Алауэн. История одного клана 13 page

– Скажи, хозяйка здесь?

– Да, госпожа.

– Позови ее, пожалуйста.

– Хорошо. Как вас представить?

– Скажи – ее сокровище вернулось.

Леонида позвала незнакомую мне девицу присмотреть за прилавками, а сама тем временем скрылась в глубине дома.

На самом деле это большая пекарня, и лишь одна комнатка с отдельным входом отводилась под магазинчик свежей выпечки. Когда‑то мама купила полуразрушенное здание. Отреставрировала, вложив немеряно денег и труда, подняла производство.

Чтобы в итоге получить хорошее дело, позволившее обеспечивать большую часть города свежей и вкусной выпечкой. А себя неплохим доходом. Ведь иные хозяйки в нашем далеко не бедном городе предпочитали покупать вкусную выпечку моей матери, чем мучаться с этим самим.

Послышался резкий стук двери и поспешные шаги.

– Ксана, девочка моя!

– Мама? – позвала я, все еще не видя ее.

Наконец она выбежала в магазинчик и, быстро оглядев его, нашла глазами меня. Нет, мама не стала долго задумываться, кто та странная девица, она просто обняла.

– Ксана, дочка, ну нельзя же так долго не появляться дома. Я же вся извелась, не зная что с тобой.

– Я же тебе писала, что со мной все хорошо, – посмотрела я матери в глаза.

– Мало ли что ты там писала, – возмутилась моя мама, становясь самой собой. – У нас на заборах такое похабство пишут – что, всему верить?

Ну да, у нас в городе особо много было написано о моей матери и конечно обо мне самой. И если всему верить… фантазии не хватит.

– Со мной действительно все хорошо. Вот на каникулы приехала.

– Вижу. Ты очень изменилась, дочка, – вглядывалась в меня мать. – С тобой что‑то случилось?

– Мама, я маг, со мной постоянно что‑то случается.

– Но от этого не седеют. Что произошло?

– Мама, я здесь, а значит все хорошо.

– Ладно, захочешь – расскажешь. А пока иди домой. Я вечером соберу всех наших с тобой повидаться. – Я поморщилась. – Ты опять не убежишь через пару дней, как в прошлый раз?

– Не знаю. Возможно, скоро появятся мои… знакомые. Мне придется вернуться.

– Леонида, – позвала мать. – Проводи сестру и открой ей комнату.

Да, приказы матушка всегда умела отдавать. Причем жестко даже своим детям.

Посмотрев на невысокую, все еще привлекательную темноволосую женщину, я с прискорбием заключила, что пошла не в нее.

Леонида шла молча, с любопытством, но отчего‑то зло поглядывая на меня.

– Город почти не изменился, – решила начать разговор я.

– Да.

– А ты выросла. Красавицей стала.

– Да, – поджала губы сестра.

– Леонида, что происходит? Что я тебе сделала, если ты так принимаешь меня?

– Ну конечно, нам до вашего воспитания далеко, госпожа маг, – выплюнула она последнее слово.

– Стой, – ухватила ее за руку. Девушка была всего на пять лет меня младше, и раньше мы не плохо ладили. – Что тебе не нравится? То, что я маг? Но что сделать, если у меня есть этот дар.

– Которым ты кичишься.

– Леонида, я ни хотела никого обижать. Объясни мне, что я сделала не так.

– Приехала, – вырвала свой локоток сестра.

– А почему я не могу приехать к себе домой? – застыла я.

– К себе? – словно взбеленилась она. – А где тебя носило все это время. Ты этот дом драишь каждый день, ты на него работаешь? Ты от нас уехала за красивой жизнью, вот и ехай дальше. Этот дом не твой. И пекарня тоже. И поля. И булочная тоже. Она моя. Мама мне ее обещала.

Тут‑то Леонида и поняла, сколько лишнего сказала.

