Глава 9. На автовокзале, куда приехала сестра Комова, было полно народу

На автовокзале, куда приехала сестра Комова, было полно народу. Шилов припарковал машину на небольшой стоянке рядом. Ольга присела на скамейку. Нам было хорошо ее видно, поэтому следить за ней не представляло особого труда. Только вот проходящие мимо люди закрывали время от времени от нас объект наблюдения.

Ольга Борисовна терпеливо ждала автобуса, так и не вставая со скамейки. Вещей при себе у нее не было, если не считать маленькой дамской сумочки, которую она прижимала к груди. Прошло больше получаса, и Павлик нетерпеливо заерзал на заднем сиденье.

– И долго это будет продолжаться? – спросил он. – Может быть, ей ночевать негде, и она решила остаться здесь на вокзале? А мы ее пасем. Она даже не смотрит, какие номера автобусов подходят.

– А чего ей смотреть, – хмыкнул Костик. – Автобусы определенного направления приходят по времени. Значит, ей еще рано.

– Если рано, то я могу за пирожками сбегать, – предложил Павлик. – А то уж очень есть хочется…

Мы с Костей переглянулись. У меня и самой уже немного урчало в желудке, хотя есть не очень хотелось, а вот от сока я бы не отказалась.

Лотки с торговками пирожками находились в стороне от остановки, поэтому Павлик мог пройти и стороной, чтобы его не заметила Комова. Но Старовойтов поперся прямо к остановке, влившись в толпу беспокойных пассажиров. Зачем ему это было нужно? Стоит ли так рисковать? Ольга Борисовна не могла его узнать, но конспирация никогда не мешает.

Старовойтов прошел прямо перед носом Комовой. Ольга Борисовна опять не обратила на него внимания. Зато я заметила заинтересованный взгляд Павлика, который он бросил на эту пассажирку.

– Он что, сдурел? – не вытерпела я. – Сейчас все испортит!

– Он что‑то задумал! Я так и знал, что Пашка все испортит, – пробурчал Костя, наблюдая за нашим оператором.

Тем временем Павлик уже возвращался с полным кульком пирожков и пакетом сока. На обратном пути он опять поперся через остановку. Народу вокруг было по‑прежнему много. Павлик протискивался через плотное кольцо пассажиров, осаждавших очередной автобус. Проходя в метре от Комовой, он вдруг неожиданно поскользнулся и бросился чуть ли не под ноги Комовой.

Ольга Борисовна вскочила со своего места, поймав на лету выпавший из рук Павлика пакет сока. Кулек с пирожками тоже был спасен – Павлик во время падения держал его на вытянутых руках. Отряхнувшись, Старовойтов принял пакет из рук Комовой. Они обменялись несколькими фразами, и Павлик пошел назад, но не к стоянке, а куда‑то в сторону.

– Дурак! Что он наделал? Сейчас Комова испугается и переменит свои планы, – воскликнула я.

Ольга Борисовна и в самом деле засуетилась. Она не села обратно на скамейку, а подошла к одной из пассажирок с увесистыми сумками в руках. Комова пялилась на автобусную стоянку, нервно посматривая на часы.

– А вот и я! – неожиданно громко послышался откуда‑то сзади знакомый голос.

Дверь в нашу «Волгу» открылась. Я обернулась: в салон ввалился Павлик со спасенными пирожками и соком. Старовойтов широко улыбался, а бородка его слегка подергивалась.

– Ты что наделал? Хочешь все провалить? – набросился на него Костя.

Я тоже строго посмотрела на Старовойтова. Павлик перестал улыбаться и скорчил обиженную рожу.

– Для вас же старался, – пробурчал он себе под нос. – Чего ты старался? – возмутился Шилов. – Теперь тебе на глаза Комовой и показаться нельзя. Она обязательно припомнит неуклюжего парня с пирожками, которому она спасла сок.

– Зато я кое‑что узнал… – начал Павлик, но я шикнула на него, чтобы он замолчал.

Посмотрев на остановку в очередной раз, я уже не увидела в толпе Комовой: Ольга Борисовна исчезла. Еще несколько секунд назад она стояла рядом с пассажиркой с огромными сумками, а теперь ее не было. Рядом опять образовалась толпа пассажиров. Разглядеть что‑то уже было невозможно.

– Комова сейчас уедет, – надув губки, пробурчал Павлик.

– Ну вот мы ее и упустили, – щелкнув себя по лбу, воскликнул Шилов. – И все из‑за тебя.

– Да никуда Ольга Борисовна не денется, – уверенно сказал Старовойтов. – Она едет в направлении Горска. Так что сейчас сядет в автобус.

– Откуда ты знаешь? – насторожилась я, недоверчиво посмотрев на Старовойтова.

– Оперативная разработка, – отмахнулся Павлик и издал радостный вопль, показывая куда‑то пальцем: – Вот она! Что я вам говорил?

Ольга и в самом деле суетливо влезала в только что подошедший автобус, подталкиваемая сзади нетерпеливыми пассажирами. Комова исчезла в салоне обычного «пазика» с заляпанными грязью окнами, и только тогда я вздохнула с облегчением.

– Ну что я говорил? А вы еще на меня кричали. – На лице Старовойтова опять светилась улыбка.

