Маски гордыни

«Лучшая маска, какую только мы можем надеть, это - наше собственное лицо» (Ф. Ницше)

Человек лишь подобие Бога, и что у Бога - вечность, у человека - подобие вечности. Время есть движущиеся подобие вечности. О человеке можно сказать, что он был, есть и будет. О Боге можно сказать только, что Он есть. Любовь интересует, что здесь и сейчас, что умерло и что родится, -интересует разум. Когда человек находится в этом "есть", он максимально приближен к Богу. Для души отведена вечность, для тела - время, и поэтому точнее будет сказать, что человек, находящийся в настоящем времени, максимально приближен не к Богу, а к своей душе, и тогда душа и тело действуют заодно. Ибо душа имеет возможность проявить себя только в настоящем времени. Другие времена - территория разума.

Душа обладает истиной, тело - движущимся подобием истины. Знание есть движущееся подобие истины. Если знание перестает двигаться, оно перестает быть знанием и становится догмой. Обладающий знанием - творит; обладающий догмой - изучает творения. То, что неизменно у Бога, у человека изменчиво, и если человек перестает меняться, если у него возникает ощущение своей законченности, значимости, он перестает учиться, становится сам себе богом. И рождается гордыня.

Говорим "Отче наш" и ни сколько не гордимся почему-то, что у нас такой Отец. Странно. Наверняка, всякий испытал бы чувство гордости, если бы его усыновил царь. Еще бы - это высокое положение в обществе, большое влияние, почетная ответственность, множество связей и прочее. Но разве Бог не более могуч, чем царь? Значит, дело тут в другом. Может быть в том, что только Бог не унижает человека. Гордыня - желание обратить внимание на себя: "Посмотрите! Я свободный и независимый! Я не раб, я не унижаюсь! Я делаю, что хочу!" Это делается любым способом, начиная от косметики, кончая прямым насилием. Каждый хвастается тем, что ему не достает, а значит, все гордецы несвободны, зависимы и унижены. Унижены оторванностью от высокого Отца. Наиболее далеки от Отца гордящиеся отсутствием гордыни. Эта самая опасная гордыня, так как обладатель ее знает об отсутствии в себе гордыни той, которую видит у кого-то, и ставит это себе в заслугу. Не понимая того, что если видит порок, то уже обладает им. Такая оторванность от Отца - практически сиротство, надежда только на себя. И рождается недоверие к людям.

Гордыня - индикатор недоверия к людям, боязнь, что не примут естественным, простым. Страх жить с таким окружением побуждает человека возвышать себя над людьми, так как только возвысившись, можно чувствовать себя в безопасности. Возвыситься можно, превзойдя окружение в каком-то качестве. Но не получится превзойти любую индивидуальность, в лучшем случае мы повторяем его деятельность, стремясь достигнуть большего результата. Чужой талант проявить не сумеем, свой потеряем. Все гордецы ищут оценки своей значимости у окружающих. Но подобно тому, как кто получает оценку на земле, не получает ее на небе, так и кто оценил себя, не дождется оценки от окружающих. Придется ее (свою оценку) доказывать, а это будет связано с агрессией и насилием. "Чувство собственной важности делает человека безнадежным" (К. Кастанеда).

Гордыня заставляет человека считать себя причиной, а не следствием, хотя он всегда будет следствием более, чем кто-либо другой, ибо место, оставленное человеку для принятия своих решений, будет заполнено поддержанием общественного мнения о себе. Гордыня ненавидит причины, так как сама стремится быть причиной всех событий, происходящих около нее. Гордыня переворачивает все с ног на голову: если обычно люди стыдятся репутации бездельника и хвастуна, то у гордеца эти понятия в разряде добродетели. Не работает, по его мнению, тот, кто имеет власть (физическую, денежную, власть от закона), а показывать свое превосходство не стыдно, стыдно - когда нечего показывать. Гордец стыдится не престижной работы, (то есть обычной работы), которая не может выделить его среди прочих. В притчах о трех мастерах первый отбил летящие в него камни, второй увернулся, в третьего не бросали. Чьё мастерство выше? - Чьё незаметнее. Для гордеца всё наоборот, гордыня перевернула его понятия, он как бы ходит вверх ногами, и ему кажется, что он один живёт правильно, а остальные ходят на головах. Все его претензии и обиды оттого, что ему просто неудобно ходить на голове.

