Глава 21. Фэнси хотела возразить и уже открыла рот, но не успела – Чанс поцеловал ее в губы

Фэнси хотела возразить и уже открыла рот, но не успела – Чанс поцеловал ее в губы. Жар мгновенно охватил Фэнси, и она, не в силах сопротивляться, прижалась к мужу, обвив его шею руками. Чанс целовал ее как безумный, отрываясь лишь для того, чтобы прошептать: «Фэнси, дорогая…»

Они лежали на нагретой солнцем земле, скрытые от посторонних глаз небольшим, поросшим травой холмиком, возвышавшимся между домом и лесом, а также огромным развесистым дубом, листья которого уже начали желтеть. В теплом влажном воздухе раздавалось пение птиц и жужжание пчел. Откуда‑то издалека доносились крики перепелов.

Тяжело дыша, Чанс приподнялся на локте и вгляделся в покрасневшее лицо Фэнси.

– Я хочу сказать тебе… если бы ты знала, как я мучился этот месяц. Я не хочу принуждать тебя, но, если ты и дальше будешь отказывать, боюсь, я не выдержу…

– Угрожаешь?

– Нет. – Чанс горько усмехнулся и покачал головой. – Я никогда не стал бы угрожать тебе, но у меня нет выбора. Ты вышла за меня замуж. Возможно, не по своей воле, но ты все‑таки согласилась на брак, а, следовательно, приняла некоторые обязательства. – Его взгляд стал более жестким. – Если ты испытываешь ко мне такое отвращение, если тебе противны мои прикосновения, почему ты сразу не уехала в Англию? Поверь, это было бы лучше, чем теперешнее жалкое существование.

Закусив губу, Фэнси отвела глаза. Будь он проклят, этот Чанс Уокер! Мало того, что его рассуждения казались весьма логичными, он сказал чистую правду. Верно, она могла уехать. Она понимала это и, более того, даже задумывалась об этом. Но в итоге все‑таки решила остаться и… стать женой Чанса.

– И что ты предлагаешь? – запальчиво спросила она. – Развестись?

– А ты этого хочешь? – Чанс прищурился и пристально посмотрел на жену.

– А ты отпустишь меня?

– Я никого не удерживаю насильно, – ответил Чанс. – Если хочешь развестись и уехать в Англию, я, разумеется, не стану чинить тебе препятствий.

– То есть ты дашь мне уехать? – недоверчиво спросила Фэнси. – После всего, что ты сделал, чтобы добиться моей руки?

Чанс на мгновение посмотрел куда‑то в сторону и задумался.

– Если ты не можешь простить меня и собираешься дальше отказывать в близости, – сказал он изменившимся, будто чужим голосом, – то, думаю, развод – самое лучшее решение для нас.

Для самого Чанса слова прозвучали так же неожиданно, как и для Фэнси. До этой минуты он не допускал даже мысли о том, что жена может развестись с ним и уехать из Америки. Но сейчас он вдруг понял: настал критический момент. Несколько недель он оставался верен своему обещанию, но сейчас уже не мог поручиться за то, что ему удастся сдержать себя. А если его чувства прорвутся наружу? Чанс вздохнул. Тогда он возненавидит и себя, и Фэнси. А она возненавидит его…

Фэнси, не веря своим ушам, удивленно уставилась на Чанса, но он молчал, неподвижно глядя в сторону леса. Фэнси вскочила на ноги.

– Хорошо получается! – гневно воскликнула она. – Сначала ты соблазняешь меня, заставляешь стать твоей женой и спать с тобой в одной постели, а затем, едва что‑то не получается, заявляешь, что согласен на развод! – Она наклонилась и дала Чансу звонкую пощечину. – Как ты смеешь? Спокойно бросить женщину, которая вышла за тебя замуж? Как смеешь?!

Чувствуя легкую боль в щеке, Чанс взглянул на Фэнси, и на его губах заиграла улыбка. Поймав руку жены, он вынудил ее опуститься на траву рядом с ним.

– Извините, графиня, я неправильно разобрался в ситуации, – сказал он и поднес ее руку к губам. Он поцеловал Фэнси в запястье, отметив про себя, каким частым стал ее пульс. – Поверьте, это прискорбное недоразумение произошло исключительно потому, что мы, грубые провинциалы, не особенно разбираемся в высоких материях, касающихся тайн человеческой души.

