Глава 5. Галина Сергеевна придирчиво рассматривала себя в зеркале, поправляя прическу

Галина Сергеевна придирчиво рассматривала себя в зеркале, поправляя прическу. Ни с того ни с сего в воскресный день она явилась на работу, что стало для меня полной неожиданностью. Моршакова, как я и предполагала, нашла подходящую кандидатуру для участия в программе. На этот раз она отыскала женщину, занимающуюся политикой, что, кстати, до сих пор вызывает шок у большинства представителей сильного пола. Маковецкая Полина Павловна занимала почетный пост заместителя председателя правительства областной Думы. Звучит уже солидно! Это не какой‑то там депутат от лидирующей партии или член правительства.

Маковецкая не столь давно достигла высот в политической карьере, и я немало удивилась, как Галина Сергеевна раздобыла такую серьезную героиню для ток‑шоу «Женское счастье». Моршакова же на все мои расспросы только тяжело вздыхала. Ей и в самом деле было нелегко выйти на эту женщину, но режиссер была настойчива и пробилась к ней на прием. Полина Павловна дала согласие участвовать в программе, и уже в понедельник к ней поедет наша съемочная группа, чтобы отснять рабочий материал.

Галина Сергеевна не смогла удержаться, чтобы тут же в подробностях не рассказать мне о такой удаче, поэтому‑то она и отыскала меня в студии. Но и нам тоже было чем похвалиться перед Моршаковой.

– Ирина, а если он вам все наврал? – с опасением спросила осторожная Галина Сергеевна, когда мы с Валеркой, перебивая друг друга, изложили суть нашего разговора с Куракиным.

– Зачем?

– Затем, чтобы вы от него отвязались, – со знанием дела заметила режиссер. – Неужели вы на слово поверили этому человеку? Что‑то это на тебя, Ирочка, не похоже. Вы же всегда дотошно проверяете факты!

– И что мы должны были проверить? – я вопросительно взглянула на Моршакову.

– Действительно ли существует решение комиссии о том, что здание на пересечении Советской и Чапаева относится к аварийным. К тому же надо узнать подробнее о пожаре в здании. Слишком уж быстро переубедил вас Николай Федорович.

Этого я и боялась. Мне и самой трудно было отказаться от мысли, что Куракин замешан в том, что случилось с Золотовой. До встречи с ним я просто была уверена в этом. Но как я могла поверить ему на слово? Правда, Куракин держался очень уверенно и спокойно. Я обратила внимание на его реакцию, когда мы задавали ему вопросы. И ничего подозрительного не заметила. Хотя, может быть, он умело скрывал свое волнение? Закралось сомнение и не отпускало.

– Хорошо, мы все перепроверим, – тут же отозвался Валера. – Я прижму к стенке Валерия Яковлевича и поговорю с кем‑нибудь из агентства Куракина. Если виновником пожара стал кто‑то из работников фирмы «Небоскреб», то не думаю, что это удалось скрыть от любопытных сотрудников.

– Ты один справишься? – поинтересовалась я.

– Конечно, тут ничего сложного, – хмыкнул Валерка. – Мне сопровождение не нужно. К тому же я сегодня работой не загружен.

Уже через несколько минут Гурьев, допив кофе, вышел из нашего кабинета. Как только дверь за ним закрылась, Галина Сергеевна подсела ко мне и зашептала тоном заговорщика:

– Ирина, я, кажется, догадалась, кто так жестоко отомстил Золотовой. Ты даже не представляешь, как все просто.

– Кто же? – насторожилась я.

– Жена Лапова, – коротко ответила Галина Сергеевна и замерла, ожидая моей реакции.

– Жена? С чего это вы взяли? – искренне удивилась я, так как сама до этого момента даже и не подумала о таком повороте.

– Ирина, представь: ты замужем за красивым, высоким, солидным мужчиной, – мечтательно произнесла Моршакова, закатив глаза к потолку. – Представила?

– А чего мне представлять? Так оно и есть. Володька у меня самый умный, самый красивый мужчина на свете.

– Я такого ответа и ожидала, – кивнула Галина Сергеевна. – А теперь представь, что ты толстая, некрасивая, старая женщина, на которую никто не обращает внимания. Ты очень переживаешь по этому поводу, так как даже твоему мужу на тебя наплевать.

