Байле и Айлин

СОДЕРЖАНИЕ: Байле и Айлин любили друг друга, но Энгус, Владыка Любви, пожелав, чтобы они обрели счастье в его загробной стране, принес каждому из них весть о смерти возлюбленного, из‑за чего сердца их разбились, и они умерли.

Едва заслышу ржанки крик

Иль ветром колыхнет тростник, ‑

Передо мной встают во мгле

Наследник Улада,[47]Байле,[48]

Буаны сладкоустый сын,

И дева нежная Айлин,

Лугайда[49]дочь, владыки юга,

Навек желанные друг другу.

Их пыл иссякнуть не успел;

Ни груз забот, ни дряхлость тел

Им не поставили предел;

И, не вкусив утех земли,

Они в бессмертье расцвели.

То было в дни, когда Христос

Свое ученье людям нес,

Но Бурый Бык[50]еще страну

Не вверг в жестокую войну.

Байле Медовые Уста[51]‑

Кого еще иной простак

Байле Малоземельным звал, ‑

Из Эмайн‑Махи[52]путь держал

С толпой арфистов и певцов,

С отрядом юных удальцов,

К равнине тучной Муйртемне[53]

В мечтах о будущей жене.

И все вокруг на все лады

Сулили счастье молодым.

И вдруг навстречу им возник

Худой растрепанный старик:

Лишь полплаща на нем висит,

Зеленых косм ужасен вид,

И в башмаки набилась грязь;

Но, как у белки, блещет глаз.

О, птичьи крики в облаках!

О, шелест ветра в тростниках!

Они вовеки не дадут

В простой любви найти приют:

Какая‑нибудь Кэт иль Нэн

Для нас, безумцев, – тень и тлен

Пред той, чей горестный удел

Давно истлевший бард воспел.

Но все познавший узнает,

Что жизнь нам дарит меж забот

Лишь ласку уст и детский смех ‑

А выше в мире нет утех.

Так как же смеют нас дразнить

Скотом истоптанный тростник

И птицы – жалкий род бродяг,

Игрушки ветра и дождя?

“Несу я с юга весть Байле,

– Сказал старик. – По всей земле

Собрались люди как один

Прощаться с девою Айлин.

У всех, от старца до юнца,

Обидой полнились сердца

На то, что, чужака избрав,

Айлин покинет отчий край,

И больше им уж никогда

Прекрасной девы не видать.

Какой‑то старец, придержав

Ее коня, сказал: “Езжай

Домой, найди в родных краях

Себе достойного в мужья.

Живи средь нас”. И в тот же миг

Какой‑то юноша приник

К ее руке и рек, дрожа:

“Средь нас ищи, о госпожа!”

С напрасною мольбой Айлин

К толпе взывала: ни один

Не сжалился. И, пав с седла,

Она от горя умерла”.

О любящее сердце, ты ‑

Игрушка собственной мечты;

И в ослепленье признаешь

Тебя смущающую ложь

За воплощенье худших бед,

Что вечно чудятся тебе…

Байле скончался, как стрелой,

Сраженный в сердце вестью злой.

Носилки из ветвей сплели

Ему друзья; и принесли

Байле туда, где каждый год

Меж бронзовых столбов ворот

Пес Улада[54]сидел, в тот день

Всегда оплакивая тень

Злосчастной дочери певца

И тень героя, чьи сердца

Не разлучились до конца:

В тот день изменника удар

Сгубил их в давние года ‑

И Пес рыдал… Но не нашлось

В угрюмом сердце новых слез:

К тому, что на его порог

Байле под грудой камня лег,

Остался безучастен Пес ‑

Лишь пару валунов принес.

На счастье наше, мы живем

Среди хлопот единым днем:

Что с глаз долой – из сердца вон.

Но серой птицы клюв кривой

И серый стебель тростника

Все помнят давние века,

И Дейрдре,[55]и того, кто с ней…

И мы, гуляя с Кэт иль Нэн,

В прибрежном ветре слышим вздох

И укоризну: как ты мог

Так быстро сдаться? Мы идем

За Найси вслед одним путем.

А птицы и седой тростник

Так ясно помнят милый лик,

Как будто видели вчера:

Прекрасна Дейрдре и мудра ‑

Ах, сердце знает, как мудра!