– Не паясничай, – произнесла Фэнси, едва сдерживая улыбку. – На этот раз ты так легко не отделаешься.

– Мне остается лишь уповать на ваше милосердие, графиня, – полушутя‑полусерьезно сказал Чанс. – Очень жаль, что я вел себя недостойно…

– О чем ты жалеешь, Чанс? – неуверенно переспросила Фэнси. – О том, что женился на мне?

Веселость Чанса мгновенно улетучилась.

– Нет, об этом я не жалею, – мягко ответил он. – Мне жаль, что я добивался твоей руки не совсем законными средствами.

– Но зачем? – воскликнула Фэнси. – Почему ты заставил меня выйти за тебя замуж? Ты правда вел себя странно.

Несмотря на то что, разговаривая сейчас с Фэнси, Чанс многое понял, он еще не был готов признаться даже себе в самом главном.

– Я хотел тебя, – просто сказал он. – Мне невыносима была мысль, что ты станешь женой Джонатана. – Он с нежностью посмотрел на Фэнси. – Ты мне понравилась сразу, когда я впервые увидел тебя в Ричмонде. Я очень боялся, что, если ты выйдешь замуж за Джонатана, я потеряю тебя навсегда. – Он на мгновение стиснул зубы. – А сцена в спальне… Залезть к тебе в постель, а затем дать себя обнаружить казалось мне самым простым способом достичь цели.

– И все это – чтобы отомстить Джонатану?

Чанс вздрогнул и улегся на траву, увлекая за собой Фэнси. Несколько мгновений они пролежали рядом. Фэнси положила голову Чансу на плечо, а он обнял ее за талию.

– Скажи, Фэнси, – начал Чанс, задумчиво смотря на шелестевшую над их головами листву, – что ты знаешь о моей первой жене, Дженни?

Фэнси вздрогнула. Ей никогда не хотелось расспрашивать Чанса о его прежнем браке; а, услышав, с какой болью он произнес имя своей первой жены, она почувствовала нечто похожее на ревность.

– По‑моему, это была дочь какого‑то плантатора, которую ты обольстил и заставил пойти с тобой под венец. Ее семья была против этого брака. А потом она покончила с собой.

Чанс грустно улыбнулся:

– Понимаю, откуда у тебя такие сведения. Джонатан рассказал, правда?

– Да, в наших разговорах он упоминал и об этом.

– А он не рассказывал, как, когда я уезжал по делам в Англию, он совратил мою жену и бросил, когда она забеременела? Отцом ребенка – за это могу поручиться – был не я. Он оставил ее потому, что я вот‑вот должен был вернуться, и он боялся встречи со мной.

Пораженная Фэнси приподнялась и покачала головой:

– Нет, об этом он ничего не говорил. Впрочем, Джонатан обычно рассказывает только то, что ему выгодно.

– Ты тоже это поняла?

– К сожалению, да. – Фэнси слегка нахмурилась. – Но если ты знал, почему не…

– Не вызвал его на дуэль? – продолжил за нее Чанс. Фэнси кивнула.

– Я думал об этом – особенно когда понял, что именно он был любовником моей жены, – сказал Чанс. – Конечно, я вполне мог бы вызвать его на поединок и убить. Но Джонатан был тогда в Бостоне и вернулся лишь через несколько недель. К тому времени я уже не раз подумал над тем, что произошло, и пришел к выводу, что гибель Джонатана хоть и доставит мне удовлетворение, но станет тяжелым ударом для Сэма и Летти. Они всегда хорошо относились ко мне, и я не мог отплатить им неблагодарностью. Кроме того, смерть явилась бы для Джонатана слишком легким наказанием. Нет, он должен был жить – жить и страдать, так же как я, когда узнал об измене жены. – Чанс на мгновение прервался и посмотрел в сторону. – Я хотел, чтобы Джонатан понял, что значит потерять любимого человека, хотел, чтобы он принял душевные муки.

– И узнав, что Джонатан собирается жениться, ты решил отнять у него невесту, – резко сказала Фэнси, с горечью отмечая, что ревнует Чанса к давно погибшей жене. – И тебе показалось, что невеста Джонатана – я.

– Нет, – медленно произнес Чанс. – Это был всего лишь предлог, чтобы завладеть тобой.

Фэнси обдало жаром.

– Не очень убедительно, – холодно проронила она.