Гордыня, порождение страха, ведет себя по строгим законам - законам безопасности, и порождает личности. Их поведение предсказуемо, дня них есть смысл пользоваться гороскопами, их можно классифицировать. Не подлежат классификации индивидуальности. Сколько объектов во вселенной - столько индивидуальностей.

Всем что-то надо делать в мире, ведь ничто не существует само для себя. У кого нет интереса к делу - его заставляют работать, и появляется жертва. Другие ленивцы заставляют работать на себя или просто крадут у других, и становятся преследователями. Люди, с интересом к труду, не ленятся и не заставляют работать на себя, они не занимают зря место и никому не мешают. Им некогда совать свой нос в чужие дела, спасать, например, кого-то от кого-то. Спасательство, в конечном счете, сводится к спасению ленивого от труда, необязательно физического, может быть и душевного.

Как мы себя любим, и любя, обманываем! Свои стереотипы называем идеалами, шпионов своей страны - разведчиками, свою трусость - осторожностью, скупость - бережливостью, пессимизм - реализмом. Гордыня "преследователю" говорит, что он правильнее и лучше многих, а потому имеет право судить, исправлять, подавлять или уничтожить. И стремление властвовать здесь называется стремлением к независимости. Есть такие лестные для человека грехи, что исповедоваться в них значило бы впасть в грех тщеславия.

"Жертве" гордыня говорит о собственной скромности, о достойно переносимых страданиях (и любимое занятие "жертвы" - упиваться своим бедственным положением, рассказывая всем о нем; нравится внимание) и умалчивает о трусости и никчемности. В положение жертвы попадает трус, который неизбежно будет обманывать окружающих из соображений самосохранения, а потом и себя, чтобы сохранить чувство собственного достоинства Живя во лжи, он удаляется от правды, от Истины, от Реальности. Лживый, нереальный мир не может обеспечить ничьих потребностей, вот и приходится представляться себе и окружающим "великомучеником".

Почему человек оказывается в роли жертвы? Из-за производимой им лжи. Вспомним (см. главу "Ложь"): "Ложь есть смерть". Ложь есть небытие. Ложь есть то, чего нет в Реальности. Делающий ложь несознательно, ошибающийся притягивает к себе "белых учителей", которые исправляют ошибку, "латают" пустоту, образовавшуюся в мире ("природа не терпит пустоты"). Если же ложь производится сознательно,/это вызывает "аллергию" у окружающих (аллергия на смерть), и они становятся агрессивны. "Черные учителя" уже не исправляют нашу ошибку, а наказывают за то, что мы сеем смерть сознательно/Мертвого в мире не должно ничего быть, и "преследователи" фактически "оживляют" погружающегося в ложь-смерть. Так, например, человек, который не любит никого, а соблюдает религиозные обряды и ритуалы, будет подвержен нападкам, издевательствам со стороны окружающих. Ибо он имитирует, занимается бутафорией, внешним оформлением пустоты. В начале надо любить, проявлять любовь в делах, тогда и ритуал будет живой.

Некоторое становятся "жертвами" за попытку занять чужое место в жизни. Это в том случае, когда страх человека проявляется не в общении с людьми, а по отношению к действительности. Тогда человек будет тянуться не к тому труду, который ему нравится, а гуда, где надежно, где гарантии. Но нельзя занять чужое место в жизни, как нельзя прожить чужую жизнь. Некоторые родители "жертвуют" свою жизнь, для того, чтобы детям было хорошо. Жертвовать было собственно уже нечем; это больше похоже на желание покопаться на чужом огороде, когда свой запущен. Освободившееся время у ребенка уходит набезделие и разврат всякого рода, так как если забрать у человека положенный ему труд, что у него останется? В результате имеем избалованного ребенка и переутомившегося родителя. Время, потраченное на лишнюю работу, а значит работу ненужную и вредную, могло быть использовано на общий семейный отдых. Лезут в чужую жизнь всегда те, кто сами уже не живут. Сами не живы, а учат, как жить.