– Такого никогда не будет, Володька меня любит…

– Я же не о вас с ним, а о Лаповых! При таком донжуане муже вряд ли жена останется довольной своей жизнью. Денис Владимирович меняет любовниц как перчатки, если не чаще. А вот с Екатериной Николаевной у него были необычные отношения. Он же сам говорил, что без ума влюбился в эту женщину. Думаешь, такое устраивало его супругу? – коварно спросила Галина Сергеевна и, не дожидаясь моего ответа, продолжала: – Это ее не устраивало. Она не хотела терять мужа, который всю жизнь кормил ее, одевал, детей обеспечивал.

– Денис Владимирович до сих пор о семье заботится, – заметила я.

– Ирина, но у этой женщины нет самого главного! Женского счастья! Она в отчаянии! А отчаявшаяся женщина способна на многое. Она не могла мириться с положением брошенной жены и отомстила Золотовой.

– Галина Сергеевна, мне так не показалось, когда я с нею виделась. Жена Лапова держится вполне нормально. Она, конечно, недовольна мужем, но чтобы дойти до такого!.. – отвергла я предположение Моршаковой. – На данный момент Денис Владимирович уже не встречается с Екатериной Николаевной. Если бы жена Лапова хотела ей отомстить, то сделала бы это гораздо раньше. Зачем через полгода ворошить старое?..

– Ну, не знаю, – растерялась Моршакова. – Может быть, раньше ей не представлялось удобного случая. Может быть, только теперь она дошла до такой степени отчаяния.

– Тогда бы жена Лапова озлобилась на его нынешнюю любовницу, – предположила я. – А Дарья, насколько я успела заметить, не подвергалась ее нападкам. Валерий следил за Лаповым, и в разговорах между любовниками не было ни намека на мстительную жену.

– Как это не было?! – вспыхнула Галина Сергеевна. – Дарья же предположила, что и ей в лицо могут плеснуть кислотой…

– Это была шутка, – настаивала я на своем. – Нет! Жена Лапова ни при чем. Такие истории больше походят на детективный роман, чем на реальную жизнь.

– Ирочка, в жизни еще и не такое бывает, – вздохнув, сказала Моршакова. – Женщины могут быть настолько жестокими, что нам и не снилось. А когда речь заходит о любимом мужчине…

– Нет, Галина Сергеевна, жена Лапова ни при чем, – уже более уверенно отозвалась я.

Надо же было Моршаковой додуматься до такого! Жена мстит бывшим любовницам мужа, поливая их серной кислотой! Полный абсурд! К тому же жена Лапова чувствовала себя, по моим наблюдениям, вполне нормально, а раздражение поведением мужа вполне логично в ее положении. Удивляюсь, как она вообще еще не развелась с ним. Хотя это объясняется просто: Денис Владимирович не отказывается обеспечивать семью материально, заботится о дочери. На что еще может рассчитывать постаревшая женщина?! Тем более что теперь Денис Владимирович и в самом деле расстался с Золотовой. К чему возвращаться к старому? Галина Сергеевна всегда выдвигала фантастические версии, и, хотя сейчас ее размышления были более приземленными, я отрицала ее предположения. Может быть, если бы я не виделась с женой Лапова, версия Галины Сергеевны и заинтересовала меня, но мне слишком много уже было известно о семейной жизни четы Лаповых.

* * *

Валерка вернулся в редакцию через несколько часов. В принципе, раньше я его и не ждала. На осуществление его планов и так ушло немного времени. Отчитался он передо мной по полной программе.

Здание на пересечении Советской и Чапаева на самом деле находилось в аварийном состоянии, как и большинство домов старого жилого фонда города. Эту информацию удалось выбить из Валерия Яковлевича. Он сначала разговаривал неохотно, говорил, что ему ничего не известно о заключении комиссии, но после настойчивых вопросов Гурьева пришлось сознаться в том, что он сокрыл содержание документа от Золотовой.

В местных новостях можно было нередко слышать о том, что ветхие постройки рушатся. В большинстве случаев это случается с жилыми домами, где располагаются коммунальные квартиры, и местные власти не принимают никаких мер, чтобы выселить жильцов. Дома рушатся, как карточные домики, подобные факты становятся важными событиями в жизни горожан, но на них мало кто обращает серьезное внимание. Гурьев пригрозил Валерию Яковлевичу милицией и заставил показать управляющему фирмы Золотовой все необходимые документы.

