути: один — жизни, и один — смерти; вели­ко же различие между обоими путями».

Прежде во время псалмопения люди обычно сидели, поэтому служащий, при­зывая всех встать для молитвы, говорил: «Паки и паки (еще и еще) миром Госпо­ду помолимся!» Этими словами начинается вторая, малая ектения, имеющая все­го одно «прошение».

За малой ектенией следуют слова из псалма 140. Они выражают тоску чело­века о Боге, желание служить Ему от всего сердца. Вместо даров на алтаре он приносит Господу свое молитвенное воздыхание.

Господи, воззвах к Тебе, услыши мя...

Вонми гласу моления моего...

Да исправится молитва моя, яко кадило, пред Тобою,

Воздеяние руку моею — жертва вечерняя.

Вновь совершается каждение всей церкви и поются стихиры, гимны, отно­сящиеся к празднику или святому данного дня. Стихиры в субботу завершает «догматик», посвященный тайне явления в мир Богочеловека.

Во время пения «догматика» начинается обряд входа, который пришел к нам из Иерусалима и связан с обычаями, существовавшими при храме Гроба Господ­ня. Богомольцы собирались в церковь задолго до начала службы и пели псалмы, гимны и молитвы. Епископ же приходил позже и в торжественной процессии всту­пал под своды храма. Нечто подобное этому порядку осталось и в нынешнем ар­хиерейском служении. Когда вечерню совершает священник, он выходит север­ными дверями из алтаря. Перед ним несут свечу (в память о вечернем возжигании светильника), и он становится напротив царских врат. Как только смолкает «догматик», диакон возглашает: «Премудрость, прости!»* — и священнослужи­тель, благословив молящихся, направляется в алтарь.

* «Стойте прямо!»— призыв ко вниманию.

В этот момент поют «вечернюю песнь» — один из древнейших христианских гимнов. Он сохранился от эпохи гонений.

Свете тихий

Святыя славы,

Безсмертнаго Отца Небеснаго,

Святаго Блаженнаго,

Иисусе Христе!

Пришедше на запад солнца,

Видевше свет вечерний,

Поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога.

Достоин еси

Во вся времена

Пет быти гласы преподобными,

Сыне Божий,

Живот даяй,

Темже мир Тя славит.

Пока звучит «вечерняя песнь», священник молится, стоя к востоку от престо­ла, рядом с горним местом, где находится «седалище» епископа. Потом следует чтение из Ветхого Завета (паремии) которое предваряют стихом из Псалтири (прокимном, т. е. «предварителем»). В наше время паремии читаются только под большие праздники, но прокимен после «входа» произносится всегда. Вечерних прокимнов семь — на каждый день недели.

После прокимна и ектений поется вторая песнь древней Церкви: «Сподоби, Господи, в вечер сей без греха сохранитися нам...» и следует четвертая ектения.

Накануне больших праздников за ней идет лития (от греч. «лите» — усерд­ная молитва), обряд, унаследованный от монастырей Палестины и Афона. В древности он состоял из процессии к святыням обители, замененной позднее вы­ходом в притвор (сейчас — в западную часть храма). У святынь молились за жи­вых и усопших, и затем совершалась братская трапеза, перед началом которой освящались хлеб, вино и елей. В современной литии сохранилось только это ос­вящение. Оно напоминает о том, что земная пища посылается нам «Подателем жизни», что даже такой обыденный акт, как подкрепление сил пищей, должен происходить перед лицом Божиим.

Предстоятель произносит молитву:

Господи Иисусе Христе Боже наш,

благословивый пять хлебов и пять тысяч насытивый,

Сам благослови и хлебы сия,

пшеницу, вино и елей;

и умножи сия во граде сем

и во всем мире Твоем;

и вкушающих от них верныя освяти.

Яко Ты еси благословляяй и освящаяй всяческая,

Христе Боже наш,

и Тебе славу воссылаем

со безначальным Твоим Отцем,

и всесвятым и благим и животворящим Твоим Духом

ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Завершается вечерня стихирами и гимном праведного Симеона, того старца, который, взяв на руки Младенца, сказал:

Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко,

по слову Твоему, с миром;

ибо видели очи мои спасение Твое,

которое Ты уготовал перед лицом всех народов,

свет к просвещению язычников

и славу народа Твоего Израиля (Лк 2,29—32).

Это было одно из песнопений первохристианской церкви Иерусалима и более того: как думают некоторые исследователи, оно сложилось еще накануне Рожде­ства Христова в среде людей, веривших в скорый приход Мессии. «Ныне отпу-щаеши» — как бы итог ветхозаветной Истории Спасения и благодарственная хва­ла грядущему Господу.

Утреня

Как мы уже говорили, в праздники Рождества и Пасхи, а в некоторых мона­стырях и в иные дни вечерня смыкалась с молитвами, которые продолжались до утра. Хотя такие всенощные богослужения теперь редки, вечерня, соединенная с утреней, сохранила название «всенощного бдения».

В начале утрени звучит вифлеемское благовестие:

Слава в вышних Богу,

и на земли мир,

в человецех благоволение (Лк 2,14).

В храме гасятся светильники, чтобы полумрак способствовал молитвенной сосредоточенности. Начинается чтение шести псалмов (Шестопсалмие), обычай, заимствованный из иудейской практики евангельских времен.