Интересно, сама дуреха догадалась, или на меня наконец посмотрела.

Судя по всему последнее.

– Ш‑што? Ты‑с реш‑шила, ш‑што я с‑са нас‑следс‑ством приш‑шла? Моя с‑сес‑стра. С‑сумаш‑шес‑ствие!

Звук падающего тела отвлек меня от дальнейшего шипения.

Бедная сестренка, никаких девичьих нервов не хватит увидеть эдакое шипящее чудо с чешуйками по телу, когтями, узкими зрачками. Хорошо хоть сумка при мне. Присев рядом с бесчувственной сестрой, сунула ей под нос флакончик с жутко вонючим зельем. Та мигом пришла в себя.

– А… что происходит?

– Ничего. Ты в обморок свалилась как аристократочка какая, – фыркнула я.

– Да? Но тут… Ксана?

– Что? Сама же назвала меня магом. Думала, мы только на метле летать да шариками пускаться горазды?

По глупому выражению ее лица можно было понять – да, думала. И правильно думала. Откуда же ей знать, что некоторых дурных магичек могут одраконить.

До дома мы дошли молча.

Но уже там я прижала сестрицу к стенке.

– Что значит наследство? Какое наследство при живой матери? Вы что тут, совсем сдурели? Или мне уже мать нельзя видеть?

– Что‑то ты раньше не очень рвалась к ней.

– К ней рвалась. Только знала, стоит мне приехать, тут же появитесь вы, мои любимые родственнички, и все начнется сначала. Я раньше никогда не понимала, почему меня везде любят и ценят, а здесь ненавидят? Почему пытаются выжить из собственного дома? Теперь все стало на свои места. Жадность взыграла. Как же, старшая дочь нашей предприимчивой матушки, первопричина этого состояния, сокровище Амалиты. Мне плевать на ваши деньги. Я маг и сама могу заработать. А вы… она ведь не дура, Леонида. Мама прекрасно знает, за что вы меня ненавидите. И это делает ей больно. Это разрывает ей сердце.

Неожиданно для меня Леонида разревелась. Да с причитаниями и навзрыд. А потом, немного успокоившись (для чего мне пришлось экстренно заваривать кое какие травки) сказала:

– Она действительно умирает, Ксана. Мама больна.

– Что? – я даже села.

– Мне Петра и Славиж сказали: если ты явишься, то только за наследством, и на маму тебе плевать. Они и запретили говорить о маме.

– Чем она больна?

– Не знаю точно. Что‑то с сердцем. Говорит, в груди давит.

Прикрыв лицо руками, я постаралась не расплакаться. Не дело это – реветь при младшей сестренке.

– Почему мне не сообщили? Я же маг и могла хоть что‑то придумать. А вместо этого теряла драгоценное время, гуляя с оборотнями и эльфами. Вот!..

Глотнув отвар, сделанный для Леониды, я окончательно успокоилась и уже тверже заговорила.

– Где сейчас отец?

– Как всегда. На службе, – растерялась она.

– Так, Леонида, – положила я руки на плечи сестре. Да… ростиком она была мне до плеча. – Ты хочешь помочь маме? – девушка кивнула. – Тогда собирай семью и молчи о том, что здесь было. Все понятно?

– Добрый день, господин Илуш.

– Добрый, госпожа… Александрит?

Я улыбнулась. Растерянное лицо отчима было мне благодарностью за прогулку по плацу под дружный свист шатающихся там стражников. Совсем одичали, бедные.

– Не ждали? А я приперлась. Мне надо знать, чем больна мама. И что говорят по этому поводу врачи и лекари.

– Ты изменилась, дочка.

В кресле начальника городской стражи сидел высокий, дородный мужчина с почти лысой головой и большим носом картошкой. Мой отчим.

– Годы идут. Ничто не стоит на месте.

– А матушка так надеялась, что ты с возрастом на нее больше походить начнешь. Но ты вся в отца пошла, – не удержался от шпильки отчим. – Графская порода.