А тот старик, коварный лгун,

Плащ запахнувши на бегу,

Уже спешил к Айлин; она,

Толпою дев окружена,

Меж бликов света и теней

Вершила путь; и в полусне

Мечтали девы, как ласкать

Их будет чья‑нибудь рука

На брачном ложе в нежной мгле.

Арфисты гордо шли вослед,

Как будто музыкой могли

Безумье сердца исцелить,

Как будто трепетом струны

Могли развеять страх и сны

О бедах, ждущих впереди.

Вскричал старик: “Еще один

От зноя, хлада, ветра, волн

Умчался прочь и погребен

Среди равнины Муйртемне

Под сонной грудою камней,

И вечным Огмия[56]письмом

Начертано на керне том:

“Байле из рода Рури”.[57]Но

Решили боги уж давно,

Что не взойдут Айлин с Байле

На ложе брака на земле,

Зато изведают любовь,

Сомкнув объятья вновь и вновь

В иных полях,[58]где круглый год

Сбирают пчелы дикий мед, ‑

И новость эта не нова”.

Он смолк – Айлин была мертва.

Увидев то, старик опять

Проворно бросился бежать ‑

Помчался, на бегу смеясь,

К холму, где некий бог иль князь

Изрек законы в старину

И тем объединил страну;

То место свято чтит народ

И Троном Лейгина зовет.[59]

Все круче ввысь тропа вела;

Над путником сгущалась мгла;

Но с нежным клекотом к нему

Спустились, рассекая тьму,

Два лебедя, между собой

Цепочкой скованы златой;

Они его узнали: он

Пред ними встал преображен ‑

Высок, румян и горделив;

И с легким трепетом легли

Его воздушные крыла

На струны арфы, что сплела

Этайн, Мидирова[60]жена,

Любовной жаждой сожжена.

А тех двоих, Айлин с Байле,

Как назову? В подводной мгле

Две рыбы, к плавнику плавник,

Плывут меж лилий водяных;

Две мыши на снопе зерна,

Забытом посреди гумна,

Друг к другу жмутся в темноте;

Две птицы в ясной высоте,

Где тучи разорвал восход;

Нет, – веки ока в час ночной;

Иль два столба одних ворот;

Иль ветви яблони одной,

Тенями переплетены;

В едином звуке две струны

Слились под пальцами певца, ‑

Познали счастье без конца

Те двое, ибо добрый друг

Увел их в край, где нет разлук,

Где им все тайны – напоказ:

И город башен Гориас,[61]

И Финдриас, и Фалиас,

И даже древний Муриас,

Чьи исполины‑короли

Во дни младенчества земли

Сокровищ были лишены,

Утратив в тяготах войны

Котел, меч, камень и копье,

И погрузились в забытье;

И мимо них, и меж руин

Туда спешат Байле с Айлин,

Где страж‑гигант навек затих;

И дрожь любви пронзает их.

Нетленный мир пред ними лег:

Они ступили за порог

Земли и обрели покой

Над величавою рекой,

Где отразился только лик

Далеких бледных звезд и блик

Садов волшебных, что полны

Лишь самоцветов наливных

Иль яблок солнца и луны.

Что им до нас? Они пьяны

Вином из сердца тишины;

И в час, когда сгустится ночь,

Скользят в стеклянной лодке прочь,

В морскую даль, и, обнявшись,

Глядят в безветренную высь,

На пестрых шкурах возлежа;

И птицы Энгуса[62]кружат,

Крылами белыми, как снег,

Их овевая в полусне

И дуновеньем ветерка

Колебля волосы слегка.

И над могилою Байле

Нашли поэты древних лет

Могучий тис; а где Айлин

Уснула – яблоню нашли,

И вся в цвету была она.

И так как кончилась война,

И мирно вновь жила страна,

И бой у брода[63]отгремел,

И вышло время ратных дел,

То все поэты собрались,

Срубили яблоню и тис

И на дощечках записали

Все саги о любви, что знали.

Пускай о дочери певца

Рыдают птицы без конца,

Пускай шумит о ней тростник, ‑

Что мне, любимая, до них?

Ведь ты прекрасней и мудрей

Вернувшейся из‑за морей

И чище сердцем, чем она;

Но тех двоих – забыть бы нам!

О, неотступная мечта

Сердец влюбленных – слиться так

С любимым сердцем, как Айлин

С Байле сплелись, уйдя с земли!

Date: 2015-10-22; view: 433; Нарушение авторских прав