Несостоятельность финитистской трактовки развития науки

Диалектический материализм рассматривает научное познание как процесс все более глубокого и полного отражения материального мира. Этот процесс в принципе безграничен. Любые научные теории, какими бы глубокими и совершенными они ни были, представляют собой лишь относительные истины, приближенно соответствующие объективной реальности и не исчерпывающие ее полностью.

Эта точка зрения на научное познание принимается большинством ученых. В качестве иллюстрации мы сошлемся здесь на оценки, данные некоторыми крупными физиками своим собственным достижениям. Так, создатель классической физики И. Ньютон говорил, что он кажется самому себе ребенком, перебирающим камешки и раковины на берегу моря, в то время как перед ним простирается огромный неисследованный океан истины. Один из основоположников современной физики

А. Эйнштейн также не считал свои теории окончательными. Он рассматривал общую теорию относительности, которая венчала его научную деятельность, лишь как приближенное описание физической реальности. По его мнению, она должна уступить место более общей физической теории — единой теории поля. Выдающийся физик XX века, В. Паули на основе анализа физики сделал такой вывод: «...сами будни физика выдвигают в физике на передний план аспект развития, становления» '.

Однако это мнение о физике и ее перспективах не является единодушным. С ним контрастируют противоположные высказывания, даже весьма видных ученых, смысл которых сводится к тому, что физика может в принципе исчерпать свой объект исследований, по крайней мере в его сущностных аспектах. Так, физику лорду Кельвину (В. Томсону) принадлежат слова, высказанные им в конце прошлого века, о том, что физика близка к завершению своего развития. В величественной картине полного и законченного знания Кельвина смущали только два «облачка» — проблема изучения черного тела и проблема увлечения эфира. Другой современный крупный физик Р. Фейнман считает перспективу беспредельного развития физического знания маловероятной. Более правдоподобной ему представляется точка зрения, согласно которой наступит время, когда мы познаем все физические законы.

Развитие физики опровергло прогнозы Кельвина. Из двух облачков, о которых он говорил, возникли две новые теории — квантовая механика и специальная теория относительности, составившие основу современной физики. Физика не завершила своего развития, а вступила в новый его этап. Из современного же состояния физики не следует и оценка ее перспектив, данная Р. Фейнманом.

Точку зрения на развитие физического знания, разделяемую Кельвином и Фейнманом, можно назвать фини-тистской. Она не кажется нам обоснованной, но все же представляется целесообразным подвергнуть ее более тщательному анализу и выявить ее гносеологические корни. Это позволит не только понять истоки финитизма, но и лучше представить сущность безграничности научного познания.

] В. Паули. Физические очерки. М., 1975, стр. 31.

Финитистская концепция научного знания небеспочвенна. Ее нельзя рассматривать как некое недоразумение или как результат незнания ее сторонниками современной им науки. Это опровергается уже тем фактом, что она выдвигалась крупными учеными. Финитизм имеет причины, которые коренятся в самом научном познании. Он возникает как следствие абсолютизации некоторых реальных аспектов и тенденций развития научного знания.

Важнейшая гносеологическая причина финитизма связана с тем обстоятельством, что в научном познании мира исследователь имеет непосредственно дело не с миром «в себе», а с теоретизированным миром. Если теория, через призму конструкций которой ученый смотрит на мир, в течение длительного времени находится в согласии с эмпирическими данными, выполняет эвристические функции, успешно служит основой практической деятельности, то в представлении ученого происходит своеобразное «сращивание» построенного на ее основе теоре-тизированного мира и мира объективного. Именно так произошло с теоретизированным миром, сконструированным на базе ньютоновской физики. Ныотонианцы считали ньютоновскую физику не просто теоретической моделью, отображающей природу. Скорее, они думали, что природа в целом такова, какой она представляется через призму конструкций ньютоновской физики.

