Социология XX в.: эмпирия и теория

§ 1 Развитие эмпирической социологии на Западе в 1920—1930-х гг.

§ 2 Теоретическая и эмпиричен кап социология о 1940— 1960-х гг. § 3. Развитие

(оцио югии па Западе в 1970—1980-х гг § 4. Современные движения и теории

а (оцнологии. § 5. Отечественная социология: от этапа к этапу

Новый этап в развитии социологии связан, во-первых, со становлени­ем и развитием эмпирических исследований, во-вторых, с появлени­ем иных направлений и теорий, в₇третьих, со стремлением соединить теоретическую и эмпирическую социологию, в-четвертых, с поиском-путей ухода от классических теорий в сторону «постклассики». Хро­нологические границы этого этапа охватывают последние 80 лет XX в. В рамках рассматриваемого этапа развития социологии можно вы­делить четыре периода. Первый приходится на 1920—1930-е гг. и ха­рактеризуется мощным наступлением эмпиризма. Следующий пери­од — 1940—1960-е гг. — определяется значительным усилением теоретико-методологических построений, что оказалось своеобраз­ной реакцией на доминирование эмпирической традиции. Третий пе­риод — 1970-е — середина 1980-х гг.; в это время предпринимается "по­пытка, с одной стороны, соединить теоретическое и эмпирическое исследования, микро- и макросоциологию, с другой — вывести науку на новый уровень теоретическою осмысления процессов (как в реаль­ной жизни, так и в самой социологии). Наконец, в течение четвертого периода, последние 10—15 лет, обнаруживаются принципиально иные тенденции, имеющие интегративный характер. Новые движе­ния и теории в социологии дают основания говорить о начале перио­да «постклассических», а затем и «постнеклассических>> построений.

§ 1. Развитие эмпирической социологии на Западе в 1920-1930-х гг.

Одна из основных тенденций в социологии XX в. — развитие эмпири­ческой линии, под которой принято понимать исследования, связан-

Раздел I. Введение в социологию

ные со сбором и анализом конкретных социальных фактов и исполь­зованием специальных методов: опроса (письменного и устного), со­циологического наблюдения, эксперимента и др. Такие исследования стали активно проводиться в 1920—1930-х гг. сначала в США, а затем в других странах. Имели место они и у нас.

Причины активного распространения эмпиризма в социологии следует видеть в развитии как общества, так и самой науки, в выходе ее на новый, более высокий уровень, приближении к зрелому состоя­нию. Развивающееся по пути экономического и социального прогрес­са общество не могло не обратиться к эмпирической социологии, ее лучшим работам, выводам, позволяющим анализировать и решать конкретные проблемы. Именно так и произошло в 1920-е гг., когда при наличии разных подходов и взглядов на эмпирические исследова­ния, их задачи и предмет эти работы получили широкое распростра­нение. Исследования социологов конкретных проблем общественной жизни по-другому осветили открывающиеся возможности и общест­ва, и социологии как науки.

Нужны были новые гипотезы, подлежащие эмпирической провер­ке, и, как отклик на них, принципиально иные эмпирические исследо­вания. Первой такой работой явилась ставшая хрестоматийной пяти­томная книга Уильяма Томаса и Флориана Знанецкого «Польский крестьянин в Европе и Америке», изданная в 1918—1920 гг. В этом ис­следовании на основании изучения документов, в основном личного характера (дневники, автобиографии, воспоминания, письма крестьян, эмигрировавших из Польши в Америку, и ответы им — всего 754 пись­ма), анализируется жизнь людей в новых условиях. При этом выделя­ются несколько главных проблем: социальное счастье (базирующееся на удовлетворенности деятельностью социальных институтов и орга­низаций), взаимоотношение между полами, индивидуальная и соци­альная активность, отклонения от норм и ценностей жизни (преступ­ления, бродяжничество, проституция, алкоголизм).

В книге У. Томаса и Ф. Знанецкого очень много социально-пси­хологических аспектов, что в дальнейшем станет характерным для эмпирической социологии в целом. Оценивая значение этой «пио­нерской» работы, американский социолог Дж. Маккини отмечал, что «она знаменует собой разрыв классиков-энциклопедистов со спекулятивной социологией и вступление ее в период эмпиричес­кого развития со всем его методическим и техническим оборудова­нием»¹.

¹ См Беккер Г, Бесков А Современная социологическая 1еория в ее преемственно­сти и изменении М,1961 С 643

Глава 3 Срциология XX в. эмпирия и теория 55

Эмпирическая социология вступает в полосу своего бурного раз­вития. Оно проявилось в растущем интересе к методике, технике и процедуре исследования. Казалось, социологи располагают самыми надежными инструментами для получения объективно-истинного знания. Распространению этой иллюзии способствовала проблемати­ка социологических исследований 1920-х гг. в США. Приведем здесь названия лишь некоторых: «Шайка», «Гетто», «Бродяга», «Золотой берег и трущоба», «Неприспособленная девушка». Ясно, что социоло­гов (это были прежде всего представители Чикагской школы) волно­вали вопросы городской жизни, преступности, различного рода от­клонений от принятых норм, девиантного (отклоняющегося) и делинквентиого (преступного) поведения. Государство некоторое время субсидировало такие исследования, однако быстро свернуло финансовую поддержку,' увидев в разоблачающих материалах социо­логов угрозу устоям общественного строя.

