ШОТЛАНДИЯ. Джулия слегка приподнялась, неуклюже опираясь на локти

Джулия слегка приподнялась, неуклюже опираясь на локти. Она закашлялась, сглотнула и скривилась, как будто проглотила что-то горькое. Правая половина ее тела отнималась; не долго она еще сможет притворяться, что с ней все в порядке, — лишь бы дети не паниковали.

Дочь и сын свернулись калачиком поближе к ней, Майкл прижался к руке сестры. Лица у обоих были одинаково напряженные, бледные и испуганные.

— Мам, ты в порядке? — спросила Гвен, подавшись всем телом к Джулии.

Та поднесла руку к голове и рассеянно провела пальцами по колтуну за правым ухом: запекшаяся кровь склеила волосы вместе, и любое прикосновение вызывало острую боль. Еле сдержав стон, она прошептала успокаивающе:

— Все будет хорошо. Все будет хорошо.

— Не думаю, — совсем по-взрослому посмотрела на нее Гвен.

Джулия моргнула.

— Все будет хорошо, — еле ворочая языком, но стараясь говорить четко, упрямо повторила она. — Я только немножко отдохну…

Она обмякла, бессильно опустившись на дощатый настил. Гвен пересела к ней поближе, осторожно притронулась к окровавленной голове матери.

«Херово», — подумала она и тут же ощутила прилив храбрости, поскольку произнесла (хотя бы и про себя) слово, за которое огребла бы от взрослых по первое число.

Майкл тоже подобрался к ним, обнял мать и зашептал какую-то считалку из своих игр. «Не боли, не боли…» — расслышала Гвен.

Внутри грузовика не было практически ничего. Пленников просто побросали внутрь и предоставили самим себе. Стены были сделаны из ржавых и потертых металлических листов и кое-где заколочены деревянными панелями, крышу из стеклопластика, затянутую изнутри проволочной сеткой, покрывала паутина трещин. Из щели рядом с двигателем шел поток теплого воздуха. Его еле хватало, чтобы пленники не замерзли насмерть. Влага выступала каплями на голой металлической поверхности; за панелями и во всех углах наросла плесень.

Других детей в кузове не было, только четырнадцать женщин и один старик, все — перепуганные до полусмерти. Никто не предлагал другим ни помощи, ни слов утешения: каждый сидел, уткнув лицо в колени и погрузившись с головой в собственный страх.

Невозможно было определить, как давно они уже были в пути. Часа три-четыре, не меньше.

Мать стонала в полуобмороке и сжимала пальцы, как будто пыталась натянуть на себя невидимое одеяло. Гвен протянула руку и дотронулась до бледного маминого лица. Оно было горячим и липким от пота.

— Не помогает, — уныло сказал Майкл, забрасывая свою считалку. — Я хочу есть, Гвенни. И писать. Правда.

Джулия провалилась в беспамятство.

Приближалась ночь. Свет, падавший сквозь крышу, начал тускнеть. Майкл уже не жаловался, а сидел в углу и плакал, обхватив руками живот.

Гвен не сразу поняла, что грузовик остановился; по инерции она продолжала качаться из стороны в сторону, вместе с остальными пленниками.

Дверь с грохотом распахнулась, и внезапный поток холодного воздуха поднял на ноги всех пленников, которые еще могли стоять. Люди дрожали от холода, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Пойдите облегчитесь, — глухим голосом сказал возникший в проеме мужчина в противогазе.

Гвен замялась. Оставить мать одну в кузове грузовика она не решалась, но нужно было присмотреть и за Майклом. Остальные пленники, расталкивая друг друга локтями, гурьбой бросились к выходу.

— Мам… — Гвен аккуратно потрогала Джулию за плечо. — Мама!

К ее радости, мать открыла глаза.

— Мы остановились, можно сходить в туалет.

— Иди. Отведи Майкла, — хрипло ответила Джулия.

Гвен не понравился ее плывущий взгляд и то, что она все время моргала, как будто даже сумерки были для нее слишком ярки.

— Пойдем, Гвенни!

Брат направился к двери и чуть не столкнулся с девчонкой, на вид чуть постарше Гвен, которая забиралась с улицы в кузов. Гвен на секунду забеспокоилась, стоит ли оставлять ее наедине с матерью, но Майкл уже вылез наружу — пришлось бежать за ним и выпрыгивать на снег.