– Да, пожалуй, – согласился Чанс, обнимая ее за талию и привлекая к себе. – Но я мечтал о тебе, просто не мог думать ни о чем другом. Мечтал, как буду обнимать тебя, целовать. – Он склонился к ее губам.

Ответ Чанса не вполне удовлетворил Фэнси, вопросы еще оставались. Но некоторая перемена в ее настроении все же произошла: к любви прибавилась надежда, и Фэнси смутно понимала, что пока этого достаточно. Конечно, стремиться овладеть женщиной и любить ее – совершенно разные вещи, но желание, о котором говорил Чанс, может однажды перерасти в более прочное и серьезное чувство…

Фэнси обхватила ладонями затылок Чанса, подставила ему губы. Чанс со стоном обнял ее и осторожно положил на траву. Они не помнили, как освободились от одежды. Жаркие объятия, страстные поцелуи – все было, как в первый раз на берегу, и… все же по‑другому. Сейчас Фэнси знала: рядом с ней человек, которого она любит, и не осуждала себя за слабость. Чанс еще не пришел к такому выводу, но признавался себе в том, что ни одна женщина, даже Дженни, не вызывала у него таких пылких чувств, как Фэнси. Нет, никакая другая не заменила бы ему Фэнси!

С невыразимой нежностью Чанс прикасался губами к губам Фэнси, к ее шее, груди; влажным горячим языком ласкал ее соски, и она трепетала от сладостного предвкушения. Он покрыл поцелуями все ее прохладное шелковистое тело и вновь припал к ее губам, словно хотел выпить ее.

Фэнси будто растворилась в его ласках. Нащупывая бутончики сосков на его теплой груди, сжимая ладонями крепкие ягодицы, она слышала его сдавленные стоны и загоралась еще больше.

– Если ты будешь продолжать в том же духе, – улыбнулся Чанс, на мгновение поднимая голову, – ты получишь больше, чем рассчитывала, причем намного быстрее.

– Правда? – с невинным видом спросила Фэнси, касаясь его напряженной плоти.

– Да, дорогая, – выдохнул Чанс. – Что ты делаешь со мной?..

Его ладонь скользнула между ее ног, и он стал гладить, ласкать ее – упоительно, волшебно. Дрожа от восторга, Фэнси поднимала бедра навстречу его пальцам, исступленно повторяла его имя…

Лишь когда момент соития был уже позади, Чанс впервые обратил внимание на то, что происходило вокруг. Солнце нещадно пекло, с плантации доносились голоса людей, сливавшиеся в неясный шум. Чанс знал, что надо вставать, но пока не двигался с места, наслаждаясь мгновениями близости с Фэнси. Утомленная, она лежала рядом, обнимая его и отвечая на его поцелуи. Боже, как прекрасно…

Поцеловав Фэнси еще раз, Чанс выпустил ее из своих объятий и, опершись на локоть, откинул локоны с ее лба.

– Ты – самое прелестное создание в мире! Я благодарю судьбу за то, что она послала мне тебя!

Польщенная, но одновременно смущенная его признанием, Фэнси покраснела и что‑то тихо пробормотала. Ее ответ, очевидно, понравился мужу, ибо он засмеялся и чмокнул ее в кончик носа. Упоение, владевшее Фэнси, прошло, и она, внезапно вспомнив о своей наготе, застеснялась.

– Нам, наверное, надо одеться. А если нас сейчас увидят?

– Да, одеться действительно не мешает, хотя я сомневаюсь, что кто‑нибудь обнаружит нас здесь. – Чанс улыбнулся. – В следующий раз уйдем с тобой подальше в лес. У меня есть на примете одно местечко – прекрасная поляна с чистым прудом. Насладившись друг другом, можно будет искупаться. – В глазах Чанса появился озорной блеск. – Я с удовольствием помою тебя!

Фэнси, к ее удивлению и смущению, опять охватило желание. Она покраснела и, чувствуя на себе взгляд мужа, стала торопливо одеваться. Чанс, ничего не говоря, чтобы не смущать ее еще больше, принялся помогать ей, но его игривые жесты не избавили ее от неловкости. Одевшись, Фэнси начала приводить в порядок волосы.

– Тебе, кажется, весело, – вздохнула она, – а мне – вовсе нет. Я не хотела так… развлекаться в лесу. Не знаю, как я в таком виде покажусь теперь перед людьми. Они же сразу поймут, чем мы занимались!

