Глава 18. Красная от волнения, Эллен ворвалась в первую же конюшню, которая оказалась у нее на пути

Красная от волнения, Эллен ворвалась в первую же конюшню, которая оказалась у нее на пути. По чистой случайности Хью и Чанс были именно там; они стояли у стойла, куда поместили привезенного из Англии племенного жеребца, и любовались им. Судя по тому, как блестели темно‑рыжая кожа и черные грива и хвост скакуна, конюхи в Чертовом Месте хорошо знали свое дело. 251

Когда Эллен появилась в дверях конюшни, жеребец фыркнул и встал на дыбы. Хью и Чанс обернулись, чтобы посмотреть, что обеспокоило его, и конь вскинул голову и громко заржал. Эллен, не в силах побороть страх, отступила назад.

– Не бойтесь, Эллен, – сказал с улыбкой Чанс. – Он не вырвется из стойла. Кроме того, – добавил он, ласково потрепав скакуна по мощной шее, – Надежда Чертова Места, как мы его назвали, ведет себя очень смирно, можно сказать, почти как джентльмен.

Растерянность и испуг Эллен начали проходить, и девушка, сделав еще несколько шагов, приблизилась к стойлу.

– С вашего позволения, Чанс, – решительно начала она, – я хотела бы поговорить с Хью. Наедине.

Если еще несколько мгновений назад Хью весело улыбался, то сейчас его лицо сделалось непроницаемым.

– Не знаю, почему вы хотите поговорить со мной наедине, – сухо сказал он. – Я вполне доверяю Чансу, вы можете говорить при нем.

Покраснев еще больше, Эллен выразительно посмотрела на Чанса. Он удивленно поднял брови, а затем задумчиво вгляделся в печальное лицо Хью. Он понимал, что между молодыми людьми что‑то произошло, но, видя, что друг не собирается посвящать его, предпочитал не строить догадок. Похоже, сейчас Эллен хочет всерьез поговорить с Хыо об их отношениях. Решив, что в конфликте влюбленных лучше всего держать нейтралитет, Чанс еще раз взглянул на Эллен и пожал плечами.

– Пожалуй, пойду, – произнес он. – Жеребца надо отвести в другую конюшню, да и жена, наверное, уже заждалась. – Не обращая внимания на умоляющий взгляд Хью, Чанс поклонился Эллен. – С вашего позволения.

Не сводя глаз с лица Хью, Эллен кивнула. Чанс вывел из стойла жеребца и пошел с ним к выходу. Эллен и Хыо остались одни.

С трудом сдерживая свои эмоции, Эллен молчала до тех пор, пока Чанс не скрылся из виду.

Когда же дверь конюшни наконец закрылась, она сделала еще один шаг вперед и ткнула пальцем в широкую грудь Хью, словно желая пробить ее насквозь.

– Почему вы поверили в эту ложь? – гневно спросила она. – Как вы могли?

Слова Эллен застали Хью врасплох.

– Извините, – сказал он, делая вид, что не понимает, о чем идет речь. – Что вы имеете в виду?

– То, что вы услышали от Джонатана! – яростно выдохнула Эллен. – Неужели не понимаете?

Хью невольно залюбовался Эллен с растрепавшимися светлыми локонами, залитым краской лицом и блестящими от гнева глазами. Сердце Хью забилось сильнее, но он с горечью признал, что это скорее отзвук его прежних чувств, чем реакция на слова девушки. Какой бы очаровательной ни казалась Эллен, доверять ей нельзя! Эта жестокая, хитрая женщина сначала завлекает неискушенных в свои сети, а затем выбрасывает, как старую одежду, едва заметив новую, более подходящую жертву. Именно так Эллен поступила с Джонатаном, и Хыо твердо решил, что не поддастся ее очарованию. Тогда, на свадьбе, Джонатан советовал ему быть поосторожнее и помнить, что невинный вид Эллен – не более чем уловка. Эллен, говорил Джонатан, будет всячески стараться обелить себя, но верить ее словам не стоит. Джонатан прав, подумал Хью. Эллен, очевидно, будет сейчас оправдываться.

Изнемогая от душевной боли, Хью холодно смерил Эллен взглядом.

– И что же такого сделал Джонатан? Может, вы объясните?

– Не пытайтесь делать вид, что не понимаете, о чем я говорю! – Эллен сердито топнула ногой. – Я знаю, он сказал вам что‑то такое, после чего вы не хотите даже видеть меня. Но если вы поверили хоть одному слову этого низкого лжеца, значит, я ошиблась в вас.