Николай Федорович, как выяснилось, о пожаре в собственном агентстве сказал нам правду. Валере удалось встретиться с одним из постоянных сотрудников фирмы «Небоскреб», и тот рассказал, что на самом деле после переселения в другой офис Куракин уволил своего заместителя, и в агентстве поговаривали, что именно он по неосторожности устроил пожар. Эта информация тоже теперь не подлежит сомнению. Помимо всего прочего, сотрудник подтвердил, что Николай Федорович теперь планирует расширение офиса и подыскивает еще одно помещение.

После рассказа Гурьева Куракин предстал передо мной беленьким и чистеньким. Обвинить его было не в чем. Честно говоря, я даже не ожидала, что Валере удастся найти подтверждение тому, что Николай Федорович был с нами честен и откровенен. И теперь мне даже было неудобно за то, что мы так грубо обошлись с ним: затолкали в машину, обыскали документы… И Николай Федорович даже не возмутился! Такому терпению и спокойствию можно было позавидовать! Хотя теперь, конечно, стало очевидным, что бояться Куракину нечего: он не причастен к тому, что случилось с Золотовой.

– Ирина, это тебя, – Галина Сергеевна протянула мне трубку, зажав микрофон. – Кажется, Тареева. Можешь ей сказать, что мы уже нашли достойную кандидатуру для участия в программе. Надеюсь, после этого она, может быть, отстанет?

Я взяла трубку, приложила к уху.

– Ирина Анатольевна, я к вам домой звонила, а тот мужчина… ну, у которого голос приятный, мне сказал, что вы на работе, поэтому я решила в редакцию, – затараторила Лидия Петровна.

– Это мой муж, – напомнила я. – Кажется, я вам говорила.

– Ах да, да, – спохватилась Тареева и как ни в чем не бывало продолжала щебетать: – Я вам звоню из больницы. Катеньке немного лучше. Она уже и говорить может спокойно, без срывов. Врачи даже разрешили ей свидания с родственниками. Но я ее близкая подруга, поэтому мне тоже разрешили зайти в палату. Иван тут…

– К Екатерине Николаевне пускают посетителей? – уточнила я.

– Только родственников. Организм ее пока еще очень слаб, ей нельзя волноваться, нервничать.

– Мне нужно с ней поговорить, – решительно заявила я.

– Зачем? – не удержалась от вопроса Тареева. – Боюсь, что у вас это не получится. К ней даже сотрудников правоохранительных органов не пустили, чтобы снять показания. Иван все крутится вокруг нее… бедненький…

– Лидия Петровна, мне нужно поговорить с Екатериной Николаевной, – повторила я на сей раз безапелляционным тоном. – Это очень важно. Мы сейчас подъедем.

Тареева ничего не успела ответить, так как я, не прощаясь, положила трубку. Валера поехал со мной. Поговорить с Золотовой мне и в самом деле было необходимо: накопилось множество вопросов, ответить на которые могла только она. Точнее говоря, с помощью Екатерины Николаевны мне нужно было проверить всю полученную информацию. Почему она рассталась со своим любовником? Действительно ли конфликт с Куракиным можно считать исчерпанным? Кого сама Екатерина Николаевна подозревает в случившемся?.. Хотя на последний вопрос я уже, в принципе, знала ответ. В тот злополучный вечер, в пятницу, она пробормотала, что ничего не знает и никого не подозревает. Но об этом она говорила почти в беспамятном состоянии. Теперь же Екатерина Николаевна наверняка обдумала произошедшее, не исключено, что и ей самой что‑то пришло в голову.

– Ирина, и ты собираешься пугать больную женщину своими вопросами? – спросила Галина Сергеевна, когда я сообщила о цели своей поездки. – Тебе ее не жаль? Она еще настолько слаба, что вряд ли от нее можно добится чего‑то конкретного. Не думаю, что Екатерина Николаевна готова возвратиться к ужасным воспоминаниям.

– И тем не менее, Галина Сергеевна, нам с Золотовой нужно увидеться, – поддержал меня Гурьев. – К тому же это в ее интересах. Екатерине Николаевне ведь не все равно, кто покалечил ее. – Да, ей сейчас надо подумать о себе, – вздохнула Галина Сергеевна. – К тому же предстоит перенести еще столько операций. Сейчас, уверена, ее больше волнует будущее, чем прошедшее. Да и вряд ли вас врачи пустят к ней…

– Попробовать надо, – ответил Гурьев и посмотрел на меня. – Ну, едем?

