Алауэн. История одного клана 8 page

Маги рассредоточились по площадке, вполне осознав во что ввязались. Я же слегка покачивалась будто змея. Ее кольца медленно раскручивались во мне, заставляя воспринимать мир немного иначе… четче, ярче.

Первый пробный файер я отправила назад даже не повернувшись к напавшему. Следующий залп дали уже все вместе. Отпрыгнув чуть в сторону, я отклонилась от одного шарика, а два других откинула щитом.

Кажется Иаллин начала что‑то напевать, и при следующих атаках я уже танцевала, мягко и изящно переступая по траве и изгибая тело с нечеловеческой грацией. Когда меня попытались срезать Воздушным Бумерангом – низко пригнулась, перевернулась на живот и тут же встала, еще успевая подпрыгнуть над возвращающимся заклинанием. Файерболы пропускала просто изгибаясь, Голубой Луч отразила от вогнутого щита в сторону создателя. В общем, пока в дело не пошло холодное оружие, танец получался прекрасным.

Но, поняв, что магией такую змею, как я, не взять, слегка паленая троица обнажила оружие. Так – меч, копье и… булава? Это на хрупкую‑то девушку с тяжелым шипастым шариком? Варвары!

Звук поющей ариоки прекрасен. Жаль только, что его приходится обрывать каждый раз, когда на меня нападают. Уворачиваюсь от меча, ухожу от удара длинным копьем, бью сама цепью по владельцу булавы. Красный след пачкает серую рубаху. Запах крови щекочет нервы. Облизываю губы в нетерпении. Хочется попробовать.

Только что‑то идет не так… несколько удачных па, заканчиваются в опасной ловушке. Замах клинка удается отразить, но вот жало копья пробивает грудь.

Не понимая, смотрю на красное пятно, разливающееся по рубашке. По моей рубашке, моя кровь!

Толчок назад, гарда наконечника царапает кость, падение…

На мгновение боль сводит с ума.

Русоволосый маг еще сильнее нажимает на древко копья, буквально пригвоздив меня к земле. Упырь вас покусай, больно‑то как! В его протянутую руку вкладывают меч, кончик которого он тут же подносит к моему горлу.

– Попалась, змейка.

Один его товарищ держит мою правую руку, на кончиках пальцев которой горят магические огни, левой, с ариокой, не очень‑то помашешь с пробитой грудью. А маг стоит как раз надо мной, расставив ноги. С довольной такой усмешкой, даже противно.

Будет больно!

Делаю замах левой рукой, кость трескается, а ариока оплетает мужскую шею. Рывок на себя. Снова дикая боль.

Когда я пришла в себя, первое что увидела – мертвые серо‑голубые глаза. Маг упал на меня, и его кровь, льющаяся из разорванного горла, залила всю мою грудь и шею, смешиваясь с моей. Где‑то слышался шум битвы, но мне уже все равно.

Я раньше никогда не убивала людей. Ни одно разумное существо.

Наемники не захотели выполнять Договор. Увидев, как девчонка убила их предводителя, они кинулись на оборотней.

«Доигрался!»

Времени на забавы не было – обратившись в красного дракона, Сери быстро разметал наемников‑магов, а Колин занимался выловом тех, кто все еще оставались в круге. Мальгольм и Иаллин кинулись к подруге.

Лишь минут через пять, убедившись, что ни одного наемника вблизи не осталось, желтоглазый опустился на землю в человеческой ипостаси.

Чтобы почти сразу услышать крик, полный боли. Сердце на мгновение замерло, а в груди похолодело.

Вынув из груди копье, Колин откинул его прочь, а Иаллин тут же принялась заговаривать рану.

– Ключица сломана, – буркнул кошак, посадив девушку и облокотив ее на себя, что бы драконица могла заняться и выходным отверстием.

Александрит что‑то шептала, и только прислушавшись, Сериандрэй разобрал:

– Я не хотела!