"Стяжайте Дух Святый, и тысячи спасутся вокруг вас" - рекомендация истинным спасателям. Они не очень заметны, но вокруг них царит естественная, здоровая, психологическая обстановка. Таковых называют не спасателями, а как-то иначе. Спасателем мы обычно называем человека за видимые действия. Если человек славится своей благотворительностью, духовностью, безотказностью и тому подобными вещами, и никак не препятствует образованию культа вокруг своей личности, - это лжедуховность, гордыня, и иногда - желание спасти свою душу. То есть он вовсе не спасатель, а потенциальный преследователь или жертва, ибо стимулы к действию у всех трех ролей одни. Можно сказать, что это три маски, за которыми поочередно, в зависимости от обстоятельств, скрывается гордыня. Гордый может принять помощь от равного или более сильного, с тем, чтобы позже расплатиться. Помощь от низшего - оскорбление для него. Святой принимает с благоговением помощь любого, видя в ней руку Божью и не дерзает с Ним даже пробовать расплачиваться. А в принципе гордыня желает, чтобы помощь исходила из её собственных рук. Лжеспасатели и лжемессии мнят себя даже не проводниками воли Божией, а как минимум заместителями Его. Проводник не знает, что пропустят через него завтра.

Лучший способ оказать помощь человеку - дать ему возможность помочь тебе. Только чтобы в этой помощи была действительная нужда.

Необходимо знать и видеть в каждом Бога, естественно гордыня так на людей смотреть не в состоянии. Любовь не изучает людей. Гордыня изучает и бросается в крайности - одни люди восхищают её, другие вызывают презрение. Гордый человек желает быть хорошим. Но так, чтобы об этом знало как можно больше людей. Гордыня не упустит случая проявить "благотворительность".

Определимся в разнице между жалостью и состраданием. Сострадать - чувствовать боль другого. Жалеть - ощущатьразницу между вашим положением и положением кого-либо. Если этот кто-то в худшем положении, гордый его жалеет. Если в лучшем - ненавидит, преследует, завидует.

Маски, которые мы носим, паразитируют в нашей свободной жизни, вынуждая играть роли, ограниченные рамками игры. Жизнь - игра божественная, её правила знает только Он. Отказавшись от ролей, навязанных общественным мнением, мы начинаем жить, то есть играть в игру, начатую Богом. Правила любой человеческой игры преследуют цель возвысить играющего над окружающими. Если на то не хватает сил, то играют группами - чья команда выше. Неважно во что играть, главное, причислить себя к «выигравшим» и радоваться, что «я - не последний», что «есть хуже меня». Азарт (страсть) может втянуть человека в игру, придуманную людьми, и вывести из одры Божественной - той, что мы зовем жизнью. Оторвавшись от Бога мы заигрались в материи, но играя, мы знакомимся с правилами игры - законами, которые в конце концов указывают нам на Бога, на Любовь. В играх, придуманных людьми, человек сначала знакомится с правилами игры, а уж потом играет. Правила практически всех игр, придуманных человеком, указывают не на Бога, а на самого человека. Игры тренируют человека быть богом самому, путем подавления физического или умственного других «потенциальных богов». Игра божественная - жизнь во плоти, ведет нас к Нему, и узнаем мы об этом по тому, как уменьшаются страдания наши и окружающих нас людей. Игры человеческие имеют цель увести от игры божественной, увеличить страдания, посеять рознь, привить человеку дух соревнования и конкуренции. И мы сейчас уверены, что соревнование и конкуренция - вещи здоровые и полезные, забыв, что и то, и то - есть скрытая война. Воспитанные в детстве на таких играх, взрослые люди воюют каждый с каждым. Но так как настоящая игра имеет правилом объединение и сотрудничество, людям, не привыкшим к этому, приходится «для отдыха», «для разгрузки» от жизни придумывать, будучи уже во взрослом состоянии, игры, базирующиеся на разобщении и конкуренции. Всякая игра имеет целью выигрыш. Выигрыш, достигать которого нас учат человеческие игры, равноценен проигрышу в игре божественной. Цена победы в таких играх - страдание и победителей и побежденных, причем побежденные страдают непосредственно сразу после игры, победители - чуть позже и гораздо глубже. В процессе таких игр ущерб несут все участники — уничтожается божественное начало этих людей. Ум человека имеет свойство привыкать к повторяющейся информации, подобно как тело адаптируется к изменениям климата. Поэтому, систематический просмотр игр взрослых, где основа - конкуренция, утверждает в людях мнение, что «естественный отбор» есть главное правило жизни. Организатор таких игр вольно или невольно пропагандирует законы, приняв которые, люди уже не ужасаются проявлениям актов насилия, их не шокирует проявление жадности и тому подобных вещей. В настоящие законы они уже не верят, считают, что место им только в сказках. Люди играют во многие игры. Бог позволяет делать это, как мы позволяем играть нашим детям. Эти игры обучают, приносят пользу до того момента, пока игра не поглощает человека, не вырывает его из настоящей жизни. Играть можно, но опасно заигрывать с Богом, считать его равным себе партнером. Он ведь с нами не играет. Он жизнь дает.