Я согласно кивнула и схватила со стола свою сумку. Галина Сергеевна вышла с нами. Она поехала домой, мы же с Гурьевым сели в автобус, чтобы добраться до ожогового центра при областной больнице.

* * *

Белые халаты на меня всегда производят удручающее впечатление. И это не потому, что я боюсь врачей. Нет, просто люди этой профессии появляются в жизни каждого человека не в самый счастливый момент. В больнице я всегда чувствую себя неуютно.

Уже зайдя в регистратуру, я и на этот раз ощутила какой‑то своеобразный дух, витающий в этом заведении. Может быть, виной всему невыветривающийся запах лекарств. В регистратуре практически никого, кроме нас, не было. На единственном стуле в коридоре сидел престарелый мужичок, склонивший голову набок. Кажется, он вообще уснул.

В окошке регистратуры я заметила довольно миловидное личико молоденькой медсестры. Она с интересом посмотрела на нас, ожидая, когда мы сообщим о цели своего прихода, и когда Валерка сказал, что мы хотели бы навестить больную Золотову, девушка подняла на нас удивленный взгляд.

– Вы знаете, это очень тяжелая больная, – заметила она, порывшись в своем журнале. – Врач не рекомендует частые посещения. Только близкие родственники. Поэтому я не могу вас пропустить.

– А мы и есть родственники, – не моргнув глазом, соврал Валерка.

– Родственники? – недоверчиво посмотрела на нас девушка.

– Я ее сестра, – подтвердила я.

Я вынуждена была пойти на ложь, иначе нас бы не пропустили. Я очень редко говорю неправду, но теперь без этого было не обойтись, тем более что и Гурьев начал с того же.

– А вы, молодой человек? – обратилась сестра к Гурьеву. – Кем вы приходитесь больной?

– Он мой муж, – поспешно ответила я.

– Вас, молодой человек, я пропустить не могу. А вы проходите. – Девушка ткнула в меня пальцем, но я нисколько не обиделась на такое обращение. – Халат есть?

– Ой, совершенно забыла. Мы так спешили, – затараторил Валерий.

– Девушка, возьмите этот, – медсестра показала мне на один из халатов грязно‑серого цвета, висевших в углу регистратуры. – У нас без них нельзя. С этим строго.

– Хорошо, спасибо большое, – поблагодарила я, и Валерка накинул мне на плечи халат, от которого противно пахло лекарствами. – Ты здесь подождешь?

– Конечно. Удачи тебе.

Я прошла через регистратуру, и уже сзади послышался голос девушки.

– Тринадцатая палата! – крикнула она.

Меня почему‑то передернуло при упоминании этого числа. Я, вообще‑то, не очень суеверная. Например, если кошка перебежит дорогу, я не обращу на это никакого внимания, даже плевать через плечо не стану. Но сейчас упоминание этой цифры связалось с чем‑то зловещим. И сразу вспомнилось, что за границей в иных больницах и салонах самолетов этот номер вообще исключен из нумерации.

В коридоре, в который выходили двери палат, стояла тишина. Врачей не было видно. Я заметила у стены каталку, накрытую целлофаном грязно‑зеленого цвета. В окно рассеянно смотрела немолодая женщина с перевязанной рукой. Наверное, пациентка больницы, решила я. Женщина повернулась ко мне лицом, и я заметила, что правый глаз ее прикрыт марлевой повязкой.

– Вам кто нужен? – поинтересовалась она довольно строго, осмотрев меня с ног до головы.

– Мне в тринадцатую палату, – сообщила я.

– Последняя дверь в конце коридора, – объяснила женщина и опять отвернулась к окну.

Надо же, какая добрая! Я к ней за помощью не обращалась, а она мне все объяснила. Хотя нужную палату я бы и сама нашла без труда: нумерация шла по порядку. Я остановилась перед дверью с цифрой «13» и легонько постучалась. Ответа не последовало, поэтому решилась заглянуть.

Палата была одноместной, как я успела заметить. Разглядеть что‑то подробнее я не успела, так как сразу же ко мне подскочила Тареева, до этого сидевшая около кровати.