– Ну что, доволен? – неприятно скривил губы брат. – Получил свою игрушку. Надеюсь, ты хоть дашь ей срастить кость, прежде чем потащить в свою постель.

– Я не собираюсь отправлять ее домой. Она все сделала верно.

– Верно? – поднял брови брат.

– Для полноты действий Александрит надо было научиться убивать и драться на смерть. Теперь я не боюсь, что ее убьют только потому, что она не может того же.

– Иногда я тебе поражаюсь.

Сери пожал плечами.

Почувствовав на себе взгляд, он обернулся… чтобы столкнуться с голубыми, как вешнее небо, глазами, расчерченными змеиными зрачками. От ненависти, льющейся из них, закружилась голова, и он поспешно бежал прочь. Лишь бы она не заметила в который раз за это время прокушенных губ, кривящихся в болезненной усмешке.

«Ненавидь! Но ты все равно будешь моей».

Плечо нудно болело. Хотя это причиняло меньше неудобства, а вот чесалось оно действительно безумно. При том где‑то внутри. Так и хотелось взять острую спицу и почесать кость.

Подергав плечом и не дождавшись прекращения этого издевательства, я, не открывая глаз, попыталась почесаться. Но едва пальцы коснулись ткани, прикрывающей плечо, руку перехватили.

– Проснулась.

Глаза распахнулись сами собой!

– Тш‑ш! А ну, лежать! – прижали меня к матрасу.

– Сери, гад, пусти меня!

Ага, раскатала губу. Рука, лежащая поперек груди, не давала и шелохнулась, а вот другая… накрыла раненое плечо. Что же они у дракона такие горячие‑то, как бы ожога не осталось.

– Успокоилась, красавица? Правильно, нечего мешать себя лечить.

Зло фыркнув, я отвернулась, лишь бы не видеть эти наглые желтые глаза. От рук Змея действительно разливалось приятное тепло, под колыбельной которой боль начинала дремать. Вот сейчас полегчает, и выгоню этого паразита из своей постели.

Так, вопрос дня: где это – моя постель?

Небольшая светлая комнатка, в открытое окно льется солнечный свет, окрашенный в розовый. Птички поют, правда, голосок у кур не очень, но ведь птица, как ни придирайся. Откуда‑то доносятся вкусные запахи свежеиспеченного хлеба. А еще прохладой тянет. Стало быть вечер.

Лежу я в постели, неширокой такой, вон, приткнувшийся рядом дракон еле умещается. Простыни чистые, тонкое одеяльце едва прикрывает…

– Хм, ну и что это значит?

Судя по невинному взгляду этой красноволосой сволочи, он прекрасно понял, что мне не понравилось. А вот бесята в глубине глаз настораживают – он явно принял в моем раздевании непосредственное участие.

Ударить Змея под дых, как я намеривалась, не удалось, левая рука оказалась привязана к телу. А вот пнуть его никто не мешал.

Да, кроватка все же узкая.

– Одеяло отдай! – потребовала я сверху.

– А если не отдам?

– Сери!

Одеяло мне отдали, и на этот раз я завернулась как могла, правда, одной рукой было очень неудобно.

– Ложись, – потребовал он, снова оказавшись в постели. Только теперь сидя на самом краю. – Я еще с плечом не закончил.

Состроив недовольную гримасу, все же подчинилась, возвращаясь в горизонтальное положение. На самом деле слабость и головокружение сделали свое дело, и на подушку я опустилась с облегчением.

Рука Сери вернулась на перебинтованное плечо, а я опять отвернулась.

– Злишься, – скорее констатация факта, чем вопрос.

– Нет, радуюсь, что вообще жива осталась.

– Тебе никто не причинил бы вреда, не заиграйся ты в великого мага и воина.

– Иди к чертям.

– Я домой пока не хочу, – усмехнулся он. – Ну же, Александрит, перестань дуться, прям как маленькая.

– Что? Из‑за тебя меня чуть не убили. Я даже говорить с тобой не хочу. Тварь!

