Глава 15. – Сэр, у вас очень хороший салун

– Сэр, у вас очень хороший салун. Только что это за публичный дом, где все девушки заняты?

– Извини, – не понял Йен.

Он лишь недавно спустился в зал. Ночь была чудесной, хотя выспаться ему не удалось. Господи Иисусе, как он мог провести целую неделю вдали от Энн? Без нее все оказалось сплошным мучением. Тем большее счастье он иепытал, когда она к нему вернулась.

– Извини, что ты сказал? – обратился он к Шраму.

– Коко.

– А что с ней? – спросил Йен и изумленно поднял брови, увидев Коко, стоявшую рядом с Ангусом.

Было воскресное утро, и бар еще пустовал. Далси, потягивая кофе роазговаривала с Гарольдом, а Джинджер стояла рядом с Эроном, который тихо наигрывал какую‑то мелодию. Из кухни доносилось веселое пение Анри. Близнецы Игеры хохотали на крыльце, где сторожили всю ночь. Хотя Йен сомневался, что Кэш с головорезами рискнет напасть на салун, все же решил подстраховаться. Шрам оказался единственным, кого можно было назвать посетителем.

– Ну и что с Коко? – рассеянно повторил Иен.

– Свадьба, – тревожно изрек Шрам.

– Я… – начала Коко.

– Она выходит за меня замуж, – объявил Ангус. – Коко согласилась стать моей женой. Мы можем обвенчаться после воскресной службы, я уже договорился со священником.

– Как он может делать такое с нашей Коко? – пожаловался ковбой.

– Если она согласна, то ничего не поделаешь, Шрам.

– Разве это бордель? – тянул тот свое.

– Может, это просто салун, – ответил Йен.

– Все женятся! – с отвращением сказал Шрам.

– Я – нет, – вмешалась Джинджер. – Никто мне не предлагает.

– Мне тоже, котик, – пробормотала Далси. – Кофе, Макшейн?

– Звучит неплохо. – Йен с улыбкой взглянул на Коко и Ангуса. – Свадьба? Не слишком ли вы торопитесь?

– Мы запаздываем… если учесть, что кое‑кто нас опередил, – усмехнулся Ангус.

– Ммм, в этом есть рациональное зерно. Энн знает?

Коко покачала головой.

– Я сама узнала об этом полчаса назад.

– Черт побери, Гарольд, подай нам шампанского.

– Сейчас воскресное утро, – напомнил бармен.

– Событие того стоит. Тем более, что мы все равно идем в церковь, там и замолим наши грехи.

В это время на лестнице появилась Энн. Поймав ее взгляд, Йен увидел в нем смятение и улыбнулся жене.

– Шампанское! – возвестил Гарольд, неся поднос с бутылками.

Энн с недоумением посмотрела на мужа.

– Здесь будет свадьба, Энни, – ответил тот.

– Коко выходит замуж, – прибавила Далси. – За Ангуса. Кто бы мог подумать.

– Значит, вы тупые, – взорвался Шрам. – Да Коко всю неделю не обращала внимания ни на кого другого. От нее нельзя было допроситься кружки пива. Она вертелась около этого парня, которого вы привезли сюда, мистер Макшейн.

– Извини, Шрам, – вежливо произнес Йен, весело глядя на ковбоя.

– Сдается мне, следующей будет Далси, потом Джинджер. Что же здесь останется?

– Только ресторан и бар, – серьезно ответил Йен. – Да еще игорные столы.

Шрам фыркнул и направился к выходу.

– Не хочешь выпить шампанского?

– Я сюда не за шампанским приходил, – безутешно ответил ковбой.

Джинджер зашлась от хохота, а Далси разлила шампанское по стаканам.

– Поздравляю! – сказала она.

Макшейн видел, что она искренне рада за подругу, хотя чувствует себя несчастной.

«Она заслуживает большего», – подумал он. Энн обняла Коко.

– Вот это сюрприз!

– Сама не верю, – пробормотала Коко.

– Дело еще не закончено, любовь моя, – напомнил Йен, – впереди брачная церемония.

– А вы должны быть нашими свидетелями, – сказал Ангус.

Энн кивнула.

– Не могу прийти в себя. Это так неожиданно.

– Теперь в вашей жизни многое изменится, – сказала Далси. – Что вы собираетесь делать?

– Думаю, мы некоторое время побудем здесь, – ответил Ангус, – а когда закончим…

– Закончим что? – быстро спросила Энн. Донахью взглянул на нее, перевел взгляд на Йена и снова посмотрел на Энн.