Индустриальная социология. Хоторнский эксперимент

Но помешать развитию эмпирической тенденции было нельзя. И ос­новная причина этого заключалась в выходе социологии на принципи­ально иной объект деятельности — в сферу производства. Зарождается индустриальная социология. Одним из ее основоположников и руково­дителем эксперимента, положившего начало массовым исследованиям в промышленности, явился американский социолог и психолог Элтон Мэйо (1880—1949). Эксперимент получил название Хоторнского — от названия города Хоторн близ Чикаго, где располагались предприятия «Вестерн электрик компани», на которых в 1927—1932 гг. проводились исследования.

Чтобы была понятнее сущность эксперимента, необходимо напом­нить о господстве в то время в сфере производства концепции Тейло­ра—Форда, согласно которой человек — это придаток механизма, при­званный его обслуживать, и не более того. На этом, собственно, базировалась поточно-конвейерная система. Именно такое представ­ление о человеке и его месте на производстве и попытался разрушить Э. Мэйо, доказывая, что иной подход сулит не только возникновение новых социальных отношений (названных им «человеческими»), но и рост производительности труда.

Последнее как нельзя более соответствовало устремлениям деловых кругов, особенно если учесть специфику этого периода — времени са­мого крупного за всю историю капитализма кризиса. Председатель правления «Дженерал фудз корпорэйшн» Кларенс Френсис так выра­зил суть нового подхода к человеку: «Люди состоят из тела, ума и души,

Раздел I Введение в социологию

и каждая из этих составных частей, особенно душа, должна быть ис­пользована для максимального увеличения производительности».

Первоначально эксперимент на заводах «Вестерн электрик» не имел никакого отношения к социологии. Речь шла о том, чтобы дока­зать справедливость гипотезы: чем лучше освещение рабочих мест, тем выше производительность труда. Однако в ходе изменения осве­щенности в экспериментальной комнате (как в лучшую, так и в худ­шую сторону) производительность труда непрерывно повышалась. Тогда стало ясно, что дело в иных факторах, связанных не с влиянием света и цвета стен, а с отношениями между людьми в бригаде. Эти от­ношения Мэйо определил как «человеческие», поскольку они базиро­вались на стремлении людей понять друг друга. Наблюдения Мэйо показали, что члены бригады хотят быть включенными в группу и при этом чувствовать себя свободными. Желание быть включенным в оп­ределенную общность он назвал чувством «социабильности».

Отсюда был сделан вывод о необходимости стремиться к созданию на производстве «социабильных» образований, т.е. неформальных групп, работники которых чувствовали бы свою причастность к важ­ным решениям. Таким был один из выводов Мэйо, имевший сугубо практический характер и давший немалый экономический и социаль­ный эффект. Не менее важен был еще один вывод: руководители про­изводства должны ориентироваться не столько на выпуск продукции, сколько на человека, его потребности и интересы, стремиться удовле­творить хотя бы некоторые из них. В конечном итоге это обеспечит эффективную деятельность производства, его социальную стабиль­ность и устойчивость общества в целом.

Итак, эмпирические исследования в промышленности показали, что социально-психологические факторы играют большую роль. Кро­ме того, они открыли широкие возможности социологии и дали тол­чок к ее активному внедрению в деятельность фирм. Появилась по­требность в новых кадрах, и американские университеты в 1930-е гг. стали энергично заниматься их подготовкой. Возникла нужная, мод­ная и хорошо оплачиваемая профессия социолога.

§ 2. Теоретическая и эмпирическая социология в 1940-1960-х гг.

Активизация эмпирических исследований нанесла определенный урон теоретической социологии. Ведь этот процесс был связан с ухо­дом либо уклонением от ответов на острые вопросы широкого соци­ального звучания. Окончание Второй мировой войны и послевоенное

Глава 3. Социология XX в.: эмпирия и теория

развитие общества таких вопросов поставили более чем достаточно. Настало время, когда проблемы методологии и теории должны были занять достойное место. Большую роль в этом сыграли работы П. Со­рокина, Т. Парсонса, Р. Мертона.