– Спасибо. Скорей драконья. Но это сейчас не важно.

Плюхнувшись в кресло, я вытянула ноги в облегающих кожаных брюках и высоких сапогах на шнуровке. Хотя сейчас с удовольствием переоделась бы в легкий сарафан. Эх, не зря по пути сюда зашла в магазинчик готовой одежды. Там мне подобрали несколько нарядов и обещали за пару часов подогнать по фигуре. Не дешево конечно обошлось, цены кусючие. Но мы в столице живем, пусть и такого маленького королевства. Что же… играть так по полной.

– Меня интересует, чем больна мама и почему меня об этом не известили.

– Я лично посылал тебе письмо с просьбой приехать, – фыркнул отчим. – Но ты так и не соизволила объявиться.

– Когда это было, и куда вы его посылали?

– С полгода назад, когда Амалите только стало плохо. А посылали туда, откуда пришло твое последнее письмо. В какую‑то школу.

– Кто именно кроме вас знал про письмо?

– Какая разница?

– Прямая. Письма я не получала и намерена разобраться в чем тут дело. Болезнь мамы очень серьезна?

– Серьезней некуда. – Отчим вздохнул и откинулся на спинку кресла. Для всегда подтянутого, не потерявшего военную выправку строгого мужчины это более чем несвойственный жест. – С полгода назад случился первый приступ. Амалита потеряла сознание. Сейчас приступы происходят в среднем раз в несколько суток. Врачи, лекари и маги, которых мы специально выписывали, утверждают – у нее темнота в сердце. И что‑то еще… не знаю, как все это правильно называется. Они прописали ей лекарства, травок надавали. Но только это почти не помогает. Амалита медленно гаснет.

Вот за это я столько лет и прощала своего отчима – он ее любил. Действительно любил. Сурово, сухо, но очень сильно.

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах. И даже что выше них. А сейчас если можно, мне нужен нотариус.

– Зачем?

– Я хочу подписать отказ от наследства. Может тогда ваши дети успокоятся, – тоже не смогла удержаться от шпильки. О том, что собираюсь отказаться в пользу Леониды и младших, я решила умолчать. Пока так будет лучше. Пусть родственнички потеряют бдительность.

Путем долгих уговоров и препирательств мне удалось согнать Кешку на спину. Он там долго копошился, приятно щекоча кожу. Погладив вылезшую из‑за плеча мордочку, я улыбнулась – ну не могу на него злиться. Кешка ведь не виноват в своем создании. Да и желтоглазого он недолюбливает. Одно это грело мне душу.

В большую столовую я спустилась при параде. Простого кроя сарафан, на тонких лямках, перехваченный под грудью широкой лентой, тем не менее смотрелся очень изящно на моей фигуре. Да еще и тоненькая, полупрозрачная эльфийская сорочка добавляла свое. Длинные бело‑червонные волосы я высвободила из плена косы, и заколола падающие на лицо пряди на затылке. На шее висело несколько артефактов, не особо нужных, но красивых.

Получилось здорово – у родственничков даже рты пооткрывались.

Младшие оказались самыми искренними. Они плохо помнили время, которое я жила с ними, поэтому сейчас принимали сестру‑мага более чем восторженно. Иллюзия никогда не была моей стезей, но ради них я вспомнила все, что знала.

Бабочки, мелкие фейки, щебечущие птички. Пусть банально, но ребятам понравилось. В довершение всего я попросила старшего – Яноса принести мне шляпу. Из которой вынула новое чудо. Вообще‑то этот странный зверь был куплен мною сегодня на рынке, но как уверял меня хозяин зверька – такой у него всего один. Говорят, это новомодное эльфийское развлечение – держать за домашнего любимца вот такое животное. Выглядело оно как средних размеров кролик, с рыжевато‑песчанной шкуркой. Золотисто‑карие глаза смотрели с любопытством и живо, явно с проблесками ума, несвойственного простому зайцу. Длинные стоячие ушки украшены черно‑белыми кисточками, как у рыси. Хвостик же у зверька похож беличий, но чуть покороче. Главным же в нем были небольшие, мягкие на ощупь и покрытые короткой шерсткой крылышки. Не знаю, может ли он летать, но такого милого зверька ни разу не видела.

