Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 15. С приближением Рождества холодная жестокая зима набирала силу





 

С приближением Рождества холодная жестокая зима набирала силу. Каждое утро Джейми еще затемно отправлялся на охоту и возвращался далеко за полдень. Джесси быстро осознала, что в этих краях мало проку от сословных привилегий – колонисты просто не выживут, если не будут дер. жаться все вместе. Хотя Джейми закупил в Англии достаточно продовольствия, им необходимо было делиться, а титул леди – особенно леди Камерон – только налагал дополнительную ответственность, а вовсе не открывал доступ к обеспеченному праздному существованию.

Правда, и Джесси не оставалась без поддержки, ведь приехавшие с ней слуги также лелеяли мечту о новой жизни в Новом Свете и готовы были трудиться не покладая рук, чтобы не погибнуть. Да, это была не Англия. У лиц благородного звания здесь практически не оставалось привычных общественных обязанностей. Джесси давно уже написала письмо Генри и Джейн, и оно ждало оказии. В их замкнутом и простом мире небольшого поселка еще не образовался «светский круг» – ему неоткуда было взяться. Джейми пообещал, что весной они будут принимать у себя губернатора Джеймстаун с кой колонии, а потом сами отправятся визитами по близлежащим округам. Но и это вряд ли можно было назвать светской жизнью. Джесси не было нужды тщательно готовиться к визитам ко двору, да и к ним врядли мог заглянуть королевский посланец. Все ее время поглощали хлопоты по хозяйству. И хотя иногда она с грустью вздыхала, вспоминая роскошный особняк, в котором так недолго пробыла хозяйкой, ей не требовалось переламывав себя, чтобы засучив рукава браться за очередную срочную работу. Дни стали совсем короткими, а ночи длинными и холодными. Все мужчины без исключения валили лес и запасали дрова, а женщины шили, солили и коптили дичь, отливали свечи и варили мыло и стирали, без конца стирали. Все чаще в округ наведывались индейцы. Они приезжали торговать и выказывали неизменное дружелюбие. Зимой все дикари – и мужчины, и женщины – нарядились в выделанные шкуры. Пована Джесси больше не встречала. Ее очень интересовали эти чужие люди, но и тревожили тоже, и оттого она старалась держаться от них подальше. Кое‑кто из первых колонистов, вместе с Джейми закладывавших поселок, успел немного выучить язык индейцев и довольно свободно общался с ними. Сам Джейми говорил свободно, и Джесси частенько видела, как он запросто болтает с краснокожими. Многих он приветствовал по именам и постоянно намекал, что неплохо бы и Джесси познакомиться с ними поближе.

– Зачем? – спросила она однажды вечером. Собираясь в постель, Джесси надела длинную синюю ночную рубашку, а Джейми все еще сидел за столом – делал какие‑то пометки в календаре. Ее вопрос застал Камерона врасплох.

– Как это зачем?.. – удивился он.

– Тебе самому они очень нравятся, а меня ты постоянно отпугиваешь от них.

– Я тебя вовсе не отпугиваю. Напротив, коль скоро ты моя жена, то должна относиться к индейцам со всей возможной учтивостью.

Я и так достаточно учтива, – возразила Джесси, возмущенная тем, что ее манеры поставили под сомнение. Камерон пожал плечами и отложил в сторону перо.

Мадам, мне самому довелось неоднократно наблюдать ваше поведение. Вы напряжены и скованны и демонстративно стараетесь сохранять дистанцию. Вряд ли такое поведение можно назвать учтивым. Но я познакомилась с Пованом и…

– Да‑да, все это хорошо. Это показывает, насколько сильно они тебя интересуют, но тем не менее ты постоянно забываешь, что они такие же люди, как и мы. Они созданы из плоти и крови и рождаются с тем же набором желаний ц страхов.

– Я помню об этом постоянно, – холодно отчеканила Джесси, – и ничем не заслужила упреков в поведении, недостойном твоей супруги.

– Ах ты, моя маленькая актриса, – мягко промолвил Джейми. – Хотел бы я знать, что ты думаешь и чувствуешь на самом деле!

– Насколько я могу судить, милорд, вы ожидали, что я буду лучше справляться со своими обязанностями здесь, среди дикарей и фермеров, нежели среди ваших старых друзей из высшего света.

– Насколько я могу судить, миледи, вы отлично справитесь со своими обязанностями в любом окружении.

– Так значит, я все‑таки справляюсь? – задиристо уточнила Джесси. Она часто замечала, что муж наблюдает за ней, и ужасно хотела бы знать, что он при этом думает.

– Ты и сама это отлично знаешь. И нечего напрашиваться па комплименты. А если учесть твое отношение к Новому Свету и нежелание покидать Англию, твои успехи можно считать просто поразительными. Наверное, ты даже пожалела о том, что вышла замуж, хотя и получила уйму денег и титул, когда узнала, что придется ехать сюда. – Джейми ни на миг не спускал с нее пристального взора. Признайтесь, миледи, вы пожалели или нет?

Она старалась все так же дерзко смотреть ему в глаза, несмотря на мгновенно пересохшее горло. Но под конец все же потупилась и пробормотала:

– Я… ни о чем не жалею. Не забывай, что у меня по‑прежнему оставалась возможность вернуться служанкой дом к брату.

О, миледи, для этого у вас слишком большое самомнение – Вряд ли вас долго продержат на таком месте.

Однако Джесси пропустила укол мимо ушей и спросила, комкая простыни:.

– Скажите мне, милорд, а вы сами не пожалели о нашей свадьбе?