Питирим Сорокин

Известный русско-американский социолог Питирим Сорокин (1889— 1968) первые серьезные труды написал в России, где жил до осени 1922 г., пока не был вынужден эмигрировать на Запад. Работая в США, он подверг критике эмпирическую социологию за мелкотемье и неуме­ние охватить широкие социальные проблемы. Вместе с тем, занимаясь исследованиями социальной стратификации (расчленения общества на социальные группы и слои) и социальной мобиль­ности (перемещениями людей из одного социального слоя в другой, о чем в 1927 г. им была написана большая работа), Сорокин стремил­ся «вписать» их в широкие социальные структуры и рассматривать движение в обществе в связи с функционированием этих структур. Одной из них Сорокин считал социальные институты, поэтому не случайно обращал внимание на то, как влияют на социальную мо­бильность школа, бюрократия, армия, профессиональные организа­ции, церковь и пр.

Анализируя социальную стратификацию, Сорокин доказал, что она является постйянной характеристикой любого организованного общества. Деление на страты (слои) есть всюду — в экономике, поли­тике, науке, культуре, образовании, в менеджменте и в банде преступ­ников. В рамках имеющейся стратификации происходит социальная мобильность, которая также выступает как естественное, нормальное состояние общества и включает в себя регулярные перемещения ин­дивидов, групп, социальных объектов из одной социальной позиции в другую.

П. Сорокин известен как автор серьезных теоретических концеп­ций, с помощью которых он стремился объяснить изменения в мире. Одна из них — концепция социокультурной динамики, другая — инте­грального типа личности и общества. В рамках первой заметно стрем­ление социолога рассматривать исторический процесс как движение типов культур, каждый из которых выступает в качестве определен­ной целостности. Таких основных типов Сорокин выделил три: чувст­венный, рациональный (умозрительный), идеалистический. Первый характеризуется преобладанием непосредственного чувственного восприятия действительности, второй — господством рационального мышления, третий — доминантой интуиции. Каждый из этих типов

Раздел I Введение в социологию

культуры находится в развитии и присущ человеческому обществу на различных этапах прогресса. Концепция социокультурной динамики Сорокина явилась одной из первых попыток проанализировать ис­точники и движущие силы социальных изменений и их диалектику в обществе.

Теперь об интегральной социологии Сорокина. Идея интегрализ-ма оказалась сквозной для всего творчества ученого, коснувшись различных социальных субъектов, процессов и структур. Но наибо­лее ярко она проявилась в анализе личности и общества. «Новая ин­тегральная теория личности, — писал Сорокин, — не отрицает, что человек является животным организмом, наделенным "бессозна­тельным", рефлексивно-инстинктивным механизмом тела, но она подчеркивает, что, помимо этой формы бытия, человек является со­знательным, рациональным мыслителем и сверхсознательным твор­цом или духом»¹.

Человек интегрален, полагал Сорокин, прежде всего по своей при­роде, которая складывается под комплексным влиянием ряда факто­ров космического, биологического, психологического, социокультур­ного характера. Для получения истины, являющейся главной целью деятельности человека, он пользуется тремя основными каналами — чувством, разумом, интуицией. В результате их интегрального ис­пользования знание о мире человека становится полным.

Что касается теории интегрального типа общества, то в ней Сорокин стремился представить свой вариант будущего. В 1960-е дт. в ряду кон­цепций конвергенции (сближения, соединения обществ и стран с раз­личным социальным строем) она занимала одно из центральных мест благодаря реалистическому подходу к пониманию взаимосвязи раз­личных организаций и систем общественной жизни и использованию лучших достижений каждой из них в интересах человечества. В отече­ственной литературе I960—1970-х гг. эта теория подвергались критике, подчас огульной и необоснованной. Между тем ряд положений, касаю­щихся действительных завоеваний человеческого общества, отражал реализм подхода Сорокина. Это, в частности, касается плюрализма форм собственности и политической структуры, стимулирования тру­да и экономической дисциплины, отношений с другими странами, спо­собов планирования и т.д. Доказательством концептуальной значимос­ти социологической теории П. Сорокина является то, что человечество пусть трудно, медленно, мучительно, но все же продвигается по пути интеграции.

¹ Сорокин П Главные тенденции нашею времени М, 1993 С

Глава 3. Социология XX в.: эмпирия и теория

Толкотт Парсонс

Послевоенный период в развитии социологии (вторая половина 1940-х — 1960-е гг.) ознаменовался крупными работами еще одного «столпа» зару­бежной науки, известного американского теоретика Толкотта Парсонса (1902—1979). Из многочисленных концепций, сформулированных им, отметим прежде всего две — теорию социального действия и структур­но-функциональный анализ. В методологическом отношении они связа­ны, причем первая является базовой. Теорию социального действия Пар­сонс стал разрабатывать еще в 1930-х гг., находясь под влиянием идей М. Вебера, Э. Дюркгейма и др. В 1937 г. вышла его книга «Структура со­циального действия». В послевоенный период социолог развивал идеи этой теории.