Даже пока пленники справляли нужду, за ними пристально наблюдали двое охранников. Но и не будь их тут, бежать бы все равно не удалось. Вокруг, сколько хватало глаз, раскинулись белоснежные просторы без единого намека на укрытие, а мороз уже пробирал до костей. Лишь в одном месте виднелись какие-то развалины, но стоило кому-либо из пленников сделать шажок в сторону от группы, как охранники палили в воздух.

Задерживаться снаружи ни единой лишней секунды не хотелось. Дождавшись Майкла, Гвен подсадила его в кузов грузовика и тут же забралась следом.

Над их матерью склонилась темноволосая девчонка и что-то колдовала.

— Эй, отойди от мамы! — закричал Майкл, рванувшись вперед.

Гвен схватила его за руку и потянула назад.

— Я знаю, что делаю, — отрезала девчонка. — Отвали, пацан. Я ей помогу.

— Не надо нам помогать! — нахмурилась Гвен. — Сами справимся!

— А ты бы за братом приглядела. Сейчас еду раздавать будут. Возьми на всех своих. Сейчас прозеваешь — до завтра жрать нечего будет, — уверенно сказала девчонка.

«Едой» оказалась металлическая миска с какой-то водянистой жижей, которую охранник упорно называл «овсянкой». Каждый пленник получил такую миску и пластиковую бутылку с прозрачной водой. Гвен прихватила еще одну миску и бутылку для матери и отошла к грузовику, где, рядом с остывающим двигателем, свернулся ее дрожащий от холода брат.

— А где мама?

Ее окатила волна тошнотворного ужаса.

— Я не знаю.

Дети смотрели друг на друга, не в силах сказать то, о чем в страхе думали оба. Гвен перевела взгляд на дымящуюся миску с варевом, которую она принесла матери и поставила у стенки, и поняла, что так голодна, что готова съесть и ее кашу. И тут же ущипнула себя за руку, чтобы наказать за жадность и глупость.

Тут настил заскрипел снова: в кузов медленно забиралась Джулия. Темноволосая девчонка поддерживала ее под локоть.

— Говорят, будем тут ночевать. Приближается буря, — тихо сказала она, глядя в глаза Гвен, пока Джулия устраивалась на полу.

Где-то в темноте раздался далекий протяжный вой.

В проеме появился охранник и протянул пленникам обогреватель, работающий на спирте. Потом, забравшись в кузов, приблизился к Джулии и детям и швырнул им грубое шерстяное одеяло, все в дырах. Остальные пленники, завистливо косясь на дырявое одеяло, недобро зашептались: за что этой семье досталась такая роскошь? Почему им, а не другим?

— А как же мы? — скрипучим голосом спросил старик.

— Да! — раздались робкие голоса с разных сторон.

— Одеяла полагаются только детям и раненым, — рявкнул охранник. — Если начнете тут потасовку из-за них — буду стрелять на поражение.

— Сволочи! — пробормотала одна из женщин, и было непонятно, кого она имеет в виду.

Охранник клацнул помпой дробовика, и голоса тут же стихли. Он обвел лица пленников долгим тяжелым взглядом, словно запоминая их как следует. И каждый, на кого глядел сквозь окуляры противогаза этот человек, опускал голову.

Даже когда он закрыл дверь, все продолжали молчать.

Ночь прошла ужасно. Хотя обогреватель худо-бедно работал, дети до утра дрожали под одеялом, прижимаясь к матери. По звукам, доносившимся снаружи, можно было догадаться, что охранники несут вахту вокруг грузовика.

Скрип сапог по снегу слышался то с той стороны, то с этой, петляя кругами вокруг кузова.

— Они следят, чтобы мы не сбежали или чтобы нас не съели? — тихо спросил Майкл.

Гвен качнула головой:

— Наверное, и то, и другое…

Спали урывками: мать то и дело будила их стонами или кашлем. А когда усталость брала свое и дети смыкали глаза, в их воображение тут же прорывались кошмары.

* * *

Выбравшись из Метро на поверхность, Юэн сразу наткнулся на небольшую группу людей: они разбили лагерь и стояли вокруг костра, по-видимому поджидая его. Волна внезапного страха тут же отхлынула, как только мужчина разглядел клетчатые пледы с особым орнаментом: когда-то он означал принадлежность к королевскому дому Стюартов, а ныне — к другой странной и грозной породе людей.