– Как ты узнал, что Комова направляется в сторону Горска? – с интересом спросила я.

– Все просто! Спросил у нее, в каком направлении следует следующий автобус. Ольга Борисовна ответила, что до Горска. Потом поинтересовался насчет второго, но она ответила, что не знает. Какая‑то посторонняя женщина сообщила, что до Ртищева.

– Ну и что? – не поняла я логики в догадках Павлика.

– А то, что Ольга Борисовна, разумеется, знает время прихода только нужного ей автобуса! Значит, она едет в направлении Горска.

Я удивилась смекалке Павлика, но тем не менее предупредила его, что не нужно лишний раз светиться на глазах у Комовой. Она может обо всех подозрительных обстоятельствах поведать братцу.

«Пазик» неторопливо вывернул с остановки и направился к основной магистрали. Шилов тоже дал по газам и поехал за ним. Павлик развернул перед собой кулек, источавший приятный запах. Я съела пару еще тепленьких пирожков с капустой и выпила немного апельсинового сока.

На выезде из города мы попали в небольшую пробку, но Шилов не упускал из виду нужный нам автобус. Я даже запомнила номер «пазика» на всякий случай.

Уже на трассе мы прибавили скорость. Машин было немного, поэтому мы держались на приличном расстоянии от «пазика». Автобус следовал без остановок около четверти часа. И только на одном из переездов он резко притормозил. Шилов сбавил скорость. Из салона вышли несколько пассажиров, но Ольги Борисовны среди них не было.

Так мы проехали еще несколько остановок, и только почти через час пути на очередной остановке вышла Комова и еще несколько пассажиров. Они дружно перешли на другую сторону дороги. Я заметила светло‑синюю табличку около остановки. Латухино! Вот, значит, где скрывается Комов! Сомнений в том, что дамочка ехала к брату, у меня в данный момент уже не было. Куда же еще она могла направляться после посещения квартиры брата?

* * *

Небольшая деревянная постройка, смутно напоминающая жилой дом, стояла на самом краю участка, поросшего травой. Домишки деревушки Латухино не отличались особой роскошью. Некоторые были выстроены из кирпича, но попадались и совершенно ветхие, отжившие свой век. Заборы, как по команде, были перекошены в одну сторону. Полное запустение, как, впрочем, и в большинстве деревень нашей области.

Ольга приподняла калитку с креном на себя, открыла ее, прошла в глубь участка и направилась к крыльцу дома, отыскивая что‑то около оконной рамы. Костя остановил машину около поселкового магазина, и последние несколько метров мы за Комовой шли пешком: незнакомая машина могла вызвать лишние подозрения у деревенских. А так могли подумать, что мы подъехали к продуктовому магазину. Пока нам удалось оставаться для Комовой незамеченными. Она не оглядывалась назад и не прибавляла шагу.

В руках ее на солнце блеснуло что‑то металлическое, наверное, ключ. Ольга подошла еще ближе к двери и довольно быстро справилась с замком. То, что ключ был спрятан с внешней стороны дома, меня немного смутило. Стал бы Олег Борисович скрываться, если находился в таком надежном укрытии. Никто бы и не додумался разыскивать его в этой глухой деревушке. Может быть, в доме никого и нет?

Дверь за сестрой Комова закрылась, мы продолжали наблюдать. По улице мимо прошла какая‑то старушка, бросив заинтересованный взгляд в нашу сторону. Но, как ни странно, ничего не спросила.

– Извините, пожалуйста, – обратился к ней Павлик, уже когда та отдалилась от нас на несколько шагов. – Вы живете в этой деревне?

– Что, милок? – Старушка подгребла ближе. – Ты громче говори, а то я туговата на уши. И ноги уже не ходят. Восьмой десяток пошел, а я все…

– Вы в этой деревне живете? – прокричал Павлик чуть ли не на ухо старушке.

– В этой, в этой, – закивала головой бабушка. – Всю жизнь провела здесь… Раньше хорошо было! Корова, хозяйство… А сейчас вон я только помидорки выращиваю да к дороге ношу… Авось кто купит….

– А кто живет вон в том домике? – спросил Павлик, перебивая воспоминания собеседницы.

– В котором? Ты прямо говори, я же не вижу… И глаза не очень…

– Да вот в том… Зеленом, напротив стоит, – пояснил Павлик. – Я номера его не вижу.

– А‑а‑а, – протянула старушка, указывая клюкой на дом. – В Городском переулке… Это Комовых дом! Боря там отродясь жил.

– Кто такой Боря? – уточнил Старовойтов, мне же было уже понятно, что дом действительно принадлежит семье Комовых. Значит, выбор при бегстве на эту деревню пал не случайно.

– А он умер уже, – тяжело вздохнула старушка. – Почитай, лет двадцать прошло… Бобылем жил остаток жизни… Евойная Нинка умерла рано. Оставила дочь и сынишку. Он детей сам вырастил, выкормил, на ноги поставил. А дети в город перебрались, про отца совсем забыли! Вот Боря и не смог один.

– А кто сейчас в его доме живет? – поинтересовался Павлик.

– Никто, – уверенно ответила старушка. – Кому же там жить, в такой халупе?