– Тебе так будет лучше.

– Как? Мертвой? Все, хватит, – сбросила его руку. – Уйди.

Как это не странно, но дракон послушно встал и вышел из комнаты. При том бросив на прощанье такой взгляд, прям малое дите обидели.

Почти сразу ко мне влетела Алла.

– Ты как, сестричка?

– Вопреки стараньем твоего братца – жива.

Иаллин потеснила меня на постели и уселась рядом.

– Не сердись на него. Он… дракон. Хотя кто бы говорил, да? Но ведь кроме этого Сери еще и мужчина, а это уже не лечится.

– Почему. – Запоздало вспоминаю о своем пробитом плече, и пожатие им отзывается болью. – Ой, я бы полечила. Ножницами.

– У них это в голове. А не там… где можно «полечить». Как плечо?

– Болит. Где мы? Я ничего не могу понять.

– Эта небольшая деревенька в полдня пути от границы со Светлым Лесом. Мы в доме старосты. Хороший человек, впустил нас на постой. Хотя попробуй их не впусти. Три таких лба здоровых приходят с окровавленной девчонкой на руках и помощи просят. Тут как хочешь, а хотеть придется. Жена старосты ужин уже приготовила, только тебя и ждем.

Знает ведь чем меня пронять.

– А валяюсь‑то я тут сколько? – спросила я, пока Алка застегивала на мне рубашку. Руку она отмотала, но потом опять зафиксировала плечо с помощью большой косынки.

– Да часов пять уже. Солнце вон к закату клонится.

– Сколько? Но… такое ощущение, будто не один день. Да и плечо почти не болит, только ноет.

– Это Сери лечил. Правда, деду все равно придется показать, он ведь учует.

– Что? – Принюхиваюсь. От меня пахнет травами и чем‑то терпким.

– Все. Эти эльфы… вечно они все знают, – отмахнулась Иаллин, заправляя за остренькое ушко прядку золотистых волос.

За большим столом нас уже ждали.

– Янина, – представилась невысокая, полноватая женщина лет эдак сорока. Ее румяное лицо светилось добротой и какой‑то жизненной мудростью. – А это Гарик, мой муж, – кивнула она на жилистого худого мужчину, возвышавшегося над ней более чем на полторы головы.

– Александрит Андин, – улыбнулась я в ответ.

– Мудреное имя.

Мы сели за стол, и я с неприкрытым интересом глянула на выставленную снедь. Ох, как же надоело столько есть.

– Есть такой камень – александрит. Женщина, у которой моя мать работала, отдала ей сережку с этим камнем, вторую она где‑то потеряла, – рассказывала я, накладывая себе разваренную, рассыпчатую картошку. – Мама сделала из нее кулон и очень берегла. Она говорит, я была таким же подарком. Вот и назвала меня в честь того камня. Одно из его свойств – это умение усмирять владельца и способствовать соглашению, сговорчивости.

Услышав это, Иаллин и Колин захихикали, имитируя приступ кашля. Ага, сразу оба заболели. Интересно, что же они в моих словах нашли?

– А что обозначает Андин, – заинтересовалась хозяйка. – Я страсть как люблю всякие загадки.

– Ну… мама говорила, что «единственная», но мне не верится. Может ей просто звучание понравилось.

– Так это второе имя? А мне казалось имя рода.

– Нет.

Дабы больше не отвечать на расспросы женщины, пришлось подналечь на угощенья. Все‑таки не хочется всем и каждому рассказывать, что у тебя нет имени рода.

– А вот мое имя обозначает «Яркая», – влезает драконица. За что получает мою благодарную улыбку. – А Колиандрэй – «Храбрый воин». И вы никогда не поверите, узнав, что означает Сери.

– Не надо! – возмутился тот.

– Вот мучайся. Сери означает «Цепи». Уж не знаю, кто из ваших родителей так развлекся, но факт остается фактом.