— Здорово, мужики! — осторожно приветствовал гостей Юэн, в знак приветствия подняв руки ладонями вперед.

— И тебе не хворать, Юэн. Что тут у вас стряслось? — могучий мужичина шагнул навстречу, протягивая руку.

Ладонь Юэна исчезла в огромной лапище гостя.

— У меня жену с детьми угнали, Энгус. Пришлые налетчики.

— А ты, видать, в погоню собрался? — усмехнулся здоровяк.

Юэн молча кивнул. Люди у костра обменялись взглядами. Энгус заговорил снова:

— Пропусти ребят, у нас к вашим есть дело.

Юэн кивнул и отошел в сторону. Четверо из гостей направились ко входу в туннель. Дождавшись, пока все они исчезнут в проеме, Энгус продолжил:

— Мы с Дугалом к тебе прицепимся ненадолго.

Юэн снова посмотрел на окаймленное огненно-рыжими волосами лицо великана. Энгус был из людей, живших в шотландских горах в ту пору, когда война положила конец цивилизации и на весь мир обрушилась ядерная зима. Как и их легендарные предки, горцы были ребятами суровой закалки и быстро приспособились к жизни в новых условиях. Они наладили торговлю с уцелевшими шотландскими поселениями, тем и промышляли. Где жили они сами, никто толком не знал: они об этом не распространялись, а лезть с вопросами было боязно. В Метро Глазго у них была жутковатая репутация, и местные предпочитали держаться от них подальше.

— Зачем так напрягаться ради меня, Энгус? — спросил Юэн.

Эти ребята за так напрягаться точно не станут. Кроется за их предложением что-то…

— Славный ты парень… — ухмыльнулся здоровяк. — Думаем, как бы поближе с тобой познакомиться…

— Хотим убедиться, что они на юг пошли, а не на север, — объяснил Дугал, тоже улыбаясь.

У Юэна отлегло. Теперь ясно, зачем они к нему сядут на хвост: им надо убедиться, что налетчики не двинулись на север, где находятся поселения горцев.

— Я прямо сейчас выхожу, — предупредил Юэн.

— Всегда готовы, — осклабился Дугал.

Горцы подхватили рюкзаки и охотничьи ружья, и Энгус широким взмахом огромной руки показал Юэну, чтобы тот шел первым.

Ступая по скрипучему снегу, Юэн повел из города двух великанов, ступая по следам машин, в которых угнали его семью.

* * *

Утром пленники были разбужены скрежетом открываемой двери и порывом холодного воздуха. Ветер задувал внутрь кузова снежинки. Снова появилась темноволосая девчонка, за ее спиной маячил охранник.

— Скоро выдвигаемся! — сказала девчонка. — Сейчас выдадут корм. А пока можете пойти облегчиться.

Гвен приподнялась, но девчонка покачала головой.

— Не спеши. Вы трое пойдете со мной.

— Почему это? — насупилась Гвен.

— Так вам будет лучше, — сухо сказала девчонка, косясь на охранника.

— С чего это тебе заботиться о том, чтобы нам было лучше? — недоверчиво спросила Гвен.

Девчонка прищурилась:

— Не люблю, когда забирают детей или бьют женщин.

— Так уж и не любишь, — вдруг прохрипела Джулия.

Темноволосую девчонку от этих слов передернуло.

— Работа у меня такая: следить за сохранностью товара, — резко ответила она. — Вылезайте, кому сказала!

Выйдя из машины, девчонка отвела их к развалинам заброшенного дома, замеченным Гвен во время вчерашней остановки. Стен было всего три, но и на том спасибо: можно хотя бы справить нужду без того, чтобы на тебя пялились незнакомые мужики с ружьями.

Они вернулись к грузовику. Пока девчонка помогала Джулии, у которой вроде бы наступило просветление, забраться в кузов, охранник вдруг схватил Гвен за руку и дернул ее в сторону.

— Эй! — сказала Гвен. — Чего надо? Отпусти меня!

Джулия встревоженно обернулась: она-то знала, что может понадобиться этим шакалам от девчонки. Хотя она все еще нетвердо стояла на ногах, дать дочь в обиду Джулия не могла. Майкл стоял, сжав зубы, и нижняя губа его подрагивала.