Хью насмешливо вскинул брови.

– Разве ваше решение выйти замуж за Джонатана все еще в силе? – саркастически спросил он.

– Нет, – ответила Эллен, с трудом подавляя в себе желание дать Хью пощечину. – Я сказала Джонатану, что не собираюсь выходить за него замуж, и, так как мы с ним никогда не были помолвлены, я имела право так поступить. Когда Джонатан пригласил меня сюда, мы оба считали, что должны получше узнать друг друга и с этой целью некоторое время пожить под одной крышей. Но никакой помолвки мы по совету Фэнси, слава Богу, не заключали. – Лицо Эллен сделалось более серьезным. – К вашему сведению, Джонатан никогда и не просил моей руки. Единственное, что он сделал, – объявил тогда всем в оранжерее о нашей помолвке. Но, клянусь, он сделал это, не поговорив со мной!

– Мне с трудом верится в это, – ответил Хью. – Кроме того, я абсолютно не понимаю, какое отношение это все имеет ко мне?

На лице Эллен появилось отчаяние. Хью едва не бросился к ней, чтобы утешить. Но это желание оказалось мимолетным, и Хью, пересилив себя, остался на месте и по‑прежнему смотрел на Эллен холодно и презрительно.

Равнодушие, с которым Хью встретил слова Эллен, повергло ее в смятение. Гнев утих, и она не чувствовала ничего, кроме обиды. Понимая, что объяснить что‑либо Хью уже невозможно, Эллен мечтала об одном – побыстрее уйти куда‑нибудь в уединенное место и успокоиться.

– Простите, – прошептала она, чуть не плача. – Не буду больше отвлекать вас. Я, вероятно, не очень хорошо представляла себе, в каких мы с вами отношениях.

Лицо Хью искривилось от боли.

– Такую же ошибку, насколько я понимаю, совершил и Джонатан.

– Что вы имеете в виду? – Эллен, уже приготовившаяся уходить, остановилась и взглянула на него.

Отступать Хью было некуда. Оставалось поговорить с Эллен начистоту.

– Зачем вы лжете? – сухо спросил он. – Я все о вас знаю. Джонатан рассказал мне, как вы притворялись, будто любили его, желая выйти замуж. – Он отвернулся, чтобы не смотреть на Эллен. – Он поверил вам и согласился на близость с вами, не допуская даже мысли о том, что вы можете передумать. Насколько я понял из его слов, через какое‑то время он вам надоел и вы решили подыскать себе другого кавалера.

– И вы поверили? – В голосе Эллен послышались удивление и гнев.

– А почему Джонатан должен лгать? – спросил Хью, сжимая зубы. Лицо его оставалось непроницаемым. – Ведь он в этой истории тоже предстает в неприглядном свете.

– Ну почему? – отчаянно вскрикнула Эллен. – Вы разве ничего не понимаете? Разве не вы с Чансом когда‑то предупреждали меня и Фэнси, что Джонатану нельзя верить? Или теперь он стал для вас непререкаемым авторитетом и его слова вы безоговорочно принимаете на веру? Вы так презираете меня, что даже не даете возможности объясниться!

В словах Эллен звучало столько страсти и боли, что Хью на мгновение усомнился в том, что Джонатан не солгал. Правдивость никогда не являлась отличительной чертой Джонатана, и Чанс не раз говорил, что он может сказать любую ложь, особенно если это в его интересах. Впервые за все время Хью начал трезво размышлять над тем, что произошло. Ему стало ясно, что Джонатан, столкнувшись с отказом Эллен, скорее всего не отошел бы в сторону, как подобает порядочному человеку, а попытался бы отомстить девушке и обречь ее на страдания. Джонатан, разумеется, знал, в кого на самом деле влюблена Эллен, и решил испортить ее отношения с избранником.

Хью пораженно уставился на Эллен. Пожалуй, впервые ему в голову пришла мысль о том, что Джонатан мог бессовестно использовать его в своих целях. Ревность и гнев, овладевшие Хыо в день свадьбы, лишили его разума, и он принял на веру все, что говорил Джонатан. Хотя в глубине души чувствовал, что рассказ Джонатана – скорее всего клевета! Очаровательное создание, которое он полюбил, не способно ни на что дурное.