Суть ее сводится к следующему. Любое социальное действие пред­полагает наличие, во-первых, действующего лица, во-вторых, кон­кретной ситуации, в-третьих, условий действия, состоящих из его це­ли и нормативных предписаний. Само действие, которому Парсонс придает ключевое значение, выступает как самоорганизующаяся сис­тема, обладающая символическими механизмами регуляции (языка, ценностей и др.), нормативностью (зависимостью действия от приня­тых в обществе норм и ценностей), волюнтаристичностью (независи­мостью от условий среды).

Центральное место в теории социального действия занимает поня­тие «система действия». Под ней Парсонс понимает различные уров­ни социальной реальности, определенным образом взаимосвязанные между собой. Он выделяет четыре основные системы: социальную си­стему, культуру, личность, организм. Чтобы каждая система действия нормально функционировала, требуется «соблюдение» ею четырех условий: поддержание ценностного образца системы, интеграция, целедостижеиие, адаптация. По существу, это инвариантный набор функциональных проблем, которые должны решаться в каждой системе и ее подсистемах.

При всей сложности теоретических построений Парсонса в них лейтмотивом проходит главная задача социологии — исследование структур и механизмов, обеспечивающих устойчивость социальной системы. Сама социальная система выступает как структура четырех взаимосвязанных элементов: норм, ценностей, ролей и коллективных организаций. Делая акцент в структурно-функциональном анализе на первой его части — структурности системы (в отличие от Р. Мертона, подчеркивавшего значимость второй стороны — функций социальной системы), Т. Парсонс опирался на доказательство ее ста-

Раздел I Введение в социологию

бильности применительно к рассматриваемым им социальным системам.

На решение этой задачи и был направлен струкгурпо-функцио-нальный анализ, в соответствии с которым общество и его подсист е-мы характеризовались с точки зрения выполнения ими определенно­го набора функций. Однако в 1960-х гг. стало очевидным, что при таком толковании социальных процессов трудно объяснить противо­речия, конфликты, дестабилизацию, многие аномальные явления.

Появилась необходимость в углублении структурно-функци­онального анализа. Если позже Мертоп прибегнул к широкому ис­пользованию дисфункций (неблагоприятных последствий), яв­ных и латентных функций (осознаваемых и неосознаваемых последствий), то Парсонс искал пути усиления концепции за ее пре­делами. Так возник его неоэволюционизм, связанный со структур­ной дифференциацией общества. Под ней Парсонс понимал поэтап­ное (от примитивного состояния к современному) усложнение социальной структуры, уменьшающее стабильность общества и его подсистем. Если в «примитивном» обществе дифференциация отсут­ствует, то в «промежуточном» она начинает разворачиваться, но по-настоящему дает о себе знать лишь в «современном» обществе.

Три типа общества, согласно Парсоису, в процессе развертывания, перехода от одного к другому подготавливают последовательную сме­ну революций. «Промышленную революцию», дифференци­рующую экономическую и политическую системы, сменяет «демо­кратическая», разделяющая эти системы. Ей на смену приходит «образовательная революция», задача которой — отделить от социальной системы систему воспроизводства культуры.

Роберт Мертон

Идея соединения в социологии эмпирического и теоретического была одной из центральных в работе Роберта Мертона (1910—2003) «Соци­альная теория и социальная структура» (1949). По его мнению, насту­пил «золотой век» их единства. Однако в то время Р. Мертоп скорее выдавал желаемое за действительное. Параллельному развитию эм­пирической и теоретической социологии предстоял еще долгий путь. Сам Мертон внес немалый вклад в преодоление этого параллелизма за счет своих теорий функциональною анализа и «среднею уровня».

В первой из них американский социолог формулирует теорему и основные постулаты функционального анализа. Теорема выглядит следующим образом: точно так же, как одно и то же явление может иметь многочисленные функции, так и одна и та же функция может

Глава 3. Социология XX в.: эмпирия и теория

по-разному проявляться в многообразных явлениях. Следовательно, все социальные явления могут подвергаться функциональному ана­лизу. Главное, чтобы объект анализа представлял собой стандартизо­ванные (т.е. типизированные, повторяющиеся) явления. К их числу Мертон относил социальные процессы, культурные стандарты, соци­альные структуры, социальные роли, групповые организации, средст­ва социального контроля и т.д.

Говоря о постулатах функционального анализа, американский со­циолог называет и характеризует три основных. Первый «- посту­лат функционального единства общества — состоит в том, что виды социальной деятельности или элементы культуры яв­ляются функциональными для всей социальной или культурной сис­темы. Второй — постулат универсального функциона­лизма — заключается в том, что все социальные или культурные элементы без исключения выполняют социальные функции. Нако­нец, третий — постулат необходимости — определяет ситуа­цию, при которой все эти элементы оказываются необходимыми.