Джейми надолго замолчал, неподвижно сидя в своем кресле. Он так долго разглядывал Джесси, что та покраснела от смущения и даже раскаялась в излишнем любопытстве.

– Мои чувства к тебе остались прежними, – наконец ответил Джейми.

– Но это еще не значит, что ты не пожалел о пашей свадьбе, – упрямо прошептала она, чувствуя, что краснеет еще больше.

– Я не пожалел о нашей свадьбе, – промолвил Камерон и уткнулся в свои бумаги. Он поспешил уйти от скользкой темы. – Запомни, Джесси, что с поухатанами надо постоянно держать ухо востро. Их вера слишком отлична от нашей. Они считают себя детьми какого‑то гигантского зайца, а вовсе не Адама и Евы. Они трепещут перед божеством, олицетворяющим жестокость, и потому с охотой приносят ему в жертву все, даже своих младенцев. И оттого столь безжалостны к своим врагам.

– А разве мы им враги?

Джейми отложил перо, встал и прошел к камину, задумчиво следя за игрой пламени.

– Если бы брат Опеканканока был до сих пор жив, я бы чувствовал себя увереннее. Этот человек всегда был СТОРОННИКОМ мира, тогда как Поухатан не стеснялся пойти на любую жестокость ради неограниченной власти. Вот и Опеканканок такой же – скор на расправу. Да, иногда индейцы относятся к нам дружелюбно, однако они до сих нас окончательно.

– Так зачем же мы тут торчим? – недоумевала Джесси, которую против воли била крупная дрожь.

– Мы торчим здесь, мадам, потому что мне так угодно, – раздраженно отрезал Камерон, Он направился к кровати, и Джесси снова покраснела, заметив знакомое пламя и его глазах. Джейми заставил ее смотреть на себя, поймав за подбородок. – А вы, миледи, будете вести себя чрезвычайно осторожно, потому что я так решил, не правда ли?

Она торопливо кивнула, с трудом понимая, о чем он говорит, и затрепетала оттого, что сильные руки обняли ее столь аадстно, Разве можно пожалеть о том взаимном огне, что запылал между ними?

Но после, когда Джесси уютно свернулась клубком у мужа под боком и цел уживалась и его глубокое сонное дыхание, ее снова начал мучить страх перед будущим. Она с каждым днем все сильнее привязывалась к Джейми. А что, если со временем она перестанет быть для него столь желанной и его страсть иссякнет? Тогда ее участь будет более чем печальна – ведь у Джесси не останется даже ненависти, которая могла бы служить поддержкой в постигшем се горе.

Она снова напомнила себе, что в любом случае была и остается его женой. Она вот‑вот родит ему ребенка. Но достаточно ли этого?

И впервые в жизни Джесси поняла, что нуждается в его любви.

Двадцатого декабря Роберт с Ленор перебрались в собственный дом. Над его возведением трудилась вся колония, не исключая и Роберта с Джейми. И все не могли нарадоваться из плоды своего труда: дом получился почти такой же просторный и добротный, как у Джейми, но возвели его в поразительно короткие сроки. Джесси почему‑то особенно шокировал неиссякаемый энтузиазм Ленор, которая так носилась со своей голубой кровью. Ведь эту хижину вряд ли можно было сравнить с тем замком, в котором она родилась и выросла – Понимаешь, Джесси, он никогда не был нашим, потому до предназначался старшему брату, – пояснила она. – И я впервые стала хозяйкой своего собственного дома.

Три сестры усердно сидели за вышивкой, чтобы было чем прикрыть голые стены и хоть немного удержать в них тепло.

– Вот это я понимаю – работа для леди, и притом вполне приличная, – повторяла Ленор. Она так и не смирилась со слишком живым участием, которое принимала Джесси в незавидной судьбе семьи Джона Таниена. Но Джесси решительно отметала вес возражения. И немало удивилась, когда сидела за работой в последний день перед переездом сестер, и осознала, что будет скучать без Ленор. Вскоре явились мужчины и напомнили, что пора расходиться по домам. Сестры обняли друг друга с непривычной искренностью и теплотой. Затем ее поцеловал Роберт и с улыбкой сказал:

– Доброй ночи, младшая сестричка. Веди себя хорошо.

– Вы же переезжаете не за тридевять земель, – заметила она.

– Да, всего лишь на расстояние хорошего броска, – согласился Максвелл.

– Наш поселок еще очень мал, – сухо вмешался Джейми. – Так что смею вас заверить, что вряд ли мы будем Реже видеться. Нам просто придется… ночевать в разных местах. – И он отвел Джесси подальше от Роберта и придал к себе. Похоже, он опять на что‑то злился. Но при этом не преминул горячо поцеловать на прощание Ленор.

Джейми собрался проводить новоселов до дома. Джесси Полагала, что тоже имеет на это право, и приказала Молли подать ей плащ. Но Камерон СИЛОЙ развернул ее обратно к лестнице, качая головой. И как‑то лихорадочно заверил:

– Мадам, уже слишком поздно и холодно, чтобы покидать дом в вашем положении. Вы уже распрощались с гостями, а прогуляться до их дома сможете утром, вдвоем с Элизабет.

Джесси открыла было рот, собираясь спорить. Ей не меньше, чем другим, хотелось взглянуть на законченный дом. И вовсе не улыбалось торчать в одиночестве наверху, дожидаясь возвращения Джейми, – ведь гостеприимные новоселы наверняка предложат поднять тост за их семейный очаг.

– Джейми, я не понимаю, почему…

– Зато я понимаю. – Квадратный подбородок угрожающе выпятился.

Джесси потупилась и снова вскинула голову, готовая к спору.