Темноволосая девчонка не обратила на охранника и Гвен никакого внимания и обернулась к Джулии и Майклу:

— Полезайте в кузов. Сидите смирно и ждите, когда принесут еду.

Никто не тронулся с места, и тогда она добавила:

— Я вас прошу, не лезьте. Лучше не будет никому — вас убьют или покалечат.

После этих слов она резко развернулась и пошла к охраннику, тащившему Гвен подальше от фургона.

— Джейк, отпусти ее!

— Да пошла ты! Не суйся, куда не просят, — у мужчины был грубый голос со странным акцентом — он как будто проглатывал окончания слов.

— Отпусти ее, говорю. Она совсем ребенок!

— Ну а че, если ты не даешь, кто-то же должен!

— Джейк!

Девушка подошла к охраннику, и тот замахнулся свободной рукой, метя ей в лицо.

— Помни, какая у нее работа, Джейк, и отцепись от нее.

Этот голос принадлежал другому человеку в выцветшей униформе.

— Да я, сэр, че… Я ниче… — сбивчиво забормотал охранник, отпустив Гвен.

Гвен вырвалась и припустила к грузовику, но второй человек перехватил ее:

— Я понимаю, это все неприятно, но так уж мы живем, и тут ничего не изменишь.

Гвен молча смерила его взглядом, полным ненависти и страха.

— Отведи их в грузовик и накорми.

Он подтолкнул Гвен к темноволосой девчонке, и та отвела ее к Джулии и Майклу.

На завтрак выдали только овсяные брикеты. На вкус они были как картон и голод не утолили ни капельки. После еды взгляд Джулии снова помутнел. Гвен закутала ее в одеяло, пока Майкл молча наблюдал за ними. Он больше не пытался лечить мать своими детскими считалками.

Весь день до заката двигались без остановок.

Когда дверь снова распахнулась, снаружи была тихая ночь, и темноволосая девчонка опять забралась в кузов, чтобы помочь им выбраться наружу.

Выйдя на свет, Гвен поняла, что они находятся в городе. Грузовик стоял на дороге, окруженный ржавыми остовами машин и разрушенными домами. Гвен подставила плечо под руку матери и прошептала Кейтлин, которая поддерживала Джулию с другой стороны:

— Где мы?

Кейтлин быстро оглянулась по сторонам и ответила:

— В Карлайле.

Гвен выпучила глаза от удивления. Сидя взаперти в закрытом кузове, она даже не представляла, как далеко они забрались от дома.

— Нас что, так никогда и не спасут? — прошептала она.

— Папа придет за нами! — тонкий голосок Майкла звенел от надежды и страха.

— Тихо, дети… — сказала Джулия, на минуту придя в себя. — Давайте вернемся, пока не замерзли.

Темноволосая внимательно посмотрела на Джулию, но ничего не сказала.

* * *

В первый день пути Юэн с горцами преодолели немалое расстояние. Они шли размашисто, а ели на ходу. Два великана говорили очень мало, только изредка указывали Юэну верное направление, когда он сбивался со следа. На ночь они устроились в каменной автобусной остановке. Энгус развел небольшой костер. Поужинав, все трое закутались в спальные мешки и лежали, глядя на пламя.

Энгус нарушил тишину первым.

— Что будешь делать, когда найдешь своих? — прорычал он.

— Приведу их домой.

— Вряд ли это будет так просто, — заметил Дугал.

— Наверное, ты прав. Но попробовать надо.

— Это да. Только не мешало бы обдумать все хорошенько, — проворчал Энгус. — Ты хороший парень. Жаль будет, если сгинешь по глупости.

— Это я уже слышал на своей станции, — скривился Юэн.

— Ты пойми меня правильно. Я не считаю, что ты рехнулся, раз пошел за ними. Просто думаю, что тебе нужен план, да и без помощи тебе не обойтись.

— Вот найду их — тогда и план продумаю, — пробурчал Юэн. — А насчет помощи… От кого ее ждать, кроме вас двоих? Да и вы, вроде, отчалите еще до границы?

Дугал и Энгус обменялись долгим многозначительным взглядом.

— А ты драться-то вообще умеешь, парниша? — спросил великан. — Ты кто по профессии? — И он заржал, довольный тем, что ввернул пыльное словечко из лексикона умников.