Игрушечная жизнь, в принципе, не отличается от общеизвестных азартных игр (карты, рулетка). В азартных играх цель - получить незаслуженный выигрыш и увеличить капитал; в жизни по правилам - получить незаслуженную оценку своим действиям и увеличить возможность гордиться. Во всех случаях азарт не позволяет прекратить игру до полного банкротства. «Банкротство» открывает человеку глаза на то, что он играл в жизнь, а не жил. Настоящая жизнь заключается в тех же самых действиях, только стимулируются они не жаждой оценки, не погоней за счастьем и свободой, а самими счастьем и свободой. Безусловными и безоценочными.

Люди, живущие по правилам придуманным до них, идут по проторенной дорожке, не обнаружат и не смогут дать другим ничего нового. Все, что встречается им на пути, представляет собой препятствие, задача которого направить человека на свой беспрепятственный путь. Где всё новое и неизведанное. Где вместо голодной гордыни - вера, надежда, любовь. Люди, считающие себя великими магами, такие же «игруны», ведь они пользуются правилами, законами, известными им.

Гордость появляется, когда удаётся доказать, что ты не самый последний, и это некоторым образом приглушает страх полной зависимости от окружающий. Гордыня претендует на первое место, на право поучать и руководить. Гордость и гордыня - удовлетворение самим собой, нечто противоположное унынию, недовольство самим собой, страхом. Уход страха воспринимается, как нечто положительное, а гордость - благом, хотя это сего лишь защита от былого страха. Анекдот: человек, страдающий энурезом, по совету приятеля, прошёл курс лечения у психолога. После курса лечения, приятель интересуется: «Ну как, помогло?» - «Конечно!» - «Что, энурез полностью прошёл?» - «Нет, но теперь я горжусь им!» Страх нищеты (жадность) можно назвать экономностью, страх перед общественным мнением - тактичностью, порядочностью, и так далее. Переименовав свой страх, перестаём бояться и начинаем гордиться.