– Джейми…

– Эта ночь не для прогулок. – Он схватил ее за плечи и пристально посмотрел в глаза. – Снег покрылся наледью, на которой ты запросто можешь поскользнуться и упасть. Неужели ты с такой готовностью намерена рисковать жизнью моего ребенка?

– Мы можем собраться и отметить наш переезд завтра утром, – примирительно предложил Роберт. – А может, и нет, – добавил он с легкой гримасой. Роберт вместе с Джейми каждое утро ездил в лес на охоту. – Но даже если нам с лордом Камероном придется уехать, вы, леди, сумеете прекрасно провести время втроем!

– Марш в постель, – твердо приказал Джейми. Джесси с недовольным лицом поцеловала еще раз на прощание Ленор, Роберта и побрела к лестнице. По пути она кивнула Молли, и служанка ответила ей понимающим кивком и пошла следом.

В спальне Джесси принялась плакаться на грубое поведение мужа, но Молли, хлопотавшая над постелью и ночной рубашкой, отнеслась к ее возмущению с поразительной легкостью.

– Ах, малышка, женщины в твоем положении делаются такие нервные – просто жуть! Охо‑хо, хоть бы уж и мне поскорее узнать это самой! Ну, скорее залезай в постель!

Любопытство взыграло в Джесси настолько, что она послушно забралась под одеяло.

– Это что еще за новости, Молли?

– Джон Таннен сделал мне предложение, вот что. – ]У1олли не очень‑то удавалось скрыть свою радость. – Он собрался спросить у отца Стивена, не обвенчают ли нас до Рождества.

– Так скоро! – только и ахнула Джесси.

– Чем скорее, тем лучше, – бурюгула Молли. – Понимаешь, Джесси, я же постоянно торчу у него дома, с детьми, ну и… все такое. Ох Джесси, я прямо места себе не нахожу! Ты ведь знаешь, что я на себе давно крест поставила. Кому я была нужна – старая, заезженная кобыла… и Джону я выложила все без утайки про свое прошлое, да только ему нет до того дела. Дескать, ему важно только то, что есть между нами. Что сил у меня на десятерых и он шибко в меня влюбился, потому как видел, что я хорошо обхожусь и с его сыном, и с маленькой Маргарет. И не видать этим деткам лучшей мачехи, а ему – любимой невесты.

– Ох, но это же прекрасно! – воскликнула Джесси. – Я так рада за тебя, Молли!

– А все благодаря тебе, Джесси.

– Молли! Ведь не я же вложила в твое сердце доброту и любовь!

– Но ты дала мне новую жизнь. Ты и еще лорд Камерон. И еще лорд Камерон… Джесси сосредоточенно закусила губу. Да, он повернул их жизнь к лучшему. Правда, подчас он делает эту жизнь просто невыносимой из‑за своего упрямства, однако Джесси давно уже не мыслила своего существования без него. Джейми мог довести ее до белого каления, Он мог разбудить в ней страсть и подарить неземное блаженство, и в нем, в нем одном она видела источник жизненных сил.

– Я желаю тебе всего самого лучшего, – сказала Джесси, крепко целуя Молли.

– Спасибо тебе, девочка. Мне на самом деле понадобится твое благословение. И лорда Камерона.

– Считай, что оно у тебя уже есть. – По крайней мере это она могла пообещать с уверенностью. Джейми будет рад за Молли и Джона. Как ни посмотри, они скорее его подданные, нежели правившего где‑то за океаном короля. Ведь для колонистов Джейми олицетворял гражданскую власть, единственно существующую в этой глуши. Обе женщины замерли, прислушиваясь, как Камерон поднимается по лестнице. Вот он приблизился к комнате.

– Доброй ночи – выпалила Молли и поспешно удалилась.

Джесси заинтригован но прислушалась, как Молли и Джейми обменялись в коридоре приветствиями и как Молли спускается вниз. Тем временем отворилась дверь, и в спальню вошел Камерон, весь облепленный снегом. Он небрежно скинул плащ, не сводя с Джесси возбужденного, лихорадочного взгляда.. Так же на ощупь он принялся стаскивать башмаки, и ДЖЕССИ встревожилась. Неужели он снова разозлился на Роберта? Он заставил их прощаться в такой спешке, а ее чуть не силой отправил наверх…

Джейми кое‑как расправился с камзолом, буквально содрал с себя рубашку, подвязки и чулки на пути к кровати и с каким‑то варварским кличем бросился па перину, крепко прижал к себе Джесси и поцеловал что было сил. Она воспротивилась поначалу, но недолго оставалась равнодушной к волшебной истоме, растекавшейся по телу от его поцелуев и нежных ласк. Когда наконец Джейми нашел в себе силы отодвинуться, чтобы перевести дух, в его глазах плясали бесенята, а на губах играла лукавая усмешка.

– Что это значит? – поинтересовалась Джесси, облизнув припухшие губы.

– Это? Это называется страсть и неутоленное желание, мадам, которое я более не в силах подавлять, тем паче что мы наконец‑то одни в этом доме!

– Джейми, ну что за грубость…

. – Это не грубость, мадам, – возразил он, вылезая из панталон. – Это щенячий восторг.

– Роберт – твой друг!

– Хм. И твой друг тоже. Скажи‑ка, ты все еще только о нем и думаешь?

– Что?! – опешила Джесси.

Джейми ласкал ее грудь, прижимаясь к ней всем своим сильным, горячим телом.

– Ты все еще вздыхаешь по нему? Все еще жалеешь, что я так грубо и нахально поймал тебя в танце на Майский день?