И пусть Кешка не обижается. А то сопит, положив голову на плечо. Ревнует, змеюка ползучая.

– Кеш‑ша хорош‑ш‑ший.

Я так и обалдела, услышав этот голос. Так значит он еще и разговаривает. Дожили!

Родственники аж заозирались в поисках причины змеиного шипения. На что мне пришлось делать самое невинное выражение лица. Я не я, и татуировка не моя.

Поохав над подарком, младшие быстро поужинали и пошли играть.

Мне же предстояло «замечательно» провести время среди семьи, которая никогда и не была моей.

Ужинали мы по традиции, заведенной отчимом – в тишине. Я вообще любительница потрещать под хорошую закуску, но сейчас только радовалась отсрочке. Больно любопытными глазами зыркали на меня Петра и Славиж, уже прознавшие про нотариуса.

После ужина вся семья, включая младших, перешла в большую гостиную, где нам подали чай, а для мужчин выпивку.

Да, я совсем забыла отметить, что дом моей матери – это красивый коттедж в два этажа, с большим фруктовым садом и конюшней. В прислуге были три человека – домработница, молоденькая девчонка помощница и конюх‑садовник. Лишних в своем доме мама не терпела.

– Ксана, ты к нам надолго?

Ну, началось!

– Сама не уверена. У меня каникулы, вот и решила приехать хоть ненадолго. У одногруппников в Светлом Лесу родственники, вместе и поехали. Но время у нас не бесконечное. Думаю, где‑то через пару дней они приедут за мной. А там… посмотрим.

– И что это за друзья такие? Эльфы? – строго посмотрел на меня отчим.

– Не совсем. У одного дядя на эльфийке женат. У другой эльф дед. Но с Олеандриэлем мы по дороге встретились, – пожала я плечами.

– С кем? – округлились его глаза. – Если мне не изменяет память, а старому военному она вряд ли изменяет, так зовут одного из эльфийских принцев.

– Старшего. – Равнодушный глоток из чашечки. – Удивительный эльф.

Самой было противно. Я никогда не пользовалась чужими именами для собственной выгоды. Даже когда служила в Магическом Патруле, никто так и не узнал, что мой отчим начальник стражи в столице Ялицы. А это не так просто, с учетом близости эльфийской границы. За одно это мне бы дали послабление.

И вот теперь я мараю имя Олеандра. Надеюсь, он меня простит. Если я когда‑то еще увижусь с этим грандиозным существом. Старший эльфийский принц, женатый на драконице Алауэн. Обалдеть!

Сердце опять начало колоть острой иглой. Так что пришлось срочно топить взгляд в чашке чая.

– И ты с ним знакома?

– Да. – Удержаться от улыбки не удалось. Если бы они знали, при каких обстоятельствах произошло то знакомство…

– И как получилось, что ты все еще учишься? – с усмешкой посмотрела на меня Петра, старшая сводная сестра.

– Маг учится все жизнь. Мне же повезло попасть в такую школу.

– Говорят, она ужасно дорогая?

Ну вот и до сути добрались.

– Престижная и очень сильная. Поэтому дорогая.

– И как же ты за нее платишь? – Карие глаза засверкали. Она даже вперед подалась.

– Я маг. У меня свои возможности.

– Это у двадцатитрехлетней девчонки? – Отчим отвратительно подкован в любом деле.

– Это у двадцатитрехлетней женщины. – Думаю, намек понятен.

А главное, я ни слова не солгала. Думаю, у начальника стражи точно есть амулет, выдающий ложь.