Хью внезапно обрадовался. Пусть Эллен разорвет его в клочья! Он не заслуживает ничего лучшего, ибо поверил лживым словам Джонатана. Какой он глупец! Как посмел оскорбить самую лучшую в мире девушку? Глаза Хью блеснули радостью, и он почувствовал себя так, будто никакого инцидента не было вовсе. Новая догадка поразила его: Джонатан был уверен, что Эллен влюблена в Хью. Действительно, подумал Хью, если это не так, зачем тогда Джонатан пытался очернить Эллен в его глазах? И разве печальный вид Эллен и отчуждение между ними не говорили о том, что девушке не безразлично, какого он мнения о ней? Если бы Эллен не испытывала к нему никаких чувств, она совсем по‑другому реагировала бы на его холодность. А вдруг она.. любит его, как он… любит ее? Сердце Хью было готово выпрыгнуть из груди.

Убедившись в том, что он напрасно поверил Джонатану, Хью улыбнулся и, подойдя к Эллен, взял ее за руку.

– Простите меня, – тихо сказал он. – Я вел себя как глупец и грубиян, и мне искренне жаль, что все так получилось. Тогда я был настолько охвачен ревностью, что не сразу понял, что Джонатан просто пытается нас поссорить. – Его голос зазвенел от волнения. – Только слепец или безумец поверил бы в то, что вы способны на поступки, описанные Джонатаном. Мне очень жаль, если я чем‑то обидел вас.

Слова Хью прозвучали столь искренне, а его взгляд был таким теплым, что сердце Эллен смягчилось. Впрочем, она поборола в себе желание броситься в его объятия и сказать, что прощает его. Эллен не отличалась злопамятностью, но позволить Хью так легко добиться ее расположения после всего, что произошло, она не могла.

– Мне тоже очень жаль, – произнесла она, горделиво поднимая голову. – Но не думайте, что, извинившись, вы полностью искупили свою вину.

Глаза Хью блеснули, и он обнял Эллен за плечи.

– Я заставил вас страдать? – спросил он. – Вам не безразлично, что я о вас думаю, дорогая?

Поняв, что готова все забыть и тут же простить Хью, Эллен сделала над собой усилие и вырвалась из его объятий.

– Не стоит придавать слишком большое значение тому, что я была обижена, – сухо сказала она. – В конце концов, никому не нравится, когда его пытаются оболгать. – Она отступила на шаг и глубоко вздохнула. – Но вообще‑то я рада, что нам удалось во всем разобраться. Мне кажется, мы уже можем считать происшедшее досадным недоразумением и снова относиться друг к другу нормально. – Она склонила голову набок. – Мы вновь станем хорошими друзьями?

Быть всего лишь другом Эллен Хью не хотел, и слова девушки не вызвали у него большого удовольствия. Радость, появившаяся после того, как инцидент был исчерпан, померкла.

– Вы больше ничего не хотите мне сказать? – уныло спросил он.

– Почему я должна еще что‑то говорить вам, сэр? – Эллен широко раскрыла глаза от удивления. – Мы, по‑моему, уже все обсудили.

Хью почувствовал, что уверенность в том, что в дальнейшем у них с Эллен все будет складываться хорошо, начинает покидать его.

– Эллен, пожалуйста, не играйте со мной, – пробормотал он.

– Я и в мыслях не имею делать что‑либо подобное, – ответила Эллен, кокетливо потупив взор. Вслед за этим она повернулась, вздернула подбородок и зашагала к выходу.

Ошеломленный и опечаленный, Хью остался один. Женщины все‑таки очень странные создания, подумал он, провожая Эллен взглядом. Их невозможно понять!

Когда через несколько минут в конюшню вошел Чанс, Хыо что‑то хмуро бормотал себе под нос и сосредоточенно чистил скребком кобылу. По дороге Чансу встретилась Эллен. Она радостно улыбалась, и Чанс решил, что и Хью будет в хорошем расположении духа. Но, едва взглянув на товарища, Чанс понял, что молодым человеком владеют совсем иные чувства.

Взяв из стоявшего на полу ящика скребок, Чанс вошел в стойло, где находился Хью, и приблизился к лошади с другой стороны.

– Что‑нибудь случилось? – спросил он. – Ты какой‑то невеселый.

– Нет, – глухо ответил Хью. – Просто думаю, что мне делать – сначала задушить Эллен, а потом вызвать на дуэль Джонатана, или наоборот.

– Не понимаю. Объясни!