– Что тебе нужно от меня? – хрипло спросила Джесси, побледнев при виде того, с каким напряжением давалось Джейми каждое слово. – Я вот‑вот рожу тебе ребенка, а ты по‑прежнему бранишь меня! Чего же ты хочешь?

Джейми смотрел на нее долго‑долго, и пламя в его глазах стало совсем темным, почти черным.

– Возможно, я мечтаю получить вашу душу, миледи. Ту самую, к которой у меня нет доступа до сих пор.

– Ни одному мужчине не дано полностью завладеть женской душой! – в отчаянии вскричала Джесси. А про себя подумала, что в таком случае несчастная женщина будет полностью подчинена.

– А как насчет женщины, миледи? Дало ли хоть одной Женщине полностью завладеть душой мужчины?

– Ты говоришь загадками, и я ничего не понимаю. По‑моему, ты и так имеешь все, что пожелал.

– Что пожелал… – с восторгом выпалил он. И приник к ней в страстном поцелуе, заставив загореться ответным Желанием.

В эту ночь он был удивительно нежен и сумел разбудить Джесси невероятную чувственность. Каждый раз ей казалось, что нельзя, невозможно испытать большее блаженство, однако Джейми возобновлял ласки, и оказывалось, что это ошибка, что есть новые, неизведанные высоты. Когда он наконец затих, Джесси совершенно вымоталась, но была на седьмом небе от счастья и прижалась к Джейми едва ли не с благоговением. Его рука немедленно легла на то место, которое некогда считалось у нее талией. Она напряглась, ожидая какой‑нибудь колкости по поводу того, что является его собственностью и он все равно отучит ее смотреть на сторону.

Однако Джейми долго молчал, а потом вздохнул и ласково погладил огромный живот.

– Увы, моя милая, я сильно запоздал с плотскими утехами. Мне не следовало делать это нынче ночью – со страстью или без. Чувствуешь? Малыш дерется. Его возмутила моя грубость. Джесси, тебе не было больно?

– Нет. – Она обрадовалась, что темнота скрывает ее смущенный румянец. – Мне не было больно.

– Ну что ж, моя супруга, отныне и на несколько месяцев вперед вы будете свободны от меня. – И Джейми снова надолго замолчал, ласково поглаживая ее грудь. А потом внезапно вскинулся – темный силуэт в ночном мраке – и спросил: – Скажи‑ка, Джесси, ты будешь рада? Или все же тебе будет не хватать этого… хотя бы немного?

– Джейми, пожалуйста…

Он резко отвернулся и соскочил с кровати, хрипло прошептав:

– Спи, Джесси.

– Джейми…

– Спи.

Чувствуя себя абсолютно несчастной, Джесси следила, как он отошел к камину. Камерон так и не обернулся в ее сторону, а неподвижно стоял возле огня.

Джесси хотела его окликнуть, но не посмела. Стоило открыть рот – и слова польются сами отчаянным, безумным потоком. И тогда он завладеет не просто ее душой, в его власти окажется ее трепетное, обнаженное сердце. А рисковать этим она не могла. Джесси устало зажмурилась и провалилась в забытье.

Утром все в их доме казалось каким‑то необычным. Ленор с Робертом забрали с собой Кэтрин, и Чарити также отправили работать к новоселам, пока не найдут подходящую прислугу. Элизабет предложили остаться, если, конечно, Джейми не против. Джейми ничего ни имел против Элизабет – он стремился отделаться только от Роберта. Итак, Элизабет с Джесси с самого утра отправились навестить Ленор в ее новом доме, и сестра с радостью встретила их и провела внутрь так торжественно, будто приглашала во дворец.

– А вот этот уголок, – показывала она тесную каморку на втором этаже, – мы приготовим для детской.

– Ох, Ленор, неужели и ты?.. – радостно восклицала Элизабет. – И на каком ты месяце?

– Пока ни на каком, – хихикнула Ленор. – Разве что после вчерашней ночи… ну, Роберт был просто переполнен решимостью. – И она заговорщически улыбнулась Джесси. – Ах уж эти мужчины… Обычно он ведет себя мягко и ненавязчиво. А прошлой ночью заявил, что нам немедленно нужно обзавестись ребенком. Напомнил, как хорошо переносишь беременность ты, Джесси. А еще напомнил, как быстро ты понесла. – Она задумчиво потеребила свой золотистый локон, не спуская с сестры глаз. – Но чему же тут удивляться, ведь ты вышла замуж за Джей‑ми Камерона, а он настоящий дьявол, когда… когда дело касается определенных вещей.

– Ленор!.. – смущенно охнула Элизабет.

– Ох, да хватит тебе притворяться невинной церковной мышкой! – засмеялась Ленор. – Ведь если говорить на чистоту, Джейми собирался жениться на мне. И время от времени я не могу не задавать себе некоторые вопросы.

Джесси уже давно залилась краской, однако Ленор решила выяснить все до конца.

– Это ведь не назовешь простым исполнением супружеского долга, верно? Ты чувствуешь удивительное возбуждение и истому, и ты…

– Ленор! – возмутилась Элизабет. – Посмотри, Джесси так неловко тебя слушать!

– Я вполне довольна, Ленор, – улыбнулась Джесси.

– Нет, Джесси, это про меня можно говорить вполне довольная, – добродушно засмеялась Ленор. – Я полагаю, что ты должна испытывать нечто большее.

Возможно, так оно и было, однако в последующие дня трещина, возникшая в ее отношениях с Джейми, угрожающе расширилась. Он покидал ее затемно, и постоянно был занят чем‑то днем, и даже поздним вечером подолгу засиживался за рабочим столом.