Абсолютность сформулированных постулатов опровергается, по мнению Мертона, конкретными эмпирическими исследованиями многих социальных явлений и процессов. Так, постулат функцио­нального единства общества ставится под сомнение тем, что в разви­тых странах такого единства просто не существует. Это подтверждает­ся, к примеру, наличием религиозного плюрализма. Постулат обязательности может быть оспорен с помощью такого аргумента, как отсутствие в качестве обязательных атрибутов общества ряда соци­альных институтов. Такие институты, как семья, религия, социальная стратификация, существуют не в любом типе общества, считает аме­риканский социолог.

В отличие от Т. Парсонса, Мертон стремился акцентировать вни­мание не столько на функциях, способствующих установлению и под­держанию социального порядка, сколько на дисфункциях, создающих социальное напряжение и рождающих противоречия в общественных структурах. При этом под функцией он понимал наблюдаемые по­следствия, которые способствуют адаптации или приспособлению данной социальной системы, под дисфункцией — наблюдаемые по­следствия, которые уменьшают степень адаптированное™ системы.

Исходя из теории «среднего уровня», базирующейся на теории функционального анализа, Мертон приходит к выводу о необходимо­сти «посредника» между эмпирическими исследованиями действи­тельности и широкими теоретическими обобщениями закономернос­тей социального поведения. Теории «среднего уровня» могут быть как

62 Раздел I Введение в социологию

результатом обобщения большой группы социальных фактов, так и средством конкретизации отдельных областей социологии. В послед­нем случае они выступают как специальные социологические теории. Идеи Мертона сыграли позитивную роль в развитии западной со­циологии в 1950—1960-х гг., будучи направлены против засилья эм­пиризма и ориентируя исследователей на участие в теоретических по­исках. Этому же способствовали методологические построения П. Сорокина и Т. Парсонса — учителей Мертона, хотя их связь с эм­пирической социологией оказалась не столь тесной, как у автора тео­рии «среднего уровня».

Расцвет и «болезни» эмпирической социологии

Мы рассмотрели наиболее значительные теоретические построения в области социологии, характерные для второго, послевоенного перио­да ее развития. Общественная потребность в знании локальных сфер социальной действительности, ее проблем, процессов, институтов и организаций, с одной стороны, и влияние идей Р. Мертона — с другой, активизировали разработку социологических теорий «среднего уров­ня», формирование и развитие многочисленных отраслей социоло­гии. Назовем лишь некоторые из них: социология труда, менеджмен­та, города, деревни, молодежи, досуга, образования, культуры, науки, семьи, политики, религии, языка, права, преступности, общественно­го мнения, массовых коммуникаций, медицины. В каждой из них воз­никают и множатся специальные социологические теории, призван­ные истолковать данные эмпирических исследований, а то и просто объяснить некоторые локальные проблемы и процессы.

В рамках прикладной социологии проводятся исследования, за­вершающиеся выработкой рекомендаций и созданием социальных технологий, в которых нуждаются промышленное производство, ад­министративные органы, образование, здравоохранение и др. Эмпи­рические исследования, наряду с важными и актуальными проблема­ми, касаются вопросов, не всегда значимых с социальной точки зрения. Это вызывает неудовлетворенность в обществе, некоторые на­чинают относиться к социологии как к науке, которая якобы мало что дает, к тому же скатывается в ползучий эмпиризм и мелкотемье.

Эту тенденцию высмеял в памфлете «Зонтиковедение — новая на­ука?» американский исследователь Дж. Сомервилл. Он приводит вы­мышленное письмо некоего ученого, который уверял, что создал но­вую отрасль науки — зонтиковедение. Этот ученый будто бы обследовал Манхэттен (район Нью-Йорка) и подсчитал число зонти­ков, имеющихся в каждой семье, проанализировал их размеры и цвет.

Глава 3. Социология XX в.. эмпирия и теория

Затем он сообщил, что собирается сделать это же во всем штате Нью-Йорк, в стране, наконец, во всем мире. Иронизируя над эмпирической социологией, Сомервилл выводит законы зонтиковедения, например «закон возрастания тенденции к приобретению зонтиков в дождли­вую погоду» или «закон соответствия цветных вариаций полу вла­дельца» (как известно, мужчины предпочитают использовать черные зонты, тогда как женщины — разноцветные). Так Сомервилл высмеи­вал мелкотемье эмпирической социологии.