– Вообще‑то мне не хотелось бы об этом распространяться, – с явной неохотой произнес Хью, – но так и быть. – Он поднял голову и взглянул на Чанса поверх спины лошади. – Прежде всего я хочу, чтобы ты знал: большего глупца, чем я, еще не было. Недавно я разговаривал с Джонатаном, и он наговорил мне немало мерзостей об Эллен. Уже то, что я позволил ему открыть рот, было ошибкой, но я к тому же и поверил ему.

– Он попытался опорочить Эллен? – Чанс прищурился и пристально посмотрел на Хью.

Не в силах выдержать его взгляда, Хью отвел глаза.

– Да, но об этом никто не знает. – На его лице появилась слабая улыбка. – Боюсь, я тогда оказался единственным глупцом, который выслушал Джонатана и не отвесил ему пару тумаков.

– А что еще он говорил? – мрачно спросил Чанс. Хью покачал головой, давая понять, что не будет отвечать на этот вопрос.

– Я буду драться на дуэли с Джонатаном, – упрямо повторил Хью. – Он оскорбил мою возлюбленную.

– Вот как? – Чанс усмехнулся. Выражение озабоченности исчезло с его лица. – А Эллен знает о твоих планах?

– Нет. – Хью нахмурился. – Она говорит, что мы теперь будем друзьями.

В голосе Хью было столько печали, что Чанс не выдержал и рассмеялся.

– На твоем месте я не стал бы так отчаиваться, дружище. Будь ты ей безразличен, она не стала бы так оправдываться перед тобой. Исходя из своего опыта, могу сказать: Эллен хочет помучить тебя. Вот увидишь, скоро она скажет тебе, кого на самом деле любит.

– Я так и думал. – Хью невесело кивнул.

В эту минуту в конюшню вошла Фэнси, но ни Чанс, ни Хью не заметили ее.

– А насчет Джонатана, – мрачно продолжил Чанс, – боюсь, ты отомстишь ему только после того, как с ним поквитаюсь я.

– Я спрашивал себя все эти годы: ты считаешь, что в гибели Дженни повинен Джонатан? – произнес Хью, вновь принимаясь за работу. – Ты ненавидишь его по привычке?

– Привычка тут ни при чем, Хью. Да, я думаю, во всем виноват именно он, – ровным голосом ответил Чане. – Я ничего не делал лишь потому, что не знал, как показать Джонатану, что совратить чужую жену, довести ее до самоубийства и остаться при этом безнаказанным нельзя. Если чья‑то жизнь по его вине оказалась разрушенной, он должен понести за это суровую кару.

– Это было так давно, Чанс, – тихо произнес Хью. – Дженни лежит в могиле уже семь лет – так, может быть, сейчас нет смысла думать о мести? Даже если ты убьешь Джонатана, Дженни не воскреснет. Ты женился, можно сказать, начал новую жизнь… Зачем же ставить ее под угрозу только ради того, чтобы отомстить Джонатану за давнее преступление?

– Ты неправильно понял меня, приятель. – Чанс невесело усмехнулся. – Я не хочу убивать Джонатана. Если бы все было так просто, я сделал бы это сразу. – Он покачал головой. – Нет, я хочу, чтобы он мучился, страдал, причем долгие годы, даже всю жизнь. Я успокоюсь только тогда, когда он поймет, что значит навсегда лишиться чего‑то очень дорогого, незаменимого и жить, терзаясь мыслями о невосполнимой потере.

Улыбка, игравшая на лице Фэнси в тот момент, когда она вошла в конюшню, исчезла. Чанс замолчал, а его слова все еще звучали у нее в ушах. Все сомнения относительно брака с Чансом вновь нахлынули на нее. Она пожалела, что вошла в конюшню именно в этот момент и так тихо, что Чанс и Хью не заметили ее появления. Фэнси подумала, что у нее еще есть возможность незаметно скрыться, но какая‑то неведомая сила удержала ее на месте.

– И как же ты добьешься этого? – взволнованно спросил Хью.

– Я отберу у него то, чем он очень дорожит, а потом… Пусть он мучается – ведь тем, о чем он мечтал, владею я.

Слова Чанса болью отозвались в сердце Фэнси. Чанс с самого начала считал, что из двух сестер Мерривейл Джонатан выбрал ее. Значит, Чанс видит в ней всего лишь орудие мести, и его слова – лучшее тому подтверждение. Не раз и не два пыталась Фэнси убедить себя, что ее сомнения в искренности Чанса надуманны, но сейчас… Самые худшие ее опасения подтвердились. Надежда на то, что муж не такой отвратительный тип, каким он долгое время казался ей, и их совместная жизнь наладится, покинула Фэнси в одночасье. Боже, она вновь обманулась, поддавшись очарованию этого человека!