Как и предполагал Джейми, Ленор с Робертом по‑прежнему проводили у Камеронов большую часть дня – как будто и не было переезда в новый дом. Уже на третий день они явились к Джейми на обед. Молли сказала, что отец Стивен разрешил Джону Таннену обвенчаться, и Джесси с радостью сообщила эту новость всем сидевшим за столом.

Джейми с сомнением изогнул бровь и задумался: сама мысль о подобной свадьбе была слишком неожиданной. Во всяком случае, в Англии Джона наверняка сочли бы святотатцем, ведь не прошло и шести месяцев с того дня, как тело бедняжки Джоан предали морской пучине. Но здесь, в колонии, необходимость такого поступка диктовал здравый смысл, потому что Джон не мог справиться с хозяйством один – Сладкий дикий рай

– Отец Стивен согласился их обвенчать? – уточнил Джейми.

– Да. – Джесси замялась, но все же добавила: – Я бы хотела после церемонии устроить праздник здесь, в нашем доме.

За столом повисло неловкое молчание.

Наконец заговорила Ленор – быстро и решительно. Прежде всего такое событие станет вызовом правилам приличия, существующим в Англии. На что Джесси незамедлительно возразила, что они давно уже не в Англии. Стоя в углу, возле камина, сложив руки на своем округлившемся животе, Джесси негромко напомнила, что там, в Англии, ее тоже вряд ли станут принимать в так называемом приличном обществе.

– И не забывай о главном, – продолжала она. – Для меня Молли не просто служанка – она моя преданная подруга. Когда‑то мы были с ней на равных. И она всегда готова была прийти на помощь – вот почему сейчас я считаю необходимым сделать для нее все, что смогу.

– И ты готов смотреть на это сквозь пальцы? – Понимая, что от Джесси не добьешься толку, Ленор напустилась на Джейми. – Конечно, здесь условия иные, и все же…

Джейми, до сих пор с преувеличенной тщательностью ковырявшийся в мушкете, наконец соизволил обратить внимание на их жаркий спор.

– Джесси вольна поступать по своему усмотрению, – заявил он, пожимая плечами. – Ведь это ее дом.

Вопрос был решен, и Молли обвенчалась с Джоном, оси колония – от последнего наемного рабочего до сэра Вильяма – прибыла на прием, устроенный Джесси в честь бракосочетания своей подруги. Все были в приподнятом настроении, радуясь возможности повеселиться и хотя бы на Время позабыть про лютую стужу за окном. Джесси прошлась в паре с сэром Вильямом, их грумом и Робертом. И конечно, именно в этот момент она почувствовала на себе тяжелый взгляд мужа. Джесси застыла, готовая к очередной колкости, однако Камерон на сей раз промолчал. Он просто закончил с ней тур танца и заметил:

– По‑моему, тебе пора передохнуть. На последних месяцах беременности надо быть осторожнее. – Джейми подумал и добавил: – Ты можешь повредить ребенку, милая, и себе тоже.

Смущенно покраснев, Джесси покорно вышла из круга и направилась в уголок, чтобы сидя разливать подогретое вино и эль. А когда вечеринка закончилась, она с радостью расцеловалась на прощание с Молли, которая твердила без конца, что будет счастлива служить ей верой и правдой до самой смерти.

Джесси была бы рада высказать свою благодарность Джейми, однако не знала, как это сделать, – слишком неудачной была первая попытка быть с ним любящей и покорной. К тому же он заявил, что на время не станет к ней прикасаться. Джесси не хватало его жарких объятий и ласк, но приходилось осторожничать. Беременность угнетала ее с каждым днем все сильнее. Живот наливался непомерной тяжестью, и подчас Джесси молча дивилась, как ее разнесло за такой короткий срок. Итак, она не осмелилась привлечь к себе внимание Джейми – просто залезла в постель и следила, как он раздевается. Даже в самые холодные ночи муж ложился спать голым, и Джесси иногда следовала его примеру, еще до того, как он освободил ее от выполнения супружеского долга. Поначалу Джесси возмущалась, но Джейми только смеялся в ответ и утверждал, что два обнаженных тела согреют друг друга намного лучше. И хотя Джесси держала это про себя, ей нравилось спать обнаженной. Прикосновение к его большому горячему телу успокаивало ее. Ей было приятно то, как крепко обнимают ее всю ночь сильные, уверенные руки и как щекочут спину жесткие волосы у него на груди. Ленор оказалась совершенно права: это было восхитительно, а кроме того, рождало ощущение безопасности и комфорта и неосознанное стремление как‑то изменить их отношения, достичь в них чего‑то неуловимого, прекрасного и одновременно пугающего.

Плотно закутавшись в одеяло, Джесси смотрела, как Джейми отметил что‑то в календаре, потянулся, упираясь руками в поясницу, и задумчиво уставился на пламя в камине, облокотившись на полку и теребя подбородок. Но вот он обернулся к Джесси и заставил ее покраснеть. Судя по медленной улыбке и выразительно изогнувшейся брови, он сразу же понял, что за ним давно наблюдают.

– Тебе не понравилась вечеринка?

– Мне все понравилось, а ты была очень довольна.

– Еще бы не быть довольной той, чье место на помойке! – выпалила Джесси и мигом пожалела о своих словах – так болезненно скривилось его лицо. Она потупилась, готовая извиниться, но не нашла подходящих слов.

– Миледи, мы действительно осваиваем здесь новый мир. И я не считаю необходимым придавать первостепенное значение тому, где появился на свет каждый из нас.