Некоторые эмпирические исследования того периода оставляют смешанное чувство. Вот, к примеру, работа Ж. Фриш-Готье и П. Луше «Голубеводство у шахтеров Севера»¹: эмпирическое изучение роли го­лубеводства в жизни шахтеров Северной Франции. Выполнено оно в полном соответствии с принципами и нормами социологического ис­следования, на большом и репрезентативном массиве. В книге убеди­тельно доказывается, что разведение голубей — один из любимых видов досуговой деятельности шахтеров, который позволяет им хорошо от­дохнуть, развлечься, затем приступить к работе с новыми силами. Авто­ры показывают, что голубеводство позволяет снять напряжение жизни и отношений в сфере труда, особенно такого тяжелого, как шахтерский. Рассматривается отношение рабочих к этому виду времяпрепровожде­ния, в целом весьма позитивное. Респонденты в ходе письменного (ан­кетного) и устного (интервью) опросов в большинстве своем отвечали, что за этим занятием они забывают об острых проблемах жизни, о тяго­тах подземного труда. Глядя ввысь, в небо, действительно, не думаешь о том, что происходит под землей. Так что, казалось бы, работа актуаль­на и подчеркивает значение эмпирической социологии как средства по­знания проблем, находящихся на острие жизни. Но, читая книгу, не­вольно задумываешься: неужели у шахтеров нет более важных проблем, чем разведение голубей? А куда «ушли» вопросы экономиче­ского характера, улучшения жизненного уровня? (Не будем забывать, что исследование голубеводства было проведено в 1957 г., когда и стач­ки, и забастовки имели массовый нарастающий характер.)

Наконец, возникает еще один вопрос: не выступает ли в этом слу­чае эмпирическая социология средством отвлечения от наиболее ост­рых проблем, смещения акцентов на второстепенные? Ведь, проводя исследования, публикуя свои работы, социологи тем самым привле­кают внимание к ставящимся ими проблемам как наиболее актуаль­ным. Следовательно, их подходы к определению значимости исследу­емого материала и проблематики имеют объективные последствия.

Fnsch-GauthierJ, Louchet P La colombophihe chez le mineurs du Nord P, 1961

Раздел I. Введение в социологию

Поэтому критики «ползучего эмпиризма» и мелкотемья, а зачастую и никчемности некоторых исследований, видимо, во многом правы, ус­матривая причины этих явлений в социологии в отрыве от широких социально значимых проблем, в стремлении выдать подчас второсте­пенные вопросы за ключевые.

Завершая рассмотрение этого периода развития социологии (1940— 1960-е гг.), отметим, что он был ознаменован поиском путей развития как теоретической, так и эмпирической тенденций, возможностей их «сцеп­ления». Несмотря на то что такой «механизм» не был найден и относи­тельный параллелизм теории и эмпирии, макро- и микросоциологии со­хранялся, в целом социологическая наука достигла значительных успехов и вышла на новые рубежи. Повысился ее авторитет во многих развитых странах, она окончательно утвердилась в качестве научной дис­циплины и вузовской специальности, правительства выделили финансы для ее поддержки в центре и на местах. В государственные программы со­циального обеспечения, увеличения занятости, здравоохранения, образо­вания, борьбы с бедностью, преступностью, другими аномалиями вошли выводы и рекомендации социологов.

Активизируется и международное социологическое сотрудничест­во. Регулярно собираются всемирные социологические конгрессы. Заметнее становится деятельность МСА (Международной социоло­гической ассоциации).

§ 3. Развитие социологии на Западе в 1970-1980-х гг.

В 1970—1980-х гг. начался новый, продолжающийся в определенной ме­ре по сей день период в развитии социологии. Появляются иные концеп­ции и теории, определяющие ее лицо. Будучи тесно связаны с классиче­скими идеями, они, по существу, их обновляют (хотя отдельные зарубежные социологи эту связь отрицают). Преемственность в социо­логии просматривается достаточно четко. Стало быть, новый период ее развития нужно рассматривать в тесной связи с предшествующими дву­мя, иначе можно не понять особенностей, характеризующих изменения в ней за последнюю четверть века. Важнейшая из них состоит в теорети­ческой реконструкции социологии. Она, в свою очередь, определяется появлением и развитием ряда новых направлений и парадигм.

Парадигма в социологии: различия в подходах

Понятие парадигмы было введено в широкий исследовательский обо­рот американским философом и историком науки Т. Куном в середине

Глава 3. Социология XX в: эмпирия и теория 65

1970-х гг. и означает определенную совокупность фундаментальных ос­нований научного знания. Парадигма — это исходная концептуальная схема, своего рода модель постановки проблем и их решения. Иногда под парадигмой понимают крупные теории или группы теорий, а также всеми признанные достижения в данной области науки. Отсюда понят­но, что в связи с наличием целого ряда фундаментальных теорий, соци­ология выступает как «мультипарадигмальная» дисциплина, т.е. как наука, имеющая множество парадигм.

Исследуя ее современное состояние и используя идеи американ­ского социолога Дж. Ритцера, Г.В. Осипов выделяет несколько пара­дигм, базирующихся на теориях К. Маркса, Э. Дюркгейма, М. Вебера, Б. Скиннера. Это парадигмы социальных фактов, социальных дефини­ций, социального поведения. К первой Осипов относит структурный функционализм и теорию социальных конфликтов, ко второй — сим­волический интеракционизм и этнометодологию, к третьей — теорию обмена и психологический редукционизм¹.