Петра демонстративно поморщилась. Как же, приличная женщина, жена и мать. А я тут о любовниках своих… Нет бы о ее.

– Дочка, я все хотела спросить. Что же такое произошло, чтобы ты так… побелела?

– Несколько не самых приятных встреч, мама. Кстати, господин Илуш, – с детства привыкла называть отчима именно так. Я же незаконнорожденная и между прочим непризнанная никем. – Скажите в городе или в округе случаем не пропадают дети полукровки?

– А что? – насторожился он. И без слов понятно – пропадают.

– Вы связывались с эльфами? Я знаю, что они этим тоже обеспокоены.

– Какое тебе до этого дела, Ксана?

– Теперь все должно наладиться. Но матери похищенных могут больше не ждать своих деток.

– Что ты об этом знаешь?

– Лишь то, что нам стало известно от Олеандра. Сколько детей пропало в Ялице?

– Трое. Ты принесла не самые лучшие вести, Ксана. Мартина все еще ждет своего Олегела. Мальчишка пропал полгода назад.

Трое! У меня в глазах потемнело. Знала бы я раньше, обошлась бы с некромантом куда как менее ласково. Он бы у меня еще дня три мучался.

– Что‑то мне подсказывает, что ты знаешь об этом деле куда больше, чем говоришь, – задумчиво произнес отчим.

Остальные же просто заворожено смотрели на меня и… мои когтистые руки.

Ну да, перенервничала малость. И судя по световым ореолам вокруг всех присутствующих – зрачки тоже поменялись. Змеиные глаза.

А это что?

Значит, говорите – чернота в сердце? В этом спектре грудь моей матери выглядела как огненный шар. Там не сердце, скорей легкие повреждены.

– Ой, Ксанка, а чё это у тя? – ткнул пальцем Янос, младший брат. Ему недавно девять исполнилось.

Там, куда он указывал, сидел Кеша, собственной наглой желтоглазой мордой.

– Что, нравится?

– Ага.

– А как же кролокрыл?

– Дракон лучше. Дай посмотреть, а?

– Кеш, ты как?

Озорно блеснув глазами, дракон медленно перетек мне на руку, а затем и на пол. Когда кончик хвоста оторвался от моего пальца, я вдруг явственно ощутила чужое сознание и чувства внутри себя. Мы с Кешей были одним целым, и в тоже время в нем есть что‑то от Сери. Как мне донесли, при изготовлении печати используется кровь «хозяина» игрушки. А если учитывать, что где‑то во мне она есть… Кешка серединка на половинку.

– А это не опасно? – встревожено посмотрела мать на возню детей.

– Нет. Я его полностью контролирую. Оригинал куда опасней.

– Оригинал?

– Этот большой оригинал, думаю, скоро примчится. Познакомитесь.

– Ксана, заходи, доченька.

Кабинет матери все такой же. Заваленный бумагами и непередаваемо уютный. Расходные книги, ведомости и номенклатуры занимали весь стол, отводя лишь небольшой кусочек для письма и, конечно же, неизменной чашке малинового отвара. Даже в эту жару мама неизменно заваривает стебли этого кустарника, лишь добавляя листья мяты для свежести.

Выйдя из‑за стола, мама села на диванчик, стоящий у стены, и похлопала по другой его части, предлагая присоединиться.

– Думаю, нам есть о чем с тобой поговорить. Тебя очень давно не было, Ксана.

– Прости, мама. Я была немного занята.

– Не надо оправдываться. Не пускают тебя домой.

Ну да, не пускают. Свои же родственнички и не пускают. Бедная мама.

– Расскажи мне, что с тобой происходит. Почему ты мне не написала, что больна?

– Не стоит об этом. Ты бы беспокоилась. А ведь сама писала, какая эта твоя школа важная и особая. Разве я могла тебя вырвать.