Старовойтов больше не стал донимать бабулю расспросами, хотя та была не против. Общения в деревне ей явно не хватало. Старушка помялась и пошла своей дорогой.

Олег Комов не мог найти лучшего убежища, чем заброшенный родительский дом в деревне, принадлежавший его отцу. Уверена, что менты, разыскивая преступника, никогда бы не вышли на эту халупу. Да и нам бы это было не под силу, если бы не благоприятное стечение обстоятельств: удалось сесть на хвост сестре Комова.

Во дворе дома никого не было. Ужасно интересно было узнать, что в доме делает Комова, но подойти ближе я не решалась: случайно выглянув в окно, Ольга могла нас заметить.

– Ира, надо подойти сзади дома, – предложил Костик.

– Ага, а я через забор соседнего участка перелезу, – подхватил эту идею Старовойтов. – Будем вести наблюдение со всех сторон.

– А мне что делать? Тут, что ли, стоять? – немного обиженно спросила я.

– Пошли со мной, – предложил Шилов.

Мы с Костей вернулись к началу переулка и повернули к дому Комовых по другой улице. Начинало темнеть. В некоторых окнах домов загорелся неяркий свет. Легкие сумерки позволяли нам оставаться незамеченными. Остановились мы с задней стороны участка Комовых. Забор, окружавший владение, с этой стороны вообще выглядел убого. Нескольких досок в нем не было. Для Костика не представило большого труда найти удобный лаз в месте, где отсутствовали доски, и мы пробрались через эту дыру. В задней части дома не было окон, поэтому увидеть нас Ольга Борисовна не могла.

Чтобы подобраться к дому, нам пришлось преодолеть заросли травы, которая доходила мне почти до пояса. Надо же так запустить участок! Хотя нам‑то сетовать было не на что: при необходимости бурьян мог бы нам послужить надежным убежищем.

Подойдя еще ближе к дому, я заметила, что одно из окон светится. К нему‑то мы и притиснулись почти вплотную. Ставни висели на разболтанных петлях, окно приоткрыто. И тут в доме послышались едва различимые голоса. Я подошла еще ближе и прислушалась.

– Мне теперь только здесь куковать! Ты что?! – послышался возмущенный голос Комова. – Менты еще на хвост сели. Илюха меня подставит, это как пить дать. Я его, конечно, по полной облапошил, но он не отвертится. И его менты за задницу схватят. Я‑то от них смог убежать! Пришлось одной их ментовской бабенке в брюхо пистолетом кольнуть…

– Ты ее убил? У тебя есть пистолет? – беспокойно затараторила Ольга.

– Да не убивал я никого, сеструха, – ухмыльнулся Комов. – А пистолетик у меня имеется. Меня голыми руками не возьмешь! Так просто не дамся. Мне терять нечего. Зона – мой дом родной.

– Олежка, не шути так, – перебила его сестра. – Мы что‑нибудь придумаем.

– Теперь думать будет легче, – отозвался Комов. – Бабки ты привезла, и на том спасибо. А то все ради тебя и затеял.

– Да ну что ты, Олежка, меня во всем винишь, – воскликнула Ольга. – Я же не думала, что ты так ее покалечишь?

– А что же ты думала? Что я с Катькой в игрушки играть буду? Я такими вещами не занимаюсь. А для родной сеструхи на все готов.

Голоса стихли, но шагов не было слышно. Я немного приподнялась на цыпочки и заглянула в окно.

В доме было просторно. Отсутствие мебели было в стиле Комова, стоило только вспомнить его квартиру. Ольга сидела на низеньком стульчике, Комов стоял напротив нее, пересчитывая принесенные сестрой деньги. Вот зачем она приходила в квартиру брата! Наверное, деньги лежали на нижних полках комода, до которых я не успела добраться. Судя по пачке, сумма была довольно приличной: она не умещалась в руках Комова, и купюры все были крупные.

– Ну вот, на жизнь хватит, – уверенно сказал Комов, переложив деньги в непрозрачный пакет, который он свернул кульком и засунул под одну из половиц. – Сеструха, а может быть, мне и правда куда‑нибудь подальше уехать?

– Не знаю. Сам думай, – безразлично ответила Ольга. – У меня на душе как‑то тошно!

– Да чего ты дрожишь? Все прошло удачно! А если Илюха попался, так это его проблемы, – успокаивал сестру Комов. – Тебе‑то чего бояться? Никто об этом домике не знает. Отец дом так и не переписал на нас. Менты не докопаются.

– Ага, а на меня выйдут?

– Ну и что! Если кто будет спрашивать, ты скажешь, что не знаешь, где я, – посоветовал Комов. – И вообще можешь соврать, что ты со мной, уголовником, никаких общих дел иметь не хочешь и забыла уже, когда последний раз меня видела.

– Хорошо, – согласилась Ольга. – Я твоей Галине сегодня уже сказала, что ты уехал в деревню.

– Кому? Какой Галине? – насторожился Олег Борисович.

– Я когда к тебе домой заходила, там девушка сидела, – объяснила Ольга. – Она представилась Галиной, сказала, что тебя ждет.