Другой подход к проблеме парадигм в социологии предлагают С.А. Кравченко, М.О. Мнацаканян, Н.Е. Покровский. Все анализиру­емые ими парадигмы они группируют как: а) с т р у к т у р н ы е, б) и н -терпретативпые, в) интегральные и объединительные. Вначале они рассматривают парадигмы, сложившиеся до 1990-х гг.; структурный функционализм, парадигму конфликта, интерпретатив-ные парадигмы («понимающую социологию», символический инте­ракционизм, феноменологию, этнометодологию), интегральную со­циологию П. Сорокина, объединительные парадигмы. Затем следует выделение социальных теорий 1990-х гг., относящихся, в соответст­вии с установившейся сегодня в мировой социологии под влиянием ее признанных авторитетов терминологии, к так называемой пост­классической социологии².

Н.Л. Полякова, сторонник еще одного взгляда на парадигмальный характер социологии, полагает, что имеет смысл говорить не о множест­ве социологических парадигм, а лишь о двух — классической и совре­менной-^. Что дает основание для подобного мнения? Западные социо­логи единодушно утверждают, что в связи с переломным характером современной эпохи описывать социальные сдвиги на уровне взглядов К. Маркса, М. Вебера, Э. Дюркгейма уже невозможно. Поэтому на сме-

^ См Осипов Г В. Социология и социализм М., 1990 С 74—93

•^ См Кравченко С А, Мнацакшмш М О, Покровский НЕ Социология парадигмы и

темы М, 1998.

^>! См Полякова НЛ. Oi [рудового общее 1ва к информационному, западная социо-

ло[ия об изменении (оциалыюй роли i руда. М,1990

Раздел I Введение в социологию

ну созданной ими картине социальной реальности, их представлениям об обществе, его социальной структуре и организации, индивиде долж­на прийти новая парадигма.

Что было характерно для картины социального мира, созданной Марксом, Вебером, Дюркгеймом? Прежде всего два важных положе­ния Первое касается общества, основным конституирующим призна­ком которого является труд. Это в равной мере присуще и Марксу с его экономическим детерминизмом, в котором основная роль принад­лежит производству, и Веберу с его признанием фундаментальной значимости хозяйственной сферы, и Дюркгейму, подчеркивавшему решающую роль общественного разделения труда в социальной жиз­ни. Другими словами, несмотря на глубокие различия, общим для них является признание труда как наиболее фундаментального принципа, определяющего процессы создания, функционирования и развития общества. По существу, речь идет о парадигме трудового общества. Вторая характеристика «классической» картины социального мира — «человек труда», являющийся главным действующим лицом трудово­го общества Речь идет об индивиде, ориентированном исключитель­но на трудовой процесс и трудовые достижения.

Новая парадигма, отличающаяся от классической и возникшая в 1980-х гг., основывается на появлении принципиально иного типа об­щества. Имеется в виду информационное общество, базирую­щееся на новой социальной реальности — информационной основе. В качестве фактора, определяющего общественное устройство, рас­сматривается система производства не вещей и товаров, а информа­ции. В свою очередь, в таком постмодернистском обществе на смену «экономическому человеку» приходит личность другого типа, в обра­зе жизни которой доминируют иные мотивационные механизмы, иные ценности, выходящие за пределы материальных и утилитарных, потребительских устремлений. При этом нужно иметь в виду, что приставка «пост» в термине «постмодернистское», так же как и в дру­гих близких и созвучных понятиях — «постиндустриальное», «пост­трудовое», «посткапиталистическое», — означает не только «после», т.е. общество, пришедшее на смену модернистскому, индустриально­му и т.д., но и отрицание старого общества по существу, содержатель­но, принципиально.

Вероятно, первыми теоретически переосмыслить традиционную парадигму в социологии попытались представители Франкфуртской школы (М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе, Ю. Хабермас). Еще в 30-х гг. на базе Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне и «Журнала социальных исследований» сложилось направ-

Глава 3 Социология XX в эмпирия и теория

ление западной социологии, давшее начало неомарксизму. Это было течение социально-философской мысли, по-новому интерпретиро­вавшее марксизм. Центральным для его представителей стало поня­тие «отчуждение» как социально-экономическая категория. Неомарк­сизм провозгласил приход на смену «марксовому» капитализму «позднего капитализма», изменяющего трудовую основу общества.

На рубеже 1970—1980-х гг представители этой школы, прежде все­го Ю. Хабермас, публиковали свои работы в области социологической методологии. Так, в двухтомном труде «Теория коммуникативного действия» (1981) немецкий ученый, «преодолевая» марксизм, стре­мился обосновать разрыв «труда» и «интеракции» в том смысле, что на смену первому как господствующему типу отношений приходит уни­версальное взаимодействие людей во всех сферах жизни.