– Школа – дело десятое по сравнению с тобой. Как давно это началось, и что с тобой происходит. Может быть, я хоть как‑то смогу помочь.

– С полгода назад начало у меня в груди жечь. Сильно так. Потом и задыхаться стала. Падучая напала. Врачи говорят возраст да волнения. У меня же вас, детки мои, вон сколько, обо всех позаботиться надо. Да и дело не стоит на месте. Мы ведь и по другим селам начали пекаренки открывать. Петра замуж вышла, ей приданое готовили. Славиж жениться собрался. – Мама вроде замялась. Мне было довольно непривычно видеть эту сильную женщину столь сконфуженной. – Александрит, – вот уж точно ничего хорошего после такого обращения не жди, – невеста Славижа – Мелисабель.

– Кто? – не поверила я.

– Мелисабель, дочь графини Селиван.

Что я могу сказать – здорово. Значит, сестрица моего… того мужчины, теперь моей свояченицей будет. А графиня тоже не чужой станет. Потрясающе!

– Сокровище мое, я знаю, что тебе это не нравиться. Но так уж сложилось. Может, породнившись, и графиня мягче к тебе станет. Или хотя бы с отцом даст повидаться.

– Ни отец, ни графиня мне не нужны. – Вскочив, я сделала несколько кругов по комнате. – Всю жизнь без них провела. Смогу и дальше.

– Ксана, нельзя всю жизнь быть одинокой. Почему ты никого к себе не подпускаешь?

– А чего хорошего это мне даст. Снова обмануться? Нет, мама, хватит с меня. Мне и так всю душу истрепали. Все самое лучшее, что возможно было, предали. Нет, мама. Я очень устала.

Опустившись на пол рядом с единственным человеком, который не предаст и не бросит, я опустила голову на колени матери. Как когда‑то в детстве. Отчим нередко порол нас, а я приходила к маме и, уткнувшись в пеструю юбку, плакала.

– Что же с тобой произошло, мое сокровище? Разве это дело, еще и четверти столетия нет, а уже седая.

Она перебирала мои волосы, а я не выдержала и заплакала. Это все мне напомнило, как еще несколько дней назад я так же перебирала гранатовые пряди и теряла последние крохи своего недоверия. Оставшись обнаженной перед очередным ударом.

Ведь тяжелей даже не преданное доверие. Больнее всего раниться об осколки разбившейся мечты. Во мне родилась надежда, разгорелось тепло. Я позволила себе мечтать. Позволила верить. Почти…

Стоп, почти что? Почти срослась с этими драконами, почти считала их семьей, почти… почти привыкла считать себя его. Я… была согласна… принадлежать ему…

От этих мыслей слезы высохли.

Ну нет. Не дождется!

Эта рыжая зараза мне за все заплатит.

*Авторство сего шедевра приписывается Елене Михайленко. Спасибо!!!!

Мытье посуды самое музоугодное дело на свете!!!

Глава 11 «Берегитесь женщин»

Подвиг – герой спасает принцессу от дракона.

Благотворительность – дракон спасает героя от принцессы.

(Н‑н)

– Александрит, а нас приглашают прокатиться.

Я чуть со смеху не упала, заслышав такое. В голосе Леониды звенело откровенное ехидство. Девочка явно получала массу удовольствия от происходящего.

И я даже не буду злиться на нее за такую подставу. Лучше приму участие в спектакле.

– Это на редкость удачное предложение.

Лица пригласивших (на свою голову) перекосило. Ну да, наверняка хитрая сестренка не уточнила какая из сестер с ней. Графиня с дочкой попали впросак.

Пока я заходила в магазин, к Леониде, подъехала шикарная колесница графини с ней самой и ее обожаемой дочерью. Сестричка их не очень‑то любит, а вот аристократочки решили навести мосты с будущим семейством. И нарвались… на меня.