– Галка? Что она в моей квартире делала? У нее и ключей‑то нет, – воскликнул Комов и беспокойно замельтешил по дому. Мне пришлось даже немного пригнуться, чтобы он невзначай меня не заметил. – Ольга! Менты это были!

– Как менты? Да ты что? Такая женщина приличная… – Тогда это точно была не Галка! Ты что, на хвосте кого привела?

– Никого не было, – уверенно ответила Ольга. – Я приехала на автобусе, как ты и посоветовал сделать. Ничего подозрительного не заметила.

– Суки! Пасут меня! – бесновался Комов. – Менты на хвосте!

Вдруг топот его шагов стал еще слышнее, Костик неожиданно пнул меня, и я повалилась в густую траву сбоку от окна. Шилов прикрыл меня сверху. Вдруг окно, около которого мы только что стояли, распахнулось, и Комов выглянул на улицу. За травой нас с Шиловым не было видно.

– Что ты там увидел? – поинтересовалась Ольга Борисовна, подойдя со спины к брату.

– Так… Показалось, наверное… – отходя в глубь комнаты, ответил Комов.

Мы с Костей пока не решились подняться на ноги: теперь окно было еще больше распахнуто, и Комов мог услышать все, вплоть до шума травы.

– Мотать мне надо отсюда! – неожиданно сказал Олег. – Они наверняка за тобой шли! Уже пасут, наверное…

Комов поднял половицу и, еще плотнее скомкав мешок с деньгами, засунул его себе под рубашку. Потом опрометью бросился из освещенной комнаты и исчез где‑то в доме. Ольга пошла за ним.

– Олежек, может быть, все обойдется? – кудахтала она. – Я за дорогой следила. Никого сзади не было. Клянусь тебе…

– Да что ты в этом понимаешь! – раздраженно вскрикнул Комов.

– Ой, а пистолет тебе зачем? – испуганно прошептала Ольга Борисовна. – Тебя могут с ним поймать. Разрешения же нет. Если кто‑то пистолет увидит…

– Ладно, пистолет не возьму, – согласился Комов. – А ты давай это…

Дальше нам ничего не было слышно, так как Комовы отошли слишком далеко в глубину дома. Костик приподнялся на руки, а затем проворно вскочил. Он, не скрываясь, заглянул в окно, а затем, ухватившись за раму, протиснулся туда. Судя по еле различимым голосам, брат с сестрой находились в другой части дома. Костик схватил в руки оторванную половицу, и я невольно вскрикнула, предчувствуя, что за этим последует. Шилов обернулся и шикнул на меня. Павлик выглянул из‑за угла.

– Что там у вас? – поинтересовался он. – Они в доме. Я слышал. У двери стоят.

Это сообщение добавило уверенности Шилову. Он бросился в глубь дома, а Старовойтов встал у двери, чтобы стеречь Комова на выходе. Я наконец тоже поднялась с колен из травы и, не отряхнувшись, побежала за Павликом.

В доме послышался противный женский визг. Потом что‑то упало. Голоса Комова не было слышно, Шилова – тоже. Визг Ольги прекратился. Тишина стала подозрительной, и мы с Павликом бросились к двери. Старовойтов потянул ее на себя, и прямо ему под ноги вывалилось тело Комова. Над ним стоял Костик с доской в руках.

– Он умер? Ты что, его убил? – забеспокоилась я, склонившись над Комовым.

– Такой гад еще и нас переживет, – хмыкнул Костик. – Я его доской хорошо уработал.

Из‑за плеча Шилова выглянула Ольга, она бросилась к брату, оттолкнув меня в сторону.

– Олеженька, что с тобой? – забормотала она, склонившись над ним.

– Сука! Из‑за тебя все! – прошипел Комов, приходя в чувство. Шилов, не дожидаясь, когда Комов совсем очухается, ловко вывернул ему руки назад и затащил в дом, у того не было сил сопротивляться. На макушке показалась кровь. Несколько капелек противной красной жидкости осталось у порога. Костя достал из кармана ключи и бросил их Павлику.

– Беги к машине, вызывай ментов! Там есть телефон! – скомандовал Шилов, волоча на себе Комова, который что‑то бормотал себе под нос.

Из‑за пазухи выпал пакет с деньгами. Ольга подняла его и засунула к себе в сумочку, даже не пытаясь бежать. Я пошла за ней в дом.

Костя бросил Комова на диван в одной из комнат, сел рядом, не выпуская его связанных сзади рук. Ольга Борисовна даже не оcмелилась подойти к ним: вид у Костика был слишком грозный.

– Вот ты и попался! Сидеть тебе теперь долго! – торжествуя победу, сказала я, подходя ближе к Комову.

Он поднял опущенную голову, посмотрел на меня мутным, полным ненависти взглядом. Как мне показалось, хотел что‑то сказать, зашевелил губами. В следующую секунду я отвернулась – и вовремя: слюна полетела на обшарпанный пол. За этот опрометчивый поступок Комов получил от Шилова удар в нос.

– Ой, не надо, не бейте, – взмолилась Ольга. – Я все расскажу. Вы же видите, что ему плохо.

– Молчи, сука! – огрызнулся на нее Комов. – Только попробуй слово произнести, прирежу!

