Попались!

Итак, ловушка захлопнулась. Персонажей на самом деле призвали в город, чтобы решить проблему с умалишенным вампиром (созданием, который отзывается только на слово «Пять»), не говоря уже о так называемых «инферналистах». Бернард организовал атаку на проводивших ритуал Тремеров, зная, что персонажи согласятся выполнить работу. Он заранее предупредил Тремеров о том, что их попытаются прервать, и убедился в том, что персонажей заметят еще на подходе к конюшне. Теперь же, если герои не выполнят его просьбу, он выдаст их Тремерам, уверенный, что те никогда не заподозрят его собственного участия в деле (в конце концов, предупреждение исходило от него же).

Если же герои заподозрят, что Бернард просто «подставил» их, им придется преодолеть множество препятствий, чтобы доказать это, и, потеряв на этом массу времени, они лишь дадут Тремерам время, чтобы выследить их. В том случае, если персонажи попробуют покинуть город, Тремеры найдут их. При особенно неудачном развитии событий Бернард известит Колдунов немедленно. Умные персонажи сообразят, что стали жертвами обмана, и на время починятся, отложив месть до более подходящей ночи. Наконец, если герои убьют Бернарда, и Тремеры, и союзники Бернарда всех мастей примутся разыскивать их, планируя кровавую расправу.

Раннульф – невысокий, спокойный субъект, в чьих глазах читаются недюжинный ум и хитрость. Когда персонажи находят его (скорее всего, в харчевне «Танцующий Лев», или же рядом с лечебницей), он выказывает подозрительность и открытую враждебность, если только при них нет бумаги, подтверждающий их статус посланцев Бернарда. После того, как письмо предъявлено, его настроение резко меняется, а речь становится спокойной (она, кстати, имеет слабый французский акцент). Если никто из героев не наделает никаких глупостей, Раннульф в конце концов уведет котерию в укромное местечко, чтобы поговорить о деле. Он всегда готов обменяться информацией, однако следует держать в уме, что он – проницательный делец, и ему известно очень многое из того, что происходит в городе. Кроме того, он знает множество языков – хотя может и не обнаружить этого перед персонажами.

– Этот мужик, – шепчет Раннульф, нервно переводя взгляд с одного персонажа на другого, – без конца ускользает от нас. Он появляется в городе там, где хочет, воет, выкрикивает свой бред и вновь исчезает. Много раз он уходил в катакомбы под Храмовой горой, но мы так и не смогли обнаружить место, где он ныряет в тоннель. Многие мои собратья уверены, что он обитает в руинах к северу от города, но мы никак не можем понять, как он умудряется забираться так далеко, не попадаясь никому на глаза. Я могу отвести вас к тем местам, где он появляется, но и только. Он может вылезти и сегодня ночью – Раннульф оглядывается, оценивая темноту за окном, – сейчас новолуние, а он избегает высовываться под яркую луну.

Раннульф ведет героев к небольшой церквушке у южной стены.

– Здесь крестоносцев впервые охватило безумие, – объясняет он. – Этот самый Пять появлялся здесь трижды, каждый раз в ночь новолуния. – Все дальнейшие попытки продолжить разговор Носферату пресекает, но остается ждать вместе с персонажами.

С приближением рассвета за несколько кварталов от засады раздаются ужасные завывания, за которыми следует душераздирающий крик «Кровь! Кровь!»

Вскоре в поле зрения котерии, ковыляя, появляется и тот, кто издает эти вопли. С его плеч свисает некогда белый плащ, измазанный сажей, грязью и кровавыми пятнами. Персонажи, располагающие достаточным уровнем Знаний в области истории, смогут распознать эмблему на плаще, если смогут подобраться ближе и разглядеть ее.

Это символ рыцарей Первого Крестового похода: красный крест на белом поле, обвитый лилией[14].

Этот человек отзывается лишь на одно слово – «Пять». Очевидно, оно служить ему именем и чем-то еще, поскольку он непрерывно повторяет его в перерывах между бессвязной речью и воплями. Пока персонажи наблюдают, Раннульф шепотом предупреждает их о том, что городская стража наверняка займется расследованием этих криков, если пустить дело на самотек. Он также сообщает героям, что Пять не раз исчезал, как только кто-нибудь пытался подойти слишком близко.

Что касается самого Пять, его действия и слова не несут никакого смысла. Кроме своего «имени», он выпевает слово «requiesco»[15], не поясняя его и не сопровождая каким-либо контекстом. Он может попытаться завести бредовую беседу с персонажами, перемежающуюся вскриками, при этом по его щекам текут кровавые слезы, а руки он запускает в свои волосы и сжимает кулаки. Кое-кто из персонажей может оказаться достаточно чувствительным, чтобы ощутить, как Пять пробует проникнуть в их рассудок (необходимо Прорицание 4 – Украсть Секреты), но безуспешно. Бедняга бормочет что-то о реках крови, о мертвых младенцах, которых он пожирал, о пророчествах, пещерах под городом и о «четырех других». Если кто-либо из героев умеет устанавливать ментальную связь, они потеряются в водовороте образов, ужасающих воспоминаний и отдающихся эхом звуков – все это перемешивается в едином впечатлении. Основная тема, которой одержим Пять – это обряд диаблери над юношей с бледным лицом, проведенный в какой-то глубокой пещере в мерцающем свете факелов. Эта сцена жестока, лихорадочна и пестрит лицами, искаженными желтым отсветом огня. Она разворачивается как бы перед глазами Пять, и в ней участвуют четверо других мужчин; все они ползают по земле и визжат, пока Пять выпивает душу юноши, чье тело затем рассыпается в прах.

– Что-то не так, что-то неправильно, – воет Пять. – Где мои люди?! – затем он начинает кричать снова, на этот раз испуская долгий, протяжный вопль, полный ненависти и безумия. Выдохнув, он бормочет что-то и всхлипывает, затем бросается на колени перед персонажами.

– Пять! Пять! – повторяет безумец, а затем вновь выкрикивает, – requiesco!

Именно в этот момент на сцене появляется Ассамит Рашид ибн Мусафир. Его цель – Пять, и его нападение стремительно, жестоко и эффективно. Если необходимо, он охотно переключится на драку с персонажами, но с убийством Пять его дело сделано, и Рашид вновь исчезает во тьме.

В тот момент, когда Пять умирает, где-то под городом взвывает дух Малкава, и родник, у которого прислуживает Адониджа, вновь начинает сочиться кровью. Хотя на тот момент персонажи этого не знают, любой герой-Малкавиан почувствует великую печаль, охватывающую его до тех пор, пока он остается в пределах города. Эта меланхолия отравляет их душу, возможно, обостряет любые их Психозы (вплоть до конца хроники), но не истощает их. Она просто служит напоминанием о том, что их работа не завершена.