– Уж лучше чем папочка хотел, – наморщил нос Колин.

Я заинтересованно посмотрела на дракона, в надежде услышать продолжение. И дождалась.

– У демонов принято называть своих детей в соответствии со стихией, к которой они принадлежат. Ну а мы драконы, хотя наш отец огненный демон, и он настаивал чтобы нас назвали по его стихии – любым именем на Б. Алауэн Ту в свою очередь по обычаю носят похожие имена. Мать настаивала на этом. При том очень ей не хотелось уступать отцу, а с беременными драконицами лучше не спорить, честное слово. Тут к мамочке еще и тетя присоединилась, она тоже не является демоном, и они там такое устроили. А так как хуже злой беременной драконицы может быть только злая Владычица, эти две чуть полгорода по камушку не разобрали. Отец рассказывал, что многие после этого еще заикались. И, разумеется, он уступил матери.

Через какое‑то время в гости к нам заглянула старшая дочь старосты с сыном. Лидия похоже взяла от родителей лучшее – высокая, стройная, женщина с привлекательным лицом и чистой кожей. Ребенок же ее оказался… полуэльфом. Мальчишка имел светлые волосы, зеленые глаза и чуть остренькие ушки. Очень симпатичный малыш пяти лет. Иаллин вне себя от восхищения чуть не затискала дитятю, который даже не сопротивлялся, девушка ему тоже понравилась.

В общем, мы проболтали до глубокой ночи и только тогда Мальгольм пошел провожать Лидию, живущую на другом конце деревни, стали готовиться ко сну.

Нас с Аллой разместили в комнате, которую в свое время занимала старшая дочь старосты, а мужчинам достались сени и маленькая спальня младшего сына, ушедшего на охоту.

И все ничего, но стоило мне пойти умываться в маленькую коморку у кухни, вслед за мной там же объявился распроклятый Змей.

Не обращая на него внимания, я умыла лицо одной рукой. И уже собиралась вернуться на кухню, когда Сери заслонил дверной проем, занавешенный тканью.

– Уйди.

Он покачал головой.

– Ты так и будешь бегать от меня?

– Буду. А ты так и не оставишь меня в покое, – в моем голосе ни грамма надежды.

– Какой покой, Андин? Если только в вечном.

– И как бы тебе его устроить.

– Не стоит так рисковать, милая, – хищно улыбнулся он, проведя пальцем по моему виску. Какого лешего он делает?

– Выпусти меня.

– Чего ты испугалась. Я не сделаю тебе плохого.

– Ага, лимит гадостей от тебя на сегодня исчерпан. Не поверю.

– Да кто же знал, что ты поведешь себя как последняя дура, – разозлился Сери, золото радужки вмиг расплавилось и растеклось по всему глазу, а узкий зрачок дрогнул. – Ты вполне могла убить их раньше, чем они коснулись тебя. Но нет, мы играли в благородство, да и просто играли. Ты слишком привыкла быть сильной, вот и результат, – кивнул он на мое плечо. – Запомни, Александрит, дракон никогда не заиграется с жертвой настолько, чтобы забыть о предосторожности, насколько бы слабым противник не казался.

– Я не дракон.

– Конечно нет. Ты драконица. Почти. Вот и веди себя соответственно. Хватит себя жалеть. И изображать немощную. Ты сильнее, чем даже можешь представить, но упрямо отрицаешь драконью кровь и дар.

Я даже не заметила, как Змей оттеснил меня к самому умывальнику. Вот ведь… ничего цензурного.

– Ты получила хороший урок и еще злишься. Или уже перестала изображать из себя обиженного ребенка?

Одной рукой это бесовское отродье обняло меня за талию, а другой коснулось подбородка. На красивом лице было так ярко написаны все его желания, что я просто не выдержала… и, схватив больной рукой ковшик, которым обычно поливают друг другу на руки, обрушила его на голову Сери.

Звон стоял – колокольня позавидует!