— Почтарь, — хмуро ответил Юэн. — Но вы не думайте. У нас в туннелях времени много. Приходилось поучиться кой-чему у опытных товарищей.

— Типа чего?

— Типа умения обращаться с ножом. Могу теперь фокусы показывать, — спокойно сказал Юэн.

— Красиво! — оценил Энгус. — Ты, блин, как рыцарь с мечом. А твое путешествие — путь героя. Реально. Как в сказке, — в голосе великана не было слышно издевательских ноток. Наоборот, казалось, что он говорит это на полном серьезе и даже немного торжественно.

Юэн озадаченно приподнял бровь и уставился на горца.

— Энгус, ты о чем вообще?

— Точняк! Все старые сказки начинаются с того, что какой-то двинутый пытается сделать то, на что ни один нормальный человек не пойдет, — воодушевленно добавил Дугал.

— Ну, отлично, парни. Спасибо за комплимент, — сказал Юэн.

— Вот увидишь. Я вот думаю, люди сами будут предлагать помощь, когда узнают, куда и зачем ты идешь.

— Что-то до сих пор никто не предлагал, кроме вас…

— Ну, мы-то не тебе помогаем. Просто хотим убедиться, что бандюги отвалили отсюда, — добродушно объяснил Дугал.

— Спасибо, блин. Вдохновили.

— Просто говорим, как есть, — ухмыльнулся Энгус.

— Думаете, у меня есть шанс? — помолчав, серьезно спросил Юэн.

— Юэн, дружище, тут порой и не такое бывает… Ложись-ка спать и, это… Не смотри в рот дареным коням.

Но Юэн еще долго не мог уснуть.

* * *

Ночью мать впала в забытье. Дети сидели, прижавшись к ней с двух сторон, когда дверь отворилась и в кузов залезла темноволосая девчонка. В руках у нее были спальный мешок и фонарь. Стараясь не шуметь, она подсела к троице и шепнула:

— Я послежу за вашей мамой до утра. Спите.

— Сами последим, — тут же отрезал Майкл.

Девчонка уставилась на него с непонятным выражением — то ли с уважением, то ли неприязненно. Но тут вступила Гвен, устало и покорно:

— Майкл… Ну-ка, веди себя хорошо. Будем делать, что она говорит.

Майкл не узнавал сестру: такое выражение лица он видел у нее впервые. Зато голос был тем же, и он решил, что на этот раз лучше не спорить и послушаться. Через несколько секунд уставший и перепуганный мальчик уже спал, всем телом прижавшись к матери и сестре.

Гвен откинула волосы с его лба, а потом повернулась к темноволосой девчонке.

— Все серьезно, да? — решительно спросила она.

Девчонка кивнула.

— Она умрет?

Та пожала плечами.

— Я прошу! Скажи мне правду! — настаивала Гвен.

Темноволосая какое-то время молча смотрела на пленницу, а потом нехотя кивнула:

— У нее глаз красный. Думаю, кровоизлияние в мозг. Его нельзя ни остановить, ни вылечить.

Глаза Гвен наполнились слезами, и она со злостью вытерла их тыльной стороной ладони.

— Почему ты с этими людьми? — неожиданно спросила она девчонку. — Не вписываешься ты в их компанию.

— Ты так уверена? — выгнула бровь девчонка.

— Тебя тоже похитили?

— Нет, завербовали, — девчонка дернула плечами. — Я была одна, подыхала от голода и украла немного еды. Мне повезло: меня поймал часовой, а не тот, кого я обокрала, поэтому мне предоставили выбор.

— И ты пошла угонять людей, лишь бы не наказали? — спросила Гвен.

Девчонка покачала головой:

— Все было немного не так. Мне сказали, что я должна отработать свой долг.

— А когда ты его отработаешь, что тогда? Куда подашься? — с неожиданным интересом спросила Гвен. Девчонка вдруг начала нравиться ей: оказывается, она в этой каше тоже не по своей воле…

— Я уже отработала, — улыбнулась та.

— И осталась? — ледяным тоном уточнила Гвен. — Что, нравится?

Девчонка только усмехнулась:

— Знаешь… Не я, так кто-то другой. Возможно, кто-то более злой.