– Олежек, я же твоя сестра…

– Дура набитая, хоть и сестра. Ментов привела на хвосте! – с ненавистью выкрикнул Комов и с прежней злобой добавил: – Молчи! Хуже будет!

Ольга повиновалась приказанию. Мы так и не смогли добиться от нее ни единого слова до приезда милиции.

* * *

К Ивану Михайловичу Золотову мы поехали уже после того, как сотрудники правоохранительных органов взяли под свою бдительную опеку Комовых. Теперь я не сомневалась, что брат и сестра действовали заодно. Безусловно, в одной с ними шайке был и муж Екатерины Золотовой. Его появление на фотоснимке не случайно. Так как от Ольги Борисовны мы так ничего и не добились, а Комов вообще изрыгал из себя только грязные ругательства, единственным, кто мог пролить свет на произошедшее, был муж потерпевшей.

Как ни странно, мы застали его дома. Он на сей раз не был у постели несчастной, а проводил вечер в одиночестве. Золотов провел нас на кухню, нисколько не удивившись нашему приходу. На столе я заметила початую бутылку коньяка и стопку рядом с ней. Этим и объяснялся странный блеск в его глазах.

– А у Катеньки сегодня дежурит Лида, – объяснил он. – Я, честно говоря, уже вымотался за эти дни. Столько ночей не спал.

– Не переживайте, но спокойного сна у вас в ближайшее время не предвидится, – с издевкой сказал Павлик.

Я остановила Старовойтова – к чему лишний раз наезжать. Павлик только покосился на бутылку с коньяком. Иван Михайлович заметил его взгляд и предложил нам по рюмочке. Я отказалась, Костик тоже, а Павлик придвинулся ближе к столу.

– Надо напряжение снять, – объяснил Старовойтов, разливая коньяк по рюмкам.

– Понимаю, тоже переживаете, – поддержал его Иван Михайлович. – Скажите, вы так ничего и не нашли? Хоть есть за что зацепиться?

– Есть, но вам это не очень понравится, – честно призналась я.

– Я уже на все готов, – покорно отозвался Иван Михайлович. – Готов услышать любую правду.

Я не стала ничего говорить, а только покопалась в своей сумочке, достала снимки и выложила их на стол. Перед Золотовым лежали фотографии, которые я раздобыла в квартире Комова. На первую он взглянул безо всякого интереса. А вот второй снимок, где был запечатлен он сам, заинтересовал его: я заметила его легкое волнение.

– Где вы это взяли? – спросил Золотов, возвращая мне снимки.

– В квартире Олега Комова, – не скрывая, ответила я.

– Так все‑таки это был он, – печально отозвался Золотов и разом осушил до дна рюмку коньяка, даже не чокнувшись с Павликом, который медлил. – Я до последнего надеялся, что он встал на путь исправления. Олег меня уверял, что с уголовным прошлым покончено и теперь он хочет наладить нормальную жизнь. И Ольга мне говорила, что брат исправился.

– Ни фига он не исправился, – крикнул Павлик. – Начал с грабежей, а закончил чуть ли не убийством по вашей же указке.

– Иван Михайлович, хватит врать, – поддержала я Старовойтова. – Нам известно, что вы были с ними в одной команде. Не ломайте комедию.

– Да вы что, Ирина Анатольевна? – встрепенулся Иван Михайлович. – Думаете, что это я его нанял? Чтобы Катеньке такое… С чего вы взяли? Да я сроду бы не подумал…

– А как вы объясните ваше столь близкое знакомство с Комовыми? – поинтересовалась я, намекая на снимки.

– Ольга – моя бывшая жена, – сообщил Иван Михайлович спокойно.

– Жена? Бывшая? – не удержался от возгласа удивления Павлик.

– Да, – вяло мотнул головой Золотов. Видимо, коньяка уже было выпито достаточно. – Надеюсь, что доказательства этого вам не нужны? А то я могу показать штамп в паспорте о разводе…

– Не мешало бы, – поспешно отозвался Костя.

– Не надо. Поверим на слово, – предложил Старовойтов.

Иван Михайлович не стал настаивать.

– Мы с Ольгой поженились, когда мне было двадцать, – вздохнул Иван Михайлович. – Она тогда была такой молодой, красивой, веселой… Я заканчивал военное училище. По распределению поехал работать на Север. Ольга была со мной все это время. Десять лет мы мотались по стране, до тех пор пока мне не удалось возвратиться в родной город. Мы оба родились здесь. Тогда у нас уже было двое детей, я получил хорошее место, дослужился до высокого звания. Полковник, как говорится, это почти генерал. Так сказать, достиг высшей точки…

Иван Михайлович замолчал, налил себе еще коньяка, подлил Старовойтову, опять залпом выпил рюмку. Пауза затянулась, но торопить Золотова мы не стали: Иван Михайлович и без того был настроен на откровенность.

– Тогда‑то я и встретил Катеньку, – сказал он, и в глазах его блеснул огонек. – Совершенно случайно… Я подвозил ее домой. Было уже поздно… Она шла одна… Тогда‑то мы с ней и стали встречаться. Я влюбился, как мальчишка! И до сих пор ее люблю!

