Рихард Рудзитис Елене Рерих. Прошёл наконец день нашего собрания

15марта 1940 г.

Дорогая Елена Ивановна!

Прошёл наконец день нашего собрания! Часть членов ожидала этот день с большим напряжением и даже печалью. Были смущены и неизвестностью. Меня же, признаюсь, всё время беспокоило, что всё не получал Вашего письма, о котором Вы упоминаете сотрудникам. Прошло уже 11 дней, как Екатерина Яковлевна получила своё, значит, моё письмо пропало. Понимаю, как трудно будет получить копию, очень буду рад, если пришлёте хотя бы более важные места из этого письма. В старшей группе вчера сам Гаральд теперь отстаивал, что надо оставить старое правление. Потом он прочёл из Вашего письма к нему и всё время происходили беседы о благодетельных культурных мостах. Понятно, в общем было согласие и понимание, лишь о методах поднялось разномыслие, говорили, что разница лишь здесь и именно здесь должны найти согласие. Некоторыми произносились и упрёки о негативных качествах, вторгнувшихся в Общество, но, к счастью, это не вызвало обиды и всё прошло спокойно. Начались выборы. Опасался закрытого голосования, чтобы не произошли случайности, думал о Гаральде, но помогли и частные беседы. Карл Оттонович подал официальное заявление о своём выходе из правления. Когда на собрании узнали о его отказе, многие искренно уговаривали его остаться, даже недоумевая о причине, но он стойко выдержал свою линию и своей речью оставил светлое впечатление. Вместо К.О., по моему предложению, был выбран Александр Иванович. Все остальные в правлении остались по-прежнему. Хотя для меня лично теперь будет труднее, потому что в правлении теперь стало ещё меньше людей с административными способностями, притом А.И. не знает латышского языка, но придётся кооптировать для работы и других. Нагнетение среди некоторых хотя и было заметно и после выборов, но теперь после частных бесед приходит успокоение. Скажу своё мнение: многие смотрели на культурное строительство через призму тактики, которая им порою казалась как будто несовместимой с Живой Этикой, и потому у некоторых фокус самого строительства сузился, и, не понимая тактики, иногда не понимали и самого дела, и происходили недоразумения. Оказывается, по этой причине и К.О. вначале относился не без критики, но, узнав из писем сотрудников, сказал мне, что своё собственное суждение оставляет и, уходя, благословляет дело, полагая, что те, другие, лучше умеют и знают. Так очень помог иным и Ваш отзыв. Все недоумения и смущения произошли от недоговорённости. Нужна терпеливость к сознаниям. Ведь понять значит и полюбить. Лично я думаю, что «терапия холодом» годится лишь в крайних случаях. Ещё сегодня я был свидетелем несказанно радостного случая, как после длительной беседы одно сознание совсем преобразилось. Итак, чувствую, что все переживания лишь углубили понимание. Чувствую также, что теперь вновь углубится и наше сотрудничество и единение. Да, если было бы единодушие и сплочённость и если в основу духовной батареи мы сумели бы класть взаимность и сердце, то это была бы сила, которая превозмогла бы всё. Ценю всё культурное строительство, тем более что знаю, «как трудно вмещаются большие задания в земные условия». Думаю лишь с любовью о сотрудниках, так хотелось бы, чтобы объединённость углубилась и возросла между нами, тогда усилится и огонь и удача.

Шлю Вам и Н.К. мои самые светлые и чистые мысли. Искренне преданный Вам,

P.P.

Посылаю это письмо лишь сегодня, 18 марта, когда отходит воздушная почта. Ваше письмо не получил.

_______