Страдая от нанесенной обиды и укоряя себя за то, что у нее не хватило решимости отказаться от брака, пусть даже ценой скандала, Фэнси повернулась и тихо вышла из конюшни. Да, как глупо она себя вела! Впрочем, винить в этом нужно только себя и свое сердце, для которого не существует разумных доводов. Она стала женой мерзавца и, к сожалению, любила его!

Фэнси пришла в спальню и, нервно меряя шагами комнату, размышляла над тем, что же делать. Уехать из Чертова Места нельзя – с Чансом ее связывали и брак, и любовь. Фэнси стоило большого труда признаться себе в 260 том, что она любит Чанса, но объяснить свои действия по‑другому она просто не могла. Стоило Чансу взглянуть на нее, улыбнуться или протянуть руку, и она была готова следовать за ним куда угодно. Чанс завораживал ее, а его прикосновения мгновенно рождали томительное желание. Фэнси всегда считала, что будет счастлива, если выйдет замуж за человека, одно присутствие которого доставляет ей удовольствие. Чанс был именно таким человеком, но ни о каком счастье говорить не приходилось.

Выйдя за Чанса замуж, Фэнси понемногу перестала сомневаться в искренности его намерений. Он своими вечно смеющимися глазами и губами, с которых то и дело слетали насмешки, быстро заставил ее забыть, при каких обстоятельствах они поженились… Но ведь она до сих пор не знает, что за человек ее муж. Чаще он вел себя как негодяй, а не как джентльмен. Резкие перепады в поведении мужа не давали Фэнси опомниться. Сначала он скомпрометировал ее и заставил выйти за него замуж, затем согласился не искать с ней близости… По спине Фэнси пробежали мурашки. Вне всякого сомнения, месяц пройдет очень быстро.

Фэнси закрыла глаза и сжала руки в кулаки. Что же теперь предпринять? Делать вид, что она ничего не слышала? Нет, она вряд ли сможет сдержать себя – слова Чанса звучали у нее в ушах снова и снова и, как бы она ни пыталась заставить себя думать о чем‑нибудь другом, доставляли ей огромные страдания. Значит, остается узнать правду, какой бы горькой она ни была. Трепеща при мысли о том, что может открыться ей, Фэнси тем не менее решила поговорить с мужем начистоту, выяснить, двигало ли им стремление отомстить Джонатану или что‑то другое. Возможно, тогда она избавится от мучительного стеснения в груди.

Ужин в тот день прошел вяло, хотя к вечеру жара спала, столовая была великолепна, еда пришлась бы по вкусу даже самому требовательному гурману, а Джед и Марианна прислуживали расторопно и умело. Но ни красивая обстановка, ни вкусная еда не радовали Фэнси. Погруженная в невеселые размышления, она не замечала, что Хью все время смотрит через стол на Эллен, которая обменивалась с Чансом остроумными фразами и веселыми улыбками. Энн, несмотря на то, что Фэнси старалась обращаться с ней ласково и дружелюбно, чувствовала себя неуютно и весь вечер держалась замкнуто, односложно отвечая на обращенные к ней вопросы.

Хотя Чанс, казалось, был всецело занят беседой с Эллен, от его взора не укрылось, что Фэнси ест без аппетита и вообще выглядит подавленно. Почему? – недоумевай он. Прогулка по Чертову Месту, которую они предприняли утром, оказалась весьма приятной, и, когда они расстались, Фэнси выглядела радостной и довольной. Что же произошло?

Поговорить с Фэнси Чансу удалось не сразу. После ужина сестры поднялись наверх, а он и Хью еще на некоторое время остались в столовой, чтобы выпить по стаканчику бренди. Когда же Чанс наконец вошел в свою спальню, Фэнси, к его огромному удивлению, ждала его: сидела в коричневом кожаном кресле, положив руки на колени. На ее лице отражалась целая гамма чувств – гнев, обида и смирение.

Сняв камзол, Чанс развязал шейный платок и подошел к Фэнси.

– Не ожидал увидеть тебя здесь.

– Но ты же приказал мне спать с тобой. Где же мне еще быть?

Тон Фэнси не понравился Чансу, и он почувствовал себя неловко. Стремясь выиграть время, чтобы собраться с мыслями, он сел на кровать и начал медленно снимать сапоги. Фэнси явно испытывала душевные муки, но причина внезапно происшедшей с ней перемены была ему непонятна.