– Закончим все дела, а потом тронемся в путь. Коко хочет организовать школу для негритянских детей, а я мечтаю купить небольшое ранчо и сделаться фермером. У меня есть небольшой участок, там я и собираюсь начать новую жизнь.

– Звучит прекрасно, – сказала Далей. – Еще раз поздравляю.

Она обняла Коко, поцеловала Ангуса в щеку.

– У тебя есть участок? – удивленно спросила Энн.

– Я неправильно выразился, это земля Йена.

– Какая земля? – Энн повернулась к мужу. – Значит, у тебя есть на Западе и другая собственность?

– Это собственность моей семьи.

– Тогда зачем ты приехал в Куперсвилл?

– У меня здесь дела.

– Какие дела?

– Я совладелец одного из здешних салунов, если помнишь.

– Но зачем покупать собственность здесь, раз ты уже владеешь землей в другом месте?

– Такая возможность подвернулась мне именно здесь, в Куперсвилле, я не хотел ее упускать. А земля все равно никуда не денется. Коко с Ангусом собираются пожениться, Энни, – напомнил он.

В разговор вмешался подошедший к ним Эрон.

– Нам следует поторопиться, чтобы успеть в церковь.

– Да, не стоит терять время, – согласился Йен, – и заставлять преподобного отца томиться в ожидании.

Взяв у Энн стакан с шампанским, он поставил его на стойку бара, подал ей руку и направился к двери.

– Я даже не знала, что он ей нравится, – тихо сказала Энн.

– Когда ты выходила за меня замуж, я тоже не очень тебе нравился.

– А я до сих пор не уверена, что нравлюсь тебе. Но если говорить серьезно, то я ничего не знаю об этом человеке…

– Замуж за него выходит Коко, а не ты.

– Коко его тоже не знает.

– Коко – взрослая женщина и в состоянии выбрать себе мужчину.

– Но…

– Я знаю этого человека лучше, чем себя самого. И могу рассказать тебе о нем.

– А заодно и о себе.

– Если ты будешь хорошо вести себя на свадьбе, то, может быть…

Когда они вошли в церковь, воскресная служба еще продолжалась. Церковь и салун были самыми популярными местами в Куперсвилле, поэтому сегодня здесь собрался весь цвет города. Передние скамьи занимали банкиры и торговцы с женами, сыновьями и дочерьми. Фермерам были отведены дальние ряды, и лишь семья Уэзерли пользовалась преимуществами: Кэш пожертвовал большую сумму на строительство церкви, и его имя было вырезано на двух передних скамьях.

Ковбои и бедные горожане устраивались позади фермеров, а девушки из салуна обычно сидели на последней скамье.

Когда Фанни Бикфорд, незамужняя дочь шерифа, проиграла гимн, который начинал воскресную службу, на кафедру взошел преподобный Элдридж.

– Еще одно воскресенье пришло в Куперсвилл, еще один благословенный день, день Святой Агнессы. Друзья мои, когда закончится воскресная служба, я приглашаю всех задержаться по очень радостному поводу, о котором я скажу в свое время.

– Какому, ваше преподобие? – раздались крики.

– Терпение – добродетель, друзья мои, – ответил Элдридж и подал знак Фанни.

Служба тянулась долго. Только в воскресенье преподобный Элдридж мог блеснуть красноречием перед горожанами. Он выбрал для проповеди историю о том, как Иисус призвал людей не бросать камни в блудницу, как Мария Магдалина изменилась после встречи с Иисусом, что все люди – дети Господа, всю жизнь они пребывают во грехе, но Господь прощает всех овец стада своего, даже самых заблудших.

– Да, наша Коко очень похожа на черную овечку, – тихо сказала Далси.

– Молчи, – прошептала Энн. Стоявший рядом Йен засмеялся, но Энн совсем не испытывала такого спокойствия, как ее муж. Взгляды прихожан больно ранили ее.

Наконец служба закончилась, и преподобный Элдридж приготовился к сообщению.

– Друзья, в нашем городе еще одна свадьба.

– Чья, преподобный отец? – воскликнула дочь шерифа, сидевшая за органом.

«Бедная Фанни, – подумала Энч, – как бы ей хотелось быть на месте невесты, но желающих пока не находится».

– На нас снизошло благословение Господне – продолжал Элдридж, воздевая руки к небу, – мы принимаем в наше стадо заблудшую овцу, сегодня вступают в брак Коко Карпу и Ангус Донахью.

Наступила мертвая тишина, длившаяся целую минуту, затем раздался смех.

– Коко выходит замуж? – спросил кто‑то из ковбоев.