Золотов с недоверием посмотрел на меня. Я сомневалась в его искренних чувствах, но сейчас мне было просто жаль этого постаревшего мужчину, на руках которого теперь осталась изуродованная жена.

– Я и не хотел разводиться с Ольгой, – вздохнув, продолжил Иван Михайлович. – У Кати тогда была однокомнатная квартира, которую ей купили родители. Мы там и встречались.

– То есть Екатерина Николаевна была вашей любовницей? – уточнил Павлик, хотя это и без того было понятно.

– Была, – согласился Иван Михайлович. – Но Ольгу это не устраивало. Да и какую же жену устроит?.. Она хотела все или ничего. Хотела, чтобы я был только с ней… Оля тоже меня любила и до сих пор, наверное, любит. И тоже не хотела меня ни с кем делить. Ольга начала устраивать скандалы, отыскала Катю, угрожала ей, и тогда я решил сделать для себя выбор: остаться с женой, забыв о своей любви, или же жить с Катей, бросив жену.

– И выбрали второе, – поспешно добавил Старовойтов. Коньяк и ему развязал язык.

– Выбор был очень сложным. Я долго не решался его сделать. Но однажды Катенька сообщила мне, что беременна. Бросить ее с ребенком одну? Послать на аборт? Я этого не мог позволить!..

Иван Михайлович налил себе еще и так же жадно выпил. Пустая бутылка перекочевала на пол. Золотов тут же достал из холодильника другую и откупорил ее ножом.

– Ольга никак не могла смириться, – продолжил Золотов. – Она оставалась с двумя детьми, которые сидели на ее шее. Я же ушел в другую семью. Развелся с ней почти насильно, а уже через несколько недель мы с Катей поженились.

Иван Михайлович тяжело вздохнул, поник головой, но тут же встрепенулся:

– Нет, не подумайте, что я оставил Ольгу без средств к существованию! Я ежемесячно передавал ей деньги на детей. Понимаю, может быть, этого было мало, но это все, что я мог ей дать.

– И все это время вы общались со своей бывшей женой? – уточнила я.

– Сразу после развода мы какое‑то время находились в контрах. Оля не хотела меня видеть и слышать. А потом постепенно все пришло в норму. Мы иногда с ней созванивались, я передавал ей деньги на детей.

– Да‑а‑а, нелегкая судьба! А что же Олег Борисович? – поинтересовался Павлик, который тоже смягчился, впав в сентиментальность.

– С братом Ольги мы первый раз встретились у нее дома, – рассказал Иван Михайлович. – Это, кстати, оттуда снимок. Он всю жизнь просидел в тюрьме. Когда мы с Ольгой поженились, он уже сидел, когда развелись – еще сидел. Я его помнил еще сопливым мальчишкой, а теперь он вырос, стал серьезным мужчиной. Ольга слезно просила, чтобы я устроил брата на работу, но уголовника с несколькими судимостями нигде не хотели видеть, а он сидел на шее у сестры. Я поговорил с Олегом. Тогда он мне показался еще не таким уж опустившимся типом. Физически развит, силен. Я предложил ему работать охранником и, честно говоря, не пожалел об этом. Работал Олег хорошо. Ни единого нарекания со стороны клиентов! Вы помните, я вам рассказывал, что Олег с Катенькой на даче скандалили?

Я закивала, так как именно этот факт в тот момент укрепил меня в моих подозрениях.

– Так вот. Катя была против того, что у нее перед глазами постоянно вертится родной брат моей бывшей жены, – объяснил Иван Михайлович. – Я‑то хотел как лучше, думал, что если дом будет охранять не совсем посторонний человек, которому я доверяю, все будет нормально. Не предполагал, что Катя так остро воспримет его появление.

– А почему Олег уволился, если все было так хорошо? – поинтересовался Павлик.

– Вот уж этого не знаю! Он принес мне заявление об увольнении и сказал, что нашел более выгодную работу. Я еще тогда ему предложил повышение зарплаты, хотя и без того платил немало, но Олег отказался.

Иван Михайлович замолчал. Он опять потянулся к бутылке с коньяком, но Старовойтов по‑дружески остановил его руку: пить больше Золотову не следовало.

– Если бы я тогда знал, что он намеревается сделать с Катенькой! – неожиданно выкрикнул Иван Михайлович. – Я бы ему шею свернул! Но я даже и подумать не мог, что он способен на такое. Может быть, это Ольга его надоумила?

– Может быть, – неуверенно ответила я. – Следствие разберется!

* * *

С утра у меня было поганое настроение. Мало того, что мы с Володькой умудрились проспать, встали позже на целый час, так еще и на улице шел сильный дождь. Разбудил нас телефонный звонок. Володька первым бросился к трубке, а потом передал ее мне.

– Ирина Анатольевна? – В трубке послышался женский голос, но спросонья я не разобрала, кто звонил. – Это я… Лидочка… Лидия Петровна Тареева.

– А‑а‑а, – протянула я без энтузиазма, натягивая на себя халат и не выпуская трубки из рук.