Без лишних разговоров я дала Леониде пинок, заставляя поторапливаться. Та приподняла брови, но в колесницу залезла. Я же запрыгнула следом.

– К ювелирной лавке Бирема, пожалуйста, – попросила я возницу.

Устроившись на мягких сиденьях, я обратила свой взгляд к аристократочкам.

– О, у вас кажется макияж потек. Или это так лица корежит? Неужели солнечный удар случился?

Леонида, едва ли не застонала от удовольствия. Видать сильно ее допекли.

На данный момент я была одета более чем нескромно для других городов, но так как мы находились на эльфийской границе, мне вполне могли спустить такую вольность. Ко всему прочему я же магичка.

Итак, для похода по городу был выбран эльфийский наряд. Удобные шаровары, тонкая рубашка, все из льняной ткани нежно‑голубого цвета. А вот полупрозрачная, летящая туника с разрезами по бокам, скрепленная чуть ниже груди брошью, была ярко бирюзовый. В общем, по уверению сестры и продавцов (вот им‑то точно веры нет) я походила на эльфийку. Издалека. Ага. Очень издалека. Хотя при моем росте и природной худощавости, которую вроде бы начали побеждать регулярные кормежки, образ получался более чем привлекательный. Пока мы по городу ходили, не один парнокопытный (козел, то бишь) свернул шею.

Сейчас же на фоне закованных в пышные платья аристократок выглядела я очень свежо.

– Как дела у наших будущих родственников? – решила задать вопрос. А то все молча и молча. Как не родные, право.

– До недавнего времени все было хорошо.

– А что случилось недавно, чем‑то отравились? – какой у меня участливый голос. Может они собственным ядом подавились?

– Нет. В наш город заявилась одна безвкусная особа.

– А вы ее жевали? Зачем же так сразу с гостями.

– Ты позоришь нашу… э‑э, свою семью, – фыркнула Мелисабелль.

– Я? Чем?

– Своим развратным поведением. Не успела в городе объявиться, уже по казармам подолом метешь. Могла бы ради брата и попридержать свои похотливые планы.

– Мелиса, извини, но у меня нет подола. Это во‑первых. Во‑вторых, я ходила к отчиму, а в дочернем долге нет ничего позорного. В‑третьих, попридержи свой язык. И без того все платье ядом закапала.

Вот не понимаю я, чего это раньше так сильно их боялась. Ну, сидят две жабы, пыжатся чего‑то. Случись это больше года назад – молчала бы и краснела под злобными шпильками обеих аристократок. А сейчас мне на них уже как‑то чихать. По сравнению с парочкой драконов – эти бледная моль. Не нужна им такая родственница как я, ну а они мне подавно. Все равно весь город знает, чья я дочка, а не признали, так и не надо. Я им не родственница, а просто чужая магичка. И пусть не забывают об этом.

Спектр зрения поменялся, а зрачки сузились. На руке, демонстративно лежащей на сидении, выросли когти.

Более привычная к такому зрелищу Леонида ухмыльнулась, девочка молодец – быстро сообразила все преимущества сестры‑магианы. А вот аристократкам пришлось худо – побледнели бедняжки.

К их счастью мы уже подъезжали к нужной лавке.

– Я передам матушке послание, – во все зубы злорадно так улыбнулась Леонида после того, как оказалась на земле. – Думаю, Александрит тоже не откажется «поближе» познакомиться с нашими будущими родственниками.

Эх, кажется наши раскрасавицы попали. И крупно так. В беду, которая называется раздраконенная Александрит Андин. Будет на ком сорвать злость.

По моему счастливому лицу они это поняли.

– Я вам успокаивающего приготовлю, – обрадовала я их на прощание.

Графиня совершенно явственно икнула.

Весь следующий день я занималась амулетом для мамы. Небольшая брошка с многогранным камнем посредине не должна была привлекать лишнего внимания. И в то же время являлась сильным защитником. Купленную уже очень давно вещицу и тут приспособили в дело.