– Заткнись, видишь ее жениха? – предостерегающе сказал второй.

Мужская половина нервно посмеивалась, женщины кипели от негодования.

В первом ряду вдруг кто‑то встал.

– Вы собираетесь венчать черную шлюху и цветного бандита в церкви для белых, ваше преподобие? – это был Карл Уэзерли.

Энн схватила мужа за руку. Она не стала бы мешать ему защитить друга и сама бы с удовольствием дала Карлу затрещину, но сейчас это было неуместно.

– Церкви для черных в нашем городе нет, но они все равно не должны венчаться в церкви для белых, – подал голос Шрам.

– Представитель Господа в этом городе я, мистер Уэзерли, – с достоинством ответил Элдридж, – и должен заботиться обо всех его чадах независимо от цвета их кожи. Тех, кто хочет присутствовать на церемонии бракосочетания, прошу остаться. Другие могут быть свободны. Мистер Уэзерли, наша страна только что закончила кровавую войну, принесшую свободу цветным гражданам. Вы достойно воевали за отмену рабства, как и ваш достопочтенный отец. А теперь не хотите отпраздновать свободу?

Растерянный Карл молчал.

– Ваше преподобие, – заговорил Кэш, сидевший рядом с сыном, – наш город населяют порядочные, богобоязненные люди, и они не должны присутствовать при беззаконии. Как можно приветствовать союз проститутки и черного бродяги? Если каждый из них в отдельности приносит городу зло, то что можно ожидать от такого союза?

Энн вскочила с места.

– Если в этом городе и есть зло, то оно исходит от некоторых белых жителей.

– Замолчи и сиди тихо! – Йен сжал ее руку и заставил сесть.

– Но…

– Сиди!

А когда она немного успокоилась, он встал и обратился к Элдриджу:

– Преподобный отец, если мистер Уэзерли не хочет присутствовать на бракосочетании, это право, данное ему Богом. Пусть освободит помещение вместе с теми, кто разделяет его мнение. Мы – свободные люди. Коко и Ангус свободны выбрать друг друга, а мистер Уэзерли свободен идти, куда ему угодно.

Преподобный кивнул.

– Люди добрые, если вы сделали свой выбор…

– Вы, сэр, – хриплым от негодования голосом начал Кэш, – приехали сюда, чтобы стать владельцем притона дьявола, и не имеете права говорить в присутствии достойных граждан.

– А вы, сэр, были частым гостем в этом притоне дьявола, – с улыбкой ответил Йен. – Кстати, заведения с лучшей в городе кухней и играми для проведения досуга, куда заходят все, начиная от именитых граждан и заканчивая возницами дилижансов. Самые образцовые жены могут подтвердить, что иногда бывают рады отправить мужей подальше с глаз. Я прав, леди?

Энн удивлялась, как она раньше не заметила способности мужа не только одолевать противников, но и покорять их. Улыбаясь, он оглядел ряды прихожан. Энн услышала женский шепот и смех.

– Вы угроза нашему городу! – закричал Кэш Уэзерли, простирая, как ангел мщения, руку в сторону Йена.

– Вы совершенно правы, сэр, – ответил тот. Преподобный Элдридж кашлянул.

– Дети мои, не вижу никаких затруднений. Тех, кто хочет остаться, я от всей души приветствую. Тех, кто не желает, прошу без лишних слов и восклицаний покинуть церковь.

Послышался шум, некоторые прихожане двинулись к выходу. Первыми шли Уэзерли, Карл и Дженсон.

– Джозеф! – позвал Кэш младшего сына, стоявшего у двери.

Джои лениво улыбнулся.

– Я, пожалуй, останусь, па. Я знаю невесту и хочу пожелать ей всего хорошего.

– О да, невесту он знает, – засмеялся Дженсон. Ангус сделал к нему движение, но Коко взяла его за руку. Дженсон быстро пошел к двери.

Кэш выглядел так, словно его вот‑вот хватит удар: лицо побагровело, на этом фоне его блеклые глаза казались почти кобальтовыми и чуть не вылезали из орбит. Но Джои даже не взглянул на него. Держа шляпу в руке, он с нетерпением ждал начала церемонии. Кэш с трудом овладел собой и в сопровождении дочери и старших сыновей пошел к выходу, угрожающе бросив на прощание:

– Вспомните, на чьи деньги это построено, ваше преподобие.

– Я никогда об этом не забываю и ношу благодарность в своем сердце, – ответил Элдридж.

Кэш оглянулся и поймал взгляд Энн. Увидев выражение его глаз, она вздрогнула. Потом он неожиданно улыбнулся. Это была странная улыбка.