Когда боль слишком сильна - человек перестаёт её чувствовать (срабатывает, так называемый, «болевой порог»), когда страх слишком велик, возникает гордость и «обезболивает» его. Гордость возникает тогда, когда трусость переполняет человека, уже не вмещается в него, и тогда страх, качественно изменяясь, приобретает более компактную форму. Гордость есть торжество трусости в человеке. Тогда страх уже не реакция на какой-то факт, а то, что управляет человеком постоянно. Сдавшийся страху человек приспосабливается к нему, и делает из него удобную для себя идеологию. Когда человек боится осуждения по поводу своих поступков, он тщательно маскирует то качество своего характера (жадность, завистливость и т.д.), которое побуждает его к этим действиям. Но
когда уже не успевает это делать, когда действия по сокрытию своих мотивов занимают все время, когда страх разоблачения полностью пропитывает человека, происходит метаморфоза, и страх становится не чем-то чужеродным, а родным. Ни одно существо не может искренне считать себя плохим, и порок становится добродетелью в глазах носителя его. Пороку дается другое имя, и человек облегченно вздыхает - прятаться уже нет необходимости, и человек чувствует себя свободнее от мнения людей. Он может даже хвастаться обретенной «добродетелью». В таком положении словами осуждения его не переубедить. Может подействовать либо прекращение общения с ним людей, либо собственный пример человека, заставившего его задуматься - так уж ли он добродетелен? Чаще всего действуют оба приема вместе. Человек, лишенный общения, невольно начинает разговаривать сам с собой. Когда это надоедает, то внутри человека может появиться мудрость - следствие диалога совести с логикой. Другими словами диалога с Богом. Он, к счастью, всегда готов с нами пообщаться. Если принять, что трусость - боязнь перед людьми, а страх - боязнь самостоятельной жизни (без Бога, рассчитывая только на себя), то страх, в торжестве своём, принимает облик гордыни в человеке. Когда страх торжествует, человеку остро необходимо хоть чем-то гордиться. Гордость - это то, что лучше всего убеждает нас в бесстрашии. Ум человеческий не выдерживаем мысли о собственной трусости в больших дозах. Человек проявляет свой характер, когда в неблагоприятных условиях, наперекор обстоятельствам. Следует своим индивидуальным убеждениям. Если таковых нет, или нет смелости отстаивать их, отсутствие характера, обычно, прикрывается упрямством. Упрямством создаётся видимость «настоящего характера» для окружающих и, прежде всего, для себя. Боязнь «потерять лицо» превращает лицо человека в однообразно реагирующую маску, и это причиняет лишние хлопоты окружающим и самому себе. Упрямство - достоинство ослов, но не человека. Гордыня по этой причине культивирует показную силу (тела или духа) и храбрость, напрасно теряя настоящую силу и жизнь, обкрадывая себя по глупости. Осознание этой глупости поможет избавиться от никому не нужной (и себе тоже) бравады, которая приносит так много страданий. Страдание приносится несвободным, неестественным поведением, к которому принуждает человека маска, надетая им из страха. Надев маску, человек начинает игру, цель которой - навсегда избавиться от страха, не понимая, что приобрел страх потерять свою маску. Источником страха становится сама маска.

В десятой главе (п.8 «Рожденные в любви; в сексе...») приводится разделение людей по кастовой принадлежности. Это: 1) люди, занимающиеся, в основном, физическим трудом, 2) умственным, 3) воины, 4) правители. Это разделение можно рассматривать также и как уровни игры, в которую играют люди. Здесь можно проследить, как страх, в процессе этой игры, доходит до предела и преобразуется в гордыню, гордыня рождает страх нового уровня, который, в свою очередь перерастает в гордыню нового порядка, и так далее. От уровня к уровню моральные ценности меняются, и то, что позор на одном уровне, на предыдущем может являться предметом гордости. С первого взгляда может показаться, что переход вверх от касты к касте расширяет свободу человеку, убавляет страха в человеке. Но, учитывая то, что гордыня - компактно упакованный страх, что гордыня страха не убирает, а лишь складирует его, то становится ясным, что это не тот путь, который выведет к освобождению от страха, к свободе. «Весь мир жаждет свободы, и всё же каждое существо любит оковы свои». Люди, на самом деле, ничем не скованы, они просто играются в рабство. Условий игры множество, но непременное условие - гордыня. Игра в рабство, если ее не прекратить, доведёт любого человека до состояния, когда страха накапливается столько, что и гордыня не в состоянии весь вместить его. И тогда случается самое страшное — страх вылезает наружу и убивает человека. То есть совершается самоубийство. Прекратить игру и начать жить, значит понять, что то, что мы считали себе помощью, на самом деле является преградой. Отбросив усилие воли, обретем силу; отбросив наслаждение, обретем блаженство; отбросив познание, обретём знание. Индийская философия указывает, что из любой касты человеку доступно перейти в качество, неограниченное кастовой системой (саньяса). Нахождение в системе не причиняет (относительно, конечно) боли человеку, если он только непрерывно прогрессируют в «кастовой карьере», обретая больше и больше свободы (на самом деле приобретается власть). Любая задержка в этом вопросе приводит к страданиям. К тому же не исключена возможность осуждения кого-либо из касты ниже, и тогда, скатываясь на уровень меньшей власти (становишься тем, кого осудил) еще и заболеваешь.