– Ирина Анатольевна?! – изумленно воскликнула Лидия Петровна, не сдержав удивления. – Как вы‑то прошли? Пускают же только родственников!

– Ну, вы тоже не родственница, – заметила я, оглядываясь.

В палате было светло, но воздух не отличался свежестью. Рядом с кроватью стояла небольшая тумбочка, а с другой стороны у стены – столик и холодильник. На тумбочке, как и водится в больницах, стояла упаковка сока, лежали фрукты.

Екатерину Николаевну узнать было тяжело в накрытой до подбородка одеялом женщине с перебинтованной головой. Цвет кожи был неестественно розовым, а губы, наоборот, белесыми. Золотова при моем появлении не издала ни звука, зато Тареева уже щебетала мне на ухо:

– Катенька только уснула. Ей сделали укол успокоительного. Медсестра оставила меня с ней, чтобы никто не потревожил ее сон.

– А где Иван Михайлович? – спросила я шепотом.

– Ваня уехал домой за продуктами и вещами. Он и так здесь все дни и ночи напролет, измотался весь. Я его сменила…

Тареева замолчала, так как с кровати донесся еле слышный звук: как мне показалось, Золотова проснулась. В тишине голос Екатерины Николаевны звучал отчетливо, но был еще настолько слаб, что мне пришлось подойти поближе, чтобы что‑то расслышать.

– Лида, кто здесь? – бормотала несчастная пересохшими губами.

– Это Ирина Анатольевна Лебедева, – затараторила Лидия Петровна. – Она тебя навестить пришла…

– Ирина… Лебедева… – рассеянно пробормотала Золотова. – «Женское счастье»? Передача…

– Да, Екатерина Николаевна, это я. – Мой голос оказался неожиданно громким по сравнению с бормотанием женщины, хотя я старалась говорить как можно тише. – Мне с вами нужно поговорить.

– Поговорить?.. О чем?..

– Ирина Анатольевна, ей больно даже разговаривать, – зашипела мне на ухо Тареева. – Может быть, ее не надо беспокоить?

– Я недолго, – виновато произнесла я. – Это очень важно.

Екатерина Николаевна еле заметно дернулась, а я подошла ближе.

– Вы до сих пор не предполагаете, кто мог вам в лицо… – Я запнулась, так как от волнения не смогла продолжить фразу, но Золотова тут же все поняла.

– Я, кажется, его узнала, – неожиданно ответила Екатерина Николаевна. – Это тот паренек… Он работал… В охране…

В этом несвязном ответе я не могла ничего толком разобрать, поэтому попросила Золотову сказать что‑то еще. Екатерина Николаевна вздохнула и продолжила говорить только через какое‑то время:

– Он у нас работал в доме. Охранял… Мы жили за городом… Особняк… Иван его нанимал.

– Ваш муж знает этого охранника? – удивилась я.

– Да… но, может быть, не очень. Я не помню, как его зовут… Кажется, это был он.

– Вы не уверены?

– Бешеный взгляд… Он… Не знаю… Мне показалось…

– Екатерина Николаевна, вы сможете его узнать, если увидите еще раз? – поинтересовалась я.

– Его… Увидеть? Нет, я не хочу, – более громко сказала Золотова. – Я не могу… Не хочу…

– Ирина Анатольевна, может быть, хватит? – робко поинтересовалась Лидия Петровна. – Ей сейчас опять плохо будет, я уж знаю, она начинает нервничать. Придется врача вызывать.

– Хорошо, – согласилась я, услышав, как Екатерина Николаевна начала тихонько постанывать.

Больше того, что я услышала, мне, наверное, от нее добиться не удастся. Вздохи все слышнее разносились по палате.

– Узнала… Он… Охрана… Ваня… – прерывисто зашептала Золотова.

Тареева подбежала к ней и, приникнув к кровати, заговорила:

– Катенька, все хорошо. Все нормально. Успокойся… Все прошло…

Едва стоны стали стихать, Тареева подняла на меня глаза:

– Ей плохо. Вы что, не видите? Боль ужасная. Она живет только на обезболивающих, которые вкалывают через каждый час, но легче от этого не становится. Но ничего… Она сильная… Катенька, мы все вынесем. Все будет хорошо.