Первый псалом (3) — это вопль души, истерзанной скорбями, которая только в Небесном Отце видит свое упование; во втором псалме (37) человек исповедует перед Богом свою греховную немощь; третий псалом (62) — голос мистической жажды; четвертый (87) — песнь муки и надежды; пятый (102) — гимн благодаре­ния; шестой (142) выражает торжество над злом.

Как и вечерня, утреня начинается великой ектенией, которую предваряет Шестопсалмие. После нее звучит пение: «Бог Господь, и явися (т.е. явился) нам; благословен Грядый во имя Господне», а затем читаются «кафизмы», отрывки из псалмов, которые полагалось слушать сидя.

На всенощной после кафизм следует торжественное прославление любви и милосердия Божия, полиелей. Полиелей начинается песнопением, составленным из стихов Псалтири («Хвалите имя Господне...»). После каждения всего храма по­ется «величание» святому или празднику и читается Евангелие, а затем присутст­вующие подходят приложиться к праздничной иконе и Евангелию. В память о братских трапезах первых христиан, которые сопровождались помазанием благо­вонным маслом, епископ (или священник) начертывает елеем знак креста на челе подходящих к иконе праздника.

Пока люди прикладываются, хор поет канон утрени. Слово «канон» означает правило. В древности каноном назывались тексты, собранные в определенном порядке, который освящен традицией.

Канон утрени состоит из девяти «песней». Каждая из них сложена по образцу какого-нибудь библейского гимна. В соответствии с праздниками и временем цер­ковного года текст и мелодия меняются. Неизменными остаются только темы из Священного Писания:

1. Песнь Моисея после избавления от всадников фараона (Исх 15).

2. Обличительная песнь Моисея (Исх 32). Вторая песнь в каноне обычно опускается (кроме времени поста).

3. Песнь Анны, матери пророка Самуила (I Цар 2).

4. Гимн пророка Аввакума, предвосхищающий приход Бога-Избавителя (Авв 3).

5. Пророчество Исаии о рождении Эммануила (Ис 7).

6. Молитва «из бездны», включенная в Кн. Ионы (2).

7 и 8. Гимн отроков, исповедующих перед язычниками свою веру (Дан 3).

9. Благодарственная песнь Захарии, отца Иоанна Крестителя (Лк I).

В некоторых случаях тема варьируется настолько свободно, что неискушен­ному слушателю трудно уловить ее «каноническую» библейскую основу. Привести здесь все вариации невозможно, но вот несколько характерных примеров. Первая песнь, перекликающаяся с темой Исхода, в заупокойной всенощной начинается словами: «Яко по суху, пешешествовав Израиль по бездне стопами...», а в дни, посвященные кресту Христову: «Крест начерта Моисей, впрямо жезлом море Чермное пресече, Израилю пешеходящу...» Начало песни отроков еврейских в заупокойной службе; «Из пламене преподобным росу источил еси...»; в рождест­венской: «Отроцы благочестию совоспитани, злочестиваго веления небрегше...», в каноне к причащению эта песнь звучит так: «В пещь огненную ко отроком еврей­ским снизшедшаго, и пламень в росу преложшаго Бога, пойте дела яко Господа и превозносите во вся веки».

Перед девятой песнью канона звучит «Песнь Богородицы» (лат. «Магнификат»). Она соткана из ветхозаветных псалмов и прославляет Бога, Который «низ­ложил сильных с престолов, вознеся смиренных» (Лк 1,46—55). Каждую строфу сопровождает рефрен «Честнейшую Херувим...», как бы отвечающий на предви­дение Девы Марии — «Отныне ублажат Мя вси роды».

* * *

Всенощная заканчивалась с утренней зарей. Уже рассеивался ночной мрак, когда предстоятель восклицал: «Слава Тебе, показавшему нам свет!»

Известно, что эта молитва на восходе солнца существовала в самом начале II века. О ней упоминает губернатор Вифании в своем рапорте императору Траяну.

Невольно представляешь себе окраины античного города, стены, старые па­мятники, выступающие в предрассветном сумраке, и толпу христиан, которые ждут восхода. Но вот над крышами домов и соснами вспыхивают первые лучи...

Не так ли явился в мир и Он, сказавший о Себе: «Я Свет миру»?

СЛАВА ТЕБЕ, ПОКАЗАВШЕМУ НАМ СВЕТ!

И доныне звучит в храмах песнь первых христиан: «Слава в вышних Богу...» Это — великое славословие, которое можно назвать жемчужиной всего чина утрени.

Завершается утреня двумя ектениями и благословением народа.

Печатается по: Мень А. Православное

богослужение. Таинство, Слово и Образ.

- М.: Слово/SLOVO, 1991. - С. 20 и

след.

Муравьев Андрей Николаевич

Книга «Путешествие по святым местам русским» появилась полтора столетия до наших дней. В хрестоматию из нее включе­ны два отрывка (гл. VII и IX). Первый рассказывает о Кремле, из которого видна «златоглавая Москва», такая, какой ее, веро­ятно, видел Наполеон, с бесчисленными колокольнями, храма­ми, зданиями, монастырями и подворьями... Второй отрывок — об Архангельском соборе, в котором собраны могилы владетель­ных князей и государей России из рода Рюриковичей (послед­нее описание дано в сокращении).