Руки он сразу же разжал, но мне и этого показалось мало. Да за то, что он делал, и прибить не жалко. Вот я и плеснула в сторону трясущего головой дракона водой из тазика, где совсем недавно умывалась.

Ледяная, колодезная вода вмиг привела Сери в чувство. Посмотрев на меня, он оскалился. А я, взвизгнув, вылетела из коморки, прижимая к себе тазик, как родной, будет хоть чем голову прикрыть, если по ней соберутся настучать.

Хорошо, что как раз вернулся Мальгольм, в объятья которого я так удачно и попала. От вышедшего за мной змееныша отгородилась с одной стороны оборотнем, с другой тазиком.

– Чего он опять от тебя хочет? – нахмурился чернявый.

– Поговорить на философские темы. Что может еще хотеть от меня этот гад ползучий.

Из груди Мальгольма раздался звук, весьма напоминающий тот, что издают готовящиеся к драке дворовые коты. Я даже ухом к ней прижалась, чтобы послушать эти многозначительные переливы. Сколько вызова!

– Убери от нее руки! – растянул Змей. – И не с‑смей прикас‑сатьс‑ся.

– А ну, успокоились! – вышел Колин.

Так, откуда он вышел? Что он делал у Иаллин?

– Убери своего брата, – рявкнул Мальгольм. – Девочка и так чуть жива осталась, так этот и сейчас никак не уймется.

– Сери, что опять произошло?

– Не сошлись в ряде вопросов.

– Конечно, – дернула я бровью, – кто на какой стороне постели спит, при в том, что я настаивала на раздельных комнатах.

«Что ты опять вытворяешь?»

«Мне надо было с ней поговорить».

«Это из‑за твоих разговоров она теперь дрожит и к оборотню жмется?»

«Не удержался еще раз попробовать».

«Ой, дурак!»

Не я одна так думаю, какое счастье!

– Извинись перед Алекс, и пошли спать.

Змей бросил на братца огненный взгляд, но подчинился.

– Извини… – Дернувшись как от удара, Сери посмотрел мне в глаза. – Извини, что не хочу видеть тебя в виде очаровательного трупа. Извини, что приходится чем‑то жертвовать. Извини, что не хочу брать силой то, что и так принадлежит мне.

Дверь на улицу с силой хлопнула, едва не слетев с петель. А Мальгольм поцеловал меня в висок и тихо сказал:

– Хочешь, я останусь на ночь в вашей комнате.

– Нет. Тогда Змей тебя действительно порвет.

– Ну хорошо. Я лягу здесь, у двери. Не беспокойся, кошкам и не в таких местах спать приходится.

– Ты хотя бы понимаешь, что делаешь? Сам толкаешь ее в объятья этого оборотня. Задумал получить девушку, так будь осторожней.

– Если кошак внезапно шею свернет, это будет напоминать несчастный случай?

– Ага, и все кости переломает и пару раз на клинок упадет.

– И усы сам себе вырвет.

Колин посмотрел на темный силуэт брата, мечущегося в темноте сада.

– Этого тебе точно никогда не простят. Он ее друг, в отличие от тебя. Ты ей враг.

– Попроси Иаллин активировать печать.

– С ума сошел? Хочешь мой совет? Просто подожди, дай девочке самой успокоиться и начать тебе доверять. Просто подожди.

Сери кивнул, принимая, наконец, вполне человеческий вид. А то странно было видеть в этом сельском рае полудракона полудемона.

* Договор скрепленный магией – происходит автоматически при произнесении всеми сторонами слова «Договор». При нарушении карается наложением особой печати – «нарушившего Договор». С носителем такой печати мало того, что редко кто свяжется, так еще и убить могут безнаказанно. Ибо не фига!

Глава 7 «Красная Нить»

Большинство Драконов способны так заигрываться,

что теряют контроль и над собой и над игрой.

(Ян Словик «Трактат о Драконах»)

Утро началось. Факт прискорбный.