– Лидия Петровна, я пойду, – прошептала я, чтобы Екатерина Николаевна не обнаружила моего присутствия и оставалась спокойной. – До свидания.

– Я вам обязательно позвоню, – пообещала Тареева. – Как только Иван приедет.

– А когда он обещал?

– Только к вечеру. Не раньше.

– Он сейчас дома?

– Да, наверное, – неуверенно ответила Лидия Петровна. – Вы с ним хотите поговорить?

Я не стала отвечать на ее вопросы и молча вышла из палаты, уже в коридоре твердо решив, что поговорить с Иваном Михайловичем мне просто необходимо. По бессвязному бормотанию Екатерины Николаевны я могла только понять, что и Иван тоже может опознать преступника. Хорошо, что Екатерина Николаевна узнала его, несмотря на то что она не была уверена в своих догадках.

Валерка теперь сидел в регистратуре на том стуле, где засыпал незнакомый мужчина. Но, завидев меня, он вскочил с места, заботливо помог снять халат и нетерпеливо спросил:

– Ну что, как она там? Что говорит?

– Сейчас расскажу, – уклончиво ответила я, покосившись на девушку‑регистраторшу.

Валерка понял, что разговор не для чужих ушей, и замолчал. Уже на улице, когда мы с ним шли к воротам больницы, я ему все рассказала.

– Ирина, может быть, ей это только показалось? – неуверенно спросил Гурьев уже за воротами. – И тогда мы можем пойти по ложному следу. Ведь Золотова могла что‑то и перепутать.

– Надо проверить, – решительно заявила я. – Все равно нам больше пока уцепиться не за что.

– Ирина, а ты не боишься ошибиться еще раз? Мы и за Тареевой гонялись, точнее говоря, Павлик за ней следил. Потом на Лапова насели. Куракин тоже оказался ни при чем.

– Валерка, у нас нет другого выхода. Теперь надо поговорить с Иваном Михайловичем.

– Сомневаюсь, что сейчас показаниям Золотовой можно доверять, но как скажешь.

* * *

Иван Михайлович мне понравился с первого взгляда, но выглядел не так ослепительно, как его супруга. Между ними была большая разница в возрасте. Екатерина Николаевна когда‑то говорила мне, что муж старше ее лет на двадцать. Посеребренные виски, многочисленные морщины, слегка дряблый живот говорили о том, что ему уже далеко за пятьдесят. Когда‑то, наверное, фигура Золотова была спортивной и вполне складной. Черты лица и сейчас сохранились довольно приятные, мягкие. Высокий лоб, прорезанный глубокими бороздами, волевой подбородок… Словом, будь он немного моложе, я бы вообще назвала его красавцем!

Иван Михайлович, судя по всему, старался следить за своей фигурой и сохранял пристойный внешний вид. Одна из комнат квартиры была оборудована под тренажерный зал, где он, по словам самой Екатерины Николаевны, проводил свой досуг – в доме Золотовых мне уже приходилось бывать, когда мы со Старовойтовым готовили рабочий материал для программы. Еще во время съемок я основательно познакомилась с квартирой, заметила расположение комнат: ведь дом был построен по индивидуальному плану. Но тогда мне, к сожалению, не удалось познакомиться с мужем моей героини – генеральным директором одного из охранных агентств нашего города. Этим бизнесом он занимался уже несколько лет, сразу же после выхода в отставку в чине полковника.

Иван Михайлович сам открыл дверь. Голубые глаза хозяина были печальными и тревожными. Волнение его я заметила сразу и объяснила тем, что он не ожидал нашего прихода: сразу из больницы мы с Валерой приехали сюда, не созваниваясь. Как ни странно, муж Золотовой сразу узнал меня.

– Ирина Анатольевна? – Он не скрыл удивления. – Неожиданный визит. Проходите, пожалуйста.

Мы с Гурьевым вошли в просторную прихожую. Я уже знала, где находится гостиная, поэтому уверенно пошла в нужную сторону. В квартире я не заметила никаких изменений. В напольной вазе даже стоял тот же букет роз, который был и во время съемок, – цветы сохранились очень хорошо. Екатерина Николаевна говорила тогда, что муж подарил розы на годовщину их свадьбы. Они прожили вместе почти десять лет. За это время Екатерина Николаевна родила дочь, которой теперь уже семь лет. Так что семья выглядела вполне благополучной.