С трудом переведя дух, Энн взглянула на мужа, но тот разговаривал с Ангусом и ничего не заметил.

«Это нервы», – подумала она. Да и что ей за дело до того, как Уэзерли посмотрел на нее?

Она подошла к Коко, чтобы вести ее к алтарю, и прошептала:

– Извини, Коко.

– За что?

– За то, что некоторые горожане были так жестоки.

– Наплевать. Милая, ты забыла, что я родилась рабыней. Некоторые белые не могут себе представить, что негры имеют право находиться в одном с ними помещении. Но ведь есть и такие белые, как ты. Энни, все случилось очень быстро, и я бросаю тебя на произвол судьбы. – Коко понизила голос. – Далси проводит время с Джои, но, похоже, на ранчо Уэзерли все изменилось, и Джои теперь не знает о планах отца. Я тоже не могу тебе помочь.

– Коко, ты любишь его?

– О да! – Ее черные глаза заблестели.

Она всегда была красавицей, а сегодня выглядела просто неотразимо и светилась от счастья, как и положено невесте.

.– Он такой сильный, уверенный в себе. Ты знаешь, у меня было много мужчин, и ни один из них не затронул мою душу. Это сделал Ангус. Он любит меня, знает, кто я такая, и никогда не попрекнет меня прошлым. О, Господи, я люблю его всем сердцем, Энни.

– Коко, я очень за тебя рада, ведь многим так и не удается найти свое счастье.

– А что теперь будешь делать ты?

– Не волнуйся, я справлюсь.

– Энн, ты не собираешься прекратить свою вендетту и жить нормально? Ведь с тех пор, как приехал Иен, многое изменилось, и ты играешь с огнем. Если он узнает…

– Коко, пожалуйста! Думай лучше о свадьбе, тем более, что нас давно ждут у алтаря.

Коко сжала ее руку.

– Я останусь с тобой. Буду здесь, пока…

– Пока?

– Не знаю. Мы все чего‑то ждем. И я буду здесь… пока… пока ты не разделаешься с Кэшем Уэзерли.

Глядя на стоящих перед священником Коко и Ангуса, Энн улыбнулась. Как она не заметила того, что происходило у нее под носом? Ведь у них все на лице написано.

Во время церемонии Энн несколько раз ловила на себе взгляд мужа, и ей казалось, что они думают об одном и том же. Только у них с Йеном было по‑другому. Теперь все изменилось, но это лишь усложнило ее жизнь и еще больше терзает ей душу. Коко – стойкая, отважная, но Коко влюблена. И ради своего мщения Энн никогда не причинит ей боль. С сегодняшнего дня Коко будет вести непорочную жизнь, осуществит свою мечту. В качестве жены Ангуса ей предстоит совсем иная роль, даже если она и останется здесь.

Далси тоже очень изменилась. Как бы Энн хотела увидеть свою подругу замужем, но чем ей помочь?

– Друзья мои, – торжественно провозгласил Элдридж, – объявляю вас мужем и женой!

Ангус поцеловал Коко, присутствующие в церкви захлопали, и Йен пригласил их в салун. Кроме нескольких добропорядочных горожанок, все с радостью согласились.

Когда гости устроились за столами, Макшейн пошел в бар к Гарольду, а Энн направилась в кухню. Не успела она надеть передник, как появился муж с бутылкой шампанского.

– Давай устроим пикник, – предложил он.

– Пикник? Ты чуть не сломал мне в церкви руку…

– Я никогда не делал ничего подобного.

– Ты силой заставил меня сесть.

– Не надо было так вести себя.

– Но я имею право…

– Церковь не самое подходящее место для сражений с Уэзерли, и если чего‑то делать не стоит, ты этого делать не будешь.

– Я не желаю ехать на пикник с диктатором.

– У меня есть право защищать собственную жену.

– Йен, я могу сама защитить себя.

– Энн, давай ненадолго уедем отсюда.

– А как же свадебный обед?

– Они вполне обойдутся без нас. Я припас вина, а ты позаботься о еде.

– Я… – начала Энн.

Как странно, что после этой мрачной недели он вдруг приглашает ее на пикник. Йен с улыбкой смотрел на жену. Эта улыбка, шляпа, сдвинутая на сторону, придавали ему милое и лукавое выражение. Хотя Энн не покидало смутное ощущение тревоги, одно присутствие Йена уже делало ее счастливой.

– Я… возьму цыплят.

– Жду тебя у входа.

Date: 2015-09-22; view: 259; Нарушение авторских прав