И вдруг Гвен вспомнила, как тянул ее от грузовика своей перепачканной в дизеле лапищей охранник, как мерзко маслились его глаза. Возможно, кто-то гораздо более злой. Она кивнула и отвела взгляд от темноволосой девчонки. Какого черта. Каждый выживает, как может. Вот бы и ей знать, как протянуть еще недельку-другую, как спасти мать и прокормить Майкла.

— Ты нам поможешь сбежать? — тихо спросила Гвен.

Девчонка только ухмыльнулась.

— И куда же вы пойдете?

— Домой.

— А дорогу ты знаешь? Приходилось топать десятки миль по замерзшему снегу на глазах у всяких адских тварей, которые так и ждут, когда ты оступишься?

Гвен опустила голову и вздохнула:

— Нет. Но я не хочу, чтобы мой брат вырос таким, как эти люди.

Ее голос дрожал от слез. Темноволосая посмотрела на Майкла. Во сне он казался еще бледнее. Рот его был слегка приоткрыт, и от дыхания в воздухе клубился пар.

— Будет чертовски здорово, если он вообще вырастет, — вздохнула она.

Гвен вспыхнула, сжала кулаки, но потом взяла себя в руки.

— Помоги нам сбежать, — упрямо повторила она.

— Не могу. Я не могу, — твердо ответила девчонка.

— А если бы могла? Помогла бы?

Темноволосая молчала. На ее лице, почти детском, было не различить ни одной эмоции.

Гвен была уже достаточно взрослой, чтобы понять: с матерью что-то происходит.

Джулия часто прикладывалась к бутылке, а к отцу уже года два как потеряла всякий интерес. Когда тому приходилось отлучаться по делам, мать торопилась уложить детей и пропадала где-то ночами. Соседи шептались, что Джулия ходит налево, и довольно скоро доброхоты разъяснили не верящей и негодующей Гвен, что это означает.

От отца это знание было скрывать непросто и болезненно, хотя иной раз Гвен и казалось, что тот и сам все знает — просто не хочет мутить воду, потому что слишком цепляется за свою семью; а любит на самом деле не мать, а их с Майклом.

А потом Гвен решила, что отношения матери с отцом — это их личное дело, а сама Гвен должна любить их по отдельности так же, как любила вместе.

* * *

Они снялись с лагеря на рассвете. Сначала Энгус забрался на крышу автобусной остановки и осмотрелся, а потом уже отправились в путь.

Юэну было не привыкать весь день идти пешком, но горцы в этом искусстве явно поднаторели побольше, и выдерживать их темп было непросто. К тому же они зачем-то влезли по колено в рыхлый снег — хотя и шли вдоль старого шоссе, забитого ржавыми останками брошенных много лет назад автомобилей.

— Чего мы плетемся в кювете? Может, лучше пойдем по дороге?

— Мы и так идем вдоль нее, — ответил Энгус.

— Да, но почему мы на нее не выходим?

— Потому что это слишком просто, вот почему.

— Любой, кто захочет спрятаться, поживиться или перекусить, будет первым делом следить за дорогой, — снизошел до объяснения Дугал.

— Во-во, — подхватил Энгус. — В наши дни на дорогу выйдет только дурак или тот, кому терять уже нечего.

— Разумно, — буркнул Юэн.

Сам-то бы он, конечно, пошел по дороге.

И не потому, что ему было нечего терять.

Этим утром Юэн понял: то, что он принимал за облака на востоке, на самом деле оказалось холмами и горами, покрытыми снегом и туманом. До сих пор им не встречалось ни одно живое существо, кроме птиц, — да и те попадались редко.

— И всюду одно и то же? — спросил он Энгуса.

— Что?

Юэн махнул в сторону далеких, запорошенных снегом руин и развел руками, словно охватывая снежные просторы вокруг:

— Разгром и запустение.

— Разгром разгромом, а вот с запустением ты поторопился.

— В каком смысле?

— В Шотландии всякая живность водится. Например, волки. Расплодились из старого заповедника в горах.

— Ну! Взбрело же в чью-то дурную голову завезти обратно волков! И никто не подумал, что будет, если паразиты вырвутся на волю, — раздраженно заметил Дугал.