– А дочери нет дома? – поинтересовалась я, вспомнив о шустренькой малышке, которая в прошлый мой приход так и стремилась попасть в кадр.

– Нет. Машеньку я отвез к родителям, – объяснил Иван Михайлович. – Мне некогда ею заниматься, я все время в больнице. Дочь переживает. А с бабкой и дедом ей спокойнее.

– Мы тоже были в больнице, – сообщила я.

– Были? Вас пропустили в палату? – удивился Иван Михайлович. – Врачи же говорили, что посещать Катеньку могут только близкие родственники.

– Мне пришлось сказать, что я – ее сестра.

– Как она? – с тревогой спросил Иван Михайлович, будто давно не виделся с женой.

– Не могу сказать, что хорошо, но держится мужественно. Она сильная!

– Вы не представляете, как она переживает все это! Ей кажется, что жизнь кончилась. Все время твердит, что теперь она никому не нужна и бизнес ее накроется. Как только она терпит такую боль? А ведь предстоит еще несколько операций…

– Иван Михайлович, я разговаривала с вашей женой, – перебила я его, потому что заметила, что он начинает волноваться еще больше, рассказывая о страданиях жены. – Екатерина Николаевна узнала того парня, который плеснул ей в лицо кислотой.

– Узнала? Она мне про это ничего не говорила.

– Этот молодой человек, как я поняла, занимался охраной вашего загородного особняка, – сказала я. – Она говорит, что вы тоже его знаете.

– У нас действительно есть загородный дом, – подтвердил Иван Михайлович. – Мы туда часто переезжаем жить на лето. А в остальное время особняк находится под надежной охраной работников моего агентства. Вы не представляете, сколько их переменилось за два года! Я даже не знаю, кого из них она имела в виду.

– И все они знакомы с вашей женой? – спросил Валерка.

– Нет, – не растерялся Золотов. – Когда Катенька жила там, охранял особняк только Олег, он был что‑то вроде постоянной охраны.

– Нам нужны координаты этого молодого человека, – попросил Валерка.

– Олега? Боюсь, что я не смогу вам ничем помочь. Олег раньше работал у меня в агентстве, но потом уволился…

– По собственному желанию? – поинтересовалась я.

– Разумеется. Но меня он вполне устраивал – надежный, стоящий работник. На него можно было положиться. Он никогда меня не подводил. Думаю, что Катенька ошибается, она что‑то путает. Олег не мог пойти на это.

– Иван Михайлович, нам его все равно найти надо. Проверить это подозрение не мешало бы.

– Конечно, конечно, – поспешно проговорил хозяин, соглашаясь со мной. – Комов Олег… Борисович! Ему около тридцати лет…

– Высокий, кареглазый, – продолжил Валерка.

– Да, – кивнул Иван Михайлович. – Он охранял наш особняк тем летом. Никаких конфликтов… Только вот с Катенькой они немного не ладили. Уж не знаю почему, но жена постоянно настаивала на том, чтобы я сменил его.

– Что ей не нравилось? – насторожилась я.

– Понятия не имею, – отмахнулся Иван Михайлович. – Мне пришлось уволить Олега, но он остался в моей фирме. А через некоторое время, где‑то около месяца назад, сам уволился.

– И не оставил никаких координат? – настойчиво спросила я еще раз.

– Нет, мне ничего о нем не известно. Кажется, он вообще собирался уехать из города, но я не уверен.

– Комов Олег Борисович? – уточнил Валера и даже записал эти данные к себе в ежедневник.

– Да, – вздохнув, ответил Иван Михайлович. – Вы его собираетесь разыскивать? Не думаю, что это мог сделать он. Катенька была в таком состоянии, что не может до сих пор адекватно реагировать на какие‑то вещи, поэтому могла что‑то и перепутать. А потом, наверное, лицо Олега неожиданно всплыло в ее памяти и… – Золотов не нашелся, как закончить фразу, поэтому замолчал.

Полковник в отставке будет меня учить психологии?! Мало ли что могло показаться Екатерине Николаевне, но если есть хоть какая‑то зацепка, почему бы не воспользоваться ею? Мне показалось странным, что Иван Михайлович так уверенно говорит о невиновности Комова. Это, я видела, насторожило и Валеру. Когда мы уже вышли из подъезда, Гурьев недовольно пробормотал:

– Надо же, любящий супруг! Я бы на его месте не Комова отмазывал, а за жену впрягался в дело.