Камерон повернулся и направился туда, где бросил свой плащ. Джесси опешила: неужели он сейчас уйдет? Ах, как бы она радовалась этому прежде! Но теперь ее сердечко Тоскливо сжалось, и в голове возникли мысли, что такая уродина, как она, наверняка стала ему противна. Хотела бы она знать, куда это он собрался на ночь глядя?

– Джейми?..

Он помедлил, но все же вернулся к кровати, приподнял ее лицо за подбородок и промолвил, внимательно глядя в глаза:

– Спи. Я ненадолго. Мне стало почему‑то тревожно: хочу проверить, заперты ли ворота и не дремлет ли стража.

Однако Джесси и не подумала спать, когда осталась одна – ей почему‑то ужасно захотелось плакать. Такая – странная чувствительность была для нее в новинку, и при – шлось отнести ее на счет причуд, обычных для беременных дам. Какой уж тут сон! Однако мало‑помалу усталость взяла свое, и, как это часто случалось в последнее время, Джесси сама не заметила, как забылась – чутко и тревожно.

Где‑то среди ночи вернулся Джейми. Она почувствовала его присутствие и тогда спокойно заснула.

Как и положено в сочельник, отец Стивен устроил торжественную службу, и вся колония собралась у часовни. Люди пели старинные английские псалмы, и, несмотря на жестокий холод, это была благословенная ночь. Даже у Элизабет поднялось настроение. Она старалась держаться поближе к сэру Вильяму Тибальду, что обнадеживало Джесси по поводу будущего сестры. Она хотела бы видеть Элизабет счастливой.

По окончании службы все родные обменялись скромными подарками. Джесси приготовила для сестер по новой теплой муфте, а для Джейми и Роберта сшила легкие кожаные куртки. Ей не терпелось полюбоваться, как будет выглядеть на Камероне ее подарок, и когда Джейми взялся за куртку, то нашел под ней еще и новую рубашку. На нее Джесси не пожалела самого лучшего шелка из тех тканей, что доставила «Госпожа Удача». Джейми уселся возле огня, и Джесси была довольна, что они остались вдвоем в отдалении от гостей: можно без помех выяснить, обрадуется ли он подарку.

Камерон искоса глянул на жену, не скрывая любопытства, и недоверчиво пощупал шелк.

– Кажется, это был самый дорогой отрез. А на ворот и манжеты ты точно пустила самые тонкие кружева. Когда я покупал все это, то думал, что тебе захочется сшить для себя платье.

Джесси небрежно повела плечиком, теребя новую подвеску на ожерелье – его подарок к Рождеству. Подвеска была в виде золотого медальона с гербом дома Камеронов, украшенная дивными самоцветами.

– Тебе не понравилась рубашка?

– Понравилась, и даже очень, – осторожно отвечал Джейми, не спуская с нее глаз. – Кто ее сшил?

– Я сама.

– Но я ни разу не видел тебя за работой.

– Я решила сделать тебе сюрприз и работала в те часы, когда тебя не было дома. Тебе нравится?

– Более чем. Такая роскошная ткань, мадам. И вы не потратили ее на себя. Если так пойдет и дальше, то я, чего доброго, воображу, будто ты вышла за меня не ради денег. Мне казалось, что ты готова сгрести под себя все, до чего сумеешь дотянуться, дорогая.

Джесси зарделась, по‑прежнему сжимая драгоценный медальон. Он опять издевался, но она решила не придавать значения его колкостям, чтобы не портить Рождество.

– Я вовсе не стремилась сгрести под себя все подряд, милорд… то есть в смысле вещей. Сказать начистоту, я просто не могла больше голодать. И еще я стремилась…

– К чему?

. – Не важно. – Она поспешно отвернулась, не желая продолжать, но не тут‑то было. Джейми ловко поймал ее за Руку и заставил смотреть на себя.

– К чему же вы стремились, миледи? Я жду ответа.

– Джейми, это же сочельник. И у нас гости.

– Ну и Бог с ними. Я жду ответа. К чему ты стремилась?

– Меня страшила такая жизнь и такая смерть, которая постигла мою мать, – промолвила Джесси, набравшись смелости. – Пожалуйста, может быть, теперь ты меня отпустишь наконец?

Его пальцы разжались. Джесси тут же отвернулась и в огонь.

Тем временем Тамсин развеселил всю компанию, наигрывая на флейте какой‑то забавный мотив. Ленор с Робертом попытались танцевать, приноравливаясь к сбивчивому ритму. Кэтрин, Чарити, Патиенс и миссис Лоутон смеялись над танцорами и прихлопывали в такт. Наконец Ленор совсем запыхалась и уселась в кресло у камина.

– Ах как жаль, что мы не в Англии!

– Вот уж не знала, что ты стала домоседкой! – поддразнила сестру Элизабет.

– Это только на время, – заверила ее Ленор. – К примеру, мне до смерти хочется увидеть хоть одним глазком Лондон в ночь на Рождество. Представляешь себе толпы гуляк, и множество церквей, и везде звонят колокола… Да просто погулять по улицам, полным народу… Наверное, меня можно считать домоседкой – в какой‑то мере. Мне надоело видеть изо дня в день одно и то же – куда приятнее вид на Вестминстер и огни магазинов…

– Магазинов!.. – со стоном подхватил Роберт.

– Да будет тебе! – надулась Ленор. – Меня тошнит от дыма в коптильне, и надоело постоянно трястись над каждой свечкой – подумаешь, их не хватит на зиму! Вот, полюбуйся на мои руки! Они стали почти такие те, как у Джесси, – разве это не кошмар? Да я скоро совсем отупею за литьем свечей и варкой мыла!

