Советская, или «вездесущая»

Она включала создание в 1925 году самой страшной в истории русской литературы организации – РАПП, Российской ассоциации пролетарских писателей. Для этой модели был характерен не только тотальный партийный контроль над литературой, но и собственно управление писательским процессом, бытом, работой и личной жизнью писателей. Контролирующие органы меняли свои названия, но не суть, вплоть до развала СССР.

Был единый писательский союз на всю страну, но деятельность по редактированию слова не ограничивалась только его рамками и выходила далеко за пределы. Писатели не всегда могли похвастаться лояльностью со стороны власти по отношению персонально к каждому, однако в равнодушии её не мог обвинить никто. Авторы, начинающие и маститые, эмигрировавшие за границу и не помышлявшие об отъезде, пролетарские и «буржуазные», имеющие за спиной множество публикаций и те, кто на них не рассчитывал: Владимир Маяковский, Сергей Есенин, Иван Бунин, Алексей Толстой, Сергей Довлатов, Василий Шукшин, Валентин Распутин – каждого власть одаривала знаком внимания. Кому грамоту, спецпаёк, государственную премию, а кому изгнание, пулю в висок, порцию яда либо просто увесистую затрещину.

Модель вторая, постсоветская – «равнодушная».

Власть была занята разделом природных богатств, ей не было дела до всяких там глупостей. Союзы писателей вырастали по инициативе «снизу», как домны по выплавке чугуна в Китае во время культурной революции (в одной Карелии четыре Союза). Почти полностью отсутствовала финансовая поддержка писательского служения. Поговаривали, что невозможно было донести информацию о своих литературных работах посредством телеканалов, если текст не содержал пропаганды однополой любви или педофилии. (Своего рода «пропуска».)

Однако при всей кажущейся разнице двух моделей – душок у них один: государство относилось к мастерам слова дёшево и сердито.

Неискушённый наблюдатель может возмутиться позицией писательского братства: «Вам и то не нравится, и это… Хватит капризничать!»

Да, в общем-то, никто и не капризничал. Более того, никто ничего уже и не ждал.

И вдруг…

По просветлённым лицам участников Конгресса, по радостному блеску в глазах, по интересу к докладам я понял, что присутствую при явлении особом в своём роде. Происходило то, о чём ещё вчера никто не мог даже мечтать… При мне закладывалась новая система взаимоотношений власти и литераторов, и власть сделала свой шаг к сотрудничеству первой.

Люди творческие тонко чувствуют любые изменения в политике либо намерения к ним. И они тут же раскрылись, пошли навстречу.

Проект тогда обречён на удачу, когда каждая из сторон осознаёт степень своей выгоды от его успешной реализации. И, судя по всему, власть осознала необходимость участия в судьбе русского слова.

На протяжении восьми лет я работаю на оборонном заводе. Наша продукция – военные противоминные корабли. Они обеспечивают развёртывание стратегических ядерных сил флота (МСЯС). Какое отношение имеют вопросы нравственности к «оборонке», к управлению производственным процессом?

Прямое.

Один только труд превращает обезьяну в уставшую обезьяну. Человек – категория нравственная. Я убедился, что известный метод управления «кнута и пряника» не эффективен. Это скорее не метод управления – это закон дрессировки, и успешно применяется он разве что укротителями при показе на публике вышколенности своих питомцев. А когда перед тобой люди… Тогда задачи стоят многократно сложнее, чем необходимость прямохождения, – тут муштра не поможет. В данном случае требуется совсем иной подход. И я считаю, что, не затронув вопросов нравственности, не удастся добиться устойчивых положительных результатов ни в процессе воспитания, ни в процессе управления крупным производственным коллективом.

Сказанное в равной степени относится и к управлению страной.

Командой нашего общего хрупкого космического корабля под названием «Земля» невозможно управлять джойстиком. Не просто важно – крайне необходимо, чтобы каждый человек осознал степень собственной ответственности за порученное дело, личную заинтересованность в уюте и тепле нашего общего дома.

Тогда, если это так, первым шагом являются самоанализ, сочувствие ближнему, терпимость. И, по-моему, стоит делать и первый шаг в этом направлении, и второй, и последующие, чтобы люди в состоянии были приподняться над повседневным и стать способными Любить.

А всё это – сфера влияния Слова.

Начался Конгресс едва ли не под музыку траурного марша, а закончился ликующим Гимном Русскому Слову. Видно, не беда, если начнут за упокой, главное – кончить за здравие!