Юэн посмотрел на него, ожидая подробностей, но Энгус встрял:

— Волки вырвались из заповедника, когда война подходила к концу. А может, кто-то их выпустил. А как люди повымерли, тут-то им и началось раздолье. В горах от них спасу нет. Злые, черти, и вечно голодные…

— Но еще хуже — медведи, — добавил Дугал.

— А хуже медведей — кошаки, — объявил Энгус.

— Серьезно? — с недоверием спросил Юэн.

— А то, брат! Это тебе не шутки. Хотя все это, так сказать, дети природы. Бывает, с юга или с побережья такое забредет, что мало не покажется, — улыбка пропала с губ горца.

— Мутанты? — спросил Юэн, которому и в Глазго доводилось видать всяких диковинных тварей.

— А это смотря с кем заговоришь. Один наш священник божится, что они выбрались прямиком из ада. У каждого своя теория на этот счет, — Дугал пожал плечами. — Кто говорит — эволюция.

— Кто злее всех, тот и выживает, — ухмыльнулся Энгус. — Я так считаю: нет ничего страшнее человека, когда он голоден, зол или когда ему позарез нужно то, что есть у другого.

— Невеселая картина, — сказал Юэн.

— Не грусти, — осклабился Энгус. — В горах и людишки еще водятся. У нас даже кое-где всякая техника работает: ветровые генераторы, отопление. Водопровод.

Юэн уставился на него недоверчиво.

— Вот потому мы и не говорим никому, где живем, — подмигнул Дугал. — А то вдруг кому приспичит и наша канализация глянется?

Они шагали без остановок до самого вечера, и Юэн начал потихоньку приноравливаться к темпу своих спутников. У них было чему поучиться, и Юэн не упускал возможности задать вопросец или взять тот или иной трюк на заметку. Они поучали новичка с удовольствием, и Юэн начал даже подозревать, что два добродушных великана отправились в путь без особой для себя необходимости — просто чтобы помочь глянувшемуся им человеку. А историю с защитой своих поселений выдумали, чтобы не показаться слишком сентиментальными.

Когда солнце начало заходить, братья остановились, озираясь вокруг. Горы уже были еле видны в снежном мареве.

— Все в порядке? — спросил Юэн.

— Дальше не пойдем, — мрачно отозвался Энгус.

— Почему? Что тут такого особенного?

— Примерно в двух часах пути отсюда будет Карлайл. А это значит, что я подобрался к Англии ближе, чем стоит.

— А что там, мутанты?

— Хуже, брат. Там треклятые англичане, — ухмыльнулся Дугал.

Юэн не раз слышал подобные разговоры в Глазго, но сам не знал, что сказать по этому поводу.

— Люди есть люди, они везде одинаковы, — только и произнес он.

— Вот и тешь себя этой мыслью, — снова одарил его ухмылкой Дугал.

Энгус похлопал Юэна по плечу:

— Иди дальше и никуда не сворачивай. Дойдешь до домов — ступай осторожнее. Мало ли что тут водится, возле границы. Удачи!

Юэн растерянно кивнул.

Великаны развернулись и быстро зашагали на север по собственным следам.

— Спасибо, мужики! — крикнул им вслед он.

Ветер поймал его слова и принес ему обратно. Великаны не обернулись.

* * *

Ночь казалась Гвен бесконечной: сидя в темноте кузова, она то проваливалась в обрывочный сон, то выпадала из него. Джулия пришла в себя перед самым рассветом и попила воды из ее рук. Она все еще с трудом держалась на ногах, но Гвен заметила, что глаз у матери уже не был так налит кровью, как накануне.

Вошла темноволосая девчонка.

— Одна из машин сломалась. Мы задержались, пока ее чинят, — сказала она. — Скоро у вас появятся новые спутники.

Джулия смотрела на нее безучастно. Значит, еще кому-то не повезет, вот и все.

— Майкл прямо уверен, что отец его спасет. Твой муж что, разведчик? Рейнджер? — спросила темноволосая.

— Ха! — фыркнула Джулия. — Почтальон он.

— Тоже опасная работа.

— Только не у нас, в Глазго. У нас там все тихо да гладко.

Темноволосая встала и распахнула дверь навстречу рассвету, затем замерла в проеме и сухо бросила через плечо:

— Как видите, не так уж гладко.

Джулия уставилась ей в спину взглядом, словно надеясь прожечь в ней дыру.

Date: 2015-09-25; view: 337; Нарушение авторских прав