Встав с кровати, Чанс сделал несколько шагов и остановился перед Фэнси.

– Очень приятно, что ты помнишь о моих приказах, – произнес он, – однако ты не одета соответствующим образом. Или собираешься слать так?

Фэнси подняла голову, и Чанс, поймав ее проницательный взгляд, почувствовал еще большее волнение.

– Что случилось, Фэнси? – спросил он, наклонясь к ней и опираясь руками на подлокотники кресла. – Почему ты так на меня смотришь?

Фэнси отвела глаза и вздохнула.

– Зачем ты женился на мне, Чанс? – с трудом выговорила она. – Зачем вынудил выйти за тебя замуж?

Чанс на мгновение оцепенел, после чего выпрямился. и отступил на шаг назад.

– У тебя, кажется, есть на этот счет свое мнение…

– Да, есть. – Фэнси кивнула. – Но я, тем не менее, хочу услышать твои объяснения. Итак, зачем ты пошел на это?

– Зачем мне это было надо? – произнес Чанс, начиная приходить в себя. – Очень просто! Ты выглядела столь соблазнительно, что я не смог удержаться.

– Не пытайся отделаться глупыми шутками. Скажи честно: зачем я тебе понадобилась?

Ответа на этот вопрос Чанс не знал. В то же время было ясно, что от его ответа зависит очень многое. Чанс нервно прошелся по комнате, пытаясь понять, что все‑таки происходит. Почему вопрос встал именно сейчас? Почему Фэнси настойчиво требует объяснений? Что с ней происходит? Еще утром она казалась веселой и довольной…

– Почему ты придаешь этому такое значение? – Чанс перешел в наступление. – Причины могли измениться, а брак уже заключен, мы теперь муж и жена. Что сделано, то сделано…

– Конечно. Но нам предстоит жить вместе, и, мне кажется, я имею право знать, что заставило тебя решиться на такой шаг. – Голос Фэнси задрожал. – Зачем ты скомпрометировал меня?

Чанс с досадой взглянул на жену. Как бы он ни пытался прекратить разговор, она вновь и вновь задавала один и тот же вопрос: почему он тогда залез к ней в постель и тем самым спровоцировал скандал? Да разрази его гром, если он знает, зачем он это сделал! Впрочем, в ту ночь все представлялось ему куда более ясным. С одной стороны, он хотел отомстить Джонатану и отнять у него невесту, с другой – мечтал жениться на Фэнси. Но рассказывать об этом Фэнси нельзя. Если она узнает, как он стремился к обладанию ею и на что готов был пойти ради этого, у нее появится новое мощное оружие против него. Чанс невесело усмехнулся. Кроме того, Фэнси вряд ли обрадуется, если узнает, что им двигала тогда и жажда мщения. Но… внезапно Чансу показалось, что отмщение – не более чем предлог, отговорка, предназначенная для того, чтобы скрыть главное: окажись невестой Джонатана другая женщина, он бы вряд ли задумал и осуществил план, приведший в конце концов к браку с Фэнси.

Чанс мрачно посмотрел в угол. Если он начнет объяснять Фэнси, что им владеют двойственные чувства, то скорее всего запутается, собьется и скажет какую‑нибудь нелепицу вроде: «Я влюбился в тебя с первого взгляда и больше всего на свете хочу обладать тобой. Когда ты рядом, в моей душе распускаются розы». Вздор! Разве не поклялся он после смерти Дженни, что никогда больше не полюбит ни одну женщину? Разве не решил он, что не будет искать счастья в любви?

Чанс подошел к столу и налил себе стакан бренди из хрустального графина. После этого он вернулся и уселся на стул напротив Фэнси.

– Для чего тебе знать, зачем я это сделал? – спросил он, глядя на стакан, в котором искрился янтарного цвета напиток.

– Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – усмехнулась Фэнси.

Пожав плечами, Чанс сделал глоток бренди.

– И все‑таки почему вопрос встал именно сейчас?

– Я зашла сегодня в конюшню, – ровным голосом произнесла Фэнси. – Я искала тебя – думала, ты покажешь мне еще что‑нибудь в Чертовом Месте. – Не в силах смотреть Чансу в глаза, она опустила голову и стала теребить подол платья. – Ты говорил с Хью… о Джонатане, Дженни, мести. – Фэнси вновь подняла голову, и их взгляды встретились. – Нет, я не собиралась подслушивать, но вы говорили громко. Мне многое стало ясно после этого разговора.