– Мне это тоже показалось странным, – поддержала я коллегу. – Такое ощущение, что он знает, где можно найти Комова, но не говорит.

– А почему не говорит? – коварно задал вопрос Валера.

– Откуда я знаю.

– А потому, Ирочка, – Валерка хитровато улыбнулся, – что он заодно с Комовым.

– Что? – изумилась я, услышав такое предположение. – С чего ты взял?

– Иван Михайлович пытался отмазать своего сообщника, – продолжил Валерка, самодовольно причмокивая. – Разве это не заметно? Он несколько раз сказал, что Комов не виноват. К тому же очень сомневаюсь, что он не знает координат Олега. А все почему?

– Почему? – я с удивлением смотрела на своего коллегу.

– А потому, что Иван Михайлович «заказал» Комову свою жену, – вскрикнул Валера.

– Да с чего ты взял? Как такое тебе вообще в голову могло взбрести? Да и какие, по‑твоему, мотивы у Золотова?

– А вот с последним вопросом нам и придется разобраться, но сначала надо отыскать этого Комова.

Валерка заглянул в свой ежедневник, огляделся по сторонам, а затем прибавил шагу и пошел быстрее, опередив меня. Я с трудом догнала его уже у дороги. Валерка беспомощно озирался, будто надеялся, что Комов по счастливой случайности окажется здесь. Даже если он и наблюдает за нами, вычислить Олега Борисовича мы не могли, так как, кроме того, что он высокого роста и что глаза у него карие, нам ничего не было известно.

– Нашел! – радостно воскликнул Гурьев и опять побежал вперед.

Оказывается, целью его поисков была телефонная будка, в которую Валерка протиснулся первым, выгнав оттуда какую‑то ребятню, висевшую на телефоне. Мальчишки недовольно убежали от злого «дяденьки», копающегося в своем ежедневнике.

– Комов Олег Борисович, – напомнила я, думая, что Гурьев потерял нужную страницу.

– Я помню, – пробурчал Валерка, нахмурившись и перебирая страницы. – Мне номерок один нужен… Вот, нашел!

Пригладив нужную страницу ежедневника, Валерка схватил трубку телефонного аппарата, обернулся ко мне:

– Телефонная карточка есть?

Я протянула ему карточку, на которой оставалось еще несколько неиспользованных звонков, и протиснулась в будку к коллеге.

– Игорек?.. Не узнал? Богатым буду… – обрадованно затараторил в трубку Валерка. – У меня к тебе дело… Узнай там по своим каналам адрес одного типа… Бандит? Нет, не знаю… Пока еще неизвестно… Комов Олег Борисович. Перезвоню через пять минут.

Валерка положил телефонную трубку, вытащил карточку, но возвращать ее мне не торопился, так как со знакомым Игорьком предстояло еще созваниваться. Мы с Валеркой вышли из будки и встали рядом.

– Валер, и все‑таки твои выводы поспешные… – начала я, но Гурьев бесцеремонно перебил меня:

– Поспешные, говоришь? Ты же видела, как Иван Михайлович юлил? – вскипел Гурьев.

– Ничего конкретного я не видела, – честно призналась я. – Да, Золотов вел себя несколько странно, не придавая значения воспоминаниям жены, но Екатерина Николаевна и в самом деле могла ошибиться.

– Да никакой ошибки здесь быть не могло. Она не могла забыть бандита! Уверен, что его рожа надолго врезалась в ее память, – почти закричал Валерка, а затем перешел на более спокойный тон: – К тому же, Ирина, ты слышала, что жена Золотова не ладила с этим охранником?

– Ну и что? Мало ли кто кому не нравится? Однако это не основание для того, чтобы поливать друг друга кислотой!

– Согласен. Для такого поступка нужны более веские основания. И у Ивана Михайловича они есть…

– Что же мы тогда его оставили? Если муж Золотовой виноват в этом, то с него ни в коем случае нельзя спускать глаз! – заметила я.

– Но у нас против него нет никаких улик, – напомнил Валера. – Ментам его не сдашь. То, что он знаком с Комовым, еще не основание для серьезных подозрений. Поэтому придется крутиться самим. И начнем мы с Олега Борисовича.