– Выключите солнце, спать мешает, – заворчала драконица.

Я на такую мелочь, как открытые занавески, внимания не обратила, отвернулась к стенке, накрылась подушкой и продолжила сладко дремать.

– Девчонки, вставайте. У нас неприятности.

Иаллин пробормотала что‑то типа: – А не пойти бы им на… – а дальше подробная карта далекого пути. Дабы лучше слышать, я высунула голову из‑под подушки, чем совершила тактическую ошибку. Меня ухватили за мочку и потянули.

– Ай! С ума сошел? Вон иди Аллу за уши хватай, они у нее длиннее.

– А мне твои больше нравятся.

Девушка, лежащая на соседней лавке, хихикнула. Ну вот, нас кажется все же разбудили.

– Что там произошло? – зевая потянулась Алла. Надо признать красиво.

– В общем… проблемы, – разом стал серьезным кошак. – Вставайте, мы сейчас вам все расскажем.

– И почему нас не разбудили сразу? – бесновалась Иаллин.

Дело в том, что ночью пропал сын Лидии. Не найдя рано поутру своего ребенка, молодая женщина бросилась к родителям. От шума проснулись драконы и оборотень. Желая помочь, они проверили все следы и облетели окрестности, но малыш словно сквозь землю провалился.

Лидия уже без сил сидела рядом и тихо плакала, Янина лишь время от времени вытирала сбегающие по щекам капли, Гарик возвышался над обеими женщинами, сурово хмурясь и почти не говоря. В большой, мигом ставшей какой‑то неуютной кухне собралось еще семеро мужчин кроме наших оборотней.

– Алла, прекрати, – оборвала я метания драконицы. – Твои крики не помогут. Поисковые заклинания пробовали?

Драконы выразительно фыркнули, а Мальгольм кивнул.

– Красную Нить тоже?

Ох, сколько сразу осуждения в глазах.

– Это запретное заклинание, – строго глянула на меня Иаллин. – Магия крови вообще строго осуждается.

– А это разве кого‑то останавливает, – развела руками жертва «запретной магии». – Ребенка надо найти.

Драконица согласно кивнула, ну а братья нахмурились. Влезать в это дело им явно не хотелось. Мне, надо признать, тоже. После прошлой передряги плечо не заросло, но все же помочь семье, столь любезно приютившей нас, следовало безоговорочно.

Заслышав о запретной магии, деревенские подобрались. Они и так‑то магов не очень жалуют, а тут еще это. Поэтому, вздохнув, пришлось рассказать.

– Магия крови запрещена из‑за своей силы и очень хрупкой постройке заклинаний. Кровь – это вообще самый большой дар, какой может преподнести человек или другое живое существо. Нередко при совершении особо энергоемких заклинаний, маг компенсирует недостаток силы своей кровью. Опасность же заключается в сильной привязке хозяин‑кровь. Можно очень легко воздействовать на отдавшего драгоценные капли. С магами дела обстоят еще хуже, здесь можно не только найти хозяина крови, но и навести на него так называемую порчу или проклятье, и даже временно заблокировать силы. Заклинание Красной Нити воздействует на родственную кровь, позволяя обнаружить того или иного родственника по особым линиям. Для этого мне потребуется кровь матери ребенка. Если вы пойдете на такой риск, то возможно мы сможем вам помочь. Путь крови невозможно спрятать и затереть.

В конце этой лекции Колин присвистнул. Да уж, сама от себя не ожидала.

– А что? – покраснела я. – Пришлось заняться изучением вопроса.

Сери надменно фыркнул.

Ну, а Лидия взмолилась:

– Все что угодно, только найдите моего мальчика.

Посмотрев на мать пропавшего ребенка, я кивнула. Теперь самое неприятное. И похоже для меня.

– Осталось только выяснить, кто будет проводником.