Чанс, уже успевший одеться, с улыбкой взглянул на жену. Раскрасневшаяся, с растрепанными волосами, Фэнси была очаровательна, как никогда, и совсем не походила на баронессу. Но ведь она уже не баронесса, радостно подумал Чанс, а его милая, любимая жена.

Подойдя к Фэнси, он поправил ей локон и помог надеть чепчик.

– Ты выглядишь так, как подобает молодой жене, которую обожает муж! – Он поцеловал Фэнси в губы.

К счастью, влюбленным удалось добраться до дома незамеченными. Уже на лестнице Чанс поцеловал жену еще раз. Очевидно, ему это очень нравится, подумала Фэнси, вновь чувствуя упоение, перед которым отступил даже страх попасться кому‑нибудь на глаза.

Но поцелуй длился лишь мгновение. Внезапно подняв голову, Чанс ласково погладил Фэнси по щеке.

– Дорогая, беги, – прошептал он. – По‑моему, сюда идет Марта.

Слова мужа вывели Фэнси из упоительного полузабытья, и она тревожно оглянулась по сторонам. Где‑то наверху раздавались голоса. Фэнси подобрала юбку и стремглав бросилась в свою комнату.

Проводив жену восторженным взглядом, Чанс вышел из дома и, насвистывая веселую песенку, стал мечтать о предстоящей ночи.

В старом костюме и надвинутой на лоб шляпе Джонатан сидел в старой заброшенной хижине на краю плантации, дожидаясь прихода Тэкеров. На встречу он приехал заранее и, оставив коня в укромном месте неподалеку, проделал оставшийся путь пешком. Шагая к хижине, он постоянно оглядывался, желая убедиться, что за ним никто не следует.

Хижина состояла из одной небольшой комнаты с убогой мебелью и маленьким очагом. Ее построили для того, чтобы какой‑нибудь незадачливый охотник, застигнутый непогодой вдали от дома, смог переждать в ней ненастье или спокойно провести ночь. Вся обстановка состояла из старого покосившегося стола, на котором в черепке стоял огарок свечи, и четырех уродливых стульев. Возле очага были аккуратно сложены дрова, а на укрепленном сверху крюке висел котелок. Больше в хижине ничего не было.

Вовремя и закрыв за собой крепкую дверь, Джонатан оказался в полной темноте. Подумав, что именно такая обстановка более всего подходит для предстоящей встречи, он улыбнулся и вновь приоткрыл дверь, чтобы проверить, не укрылось ли в хижине какое‑нибудь животное. Убедившись, что никого нет, Джонатан придвинул стол к очагу и снова закрыл дверь. Вслед за этим он выбрал самый прочный стул и, поставив его у дальнего от двери конца стола, сел и стал ждать.

Встреча была назначена на вечер. Чувствуя, что братья вот‑вот появятся, Джонатан закрыл лицо черным шелковым платком и положил на колени взведенный пистолет. Теперь он был полностью готов.

Тэкеры сделали все так, как и просил Джонатан: появились, когда начало темнеть. Услышав поблизости ржание лошадей, Джонатан вздрогнул и схватился за пистолет.

Рядом с хижиной раздались приглушенные голоса, дверь тихо открылась, и на пороге появились два человека. Лица вошедших Джонатан разглядеть не мог.

Сделав несколько шагов, Тэкеры остановились на середине комнаты.

– Ни с места, – внезапно резко сказал Джонатан. – У меня пистолет, и, если вы пошевельнетесь, я буду стрелять без предупреждения.

Братья застыли на месте.

– Мы не сделаем вам ничего плохого, – произнес Аделл. – Нас пригласили сюда на встречу. Какой‑то тип хочет поговорить с нами об одном деле. Это, кстати, не вы будете?

– Да, я, – ответил Джонатан. – Но все‑таки стойте там, где стоите, и не двигайтесь. Будете делать то, что скажу я, понятно?

– Хорошо.

– Ну вот и прекрасно, – произнес Джонатан. – Теперь вы, Аделл, подойдите к столу и зажгите свечу. А вы, Клем, стойте пока на месте. Аделл молча выполнил приказание.

– Закройте дверь, Клем, – продолжил Джонатан, – но не смотрите в мою сторону. Встаньте рядом с Аделлом. Держите руки так, чтобы я мог их видеть. И никаких резких движений!