Все рассмеялись. Джесси с удивлением почувствовала, как муж легонько пожал ее маленькую руку и погладил натруженную ладонь. Огонь в камине замерцал, и все притихли. Даже Тамсин перестал мучить флейту. А Джейми промолвил, внимательно разглядывая руку Джесси:

– Насколько я могу судить, Ленор, это не такая уж кошмарная рука. Когда я впервые коснулся ее, она была покрыта мозолями, заработанными на службе у чужих людей. А эти вот новые мозоли появились оттого, что мы вместе воплощаем в жизнь маю мечту. У моей жены чудесные руки. Они невероятно сильные и в то же время могут быть удивительно нежными. И если сказать по правде, мне они очень нравятся. А ты, Джесси, ты тоже считаешь себя домоседкой? Тебе по‑прежнему не по сердцу округ Карлайл? Джесси не могла ни вырвать руку, ни разгадать, что вызвало такую внезапную смену настроения‑, если сначала Джейми говорил ласково, еле слышно, то последний вопрос задал сурово.

– Я оказалась здесь, милорд, потому что подчинилась приказу. Вы ведь помните об этом?

– Ага. Стало быть, будь твоя воля, ты бы предпочла Лондон.

– Вы совсем забыли о себе, лорд Камерон. Это за вами мне приказано следовать хоть на край света. А вам угодно было отправиться сюда.

– Выходит, все так просто?

– Как вы сами в этом убедились, – пробормотала Джесси.

Почему‑то ей вдруг стало не по себе. Она несмело пошевелила рукой и отобрала ее у Джейми. Смущенно оглянулась на притихших гостей и невнятно извинилась, ссылаясь на усталость. И поспешила удрать наверх, в блаженное уединение хозяйской спальни. Пусть сюда скоро поднимется Джейми, он все равно не станет ее беспокоить. Он осторожно уляжется на своем краю постели, стараясь не нарушать Установленную им же самим дистанцию, и заснет, не прикасаясь к Джесси.

Молли уже ушла к себе, и Джесси кое‑как разделась сама и поскорее залезла в кровать, вздрагивая от холода. В кулаке она крепко зажала медальон, с которым не пожелала Оставаться. Камерон – это теперь и ее имя. Джесси Камерон. Она как‑то не придавала этому значения прежде и считала важным вплоть до нынешней ночи. Не выпуская пальцев медальон, Джесси быстро заснула.

Но сон ее был неспокоен. Внезапно вернулись прежние кошмары. Она закричала, не в силах побороть страх. И кричала, кричала без конца…

– Джесси!

Она очнулась, обливаясь холодным потом и трясясь от] ужаса. Она была не одна, ее крепко обнимал Джейми.

– Тише, Джесси, все прошло. Это был сон, дурной сон. И он уже закончился. Все в порядке, тебе ничто не угрожает.

Джесси растерянно уставилась ему в глаза. Едва освещенные огнем в камине, они показались ярко‑синими и ласковыми. Джейми осторожно провел ладонью по влажной щеке, вытирая слезы.

– Джесси! – снова окликнул он.

Только теперь она заметила, что мышцы словно сведены судорогой, и тут же обмякла у Джейми на руках. Это был всего лишь сон. В их спальне нет места ни призракам, ни трупам.

– Я… прошу прощения, – прошептала она. – Мне жаль, что я тебя разбудила.

– И что тебя утешаю я, а не Роберт Максвелл? – колко осведомился Джейми.

Она испуганно посмотрела мужу в глаза, ожидая увидеть там признаки гнева. Но его взор был поразительно спокоен, в противоположность напряженному тону, каким был задан вопрос. Джесси снова стало не по себе.

– Мне жаль, милорд, – мягко повторила она, – что я потревожила вас.

– Джесси, здесь тебе нечего бояться. Со мной тебе ничто не угрожает. Ты в полной безопасности. – Камерон отвел с ее лица спутанные волосы и осторожно привлек к себе.

Постепенно Джесси успокоилась. Пламя в камине заливало комнату мягким светом, и это помогало вырваться из тенет ужасных кошмаров. Она послушно кивнула, покрепче прижавшись к Джейми. Вздрагивая от холода, он выскочил на миг из кровати, чтобы поворошить дрова. И сразу же повернулся к ней, забрался под одеяло и крепко обнял. Джесси уютно устроилась у него на груди, перебирая пальцами темную жесткую поросль. Он лежал, разглядывая складки балдахина, закинув одну руку за голову, а другой гладя Джесси по волосам.

– Расскажи мне о них, о своих кошмарах.

Джесси вздрогнула – горло моментально свела судорога. Видимо, Джейми почувствовал это, он ласково приподнял за подбородок ее лицо и сказал:

– Джесси, не бойся, никакой дьявол не выскочит на тебя из темного угла. Расскажи, что так тебя терзает, и это поможет побороть – страхи.

Она снова опустила голову и потерлась щекой о его грудь.

– Они… они всегда начинаются с моей мамы, – прошептала она.

– С того, как она болеет?

– Как она умирает. Она лежит в агонии в каморке на чердаке у мастера Джона, и ее скрывает одеяло, и я знаю, что сейчас увижу, но не могу его не поднять. И вот я подхожу все ближе и ближе и наконец поднимаю одеяло, но мама уже мертва. Она мертва уже много дней, потому что ее глаза превратились в два черных провала и тление и черви разрушили ее плоть. А я смотрю на нес, смотрю, и тогда…

– И что тогда, милая?

– И пока я смотрю на нее, она превращается в меня, и это ужасно, потому что…

– Что, Джесси?