– Бандитов поймали! Вы знаете об этом? – восторженно сообщила Лидия Петровна, будто ей посулили большую сумму денег, если она поведает кому‑нибудь об этом. – Это все бывшая жена Вани подстроила! Представляете, какая сволочь?! Подговорила своего братца‑уголовника…

Я не дослушала Тарееву до конца, бросила трубку и пошла в ванную. Телефон зазвонил снова, но я не стала брать трубку. Володька возился на кухне и не слышал. Звонок Тареевой окончательно испортил мне настроение: именно с этой дамой мне меньше всего хотелось обсуждать личную жизнь Екатерины Золотовой.

На работе преследовали неприятности. Галина Сергеевна рвала и метала, что у нее ничего не клеится с очередной программой. Лера бегала где‑то по ГТРК и улаживала организационные вопросы. Я тоже с головой погрузилась в дела. Героиней следующей программы должна была стать Полина Павловна Маковецкая, занимавшая пост заместителя председателя правительства областной Думы. Но у нее совсем не было времени для съемок рабочего материала. Полина Павловна была настолько занята, что под сомнение ставилось даже ее участие в программе.

После нескольких попыток дозвониться ей я уже хотела было оставить эту затею, но наконец в трубке послышался приятный женский голос.

– Ирина Анатольевна Лебедева, ведущая программы «Женское счастье», – представилась я. – Могу я поговорить с Маковецкой?..

– Да, да, конечно, – поспешно отозвалась собеседница.

Через несколько секунд в трубке послышался другой женский голос, взрослее и серьезнее, чем первый.

– Полина Павловна? – уточнила я.

– Слушаю, – ледяным тоном отозвалась та.

Я объяснила цель звонка. Надо было снимать рабочий материал, без этого не получится полноценного выпуска программы. Полина Павловна отнеслась ко мне с пониманием.

– Вы меня извините, постоянная занятость, – отозвалась она с уже меньшей строгостью. – Можете сейчас приехать ко мне?

– Сейчас?

– Ну да, – подтвердила Полина Павловна. – У меня выдалась свободная минутка, я могу вам уделить внимание. Я, кстати, уже разговаривала с режиссером вашей программы, но мы никак не можем с ней договориться о встрече. Дела! А сейчас есть около часа свободного времени. Так вы подъедете?

– Да, да, конечно, – согласилась я и положила трубку.

Галина Сергеевна обрадовалась такой новости. Она разыскала Старовойтова, собрала все необходимые наработки по сценарию и встала на пороге. Ее чуть не сбил с ног Валера Гурьев, который, как всегда, забежал в кабинет без стука.

– Ирка, ты сейчас упадешь! – выкрикнул наш криминальный репортер, не поздоровавшись с Моршаковой, отчего Галина Сергеевна недовольно скривила лицо. – Правда, я пока сам ничего не понял. Сейчас вместе будем разбираться!

Валерка положил передо мной потрепанную ксерокопию, которую вытащил из своего кармана. Я посмотрела на листок, но ничего не смогла прочитать из‑за корявости почерка.

– Что это? – уточнила я у Гурьева.

– Малява для вашего бандита, – ответил Валера, вырывая у меня листок. – Сегодня менты сообщили, что Олегу в камеру подбросили эту записку. Я подсуетился, съездил и сделал ксерокопию. Очень любопытная бумажка!

– И что же в ней интересного?

– А ты прочитай, прочитай…

– Сам прочитай, – взбесилась я. – Тут так написано, что сам черт ногу сломит.

– «Развяжешь язык – вырвем! – прочитал вслух Гурьев. – Достанем из‑под земли. Молчи! Адвокат будет!»

– А подпись? – заинтересовалась я.

– Ирка, да кто же такие записки подписывает? – засмеялся Валера. – Ты поняла, что это значит?

– Что?

– А то, что за Комовым стоит еще кто‑то, – прошептал Валерка, будто его кто‑то мог подслушать, кроме нас с Галиной Сергеевной. – Маляву писала не его сестрица. Кстати, Ольга Борисовна оказалась очень даже покладистой женщиной. Рассказала ментам все, что знала. Она на самом деле ничего и не знала вовсе о планах брата в отношении Золотовой.

– Ну да! – ухмыльнулась я. – Ей проще всего было промолчать. Она же в таком случае остается в стороне.

– Нет, Ирина, она бы его не заставила это делать, – уверенно ответил Гурьев. – Кстати, тебя не смущает, что у Комова дома хранилась большая сумма денег, а жил он в нищете?

– Может быть, копил на что‑то, – предположила Галина Сергеевна, которая все не уходила, ожидая Павлика.

– На что? В тюряге ему ничего не пригодится, – выкрикнул Валерка. – Эти деньги ему заплатили за убийство Золотовой.

– За убийство? – поразилась я. – Она же выжила.

– Выжила, – согласился Гурьев. – Благодаря заботе врачей, а так бы сейчас уже лежала на кладбище, оплакиваемая любимым супругом. При таком глобальном ожоге серной кислотой редко кто выживает.

– И кто же хотел ее смерти? – насторожилась я.

– Вот этого я не знаю, – вздохнув, отозвался Гурьев. – Наверное, тот, кто прислал эту маляву Комову.

Я еще раз взглянула на ксерокопию. Теперь я уже различала кое‑какие слова благодаря предварительному чтению Гурьева. Записка скорее всего писалась второпях, так как буквы были неровными.