Теоретизированный мир в любом случае качественно исчерпаем. Он исчерпаем даже тогда, когда в свете его Вселенная представляется бесконечной системой, состоящей из бесконечного числа материальных объектов. Он конечен в своих сущностных аспектах, в тех законах, которые лежат в основе всего многообразия охватываемых им явлений и процессов. Конечность теоретизированного мира определяется не только тем, что теория, на базе которой он построен, включает конечное множество законов. Дело еще и в том, что научная теория всегда представляет собой относительно замкнутую систему. Она не допускает безграничного расширения, увеличения числа законов и принципов. Поэтому конечность множества законов теоретизированного мира выступает не просто в качестве случайного факта, но как выражение необходимости.

Если объективный мир свести к его репрезентации в виде теоретизированного мира, то тогда придется

согласиться с мыслью о его исчерпаемости. Именно таким был мир классической физики. Когда Кельвин говорил о возможности исчерпания сущности физического мира, он основывался на предпосылке тождества теоретического мира классической физики и объективного физического мира.

Предпосылка, на которой основан финитизм, несостоятельна. Между теоретизированным и объективным мирами существует гносеологическое различие модели и объекта, который эта модель репрезентирует. Исчерпае-мость теоретизированного мира, конечно, не означает исчерпаемости самого объективного мира. Наоборот, следует считать, что объективный мир неисчерпаем. На чем зиждется эта уверенность? Чтобы выявить ее основания, прежде всего уточним понятие неисчерпаемости материального мира. Это понятие употребляется в диалектическом материализме в двух различных смыслах.

Во-первых, оно применяется для характеристики практически бесконечного многообразия явлений, существующего в рамках конечного множества уже известных нам форм материи. В этом смысле свойством неисчерпаемости обладает не только материальный мир в целом, но и его конечный, сравнительно небольшой фрагмент. Такого рода неисчерпаемость совпадает с тем, что Ф. Энгельс называл практической бесконечностью. Ф. Энгельс писал, что даже ограничение сферы человеческого познания Солнечной системой и нашей маленькой Землей «не наносит существенного ущерба практически бесконечному многообразию явлений и познанию природы, точно так же как не вредит истории аналогичное, но еще большее ограничение ее сравнительно коротким периодом времени и небольшой частью Земли» '.

Во-вторых, понятие неисчерпаемости материального мира выражает ту мысль, что число форм материи, объективных законов материального мира неограниченно велико. При этом предполагается,'что известные в настоящее время формы материи и законы составляют лишь небольшую часть неисчерпаемого в своих проявлениях материального мира. Именно такую трактовку неисчерпаемости мы находим в работе В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». В. И. Ленин обращается к идее неисчерпаемости материального мира, чтобы пока-

' К. Маркс а Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 552.

зать, что наше современное представление о материи является относительной истиной, отражающей лишь часть свойств материального мира. Опираясь на эту идею, он выражает уверенность в том, что физика откроет еще много нового и необычного в материальном мире.

Когда мы говорим о неисчерпаемости материального мира как предпосылке неограниченности развития физического познания, понятие неисчерпаемости употребляется во втором, более сильном смысле. Финитистские концепции, вообще говоря, совместимы с признанием практической бесконечности материального мира. Однако они несовместимы с идеей неисчерпаемости как неограниченного многообразия форм материи и ее законов.

Идею неисчерпаемости материального мира нельзя обосновать простой ссылкой на эмпирические факты и результаты известных нам теорий. Она доказывается не какой-то конкретной теорией или суммой фактов, а всем развитием научного познания. Ученые всегда стремились построить такую теорию, которая бы наиболее адекватно выражала сущность объективного мира. Однако любые попытки втиснуть все многообразие мира в конкретные теории заканчивались неудачей, эти теории со временем обнаруживали свою неадекватность. Мир оказывался богаче и сложнее любых теоретических схем. Именно такое развитие научного познания можно рассматривать как подтверждение идеи неисчерпаемости материального мира.

Вместе с тем неисчерпаемость материального мира представляет собой объективную предпосылку безграничности научного познания. Но научное познание может быть действительно безграничным, если оно не сводится к движению мысли в рамках сложившихся теорий, а понимается в более широком смысле — как смена научных теорий.