Первые, наиболее волнующие мгновения прошли, и Джонатан начал успокаиваться. Братья вели себя послушно, и он даже мысленно поздравил себя с хорошим началом встречи.

– Итак, джентльмены, – воодушевленно начал он, – перейдем к делу. Насколько я понимаю, вы по каким‑то причинам не питаете особой любви к мистеру Чансу Уокеру. Это действительно так или я ошибаюсь?

– Ну, допустим. А вам‑то какое дело? – мрачно спросил Аделл, недовольный тем, как начался разговор.

– Предположим, я дам вам возможность разделаться с Чансом. Вы внезапно нападете на него и убьете, а я позабочусь о том, чтобы все прошло гладко. Более того, в конце вас даже будет ждать вознаграждение. Что скажете?

– Сделать можно, – произнес Аделл. – Но только в округе все знают, что мы с Чансом на ножах. Если с ним что‑нибудь случится, подумают на нас. А мы с Клемом не дураки, чтобы совать голову в петлю из‑за такого подонка, как Чанс Уокер.

– А если я предложу вам такой план, который позволит отвести от вас подозрения?

– Слушаю, – буркнул Аделл.

Джонатан рассказал о своей идее инсценировать нападение индейцев, особо подчеркнув, что погибнуть должны Чанс и пожилая женщина по имени Энн Клеммонс. Говоря, он все время смотрел на братьев, пытаясь по выражению их лиц определить, нравится им его план или нет.

– Напасть на них под видом индейцев было бы здорово, – задумчиво сказал Аделл, когда Джонатан закончил говорить. – Я знаю еще пару молодцов, которые могли бы присоединиться к нам, – если, конечно, вы заплатите. Но только сделать то, что вы предлагаете, не так‑то просто. Чертово Место – это не одинокая хижина в лесу, а целое селение. Людей в нем хватает, все они хорошо вооружены и удивятся, когда увидят, что краснокожие вдруг решили сунуться туда.

– Верно. – Джонатан улыбнулся. – Но, насколько мне известно, в первую неделю октября Чане Уокер обычно посылает всех своих людей в Ричмонд или Уильямсберг покупать припасы на зиму. Несколько недель в Чертовом Месте никого не будет. – Он на мгновение прервался. – Таким ловким и опытным людям, как вы, не составит большого труда устроиться где‑нибудь в тихом месте рядом с селением и понаблюдать за ним. Сами узнаете, когда все уедут.

– А если Чанс и эта старуха поедут с ними? – спросил молчавший все это время Клем. – Что тогда?

– Чанс недавно женился, и я не думаю, что он бросит свою жену, – ответил Джонатан, и в его голосе послышалась насмешка. – После того, что однажды случилось, он уже не оставит молодую жену без присмотра. А что касается этой, как вы выразились, старухи, то, мне кажется, она тоже никуда не поедет. Но если она вдруг ускользнет от вас, мы придумаем другой план.

Тэкеры погрузились в раздумье, и на несколько минут установилось молчание.

– Хотите, чтобы мы прикончили только Чанса и старуху? – спросил наконец Аделл. – А мы сможем забрать с собой кое‑что? Я слышал, сейчас у Чанса какие‑то новые, очень хорошие лошади и все такое. Думаю, в Чертовом Месте можно неплохо поживиться. Вы хотите иметь свою долю?

– Можете забрать ее себе, – гордо ответил Джонатан. – Так, значит, мы договорились?

– Брат говорил, вы нам заплатите, – сказал Аделл. – Половину сейчас, другую – когда дело будет сделано.

– Я человек слова, – произнес Джонатан, презрительной улыбкой выражая свое недовольство по поводу того, что братья пытаются торговаться. Он достал из кармана небольшой кожаный мешочек с золотыми монетами и бросил его на другой конец стола. – Вот вам задаток. Пойдет?

Развязав мешочек, Аделл достал одну из монет, внимательно осмотрел ее и попробовал на зуб.

– Чистое золото, – тихо сказал он Клему.

– Конечно, остолоп! – разозлился Джонатан. – Ну, что еще?

Клем пожал плечами.

– Договорились, – сказал Аделл, медленно кивая и потирая рукой шрам на лице. – Я уже давно хотел прикончить этого мерзавца Чанса.