Глава 9. Эдвитанский целитель сделал свое дело и ушел, пожелав Рустаму всего наилучшего

Боль любви твоей…

Эдвитанский целитель сделал свое дело и ушел, пожелав Рустаму всего наилучшего. Благодаря его усилиям Рустам выздоровел, но чувствовал он себя при этом отвратительно. Как лежащий у входа в дом коврик, из которого рачительная хозяйка добросовестно выбила пыль и грязь. Друзья облили Рустама холодной водой и хорошенько растерли грубыми полотенцами. Гарт раздобыл горячий куриный бульон, Рустам с трудом выпил чашку. Его ударило в пот.

– Крепко меня, да? – усмехнулся он через силу.

– Бывало и крепче, – приободрил его Гарт. – Ничего, часик‑другой пострадаешь и будешь в норме. Останется время для небольшой тренировки.

– Какой еще тренировки?

– Вчера были схватки в рамках поединка глинглокцы против эдвитанцев, – пояснил Гарт. – А завтра начинается одиночный турнир. И хочу тебя огорчить – или обрадовать, решай сам, – ты на него заявлен. А раз так, то неплохо было бы немного позаниматься, а не то свернешь себе шею, даже целители не помогут.

Рустам помрачнел. Глаза Гарта сверкнули.

– Можно отказаться.

– А последствия?

– Нехорошие, – признался Гарт. – Позору не оберешься. Мы здесь все‑таки не просто так, а со свадебным посольством. Пятно ляжет на всех.

– Ну а тогда чего из пустого в порожнее переливать? Лучше честно проиграть, чем смалодушничать и уйти. Кстати, а кто вчера выиграл?

– Эдвитанцы, семь – пять.

– Жалко.

– Ничего, завтра все будет по‑другому. Вчера вечером из Глинглока приехали три рыцаря не из последних.

– Тоже в посольство?

– Нет, по своему желанию. Прослышали о турнире и приехали. Отличные бойцы, а виконт Вальмонд тот и вовсе чемпион двух последних ристалищ. Эдвитанцы уже затревожились…

Гарт осекся, в какой‑то момент лицо Рустама окаменело, а глаза настороженно прищурились.

– Виконта Вальмонда случайно не Надалем зовут? – спросил он негромко.

– Надалем и зовут, – кивнул Гарт. Он не был посвящен во все перипетии, связанные с женитьбой друга, и не знал о его подозрениях, зато сразу заметил, как подобрался Рустам.

– И что, говоришь, знатный чемпион?

Эта интонация была знакома Гарту еще с войны. Так Рустам говорил только о врагах.

– Что у тебя с ним? – спросил Гарт вместо ответа.

– Да пока ничего.

И эта интонация была Гарту хорошо знакома. Он задумчиво пожевал губами.

– Если хочешь схлестнуться, – сказал он наконец, – то только не на турнире. Он тебя размажет в тонкий блин. В бою я Надаля не видел, но на турнирах он в числе лучших.

Рустам неожиданно расслабился и обмяк.

– Не переживай, – сказал он устало, – драться я с ним не собираюсь.

– Он тебя обидел? – продолжил допытываться Гарт.

– Нет, – Рустам решительно мотнул головой, – это я сам… – Он замолчал.

Гарт положил руку ему на плечо:

– Хочешь поговорить об этом?

– Нет. – Рустам отвернулся.

Гарт вздохнул. В последнее время его другу приходилось несладко, и Гарта злило, что он ничем не может ему помочь.

– Айрин приходила, – сказал он, чтобы его отвлечь, и сразу же почувствовал, как напряглось плечо Рустама.

– Зачем?

– Хотела тебя проведать.

Плечо расслабилось. Рустам повернулся к Гарту и невесело усмехнулся:

– Понятно, выполняла свой долг, только и всего.

– Мне кажется, – тихо сказал Гарт, – что ее что‑то мучает.

– Да, – так же тихо ответил ему Рустам, – и я даже знаю что… или кто, – добавил он уже совсем тихо.

Обязанности придворной дамы не стали для Айрин чем‑то обременительным. В эти дни вокруг принцессы кружился целый хоровод придворных дам. И каждая стремилась отличиться, порой переступая черту, отделяющую услужливость от навязчивости. Одна только Айрин, поглощенная своими переживаниями, старалась держаться в тени. И была довольна, что за общей суетой никто не обращает на нее внимания. Будучи всегда немножечко в стороне, она почти не видела принцессы, окруженной со всех сторон назойливыми подданными. А из‑за их болтовни она почти не слышала ее слов.

Этот день ничем не отличался от других. В покоях принцессы было многолюдно. Что‑то негромко наигрывали музыканты. Кто‑то читал стихи, надеясь, что на него обратят внимание. Но все это было только фоном. Тон задавали фрейлины, они сплетничали напропалую и болтали без умолку, обрушивая на принцессу тонны разнообразной информации.

Айрин примостилась на резной скамье возле раскрытого окна и по привычке погрузилась в себя. Ее обидели вчерашние упреки Гарта, хоть она и не могла не признать их справедливости. И сейчас она, несколько запоздало, старалась подобрать правильные слова, которыми нужно было ответить еще вчера. Это было довольно бессмысленное занятие, но, по крайней мере, оно помогало не думать о том, о чем не хотелось.

Неожиданно в комнате воцарилась тишина. И Айрин в первый раз ясно услышала голос принцессы Ксении, на удивление звонкий и приятный.

– Дамы и господа, – сказала принцесса мягко, но решительно, – ваше общество разгоняет мою скуку. Но я дала себе обещание, что еще до отъезда прочитаю книгу, подаренную мне моим отцом. Книга эта хоть и скучная, но весьма серьезная и поучительная, она требует тишины и уединения для лучшего осмысления. Я буду очень признательна, если вы оставите меня на время и позволите выполнить обещание, данное моему батюшке.

Если отбросить всю вежливую мишуру, то это было весьма недвусмысленное предложение – всем убираться вон. Оставалось только подчиниться. Зашуршали многочисленные юбки придворных дам, приседающих в почтительном книксене. Застучали башмаки музыкантов и непризнанных поэтов. Принцесса мило улыбалась, но выражение ее глаз лишь подстегивало опытных царедворцев. «Уходите», – говорил ее взгляд, и не нашлось ни одного глупца, решившегося с ним поспорить.

Айрин, как и остальные, вежливо присела, склонив голову точно в соответствии с придворным этикетом, и, облегченно вздохнув, поспешила к дверям. Чем бы ни было продиктовано решение принцессы, Айрин оно пришлось только на руку. Ей не терпелось вернуться в отведенные ей комнаты и запереться на все засовы.

– Баронесса Гросбери, останьтесь.

Эти слова принцессы вызвали всеобщую заминку. Придворные недоумевали, что потребовалось принцессе от скромной и незаметной баронессы.

– Иногда у меня устают глаза, и тогда я прошу кого‑нибудь почитать мне вслух, – снизошла принцесса до объяснений. – Ваш голос, баронесса, кажется мне приятным.

Что бы придворные ни подумали, им пришлось уйти. Высокие двухстворчатые двери мягко захлопнулись, и в большой комнате остались только Айрин и принцесса. Айрин, пребывая в сильной растерянности, взяла в руки предложенную книгу и положила ее на подставку для чтения.

– С какой страницы мне следует начать, ваше высочество?

Принцесса не спешила отвечать на ее вопрос, изучая Айрин испытующим взглядом больших карих глаз. Возникла неловкая пауза.

– Тяжело быть замужем за нелюбимым, – неожиданно произнесла принцесса.

Айрин подняла голову.

– Ваше высочество, я более чем уверена, что король Георг придется вам по душе…

– Смею надеяться на это, – прервала ее принцесса с мягкой улыбкой на лице. – Но я сейчас говорю о вас.

Айрин вспыхнула:

– Ваше высочество, но с чего вы взяли?

Принцесса рассмеялась, но так доброжелательно и деликатно, что ее смех прозвучал совершенно необидно.

– Во‑первых, это сразу же бросается в глаза, стоит лишь немного за вами понаблюдать. Ваши вымученные улыбки друг другу могут обмануть только черствых и невнимательных. А во‑вторых… – принцесса открыла ключом изящную шкатулочку для бумаг и достала оттуда распечатанный конверт, – об этом мне написал в своем письме мой жених и ваш брат.

Айрин побледнела и прикрыла ладонью рот.

– Не пугайтесь, – сказала принцесса. – Георг сделал это вполне осмысленно, и я ценю его откровенность, оцените и вы.

Но Айрин продолжала смотреть на нее испуганным взглядом. Принцесса подошла к ней, взяла ее за руки и усадила рядом с собой на мягкую софу. Живые карие глаза, особенно выделявшиеся на ее некрасивом лице, стали проникновенными.

– Вы его сестра, – сказала она негромко, – значит, будете сестрой и мне.

– Ваше высочество…

– Не надо этого, – принцесса сжала в ладонях ее руки, – для тебя я Ксения, хотя бы наедине. И говори мне «ты».

– Но…

– Пожалуйста, я так редко это слышу. – В голосе принцессы послышались просительные интонации.

Для Айрин это было так неожиданно, что шок, охвативший ее вначале, пропал почти без следа. Она невольно улыбнулась, от Ксении исходило ощущение покоя и уюта, только что она была принцессой и ее воля заставила придворных чуть ли не бежать из комнаты, но прошло всего несколько минут, и вот уже перед Айрин совсем другая Ксения, простая и доступная.

– Меня зовут Айрин.

– А меня Ксения, – улыбнулась в ответ принцесса. – Вот и познакомились.

Девушки рассмеялись. Принцесса была некрасива, но все недостатки ее внешности с лихвой покрывались врожденным величием и незаурядной долей таинственной женской мудрости. То, до чего другие доходили через долгие часы мучительных размышлений, Ксения чувствовала инстинктивно. Ей достаточно было нескольких минут общения, и она безошибочно выбирала верный тон. Принцесса никогда не стремилась затмить окружающих, но, когда ей было нужно, умела привлечь к себе внимание, и мягкие, негромкие слова приобретали силу властного приказа. При этом она отлично осознавала свои изъяны, не строя глупых иллюзий и доводя до совершенства свои достоинства. С близкими же Ксения была не только добра и мудра, но и неизменно искренна. Это убийственное сочетание действовало безотказно. Неудивительно, что Айрин была сражена наповал ее обаянием. Неожиданно она вспомнила о письме.

– И что же там еще про меня написано? – спросила она смущенно.

– К сожалению, очень мало, я бы хотела знать о тебе намного больше. У меня никогда не было сестры.

– Ваше вы… – начала было Айрин, Ксения тут же нахмурилась, но так непосредственно и забавно, что смущение Айрин прошло. – Ксения, – поправилась она, и это было так непривычно, что ей пришлось повторить: – Ксения, я сестра королю только по крови, но на деле…

– Ни слова больше, – глаза принцессы сверкнули, – эти мужчины слишком много о себе думают. Мы, женщины, должны относиться ко всему проще. Я хочу, чтобы ты стала мне сестрой. Если, конечно, ты не возражаешь. А ты ведь не возражаешь?

Ну как тут устоять, когда законная дочь короля, настоящая принцесса и будущая королева сама отметает все условности и барьеры? Айрин и не устояла.

– Я буду только рада.

– Как славно. А теперь рассказывай, сестренка: что там у тебя происходит и в какую такую историю ввязал тебя мой будущий супруг?

Айрин начала рассказывать, поначалу скованно и стесняясь. Но постепенно она растаяла от искреннего сочувствия, с каким Ксения ее слушала, и раскрепостилась. Неожиданно для самой себя она рассказала ей все: начиная с ухаживаний Надаля и заканчивая вчерашним разговором с Гартом, умолчав только о некоторых особенностях личной жизни. Часы пролетели как минуты, никто не осмелился их беспокоить и мешать этой невольной исповеди. Когда Айрин закончила, Ксения глубоко вздохнула и внезапно крепко ее обняла.

– Они еще смеют тебя обвинять, – сказала она с чувством. – Если бы я узнала, что люди, которых я всю жизнь считала родителями, таковыми на самом деле не являются, я бы умерла от разрыва сердца.

Это прозвучало так искренне и так созвучно с тем, что все это время мучило Айрин, что она не удержалась и расплакалась, совсем как тогда, во время разговора с братом. Хорошо, что в отличие от Георга Ксения не растерялась и поступила не только естественно, но и единственно верно. Она еще крепче обняла попытавшуюся было отстраниться Айрин и разразилась проклятиями, обвиняя всех и вся. Айрин почувствовала, что обрела не просто верную подругу, но и сильного соратника, готового сражаться с ней рядом со всеми ее невзгодами. Это неожиданным образом придало сил и ей самой. Она смогла наконец отстраниться и даже улыбнуться сквозь слезы.

– Ты такая замечательная!

– Расскажи это своему брату, – рассмеялась принцесса. – Если ты поторопишься, то успеешь до того, как я оторву ему голову за все то, что он с тобой сделал.

– Он не виноват, – запротестовала Айрин. – Это отсюда все кажется несправедливым, когда же ты окажешься в Эрандале, ты почувствуешь, что у него не было другого выхода. Его столько раз хотели убить, что осторожность стала его второй привычкой.

Ксения неожиданно прекратила смеяться и закусила губу, вид у нее стал жалобный.

– Если честно, – сказала она с придыханием, – я тоже должна тебе кое в чем признаться. Я очень боюсь.

– Наемных убийц?

– Нет же, глупая, их‑то как раз я и не боюсь. Меня страшит другое.

– Что? Что тебя страшит? – Айрин забыла про свою первоначальную скованность, ей стало очень интересно, что же может быть страшнее наемных убийц.

Ксения сделала круглые глаза, украдкой огляделась и, наклонившись, прошептала ей на ушко:

– Брачная ночь.

Айрин ошеломленно на нее уставилась:

– И только?

– А ты разве не боялась? – парировала Ксения.

– Боялась, – призналась Айрин.

– Ну и что? – Лицо Ксении раскраснелось. – Рассказывай, как это было? Стоило ли бояться? А то мне не у кого и спросить, ни сестры, ни матери. Давай же, не тяни.

– Это было… – Айрин запнулась, но солгать не посмела. – Это было никак.

– То есть ты хочешь сказать, что ничего не почувствовала?

– Я хочу сказать, что ничего и не было.

– Не понимаю, – пожала плечами Ксения. – Брачная ночь была, и… ничего не было?

Айрин вздохнула, отчего‑то почувствовав себя чуть ли не виноватой.

– Расскажи, – выдохнула Ксения.

Айрин снова не смогла перед ней устоять. Они склонились головами, как заговорщики, и Айрин начала рассказывать:

– Я была как во сне. Эта ужасная свадьба, все эти люди, пьяные, грубые… Представляешь, они ввалились в нашу спальню и приготовились смотреть на это… ну ты понимаешь, на ЭТО.

Ксения зябко передернулась:

– Какой ужас! Я бы умерла на месте.

– Сейчас мне тоже так кажется, но тогда мне было почти все равно. Я ничего не чувствовала, так устала и отупела. А он…

– Кто? – не поняла Ксения.

– Ну… ОН…

– А‑а, ОН. То есть ОН.

– Да, ОН. В общем, он разозлился и всех выгнал, кажется, там даже была драка.

– Как романтично…

Айрин нервно рассмеялась:

– Мне тогда так не показалось. Вначале я была рада, что они все ушли. Но потом испугалась. Мы остались одни, и он сел рядом, совсем рядом. А я даже не могу представить его в роли… ну… ты понимаешь.

– Да, да, продолжай.

– А с другой стороны, он мой муж, и… я решила не противиться. Будь что будет. А он приблизил свое лицо так, что я почувствовала его дыхание. Потом он меня поцеловал.

Ксения не удержала глубокого вздоха:

– И что же дальше?

– А дальше я так испугалась, что пришла в ярость. Я страшно разозлилась, но не так, чтобы там кричать и бить посуду, это была спокойная, холодная злость. Когда ты спокойна, но тебя переполняет ярость и становится так холодно, что внутри все замерзает.

– Как это мне знакомо. А на кого ты разозлилась, на него?

Айрин посмотрела на нее и удивленно проговорила:

– Ты знаешь, нет. Но поняла я это, кажется, только сейчас. Я злилась на всех. А он не виноват, но… он был так близко и я так испугалась, что вся моя злость направилась на него.

– И что он сделал?

– Если честно, я не поняла. То ли обиделся, то ли еще что. Он взял одеяло и лег на пол. Так мы и проспали всю ночь отдельно, я на кровати, а он на полу. А утром он порезал руку, чтобы кровь запачкала простыню, и вывесил ее за окно. И все подумали… а ведь на самом деле ничего‑то и не было. С тех пор так и повелось: в одной спальне, но по раздельности. Глупо, да?

Айрин посмотрела принцессе в глаза и вздрогнула от удивления. Лицо Ксении пылало восторгом.

– Никакой роман с этим не сравнится, – сказала она тихо и восхищенно. – Какая красивая история.

– Ты думаешь? – робко спросила Айрин.

– Да. Я не представляла, что любовь может быть так причудлива и замысловата… Подожди, ты говорила, что он тебе признался.

– Признался, но не тогда, а позже, и… О боже! – выдохнула Айрин, обхватив пылающее лицо ладонями. – Я ему такого наговорила… И о чем я только все это время думала?

– Что ты имеешь в виду? – жадно спросила Ксения.

– Я не любила его, – растерянно отозвалась Айрин, – но ведь всегда уважала. Как я могла быть такой жестокой? Это же несправедливо. Можно было… да много чего можно было, но ведь не так же. Теперь я понимаю, о чем говорили Ральдина и Гарт. – Она посмотрела на Ксению, и губы ее задрожали: – Мне стыдно…

– Не надо, не плачь. – Ксения снова неуловимо изменилась: только что она с волнением внимала каждому слову, словно девчонка, но хватило мгновения, чтобы голос ее налился силой и уверенностью. – Что бы ни случилось, ты не сделала ничего непоправимого, сестренка. Поэтому не впадай в панику.

Ее тон и это столь буднично произнесенное обращение «сестренка» приободрили Айрин.

– Ты права, я сегодня же пойду к нему и извинюсь. Еще не поздно все исправить.

Айрин вскочила на ноги, разговор по душам словно снял пелену, закрывавшую ее глаза и дурманившую голову. Ей хотелось действовать, и действовать немедленно. Но Ксения схватила ее за руки и силой усадила обратно.

– Подожди, все не так просто. Сначала подумай, а то снова наломаешь дров.

– Ты права, – выдохнула Айрин. – Но… чего же тут думать?

– А того, что он тебя любит и может все понять неправильно. Он может решить, что ты его тоже любишь. А ты его любишь?

– Я?! – воскликнула Айрин. – Я его… нет… наверное… мне так кажется…

Она растерянно посмотрела на Ксению. Этот вопрос, хоть и напрашивался, тем не менее застал ее врасплох. Волнение, с которым Ксения, будучи невестой, слушала ее рассказ, невольно передалось и Айрин. История ее отношений с Рустамом после пересказа, которому Ксения придала своим поведением романтический оттенок, стала совсем иной. То, что прежде казалось Айрин неудобным и постыдным, волшебным образом превратилось в нечто чарующее и волнительное. Еще вчера на этот вопрос она ответила бы твердо и категорично. А сейчас…

Нет, она явно не была готова сказать, что любит Рустама, потому что это было не так. Но если вчера это было «совсем не так», то сегодня это было «наверное, не так».

Айрин смутилась. Она попробовала представить себе Рустама и не только не почувствовала неприязни, но и… В общем, она запуталась. Ксения одним разговором мало того что вытянула ее из болота, так еще и перевернула все с ног на голову. Дурман схлынул, Айрин проснулась, и все, что дремало в ней все эти долгие дни, вырвалось наружу и всколыхнулось лесным пожаром, стремительно наверстывая упущенное. И так уж вышло, что Ксения направила весь этот поток в одном направлении, придав ему недвусмысленную окраску. Айрин постаралась сосредоточиться.

– Я думаю… – начала она медленно.

Но Ксения, интуитивно понявшая, что творится в ее душе, решительно ее остановила:

– Не торопись и ничего сейчас не отвечай. Не нужно.

– Но…

– Никаких «но». Все есть так, как есть.

– Ладно, – нерешительно согласилась Айрин. – А что же мне тогда делать? Говорить с ним или нет?

Ксения задумалась, но ненадолго.

– Знаешь что… Сделай так: искренне улыбнись ему пару раз, произнеси все те же вежливые слова, только другим тоном, потеплее, но не чересчур. Если не дурак, то поймет, что ты на него больше не злишься. Пока этого более чем достаточно. Остается место для маневра… понимаешь?

– Понимаю. – Айрин почувствовала облегчение. – Ты такая умница! – сказала она с чувством.

– Я знаю, – не стала скромничать Ксения. – Тебе же необходимо подумать и прийти в себя. Он сейчас ночует в шатре за турнирным полем, так ведь?

Айрин кивнула.

– Дурацкий обычай, – фыркнула Ксения, – спать в шатре, когда рядом замок. Но сейчас нам это на руку. Прими перед сном горячую ванну, расслабься и успокойся. Голова станет ясной, и ты сможешь спокойненько во всем разобраться.

– Я уже предвкушаю. – Айрин мечтательно вздохнула. – А можно, я прямо сейчас пойду и приму ванну?

– Нет уж, так просто я тебя не отпущу. Теперь моя очередь. – Глаза принцессы взволнованно заблестели. – Расскажи мне о Георге.

Айрин лукаво улыбнулась:

– С радостью…

– Ну не томи! – обрушился Гарт на Сарда, едва тот переступил порог. – Как упал жребий?

Сард покачал головой:

– Плохи дела. Эльфийский рыцарь, как зовут, запамятовал. То ли Кориэль, то ли Гориэль, что‑то в этом роде.

– Дьявол! – выругался Гарт. – Я надеялся, что выпадет кто‑то из глинглокцев. Можно было бы договориться, чтобы не шибко лютовал. А тут эльф… Откуда он хоть?

– С юга, – ответил Сард, – королевство Вельское.

– Ну хотя бы так, – выдохнул Гарт. – Будь он с севера… – Он не договорил, выразительно скривившись.

– Да ладно вам, – бесстрастно заметил Рустам. – Неважно, кто он и откуда. Выиграть все равно не суждено, остается только достойно проиграть.

– И то дело, – не стал спорить Гарт.

Вдвоем с Сардом они помогли Рустаму надеть доспехи.

– Забудь про копье, – напутствовал его Гарт. – Зажми его под мышкой и направь наискось между шеей коня и своим телом, после чего забудь. И сосредоточься на приеме. Держи щит так, чтобы копье ударило под углом, вскользь. Перед самым столкновением – не раньше и не позже – соберись, привстань в стременах и всем телом наклонись вперед. Следи за соперником. Если он вдруг нацелится тебе в голову, надо будет наклонить ее так, чтобы копье только скользнуло по шлему.

– В этом шлеме почти ничего не видно, – пожаловался Рустам.

– Так и должно быть, – отмахнулся Гарт. – Это турнирный вариант. В момент схватки наклонишь голову, и тогда все будет в порядке. Сард, что там с конем?

– Я подобрал хорошего гнедого, – отозвался Сард. – Не слишком горячего, но крепкого и послушного. Лучше и не придумаешь.

– Отлично, – кивнул Гарт и, повернувшись к Рустаму, напомнил: – Не гони его, чем меньше скорость, тем слабей удар…

Внезапно Гарт замолчал. Его лицо застыло холодной ледяной маской. Шумно задышал Сард. Рустам удивленно обернулся и увидел Айрин. Гарт с Сардом через силу поклонились. Рустам поднял забрало.

– Доброе утро, баронесса, – сказал он церемонно.

Айрин улыбнулась, совсем как раньше.

– Доброе утро, барон.

Гарт и Сард изумленно переглянулись. Ни следа неприязни не уловили они в голосе Айрин. Тепло, просто и естественно прозвучали ее слова.

– Я надеюсь, что удача будет сегодня к вам благосклонна, – удивила она их еще больше.

Может быть, это и были лишь слова вежливости, но выглядело все довольно мило.

Не удивился только Рустам. Его сердце помертвело от боли. «Конечно, – подумал он с горечью, – приехал Надаль, и теперь она полна радости. Вот и доказательство их любви: ей настолько хорошо сейчас, что частичка ее счастья досталась и мне, презренному». Он с трудом удержался от тяжелого вздоха и, склонив голову, чтобы скрыть глаза, сдержанно произнес:

– Благодарю вас, баронесса.

Спрятав свои глаза, Рустам не дал себе времени разглядеть, что ее глаза улыбаются именно ему, а не какому‑то там Надалю. Любовь слепа, и ревность тоже.

– Я буду молиться за вас, барон, – тихо сказала Айрин на прощание.

Рустам кивнул, не поднимая глаз. И чуть не застонал, слушая, как удаляются ее шаги, легкие, словно у ангела. Друзья не заметили его переживаний, они были слишком ошеломлены.

– Ну и ну! – воскликнул бесхитростный орк, а Гарт многозначительно прищелкнул языком.

«Они ничего не понимают, – горько усмехнулся про себя Рустам. – Дело не во мне, дело в нем. Счастливец…»

– Сосредоточимся на поединке, – сказал он, и слова его прозвучали сухо.

Сард подвел гнедого, и они помогли Рустаму взобраться в седло. После небольшого ожидания герольды допустили Рустама на ристалище. Гарт подал ему тяжелое копье, торопливо нашептывая последние напутствия. Но Рустам его почти не слышал. Забрало на шлеме было поднято, и на высокой трибуне он увидел Айрин, сидевшую поблизости от принцессы. На другой край ристалища выехал эльфийский рыцарь. «Сейчас из меня опять вышибут дух, – подумал Рустам, – прямо на ее глазах я упаду в пыль. А потом на это поле выедет чертов красавчик Надаль и под шумные аплодисменты начнет побеждать, снова и снова. И Айрин в очередной раз убедится, что вышла замуж не за того парня…»

– Рустам, ты что, уснул?! – возвратил его в реальность голос Гарта.

– Что? Нет, конечно же нет. Уже пора?

– Да. Соберись.

Рустам опустил забрало и перехватил поудобнее копье. Заревели трубы. Эльф опустил копье и пришпорил коня. Рустам сжал зубы и поскакал ему навстречу. Как ни странно, он был спокоен, очень спокоен и почти не боялся. В последнее мгновение он сгруппировался и, привстав в стременах, наклонился вперед. Копье Рустама прошло мимо, что, впрочем, не слишком его огорчило. Зато копье эльфа ударило в щит под нужным углом и не разлетелось в щепы, как в прошлый раз, а скользнуло вбок. Но удар все равно был очень сильным, Рустам не смог удержаться в седле. Он не вылетел из него, как тогда, вместо этого он упал спиной на круп гнедого, левая нога его взметнулась вверх, а правая застряла в стремени. Он сполз на землю, и гнедой какое‑то время тащил его за собой. Это было очень неприятно и болезненно, но, когда Гарт и Сард остановили коня и освободили застрявшую в стремени ногу, Рустам не только не потерял сознание, но и смог самостоятельно подняться. Эльфийский рыцарь, отбросив копье, сделал круг и, подъехав к Рустаму, спешился. Гарт с Сардом дружно шагнули ему навстречу. Но эльф не обратил внимания на их угрожающие лица, он поднял забрало и дружелюбно спросил:

– Вы в порядке?

– Да, – выдохнул Рустам пылью и закашлялся.

Эльф протянул руку, закованную в стальную перчатку:

– Гориэль, рыцарь вельской короны.

– Рустам, ры… кхм, барон Гросбери.

– Я рад, барон, что вы не пострадали. Это турнир, а не война.

Сколько Рустам ни силился, он не смог уловить в его словах двойного смысла. Гориэль подразумевал именно то, что говорил.

– Победа была чистой, – выдавил из себя Рустам. – Поздравляю.

– Спасибо, барон. – Эльф широко улыбнулся. – По правде говоря, это мой первый поединок, и согласно данному мной обету я хочу пригласить вас завтра вечером к себе в шатер на дружеское застолье.

Гарт предупреждающе кашлянул. Но Рустам не внял его предупреждению:

– Спасибо, сэр Гориэль. Я приду.

– Дурость, – прошептал Гарт, когда Гориэль, откланявшись, ушел принимать поздравления. – А может быть, он связан с аркскими эльфами и все это ловушка? Зря ты согласился, командир.

Но Рустам его не слушал. Он не отрываясь смотрел на трибуну, где по левую руку от принцессы сидела Айрин, а рядом с Айрин стоял… Надаль, виконт Вальмонд. И он разговаривал с ней, а она ему улыбалась.

– Я так и знал, – тихо прошептал Рустам.

И, заставив себя отвернуться, он, не оглядываясь, ушел с поля.

Айрин не любила турниров. Схватку ради схватки она не жаловала. Пока шли первые бои, Айрин откровенно скучала. Но когда глашатаи объявили барона Гросбери, сердце в груди вздрогнуло.

– Каковы шансы барона? – услышала она голос Ксении.

– Очень малы, ваше высочество, – поспешил ответить распорядитель турнира.

– Странно, – сказала принцесса, – мне говорили, что он храбрец и герой войны.

– И это несомненно так, ваше высочество, – подтвердил распорядитель. – Но на турнирах другие правила. Здесь бьются конными и на копьях, а барон, насколько я знаю, больше прославился как офицер пехоты. Признаться, все думали, что после первого сокрушительного поражения барон снимет свою кандидатуру, ваше высочество. Однако, как видите, он решил сражаться, хоть это и выглядит безнадежным.

Ксения наклонилась к самому уху Айрин и тихо прошептала:

– Знать, что у тебя нет шансов, и все равно биться – это ли не признак храбрости?

Айрин встретилась с ней глазами и благодарно кивнула. Ксения заговорщицки ей улыбнулась. Она хотела сказать что‑то еще, но к ней обратился коннетабль Лансье, и принцессе пришлось уделить ему внимание.

На душе у Айрин потеплело. До разговора с Ксенией у нее было такое чувство, что она карабкается на обледенелую отвесную вершину. Честная и откровенная беседа, в которой она смогла начистоту выложить все свои обиды и посмотреть на них не только своими глазами, но и глазами Ксении, принесла мир в ее душу и избавила от терзаний. Она взобралась на свою вершину. Появилось солнце, растаял лед, и Айрин уже без всякого напряжения пошла вниз, под гору. Все, что ее мучило, осталось на той стороне. Все обиды и разочарования, всё позади. Теперь она смотрела только вперед, и прошлое не давило ей на плечи тяжелым и бесполезным грузом.

На ристалище выехал до боли знакомый незнакомец – ее муж. Он был спокоен. И Айрин чувствовала, что спокойствие его не напускное. Вопреки воле она испытала гордость. Он знает, что проиграет, но он все равно здесь, и он спокоен. Айрин вспомнила Лондейлскую осаду и ту знаменитую вылазку. Потом говорили, что достаточно было сжечь пятнадцать катапульт или на крайний случай шестнадцать. Может быть, и так, но тогда никто не хотел рисковать. Кто знает, что еще могли придумать перворожденные, останься у них больше катапульт. Поэтому бойцам отдали категоричный приказ – сжечь все. Солдаты не рассуждали, не спорили, не жалели себя. Они защищали город, его жителей и все королевство. Они сожгли девятнадцать катапульт из двадцати и почти все погибли. Айрин не знала, что тогда чувствовал Рустам. Был ли он так же спокоен или, может быть, волновался, но уж точно не дрожал от страха. А если и дрожал, то все равно шел вперед, как и сейчас. Айрин показалось, что Рустам посмотрел в ее сторону. Она улыбнулась, но он уже отвернулся и опустил забрало. Загудели трубы. Тяжело нагруженные кони сдвинулись с места, пока еще медленно, но с каждым мгновением все быстрее и все ближе друг к другу. Рыцари столкнулись, послышался лязг и грохот. Копье эльфа, казалось, проскочило мимо, но Рустам пошатнулся и завалился набок. Одна нога его застряла, и его поволокло вслед за лошадью. Айрин охнула и побледнела. Она увидела, как выбежали две высокие фигуры, друзья ее мужа, увидела, как они остановили гнедого. И вздохнула с облегчением, когда Рустам, пошатываясь, поднялся на ноги без посторонней помощи.

– Хм, намного лучше, чем в первый раз.

В голосе распорядителя Айрин услышала явное удивление.

– Храбрость всегда окупается, – отреагировала на эти слова принцесса. – Равно как и терпение.

В последних словах Ксении Айрин почудился тайный смысл. Она бросила на нее быстрый взгляд, но вниманием принцессы уже снова завладел коннетабль.

– Баронесса, рад вас здесь видеть, – внезапно услышала Айрин знакомый голос.

Она удивленно обернулась и увидела улыбающееся лицо Надаля. Айрин заставила себя собраться и внутренне сосредоточиться.

– Здравствуйте, виконт, – сказала она почти вежливо и почти спокойно.

Надаль сделал виноватые глаза:

– Баронесса, я понимаю, что последняя наша встреча была не из самых лучших. Да еще и этот дурацкий долг. Поверьте, мне очень жаль, и я говорил отцу… В общем, простите меня, баронесса, за все. Я больше не доставлю вам беспокойства.

Айрин вежливо (всего лишь вежливо) улыбнулась. Эту улыбку и подсмотрел Рустам, а его разгоряченное воображение охотно дорисовало несуществующие детали.

Надаль раскланялся и ушел. Айрин посмотрела на поле, но Рустама на нем уже не было.

– Не верьте ему, – неожиданно услышала она очень тихий голос.

Айрин обернулась и увидела, что место Надаля занял неприметный мужчина среднего роста. Обычная стрижка, обычное лицо, в толпе такого и не разглядишь. И все же ей показалось, что она его откуда‑то знает.

– Меня зовут Агерт, госпожа, – сказал он тихо и едва шевеля губами, – я помощник сэра Злотаря.

– Ах да. Я помню вас, – кивнула Айрин. – Но… что вы сейчас сказали, я не поняла.

– Не верьте ему, – быстро повторил Агерт. – Что бы виконт ни говорил, каким бы милым ни был, не верьте ему. Ничто не изменилось, он ваш враг. Простите, госпожа…

Агерт исчез так же внезапно, как и появился, оставив Айрин в полной растерянности.

На следующий день турнир закончился более чем убедительной победой Надаля Турэ, виконта Вальмонда. Но рыцари не спешили покидать свои шатры, согласно обычаю им предстояло провести в них еще одну ночь. Рустам, как и обещал, провел этот вечер в шатре эльфийского рыцаря Гориэля. Гарт и Сард, молча и не сговариваясь, навязали ему свою компанию. Гориэль изрядно удивился, но ничего не сказал. Он оказался хлебосольным хозяином, и наличие двух непрошеных гостей его не огорчило. Через какое‑то время настороженность прошла, и только Сард не мог смирить свою натуру и поглядывал на эльфа исподлобья. Но счастливый Гориэль, которому удалось на этом турнире одержать еще две победы, прежде чем его самого вышибли из седла, не омрачал себе жизнь подобными мелочами. В общем, время провели весьма неплохо и задержались бы подольше, если бы Гориэль не перепил вина и не уснул прямо за столом. Оставив хозяина на попечение его слуг, гости поспешили удалиться.

Когда в темноте показался родной шатер, Рустам не удержался от ехидного замечания:

– Хорошая была ловушка, Гарт. Каждый день бы так, питались бы вкусно, много и бесплатно.

– Как говорил мой первый сержант, – усмехнулся Гарт, – лучше перестраховаться, чем недостраховаться.

– Что, прям так сложно и говорил? – не поверил Сард.

– Нет, он говорил гораздо грубее и проще. Но около нашего шатра я вижу женские платья, поэтому и придерживаю язык, – сказал Гарт, все еще улыбаясь, и указал друзьям на два смутных женских силуэта.

– Кто здесь? – громко спросил Рустам.

– Это я, Айрин.

Хмельное веселье схлынуло без следа. Рустам изменился в лице. Они подошли поближе, и он увидел Айрин, а рядом с ней ее горничную Лаймию. Гарт с Сардом вежливо поклонились, и, надо признать, в этом поклоне было гораздо больше искренности, нежели ранее. Но Рустам ничего не заметил. Перед его глазами все расплылось, словно в густом тумане, и он видел только одно лицо – Айрин.

– Что вам нужно? – Голос его прозвучал надтреснуто.

– Я хочу поговорить, – ответила Айрин, – если можно, наедине.

– Хорошо, – кивнул Рустам. – Мы можем поговорить в моем шатре. – Он посмотрел на друзей.

– Мы останемся здесь, снаружи, – прогудел Гарт, – и проследим, чтобы Лаймию никто не обидел.

В шатре было темно. Рустам кое‑как зажег свечи, пальцы его дрожали, ведь она была совсем рядом. Он предложил Айрин походное кресло и, чтобы скрыть волнение, достал кувшин и разлил по кубкам недорогое вино. Айрин вежливо отказалась. Рустам взял свой кубок, но пить не стал.

– О чем вы хотели поговорить? – спросил он.

– О вашем прошении о разводе, – негромко ответила Айрин.

Рустам вздрогнул. «Наверное, у них с Надалем уже все решено, – подумал он с болью в сердце, – и теперь им не терпится». Поставив кубок на стол, он нервно провел ладонью по лицу.

– Я подам его сразу, как только мы вернемся, – сказал он с отчаянием. – Можете не сомневаться.

Глаза Айрин блеснули, и ему показалось, что он понял, о чем она подумала.

– Не волнуйтесь, – в его голосе невольно прорезалась горечь, – я не буду претендовать на Гросбери. Меч у меня всегда на поясе, друзья рядом, а больше мне ничего и не нужно.

Айрин сделала протестующий жест и неожиданно замерла. Из‑за дальней стороны шатра, обращенной к небольшой роще, послышался жалобный стон.

– Вы слышите? – спросила Айрин.

Рустам вскочил на ноги. Стон повторился. Рустам взял со стола подсвечник:

– Я пойду посмотрю.

– Я с вами, – быстро сказала Айрин.

Рустам на мгновение застыл, но полный боли стон не оставил ему времени на раздумье. Он нехотя кивнул и вышел из шатра. Гарт с Сардом стояли у входа и довольно мило беседовали с горничной.

– Вы ничего не слышали? – спросил у них Рустам.

– Нет, – с недоумением ответил Гарт. – А что мы должны были услышать?

– Кто‑то стонет, – сказала Айрин. – Там, со стороны рощи.

Они обошли шатер и сначала ничего не заметили. Но потом увидели лежащую в высокой траве девушку. Избитую, истерзанную, в изорванном платье, залитом кровью. Гарт подоспел первым. Сорвав с себя плащ, он укутал ее и поднял на руки. Девушка, на мгновение очнувшись, испуганно закричала и забилась в его руках.

– Все хорошо, все нормально, – прошептал он ей лихорадочно.

Она продолжала биться, но потом увидела Айрин и Лаймию и, всхлипнув, обмякла. Гарт отнес ее в шатер и опустил на походную кровать. Девушка снова потеряла сознание, вид ее был страшен, все лицо в кровоподтеках, глаза заплыли, нос сломан, губы окровавлены. Айрин, забыв обо всех своих волнениях, стала распоряжаться:

– Сард, немедленно приведи целителя, только без лишнего шума, боюсь, здесь не обошлось без бесчестия. Гарт, раздобудь теплой воды. Рустам, если можно, чистую рубашку и простыни.

Они повиновались без промедления. Сард убежал в темноту, Гарт нашел горячую воду, а Рустам отдал Айрин все свои рубашки и простыни. После чего Айрин попросила мужчин выйти и вместе с Лаймией занялась девушкой. Они развернули плащ и сняли с несчастной остатки платья. Все тело девушки было в багровых синяках и порезах. По внутренней стороне бедра струйкой стекала кровь. Айрин закусила губу, в глазах у нее потемнело от гнева и жалости. До прихода целителя они, насколько смогли, обмыли раны. Целитель, пожилой и невыспавшийся, при виде девушки мгновенно сбросил с себя сонливость. Он вымыл руки и приступил к осмотру, то и дело недовольно качая головой и что‑то бормоча себе под нос. Девушка неожиданно пришла в себя и, увидев мужчину, закричала. Целитель поспешно провел ладонью, и она, замолчав на полуслове, закрыла глаза. Тогда целитель обхватил ее руками за виски, пронзительно громко и непонятно зашептал нараспев и стал раскачиваться из стороны в сторону. Прямо на глазах начали исчезать кровоподтеки и зарастать порезы. Кожа девушки сначала пожелтела, потом покраснела и наконец приняла почти нормальный оттенок. Целитель остановился. Убрав руки, он закрыл глаза и медленно провел над лицом девушки раскрытой ладонью. После чего открыл глаза и устало вздохнул:

– Все, можете ее одеть. И хорошенько укройте, ей нужно тепло.

Айрин при помощи Лаймии надела на девушку рубашку Рустама и укутала ее одеялами. Целитель подошел к столу и без спросу осушил наполненные Рустамом бокалы. Он потратил много энергии, а вино помогает ее восстановить. Поняв, что все уже закончилось, Рустам с друзьями вошел в шатер.

– Что с ней произошло? – спросил Рустам.

Целитель мрачно вздохнул:

– Если говорить по‑простому, ее избили, ей сломали нос, шесть ребер и два пальца, ее изрезали ножом, неглубоко, но болезненно, и ее жестоко, грубо изнасиловали.

Громко хрустнули сжатые в кулак пальцы.

– Кто это сделал? – Голос Рустама прозвучал безжизненно.

– Не знаю, – пожал плечами целитель. – Нужно сообщить королевским приставам. Искать виновного их работа.

– Кто это сделал? – с нажимом повторил Рустам.

Айрин удивленно на него посмотрела, таким она его еще не видела. Кривая, напряженная улыбка, тяжелый, очень тяжелый взгляд и крепкие вздувшиеся желваки. От ее внимания не ускользнуло, как побледнел Гарт и сделал инстинктивное движение, словно хотел обхватить друга и не дать ему вырваться. Целитель, неожиданно почувствовавший себя крайне неуютно, напряженно сглотнул и выдавил:

– Можно привести ее в сознание и попробовать расспросить.

Рустам молча кивнул. Казалось, он боялся говорить из опасения, что зверь внутри его вырвется наружу раньше времени.

Целитель прикоснулся к лицу девушки и негромко хлопнул в ладоши. Почти сразу же открылись глаза, полные боли и страха. Девушка вздрогнула и хотела было вскочить, но Айрин села рядом и крепко ее обняла.

– Все нормально, все позади, успокойся, – сказала она быстро, старательно копируя интонации, подслушанные у принцессы.

Девушка сильно напряглась, она была совсем еще юной, может быть, лет шестнадцати, а может, и моложе. Она затравленно огляделась по сторонам, остановила взгляд на полном сочувствия и жалости лице Айрин и вдруг расплакалась.

– Ну будет, будет, – сказала Айрин, прижимая ее к груди.

Целитель поморщился и, быстро что‑то прошептав, щелкнул пальцами. Девушка успокоилась.

– Спроси ее: кто? – срывающимся голосом попросил Рустам.

Айрин начала расспрашивать. Медленно, очень медленно девушка начала рассказывать. Ее зовут Ялен. Она служанка богатой купчихи. Госпожа послала ее с отрезом бархата к шатру графа Анфилда. Ялен благополучно передала бархат слуге графа и уже возвращалась, когда ее схватили двое мужчин, закрыли ей рот и затащили в рощу. Они бросили ее к ногам другого мужчины, высокого и сильного. Он разорвал на ней платье, стал ее бить и истязать, а эти двое стояли в стороне и ни во что не вмешивались. Она стала отбиваться и поцарапала насильнику лицо, а он рассмеялся и принялся избивать ее так сильно, что она почти не помнит, что происходило дальше.

– Кто был этот высокий? – спросила ее Айрин. – Ты его знаешь?

– Нет, госпожа, – пролепетала Ялен. – Но эти двое называли его виконтом Вальмондом.

Айрин побледнела и переглянулась с Лаймией, побледневшей еще сильнее, – обе вспомнили давешнее происшествие. Целитель с сожалением прищелкнул языком.

– Плохо дело, – сказал он вполголоса. – Он виконт, а она простолюдинка. Даже если удастся доказать ее слова, что уже само по себе будет нелегко, в лучшем случае он выплатит небольшую виру, в худшем его просто простят.

Губы Рустама исказила даже не улыбка, а настоящий звериный оскал. Он встретился взглядом с Айрин, и она невольно вздрогнула. Внутри его глаз царила непроглядная бездна.

– Приглядите за ней, – выдавил он из себя.

И, порывисто развернувшись, вышел из шатра. Гарт и Сард переглянулись и, подхватив мечи, выскочили следом.

– Куда это он? – удивился целитель.

Айрин не ответила. Целитель пожал плечами и снова погрузил Ялен в целебный сон.

– Вы позаботитесь о девушке? – спросил он у Айрин.

– Конечно, можете не волноваться, – заверила она.

– Пару дней покоя, и физически она будет в полном порядке, – сказал напоследок целитель. – Однако душевная травма останется навсегда.

Целитель ушел. Айрин после небольшого раздумья послала Лаймию за слугами. Прошло совсем немного времени, и Лаймия вернулась с носилками и двумя крепкими конюхами. На них осторожно переложили спящую Ялен, и Айрин приказала Лаймии вернуться в замок и разместить девушку в отведенных Айрин покоях. Сама же она решила остаться в шатре и дождаться Рустама.

Шло время, а Рустама все не было. Айрин не на шутку забеспокоилась, когда неожиданно полог шатра распахнулся и вошел усталый и печальный полный мужчина с простодушным крестьянским лицом. Он поклонился Айрин и, не говоря ни слова, подошел к столу, налил в кубок вина и залпом его осушил. К Айрин вернулся дар речи.

– Сэр Злотарь, это вы? – спросила она удивленно.

– К сожалению, я, госпожа баронесса, – сказал Злотарь подавленно и, опустившись на стул, закрыл глаза.

– Но… что вы здесь делаете?

Злотарь устало открыл глаза и посмотрел на нее потухшим взглядом.

– Выполняю свою работу, и, как оказалось, из рук вон плохо.

– Не говорите загадками! – разозлилась Айрин. – Что произошло?

– Что произошло? – переспросил Злотарь утомленно. – Хорошо, я расскажу вам, что произошло. Полчаса назад ваш муж – Рустам Алматинский, барон Гросбери – ворвался в шатер виконта Надаля и в присутствии других господ, пришедших поздравить победителя турнира, дал ему от души по морде, кажется, даже сломал два зуба. А эти молодчики, Гарт с Сардом, достали мечи и не дали людям виконта прийти ему на помощь.

Глаза Айрин удовлетворенно сверкнули. Злотарь заметил это и болезненно поморщился.

– Я вижу, вы довольны, госпожа баронесса. А зря! Неужели вы не видите, что все это было подстроено? Да‑да, я уже знаю про несчастную девушку. Ну а вы в свою очередь задумайтесь, почему ее бросили именно у этого шатра. Почему ей позволили услышать имя ее обидчика. И подумайте, было ли это случайностью.

– Но зачем?! – воскликнула Айрин.

– Затем, что вашего мужа хотят убить, – почти простонал Злотарь. – И я должен был его охранять, но они меня перехитрили. Я ждал убийцу, но не ожидал провокации. Все разыграно как по нотам. Они прекрасно изучили вашего мужа, госпожа баронесса. И знали, что у него болезненная реакция на насилие. Они разыграли свою комбинацию и добились чего хотели. Рустам ударил Надаля, и теперь состоится поединок. Выбирать оружие будет Надаль, как оскорбленная сторона. И он выбрал классический рыцарский поединок, верхом и на копьях. Думаю, не нужно объяснять, что произойдет, когда чемпион встретится с новичком. Причем драться они будут до смерти, если Рустам упадет на землю живым, Надаль спешится и добьет его.

У Айрин задрожали колени, и она опустилась на стул, чтобы не упасть.

– Что‑нибудь можно сделать? – спросила она хрипло.

– Да, но для этого нужно, чтобы Рустам попросил Надаля о прощении. А этого никогда не будет. Ваш муж, госпожа баронесса, явление уникальное, другого такого еще поискать. Он хочет убить Надаля и от своего не отступится. Завтра Рустам наверняка погибнет, но на месте Надаля я не был бы так самоуверен. Перед смертью барон сделает все, чтобы утащить его за собой.

– Зачем это нужно Надалю? Ведь после свадьбы… – Она неожиданно замолчала.

Злотарь невесело засмеялся:

– Продолжайте, баронесса. Я служу графу Честеру и посвящен в тайну вашего происхождения. Это моя работа.

– Но тогда вы должны знать, что…

Айрин не договорила, но Злотарь ее прекрасно понял.

– Госпожа баронесса, – сказал он мрачно, – простыня, вывешенная за окно, если кого‑то и обманула, то только на первое время.

Айрин вспыхнула.

– Уж извините, – развел руками Злотарь, – говорю как есть. Мы с вами люди взрослые. Я не лезу в вашу семью и не знаю, что там у вас происходит. Но факт налицо – вы не близки с мужем, и это значит, что мало что изменилось. Достаточно вычеркнуть Рустама, и все возвращается на круги своя. – Он замолчал и неожиданно сказал просто и буднично: – Завтра его убьют на глазах у всех. И вы снова станете мишенью. В этот раз никто заигрывать не будет, скорее всего, вас просто похитят. Поэтому уже с этой минуты ваша жизнь изменится. Мы возьмем вас под охрану. Мои люди уже стоят снаружи. И нам нужно идти, госпожа баронесса. В замке намного безопаснее.

– А Рустам?

– Рустам? – переспросил Злотарь и горько усмехнулся. – А его охранять уже не нужно. Практически он уже мертв.

Глаза Айрин гневно заблестели:

– Он еще жив! И я его здесь дождусь.

Злотарь встал и мрачно покачал головой:

– Не дождетесь. Эту ночь он проведет в обществе коннетабля.

– Я его жена, и мне нужно его увидеть, – упрямо заявила Айрин.

– Послушайте, – сказал Злотарь, – вы же не хотите лишить его того крохотного шанса, который у него все‑таки имеется? Дайте ему отдохнуть и собраться с мыслями. Ваша встреча выбьет его из колеи и окончательно подпишет ему смертный приговор. Вам это надо, баронесса?

Айрин сникла.

– Пойдемте, баронесса, – мягко сказал Злотарь. – Мы будем вашей тенью.

Как и в предыдущие дни, ристалище было окружено зрителями. Но сегодня не пели, не кричали и не веселились. Два глинглокских рыцаря решили сойтись в смертельном поединке на земле Эдвитании. Виконт Вальмонд, победитель турнира, еще вчера поражавший всех своим умением, и барон Гросбери, молодой чужеземец, худший боец турнира. Схватка неравная, все были настолько уверены в победе виконта, что пронырливые дельцы даже отказались принимать ставки. Ставить на барона дураков не было.

На ристалище показались рыцари, и воцарилась полная тишина. Айрин, сидевшая рядом с принцессой, закусила губу. Она не спускала глаз с Рустама. Как и все собравшиеся, она понимала, что шансы его ничтожны. Но спокойная уверенность, сквозившая в каждом его движении, дарила ей надежду. Он был похож на оркского волкодава, лютого и целеустремленного, как арбалетный болт.

– Мне думается, что все не настолько просто, насколько кажется, – услышала Айрин голос короля Эдгара. – Я бы не стал, конечно, ставить на барона, однако… Что скажете, Лансье, это ведь ваши рыцари?

– Этот поединок меня очень огорчает, ваше величество, – прогудел глинглокский коннетабль. – И в то же время я должен признать, что он будет весьма интересен. Здесь столкнутся не просто стили, а мировоззрения. Виконт – прекрасный турнирный боец. Барон – герой войны, один из лучших боевых офицеров короля Георга. Если бы оружие выбирал барон, я бы смело ставил на его победу. Но сегодня ему придется сражаться на чужом поле и на чужих условиях. А мы уже имели несчастье убедиться, что он не силен в конном копье.

– Знаете, – задумчиво отозвался король, – возможно, это нелогично, но мои симпатии сегодня не на стороне победителя прошедших состязаний.

– И не только ваши, батюшка, – вмешалась в разговор принцесса Ксения. – Мы любим храбрых. А храбрость сегодня облачена в цвета барона Гросбери.

– Отменно сказано, ваше высочество, – не удержался от похвалы глинглокский коннетабль.

А Айрин шепотом повторила:

– Мы любим храбрых…

И крепко‑крепко стиснула кулачки на удачу. Сегодня Рустам бился и за нее тоже, будь она мужчиной, она была бы на его месте.

Сард в последний раз проверил упряжь боевого жеребца. А Гарт подал Рустаму рыцарское копье с острым наконечником.

– Рус, – сказал он вполголоса, – постарайся хорошо упасть. Он спрыгнет, чтобы добить, и тогда у тебя будет шанс. Но если ты потеряешь сознание, тебе конец.

Рустам, не отрывая взгляда от Надаля, кивнул. Забрало виконта было поднято, и Рустам отчетливо видел царапины на его лице. В эти минуты Рустам не думал о себе, в эти минуты он представлял себя на месте Ялен. Представлял себе ее отчаяние и боль. Он видел ее глаза и видел ее глазами, остальное было неважно. Все было неважно…

Гарт хотел сказать что‑то еще, но потом посмотрел на друга и понял, что наставления сейчас излишни. Герольды поднесли к губам медные трубы. Губы Гарта исказила злая улыбка.

– Сломай его! – сказал он с нажимом.

Рустам снова кивнул и опустил забрало. Зловеще прогудели трубы.

– Не подведи, – горячо прошептал Сард гнедому и хлестнул его ладонью.

Рыцари поскакали навстречу друг другу. Зрители встали с мест. Охватившее всех напряжение, казалось, било бесшумными искрами. Разорвалось время, ускоряя свой бег для одних и замедляясь для остальных. Надаль был безупречен в эти мгновения, в то время как в руках Рустама копье ходило ходуном. Сшиблись…

Пыль!.. грохот!.. крики!.. – все смешалось.

Рустам упал на землю. Из его левого плеча торчал обломок ясеневого копья. Надаль остановил коня, отбросил остатки сломанного копья и оглянулся. Айрин вскочила с места, вцепившись в дубовые поручни с такой силой, что из‑под ногтей пошла кровь. Толпа разочарованно выдохнула, чуда не произошло. Но дело было еще не закончено. Рустам встал на колени и с криком выдернул обломок из плеча. Кровь окрасила его доспехи и щедро окропила пыль. Надаль спрыгнул с коня и достал меч. Принцесса Ксения, не заботясь о том, что подумают окружающие, встала и обняла Айрин за плечи. Рустам обнажил меч и, оперевшись на него, поднялся на ноги. Надаль пошел к нему, грозно и неторопливо. Перед глазами у Рустама плыли разноцветные круги. Ему было тяжело дышать, и он поднял забрало, оставив лицо без защиты. Надаль улыбнулся – вот и мишень для его удара. Вогнать меч прямо в лицо, по самую рукоять, – эффектное завершение красивого поединка.

Голова звенела погребальным колоколом, Рустам, слабея от потери крови, видел перед собой только Надаля и слышал только его шаги. Весь мир сосредоточился на приближающемся к нему рыцаре.

Это и есть «скорпион», ученик. Идеальная стойка для контратаки…

Рустам поднял щит и отвел руку с мечом назад. Зрители затаили дыхание, раненый барон собирался умереть достойно. Многие женщины отвернулись, спрятав свои лица. На Надаля же стойка Рустама не произвела никакого впечатления. С доспехов Рустама стекали ручейки крови, смуглое лицо стало белым как бумага, а рука, державшая щит, дрожала от напряжения. Надаль вспомнил вчерашний обидный удар и дал волю ненависти. Он шагнул вперед и, не мудрствуя лукаво, ударил мечом по щиту. Левое плечо Рустама – одна сплошная рана. Левая рука обескровлена, выставленный щит – фикция, бумажная преграда. Он бессильно упадет вниз, и тогда меч устремится вверх, в беззащитное лицо.

У Ялен светло‑голубые глаза, а у той девчушки из лесной деревни они были серыми…

Боль, разорвавшаяся в раненом плече, пронзила тело Рустама. Однако злость, рвавшая душу, была сильнее. Мир вспыхнул в его глазах, но левая рука осталась на своем месте. Дорогой меч с большим рубином, венчавшим рукоять, пробил окованную железом кромку и завяз в плотной мелкослойной древесине. Рустам развернул корпус, щит ушел влево, утянув за собой завязший меч и растерявшегося виконта. Собрав последние силы, Рустам развернул свой меч, шагнул вперед и… Раз! – сильный колющий удар снизу вверх, под нижнюю кромку нагрудника. Королевский меч не подвел, он проскочил между пластинами, пробил кольчугу, стеганую куртку под ней и, пронзив насквозь тело, рассек позвоночник. Надаль упал на колени, крик застрял в его горле. Он завалился набок, и рукоять меча выскользнула из руки Рустама. Тяжесть другого меча, помноженная на тяжесть щита, увлекла его вниз, и Рустам опустился на левое колено.

Тишину взорвали восторженные крики. Зрители буквально ополоумели, крича на все лады как сумасшедшие.

Айрин пошатнулась, она оглянулась, желая увидеть Ксению, но вместо этого встретилась с горящим взглядом короля Эдгара.

– Ваш муж – настоящий лев, баронесса… Глинглокский лев!

Мой муж…

Все перевернулось, силы оставили ее, и она потеряла сознание в объятиях принцессы.

Date: 2015-09-24; view: 276; Нарушение авторских прав