Все вышло так, как я и думала – то есть рисковать опять мне. Драконы проводником быть не могут – их магия слишком сильна для такого хрупкого существа, как ребенок‑полукровка, а оборотень… в общем тоже. По идее мне тоже нельзя этим заниматься, кто знает как отреагирует заклинание на то, что уже проводилось со мной, но выбора не оставалось – все же в этой компании я больше всех человек. Как бы некоторые не настаивали на обратном.

А пока топили баню – такие заклинания лучше проводить именно в этом месте – я взяла в оборот близнецов, вытащив их в сени.

– Какие сюрпризы мне может подкинуть ваш Диз Терей» итт в нашем случае?

– Нам бы вообще не хотелось, чтобы ты лезла в это дело.

– Ну раз вам не хочется, то идите седлайте лошадей, поедем развлекаться в Светлый Лес.

– Не язви. Нам тоже хочется помочь, но свойства Диз Терей» итт недостаточно изучены. И мы не можем отвечать за последствия.

– Эх, и почему я каждый раз влезаю в подобнее истории.

– Потому что в глубине души настоящая авантюристка, – улыбнулся Змей.

– Где‑то очень глубоко.

– Откуда ты вообще знаешь Красную Нить? Не думаю, что в Академии преподают такое.

– В Академии нет, но вот в школе Вакана еще и не то можно узнать. У меня и у Иаллин есть подружка‑некромант, нас хоть сейчас на погост отправляй трупы поднимать.

Начавшаяся было приоткрываться дверь, с шумом захлопнулась. Представляю, что о нас подумали деревенские. Пришли – три дракона, один оборотень с раненой девицей на руках. К вечеру та оклемалась, съела как три здоровых мужика после целого дня работы в поле, а теперь уговаривает провести запрещенный ритуал и говорит о поднятии мертвяков. Бр‑р, я бы такую без разговора на костер пригласила. И ведь кому скажи, что я серединка на половинку – то есть не совсем человек и чуть‑чуть дракон? Представляю лица деревенских – точно поленья начнут по домам собирать.

А что я? А я ничего.

Ничего хорошего.

Колин приобнял меня за плечи и встряхнул, даже зубы клацнули.

– Не бойся, в обиду мы тебя не дадим.

– Ага, сами обидим, – поморщилась я.

– Никто тебя… Сери? – строго посмотрел Колин на брата.

– Хорошо, хорошо. Больше не буду.

– Чего не будешь? – даже испугалась я.

«Ну? Или ты хочешь потерять ее навсегда?»

– Не буду тебя доставать, – с величайшим трудом и нечеловеческой мукой произнес Змей, закатывая глаза. – Во всяком случае, постараюсь.

– А попытки убить и соблазнить сюда входят?

Сери обреченно кивнул.

– Первое – да. Второе – сомневаюсь.

– И с чего такая щедрость?

– Недоверчивая ты, – поморщился желтоглазый.

– Еще бы. У меня хорошие учителя, – усмехнулась я.

Мы заперлись в несильно натопленной бане. Я провела ритуал очищения, а затем поставила на пол чан с водой. У деревенских есть такое обязательство – детей женщины почему‑то рожают в бане. Маленький Лукар не был исключением. Так что сейчас я смело призывала духов этого места. Вредные банники хоть и злобные существа, но детей почему‑то любят, вот и сыграем на этом, усилив магию крови.

Заклинания шептались, легко срываясь с языка песней. Пришлось чуть попридержать свои драконьи наклонности, это им свойственно петь призыв. Дойдя до первого пика, я резанула по протянутой руке Лидии. Бурлившая в медном тазу вода окрасилась.

– Примите жертву, укажите дорогу, что увела от родного порога. Кровь пролилась, красной нитью связала, мать и дитя, разве этого мало? Так я заплачу все то, что осталось, потерю верну, чтобы нить оборвалась.

Ну и резанула себя по ладони.

Как только первые капли упали в чан, появился водоворот, только почему‑то вверх. Из самого узкого места вырвалась тонкая красная ниточка и… ударила мне в лоб.