– Может быть, отдать ее на экспертизу? – посоветовала я.

– Ага, а потом бегать по городу и сравнивать этот почерк со всеми подряд, – съязвил Валерий. – Это невозможно. К тому же записка могла быть написана совершенно посторонним человеком, а ее суть передал заказчик. Кстати, Ирина, пальчики Золотова сверили с отпечатками на осколках бутылки. Теперь есть доказательства его причастности к этому преступлению. И еще: отыскали Винника!

– Где? – заинтересовалась я.

– Сам домой явился, тут его менты и сцапали, – объяснил Гурьев. – У него же на руках даже документов не было. Он по‑прежнему косит под дурачка. Похоже, что Комов на самом деле его подставил. Зато машина Ильи Аркадьевича нашлась брошенной на одной из улиц.

Ксерокопию Валерка опять засунул к себе в карман и посмотрел на меня в ожидании дальнейших действий. А ведь еще сегодня утром я была уверена в том, что Олег Комов расквитался с Золотовой за страдания сестры. Теперь же получалось, что эта версия отпадает. Ему кто‑то заплатил бабки, следовательно, смерть Золотовой нужна была еще кому‑то. Вот только кому? Я опять перебрала в голове всех прошлых подозреваемых, но ни на ком не остановилась. Неужели я пришла к тому, с чего начала? На данный момент мне был известен только исполнитель, а вот заказчик неизвестен. И после угроз в записке Комов будет молчать.

– Ой, Галина Сергеевна, вы куда‑то собрались? – поинтересовалась у Моршаковой только что вошедшая в кабинет Лера.

– Надо же хоть кому‑то работать, – с укором, адресованным явно мне, отозвалась Галина Сергеевна.

Лера не обратила на ее ответ никакого внимания, а подошла ко мне. Только сейчас я заметила в ее руках журнал, который Лера держала перед собой открытым.

– Смотри, Ирина, есть идея! – вскрикнула Лера, протягивая мне журнал. – В углу, видишь, объявление о конкурсе «Бизнес‑леди». Всероссийский конкурс преуспевающих в бизнесе дамочек проходит ежегодно, только мы об этом ничего не слышали, так как до нас информация о нем не доходила. В этом же году конкурс будет проходить прямо в нашем городе. Вот где нам героинь надо искать!

– Точно, – поддержала Казаринову Галина Сергеевна. – Это же прямо кладезь для нашей программы!

Я мельком посмотрела на открытую страницу журнала. Рекламное объявление о грядущем конкурсе мне сразу же бросилось в глаза, так как оно было самым ярким и броским. Рядом была нарисована симпатичная блондинка с пышными формами в очках и с «дипломатом» в руках. Именно так, наверное, по мнению организаторов конкурса, должна выглядеть настоящая бизнес‑леди. Объявление сообщало, что в данный момент происходит только прием заявок на участие в конкурсе, уточнялись требования к претенденткам на главный приз. Как было указано в статье, победительнице будет вручен денежный приз: десять тысяч долларов. Я присвистнула от такой суммы. Вот бы мне такие деньги! Я бы нашла, на что их потратить. С другой стороны, приз победительнице мне показался слишком уж незначительным. Та же самая Золотова могла заработать эту сумму за неделю.

– Екатерина Николаевна, уверен, заняла бы на этом конкурсе, безусловно, первое место, – заметил Валерий. – Она соответствует всем требованиям: и внешние данные, и процветающий бизнес, достойный внимания…

– Золотова? Ты хочешь сказать, что Екатерина Николаевна могла бы принять участие в этом конкурсе? – пробормотала я.

– Конечно, и имела бы неплохие шансы на выигрыш, – высказал свое мнение Валерка.

– Ну, вы, братцы, опять за старое! Что бы вам ни сказали, вы всегда только и думаете, что о Золотовой, – недовольно пробурчала Галина Сергеевна. – У меня другая идея: можно подготовить несколько программ «Женское счастье», и каждая будет посвящена одной из претенденток на победу в конкурсе. Недостатка в героинях у нас на какое‑то время не будет.

Я слушала Галину Сергеевну невнимательно, так как думала в этот момент совсем о другом. Екатерина Николаевна на самом деле как нельзя лучше подходила для участия в подобном мероприятии. Может быть, она бы и победила, если бы не случившаяся накануне трагедия. Если бы Золотова была в той же превосходной форме, то не упустила бы случая принять участие в таком соревновании. И тут мне в голову совершенно неожиданно пришла идея: а что, если кому‑то было на руку, что Золотова не станет выставлять свою кандидатуру на участие в конкурсе? Именно для этой цели наняли Комова, который плеснул кислотой в лицо Екатерине Николаевне. Я невольно вскрикнула от такой мысли, чем тут же привлекла внимание Гурьева.

– Что с тобой? – заботливо спросил он.

– Поехали, – скомандовала я. – Надо узнать подробности этого конкурса… Что‑то мне подсказывает, что он связан с нашим расследованием.

– Ну вот! А на меня, как всегда, свалили всю черновую работу! – недовольно пробурчала Моршакова.

– Галина Сергеевна, мы предложим организаторам конкурса снять ряд программ, как вы и говорили, – успокоила я Моршакову.