Повезло ведь в свое время приобрести эту милую брошку с александритом. Вот теперь маме не только подарок, но и хранитель будет.

– Ну как тебе? – спросила у Кешки, наблюдающего за всем с моего плеча.

Нахальная татуировка только хмыкнула. Ну да, знаю, артефактор из меня никакой. Если я даже в свое время не смогла понять, кто там поселился на моем плече, то сейчас и думать не о чем.

Во фруктовом саду матушки относительно прохладно и всегда можно спрятаться от летней жары. Да и небольшой фонтанчик нес свежесть в этот душный день. Рядом играли младшие, осчастливленные новым любимцем. Кролокрыл как и говорил продавец оказался зверем неглупым, с хитринкой, ластился к рукам, позволял в меру себя тискать, зная, что за это его вкусно накормят и позаботятся.

Я же развалилась на лежанке и грызла первые, еще незрелые яблоки. Главное после этого не забыть выпить один отварчик, а то поездку на прием к графине пропущу… по причине сильной занятости в уединенной комнате.

В груди уже с полчаса как‑то странно тянуло. Словно на внутренних струнах кто‑то играет протяжную, тоскливую мелодию. От этой музыки все сердце сжималось, а губы подрагивали. Не буду врать себе – от этого чувства не было плохо или больно. Скорей уж наоборот… напоминало варенье из лепестков розы, где привкус самих лепестков едва ощущается, но он так манящ и свеж. Легкая томность легла на плечи.

Даже задумываться не пришлось. Кто еще мог сделать так… и больно, и сладко.

Поэтому я и не удивилась…

Скрипнула дверь калитки. Своим великолепным слухом я могла услышать легкие едва уловимые шаги. Из дома вышла мама.

– Я могу вам чем‑то помочь, господин?

– Вы госпожа Амалита Илуш? – Скорей не вопрос – констатация факта. Как я ни готовилась, сердце все равно предательски дрогнуло и отозвалось болью. – У вас с дочерью очень похожи глаза.

– Вы Ксану разыскиваете? – догадалась мама.

– Простите… – кажется, не понял наш гость. – Александрит.

Рассмеявшись, хозяйка дома сказала:

– Верно. Она говорила, что к нам скоро приедут гости. Проходите. Я позову ее.

– Забыл представиться – Сериандрэй.

Сери!..

Сердце рухнуло в пятки, а потом взлетело и застучало в ушах. Явился. Быстро же они нашли меня. Или только он? Судя по ощущениям, желтоглазый один.

– И что же нужно господину Сериандрэю в нашем скромном доме? – спросила я, заходя в открытую всем ветрам гостиную. Все равно этот змееныш чувствует меня рядом. Как и я его.

Странное ощущение. Чем‑то напоминает покалывание от отсиженной части тела… метрах так в пяти от тебя. Н‑да, невнятное объяснение, но яснее не скажу, уж слишком непривычными были ощущения. Странное потягивание в сторону. Раньше этого точно не было.

На спине завозился Кешка, настороженно выглядывая из‑за плеча.

Пробежав глазами по моей фигуре и остановив взгляд на лице, Сери заметно расслабился.

– Я пришел за тобой, Алекс.

– А мне и здесь хорошо.

«Ну не смотри же на меня так холодно. Хочется тебя обнять, а не замерзнуть».

Опять я его мысли словила. Что же это такое?

– Кхм! – напомнила о себе мама. – Молодежь, может быть вы пока в другом месте попереглядываетесь. А то встали посреди комнаты как две статуи. Александрит, проводи гостя в сад.

– Его не звали и не ждали, – фыркнула я, разворачиваясь и направляясь в сад.

– Не верю, – скептично заметил Сери и побрел за мной. – Ты знала, мы тебя найдем. Иначе спряталась бы подальше.

Date: 2015-10-18; view: 231; Нарушение авторских прав