Очнулась я уже на палятях в доме. Рядом к моему изумлению лежали Колин и Сери. Покачиваясь как пьяная, села.

– Что происходит?

– Мы надеялись, ты объяснишь, – поднял на меня зеленые кошачьи глаза Мальгольм. – Сначала баню озарила красная вспышка, потом эти двое свалились и начали корчиться, словно их раскаленным железом пытали. Сейчас вот без сознания.

– Где Иаллин?

– В бане. Лидия не может отойти от водоворота, он начинает опадать, а это может прервать ритуал.

Сев на пол, я побрызгала на лица драконов водой из ковшика, стоявшего тут же, рядом. Не нравилось мне, как они дышали, словно марафон пробежали.

– Иаллин сказала, чтобы вы сами разбирались со своими узами. О чем она?

Я нахмурилась. Мы с драконицей никогда не говорили об этом. У меня были подозрения, что она знает намного больше, чем хочет показать, но так не хотелось ломать нашу дружбу, все‑таки она родной мне человек. Точнее дракон.

– Ты же уже понял – я не совсем человек. Но и не полноценный Алауэн. Да не сиди ты, Мальгольм, помоги мне.

Порвав какую‑то ткань, мы приложили к горящим лбам драконов холодные компрессы. Я еще пыталась смочить их губы легким настоем игольницы, надеясь, что хоть немного попадет внутрь организма, но братья упорно сжимали рты.

И если Колин понемногу приходил в себя, то Сери «радовал» нас синюшной бледностью. Да еще и тихо постанывал.

– Алекс, ты его хорошо знаешь? – кивнул на гранатоволосого оборотень.

– Век бы не знать. А лучше два века. Или три, если подфартит. А что?

– Ну… он тут полдеревни перепугал. Его как корчить начало… в общем, я такого никогда не видел.

– А что произошло?

Сери вновь застонал, и я поняла – надо срочно дать ему настойку. Игольница не только расслабляет и снимает спазмы, но и притупляет любое негативное магическое вмешательство. Дракону просто необходимо выпить хоть немного.

Положив голову Сери себе на колени, я попросила Мальгольма разжать зубы дракона с помощью ножа и влила ему в горло совсем немного разбавленную в пропорции один к одному настойку. И тут же принялась гладить по горлу, чуть нажимая рукой и заставляя сглотнуть жутко горькое, но такое нужно лекарство.

Представляю какую картину застал Колин, когда очнулся – я сижу, запрокинув голову его брата на свои колени и примериваюсь к шее, а оборотень наблюдает за этим с ножом в руке. Хорошо хоть у Алауэн в первые моменты не оказалось сил даже двинуться, а то прибил бы к упырям.

– Что… вы… делаете…

– Твоего чокнутого братца спасаем, – зло рявкнула я и кивнула кошаку.

Тот понял, и мы, уже под бдительным взглядом Колина, проделали всю процедуру вновь.

Минут через пять Сери перестал сжиматься как пружина и порозовел.

– Это кровные узы так отрикошетили?

Колин кивнул. Он все так же сидел на полу, привалившись спиной к стене, и, неприятно морщась, пил слабый настой игольницы, в который мы добавили сахар. Я же маленькими ложечками вливала сахарный сироп с гораздо более сильной концентрацией лекарства в рот его брату.

– Вы знали, когда я собиралась провести ритуал?

– Нет. Просто в какой‑то момент стало больно, словно силы выкачивали вместе с внутренностями.

Я кивнула.

– Вот почему для меня ритуал не принес никаких неприятностей. Моя кровь, а расплатились вы. Только не пойму с чего это. Получается нарушение закона сильнейшего. По идее, более сильный может взять силу более слабого, не интересуясь его желанием. А я получается забрала ее насильно. Ничего не понимаю, – покачала головой. – Почему Сери до сих пор без сознания?

Date: 2015-10-18; view: 251; Нарушение авторских прав