– Я… я не желаю умирать так, как умерла она, – пробормотала Джесси, спрятав лицо у него на груди.

Он помолчал и промолвил:

– И она умерла в ту ночь, когда мы встретились.

– Да.

– А ты пыталась раздобыть для нее лекарство или денег на врача?

– Да. – Джесси еле шевелила дрожащими губами. Дыхание, касавшееся его груди, стало горячим и прерывистым. Тонкие пальчики непроизвольно сжались. – Ты должен понять… Роберт был так добр ко мне в тот день. Ее Пришлось бы хоронить даже без гроба, если бы он не настоял и не заплатил за него сам.

– И это все? – с глухим ругательством воскликнул Джейми, и голос у него странно дрогнул. – И этот кошмар лишает тебя сна?

– Иногда… – Джесси снова содрогнулась от страха. – А иногда он меняется.

– А нынче ночью?

– Нынче ночью было еще хуже. Я снова смотрела на нее, к в это время она превращалась в меня. И я увидела, что лежу под этим рваным одеялом, и поняла, что я умерла. Я умерла… точно так же, как моя мать.

– А меня ты там видела?

Еще бы не видеть! Она отлично помнила, как он смотрел на нее во сне и как Хоуп увивалась вокруг него. А еще Джесси помнила младенца – худого, посиневшего, мертворожденного младенца.

– Да, я видела тебя.

– И что я делал?

– Ты смотрел на меня – очень сурово, очень мрачно‑

– Почему?

– Потому… потому что на мне лежал наш ребенок и он тоже был мертв.

– Джесси! Джесси! – Джейми подхватил ее на руки и уселся, баюкая, как маленькую. Ласково потерся подбородком о макушку. Осторожно расправил судорожно сжатые пальчики и положил на круглый теплый живот. – Вот послушай? Он и сейчас дерется. Он сильный и здоровый в точности как и ты, и вы оба будете жить. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что‑то дурное!

Джесси отчаянно цеплялась за него, уткнувшись носом в широкое плечо, а он обнимал ее крепко‑крепко.

– Доверься мне, – шептал Джейми, сплетая с ней свои пальцы. – Доверься мне, я всегда буду рядом и не позволю, чтобы ты голодала или испытывала в чем‑то нужду.

Впервые в жизни Джесси чувствовала себя в безопасности.

Чувствовала, что о ней заботятся…

Она опустила голову ему на плечо. И не смогла удержать зевоту – измученная, счастливая, она больше не боялась ужасных снов.

– Там было что‑то еще? – поинтересовался он. – Что, милорд? – полусонно пробормотала она.

– В твоем кошмаре. Там было что‑то еще?

– О… да. Когда ты смотрел на меня, с тобой была Хоуп.

– Ах ты, ревнивая лисичка, – ласково рассмеялся Джейми.

– Неправда, милорд, это не так, – встрепенулась Джесси. – Правда.

– Я вовсе не… – Она умолкла, вслушиваясь в протестующие толчки, сотрясавшие живот. – Я… стала такая огромная… – вырвалось у нее.

– Это ненадолго, мадам, – хмыкнул Джейми, прижимаясь подбородком к теплой макушке. – Нам осталось недолго ждать – до конца февраля или начала марта.

– Недолго, – подтвердила она. И снова невольно вздрогнула от страха.

Джейми прижал ее крепче и повторил: – Я всегда буду рядом. Я не оставлю тебя ни на миг, и все будет хорошо.

И Джесси поверила ему. Она взглянула на него со счаст‑ливой, благодарной улыбкой, а потом зажмурилась и сама не заметила, как заснула.

Джейми осторожно опустил ее па подушку, отвел с лица пушистые локоны и долго любовался, как смягчились в за‑бытьи чудесные черты. С каждым днем она казалась ему все краше, и он все сильнее отдавался во власть этих чар. Временами он вел себя как влюбленный мальчишка, и готов был следить за ней часами, ловя каждое движение, каждый оттенок чувства на подвижном милом лице.

Сожаления… Нет, он ни о чем не жалел.

Джейми был полон решимости сделать ее своей и жениться на ней, потому что сердцем почуял в пей то пламя и силу духа, что были под стать его собственным, что были способны потягаться со стихией в этих диких, глухих краях. Он не сомневался, что, так или иначе, добьется своего и сделает ее своей женой, и был уверен, что сможет разбудить в ней чувственность и страсть, несмотря на всю ее ненависть к нему и ярость. Джейми был настолько самоуверен, что вообразил, будто после этого сможет заставить ее приехать сюда, чтобы стать его опорой.

Но он не смог добиться одного – заставит ее полюбить.

Да, Джесси стала его женой, скоро у них родится ребенок, и нет причин опасаться, что он потеряет ее.

Нет причин, кроме одной: Джейми будет вынужден дать ей свободу. Он больше по в силах любить ее так неистовой держать в тайне свою любовь. Как не может позволить себе бросить к ее ногам истерзанное сердце и лишиться собственной души. Ведь ей нужен Роберт. Она мечтала о нежном, покладистом муже, о жизни, полной веселья и смеха.

И Джейми до боли стиснул зубы. Нет, он непозволит превратить себя в полоумного идиота, готового плясать под ее дудку. Если она не способна полюбить его таким, каким он есть, лучше отпустить ее.

От этой мысли Джейми почувствовал себя бесконечно несчастным, и все его большое, сильное тело свело боле пенной судорогой. Скоро, скоро все встанет на свои места.

Пусть только родится ребенок, и тогда наступит время выяснить отношения. Джейми непременно потребует этого. И он получит ответы на все вопросы.

 

Date: 2015-10-22; view: 281; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию