Херсонесский Свято‑Владимирский монастырь

В середине XIX века российским императором Николаем I и Святейшим Синодом Русской Православной Церкви было решено создать в Крыму Русский Афон, по подобию известного центра православной монашеской жизни на греческой Горе Афон. Правительственный указ от 4 мая 1850 года предоставил возможность архиепископу Херсонесскому и Таврическому Иннокентию развернуть на крымской земле восстановление многочисленных христианских святынь, а также бурное монастырское строительство. Одним из таких мест, «кои наиболее уважаются народом и заслуживают того по своему внутреннему, священному характеру», являлся древний Херсонес, колыбель Русского Православия, где в 988 году приняли крещение киевский князь Владимир Святославович и его дружина.

История Херсонесского монастыря начиналась с обустройства малочисленным штатом монахов и послушников скромной киновии. Ее устройством занимался игумен Василий (Юдин). В центральной части древнего городища за два с половиной года были построены небольшие помещения для братии и церковь. Первый храм освятили во имя святого князя Владимира.

К сожалению, этим строениям была предназначена недолгая жизнь – вскоре началась Крымская война, и Херсонесская киновия оказалась в зоне военных действий. В период осады Севастополя французы разрушили и разграбили киновию, на месте монашеских келлий соорудили батарею с пороховыми складами, а храм сожгли и разрушили. Непоправимый урон был нанесен древнему херсонесскому городищу, территория которого была разрыта траншеями и разорена бессистемными раскопками французов.

Возрождение киновии началось сразу после окончания Крымской войны в 1856 году. Оно связано с именем ее настоятеля архимандрита Евгения (в миру Иоанн Экштейн), шведа по происхождению. На средства севастопольских купцов Петра и Михаила Телятниковых и благодаря их стараниям была построена вначале небольшая деревянная церковь во имя Семи Святых Священномучеников Херсонесских, которую спустя три года заменил каменный одноименный храм, дошедший с некоторыми изменениями до наших дней, в этом же году киновию преобразовали в монастырь первого класса. Позже были построены настоятельский корпус с большим числом просторных келлий, трапезная, монастырская гостиница.

С 15 июля 1858 года по Высочайшему указу из Севастополя от Адмиралтейского Свято‑Никольского собора к монастырю стал совершаться крестный ход. В 1859 году из малой церкви Зимнего дворца по указанию Александра II в Херсонесский монастырь передали частицы мощей святого равноапостольного князя Владимира. В 1863 году по проекту архитектора К. Вяткина строится настоятельский корпус с домовой церковью во имя Покрова Божией Матери.

Вся история Херсонесского монастыря, его планирование и сооружение строений, обустройство территории, повседневная деятельность монашествующих была неразрывно связана с историей исследования уникального памятника мирового значения, каким является древний Херсонес. Взаимоотношения православного монастыря с общественностью и специалистами‑археологами, осуществлявшими раскопки на Херсонесском городище, были непростыми. До недавнего времени было принято оценивать роль монастыря в деле изучения Херсонеса исключительно негативно. Утверждалось, что разрушение древних строений и распродажа редких находок являлись важной сферой деятельности малообразованных монахов. Подобного рода измышления не позволяли увидеть истинную роль монастыря в судьбе Херсонеса – Херсонеса – Корсуни. Архивные материалы позволяют иначе прочитать многие страницы истории древнего города, связанные с существованием на его территории православного монастыря.

Основание монастыря в Херсонесе, на месте крещения киевского князя Владимира, в большой мере определило судьбу обители. История ее возникновения связана с именем главнокомандующего Черноморским флотом и портами вице‑адмирала А.С. Грейга, который еще в 1825 году подал Александру I докладную записку о сооружении в Херсонесе храма в память о Крещении Руси князем Владимиром, а также богадельни для увечных и неимущих, которые могли бы присматривать за руинами и храмом.

В 1829 году начинается сбор средств на сооружение не храма, а памятника‑обелиска, проект которого утвердил Николай I, но его так и не построили. Позже принимается решение о сооружении Владимирского собора на Центральном холме в Севастополе. Только после Крымской войны, 2 июля 1859 года, был утвержден проект строительства храма в Херсонесе. 23 августа 1861 года состоялась церемония закладки собора над руинами средневековой церкви, но строительство его растянулось на долгих тридцать лет.

Документы свидетельствуют, что основу монастырского братства составляли выходцы из дворянских родов, а также мещане и зажиточные крестьяне. Пять херсонесских монахов, служивших в монастыре в разные годы, имели степень кандидатов богословия. Это определяло не только высокую духовную атмосферу, царившую в монастыре, но и особое, почтительное отношение к херсонесским древностям.

18 марта 1861 года Херсонесскую обитель возвели в степень первоклассного монастыря. В этом же году 23 августа император Александр II с императрицей Марией Александровной заложили первые камни соборного храма во имя святого равноапостольного князя Владимира. Император пожертвовал деньги на отливку трехпудового колокола и Корсунскую икону Божией Матери, особо почитавшуюся в монастыре. Согласно легенде, она была копией иконы, которую в 988 году вывез из Херсонеса князь Владимир. Монастырь стал крупным землевладельцем. Росла и известность обители. Ее посещали путешественники, ученые, императоры и члены их семей: Александр III, Николай II, великие князья. Для паломников построили двухэтажную гостиницу, в 1914–1916 годах – новые келлии, трапезную. 17 октября 1891 года в еще не законченном соборе освятили верхний храм во имя святого равноапостольного князя Владимира.

Вблизи Владимирского собора находился погост монастыря. До наших дней сохранились лишь несколько могил, в том числе первого заведующего раскопками Херсонесского городища К. К. Косцюшко‑Валюжинича. Известны захоронения и во Владимирском соборе: в 1898 году – архиепископа Симферопольского и Таврического Мартиниана, в 1919 – настоятеля монастыря архимандрита Иннокентия (Солодчина).

Руины древнего городища, предметы старины, которые были обнаружены на его территории, постоянно привлекали внимание жителей и гостей Севастополя. Причем самовольные раскопки время от времени принимали массовый характер. Руководство монастыря и его обитатели заботились о сохранении и сбережении памятников христианской культуры, по мере возможности старались не допускать разграбления херсонесских святынь. Настоятель Херсонесского монастыря, иеромонах Евгений, обращался в Севастопольскую городскую полицию по поводу охраны древних памятников. Он не раз высказывал беспокойство по поводу не прекращающихся хищений с территории городища древностей и просил городские власти «довести до всеобщего сведения о запрещении подобных выходок неблагомыслящих людей и о том, что всякий поступок такого рода будет подводиться под статью церковного грабительства». На просьбу настоятеля власти отреагировали достаточно оперативно: они опубликовали специальное заявление от своего имени о том, что «если кто‑либо из прихожан будет покушаться брать какие‑либо остатки из древнего Херсонеса, то с пойманными, как с не повинующимися указам правительства, будет поступлено по закону».

Монастырь несколько лет вынужден был самостоятельно заниматься археологическими изысканиями. В значительной степени это было связано со строительными работами и обустройством территории. Естественно, что раскопки проводились не подготовленными для такого рода работ людьми. Это обстоятельство не могло не волновать Императорскую Археологическую комиссию (ИАК), осуществлявшую по всей территории России надзор за исследованиями археологических объектов. От ее имени настоятелю Херсонесского монастыря архимандриту Евгению графом С. Г. Строгановым в конце 1860 года было направлено письмо следующего содержания: «Ваше Высокопреподобие милостивый государь отец Игумен! Господин министр Императорского Двора сообщил мне, что, занимаясь археологическими изысканиями в развалинах древнего Херсонеса, Вы открыли улицу, множество фрагментов и отчасти стен, одну молитвенную храмину при усыпальнице, где на стенах сохранилась живопись, много древних монет, крестов и икон, и просите об отпуске Вам на сей предмет какого‑либо пособия. Будучи готов исполнить Ваше желание, тем более что Одесское общество истории и древностей, признавая полезным археологические изыскания на месте древнего Херсонеса, указало на Вас и господина Аракса как могущих принять на себя это дело. Покорнейше прошу Вас сообщить мне, насколько это Вас не затруднит». Энергичный, настойчивый отец Евгений осуществлял надзор за производством археологических работ в Херсонесе вплоть до 1874 года, будучи действительным членом Императорского Исторического музея в Москве.

Интерес к Херсонесу как к православной святыне постоянно возрастал. В 1872 года ценную коллекцию древних предметов из раскопок херсонесского городища показывали посетителям Всероссийской политехнической выставки. Архимандрит Евгений отобрал для демонстрации в Москве 145 экспонатов, которые составляли значительную часть экспозиции монастырского музея. Среди них были беломраморные колонны и капители средневековых базилик, христианские надгробные памятники, металлические образки и медальоны, множество крестов и украшений. Всем этим древним ценностям не суждено было вернуться в Херсонес: они вошли в коллекции учрежденного в Москве Хранилища памятников русской истории. Однако не только Москва была заинтересована в пополнении своих коллекций из раскопок в Херсонесе. На протяжении многих лет монастырь посылал древние находки в Одессу на имя местного Общества истории и древностей (ООИД). Члены Общества полагали, что хранение таких находок не может иметь место в христианской обители.

Настоятелем Херсонесского монастыря после смерти архимандрита Евгения становится игумен Анфим. Благодаря стараниям отца Анфима в 1876 году обер‑прокурор Святейшего Синода Православной Российской Церкви счел необходимым выделять из средств Синода ежегодно одну тысячу рублей для производства раскопок и реставрации памятников древнего Херсонеса. Учитывая значительный вклад игумена Анфима в изучение херсонесских древностей и в заботу о христианских святынях, ООИД избирает его своим действительным членом.

О совместных усилиях Общества с Херсонесским монастырем по популяризации археологических памятников и их охране свидетельствует подготовленное для публикации объявление следующего содержания: «Императорское Общество истории и древностей имеет честь покорнейше просить господ любителей древностей, желающих осмотреть местность древнего Херсонеса и производимые в ней Обществом раскопки, обращаться к настоятелю монастыря Святого Владимира для получения проводника из монашествующих лиц, могущих дать господам посетителям нужные объяснения. Без такого проводника вход в означенную местность воспрещается».

Ежегодные средства, выделяемые Синодом на производство работ в Херсонесе, направлялись на имя настоятеля монастыря, который оплачивал труд заведующего раскопками, рабочих, техников, чертежников, охранников. Основной рабочей силой на херсонесских раскопках в течение многих сезонов были нижние чины Черноморской, а затем Керченской минной роты. Военная команда не обеспечивала должного порядка на раскопках, нередко некоторые ценные монеты и другие найденные на раскопках предметы разворовывались и продавались любителям и торговцам древностями.

К археологическим исследованиям Херсонеса, проводимым ООИД и Херсонесским монастырем, специалисты и общественные деятели относились неоднозначно. В прессе можно было встретить полное одобрение их деятельности, а иногда звучали и негативные суждения по поводу проводимых там методов раскопок, как правило, от лиц, желавших самим возглавить проведение раскопок в Херсонесе. Право возглавить дальнейшее изучение Херсонеса должно быть передано Московскому археологическому обществу, утверждала его председатель графиня П. С. Уварова. Летом 1887 года она послала на имя императора Александра III специальную записку, в которой ярко описала бедственное состояние развалин «древнейшей святыни земли Российской». По мнению графини, основную долю вины за сложившееся положение следует возложить на тех, «которые более других должны дорожить первыми христианскими древностями народа русского» – на администрацию и монахов местного монастыря. В записке прослеживалась определенная тенденциозность и желание выдать за действительное явно ложные факты.

По требованию императора было составлено заключение. В нем министром народного просвещения И. Деляновым поддерживалось принятие экстренных мер для спасения памятников Херсонеса, предложение же Уваровой обратить первоклассный монастырь в приходскую церковь признавалось не уместным. В рапорте председателя ИАК графа А. Бобринского Министерству двора на запрос в связи с запиской П.С. Уваровой четко излагалась программа ИАК по улучшению археологических исследований в Херсонесе и сохранению его памятников. К заведованию раскопками и осуществлению «надзора над расходами» ИАК привлекла члена ООИД, жителя Севастополя К.К. Косцюшко‑Валюжинича. Начало регулярных археологических исследований Херсонеса явилось естественным проявлением возросшего интереса в русском обществе к национальным святыням.

К концу XIX – началу XX века рост расходов монастыря стал резко сокращаться. Это было связано с тем, что с 1899 года он был объявлен общежительным и был вынужден значительные суммы денег тратить на содержание братии. Число монахов с начала века увеличивалось и к 1907 году достигло 33, а число послушников – 125. На монастырской усадьбе кроме величественного собора были построены большое трехэтажное здание настоятельского корпуса, две гостиницы, две бани, трапезная, оранжерея, два братских корпуса. Дальнейшее развитие монастыря осложняло производство археологических работ, и это вызвало многочисленные конфликты между заведующим раскопками и монастырской администрацией. Сохранилось донесение К.К. Косцюшко‑Валюжинича в ИАК: «Архимандрит, как хозяин в монастыре, не разрешает копать внутри ограды, там, где я это пожелаю». В свою очередь управление Херсонесского монастыря просило «оградить монастырь от самоуправства господина Косцюшко‑Валюжинича, человека инославного вероисповедания, явно недружелюбно относящегося к православному монастырю». Каждые новые раскопки монастырь считал ущемлением его законных прав, отчуждением земли. В определенной степени это было обоснованно, так как под раскопками оказалась пятая часть всей монастырской усадьбы.

С началом военных действий положение Херсонеса осложнилось. Революционные изменения в России поставили некогда процветающий Херсонесский монастырь на грань краха. С февраля 1917 года жизнь здесь стала постепенно угасать, монастырь приходил в запустение. В новых условиях усилия руководства и братии в борьбе за существование успеха не имели. В 1921 году пустующие монастырские помещения по просьбе городских властей были отданы для размещения инвалидов войны и приюта. Шесть зданий были отданы 7‑му стрелковому полку. В 1924 году монастырь был упразднен, а его основные здания были переданы Херсонесскому историко‑археологическому музею.