Несколько иные подходы к определению парадигм мы встречаем в современной западной социологической науке. Так, один из наиболее крупных ее представителей Энтони Гидденс (Великобритания) в каче­стве парадигм рассматривает концепции Конта, Дюркгейма, Маркса, Вебера, применительно же к современному состоянию социологии — функционализм и структурализм, символический интеракционизм, марксизм, теорию конфликтов¹. В учебнике по социологии, написан­ном М. Тейлором, Л. Рин, С. Розенталем, К. Догби, характеризуются пять парадигм (по терминологии авторов, теоретических перспектив) современной социологии: функционализм, теория конфликта, теория обмена, символический интеракционизм, этнометодология².

Приведенных точек зрения отечественных и зарубежных авторов на «мультипарадигмальный» характер современной социологии вполне достаточно, чтобы сделать вывод об усилении теоретического плюра­лизма, проявляющегося в дальнейшей дифференциации социологии, появлении в ней большого количества разноплановых направлений. Не ставя перед собой задачу систематизированного изложения содержа­ния всего множества парадигм (это должно быть целью специальной большой работы), охарактеризуем некоторые из них, наиболее приня­тые и распространенные. Отметим, кстати, что одну из них — структур­ный функционализм, представленный наиболее полно в творчестве Т. Парсонса и Р. Мертона, — мы уже в общих чертах охарактеризовали.

Рассматривая ту или иную парадигму, будем иметь в виду, что каждая из них является определенным способом объяснения социаль-

¹ См Giddens A Sociology Cambridge, 1989, Idem In Defence of Sociology
Cambridge, 1997

² Cm Taylor M, Rhyne L, RosenthalSl, Dogby К Introduction to Sociology N Y, 1987
P 13

Раздел 1 Введение в социологию

ных, групповых, межличностных отношений и процессов. Ценность всех парадигм современной социологии состоит в стремлении наш и переход от макросоциологического уровне изучения общественной жизни к микросоциологическому (и наоборот), что позволяет соче­тать анализ человеческого поведения и деятельности социальных структур различной степени сложности.

Основные парадигмы социологии. Парадигма конфликтов

У истоков этой парадигмы находились К. Маркс и Г. Зиммель, кото­рые рассматривали конфликт как естественное состояние общества, изначально присущее его природе. Маркс основной тип конфликта видел в классовой борьбе, которая, по его мнению, должна исчезнуть лишь в коммунистической формации, поскольку последняя, по опре­делению, может быть только бесклассовым обществом.

В 1950—1960-х гг. парадигму конфликта разрабатывали Льюис Козер (США) и Ральф Дарендорф (ФРГ, в конце 1950-х гг. переехал в Англию). Они противопоставили эту теорию структурному функци­онализму, делавшему упор на стабильности и равновесии социальной системы. Л. Козер считает, что конфликты играют интегрирующую и стабилизирующую роль в обществе. Конфликт возникает из-за разли­чия интересов групп в борьбе за собственный статус, власть и долю вознаграждения.

Конфликт выполняет ряд позитивных функций, способствуя раз­рядке напряженности, стимулируя социальные изменения, создание общественных объединений, развитие коммуникативных связей. Ко­зер анализирует «парадокс Зиммеля», согласно которому наиболее эффективное средство сдержать конфликт заключается в выяснении сравнительной силы конфликтующих сторон. Если сделать это до возникновения фактического конфликта, то антагонистические инте­ресы можно урегулировать бесконфликтным способом. Это важное теоретическое положение сегодня имеет большое практическое значе­ние и в международных отношениях, и во внутренней жизни стран, переживающих сложные и переходные процессы.

Р. Дарендорф утверждает, что конфликтная модель общества являет­ся ведущей и объясняющей практически все сколько-нибудь значимые социальные процессы. Эта модель базируется на следующих трех поло­жениях: а) в каждом обществе несогласия и конфликты повсеместны; б) каждое общество базируется на насилии одних его членов над други­ми; в) конфликты являются следствием изменений и сами ведут к ним.

Суть социального конфликта по Дарендорфу — борьба различных групп за власть, борьба, которая выступает как антагонизм между властью

Глава 3 Социология XX в.. эмпирия и теория

и сопротивлением ей. Сам конфликт порождается властью, выступающей следствием неравного положения людей в обществе, в котором одни име­ют силу, деньги и власть (поэтому командуют), другие — не имеют ниче­го этого (и вынуждены подчиняться). Главное, к чему призывает Дарен-дорф, — не доводить социальные конфликты до социальных потрясений.

В последние два десятилетия теория конфликта получила разви­тие в работах Д. Белла, К. Боулдинга (США), М. Крозье, А. Турэна (Франция), Ю. Гальтупга (Норвегия) и др. Они подчеркивают объек­тивную ценность конфликта, не допускающего закостенения социаль­ной системы и стимулирующего ее развитие. Вместе с тем социологи обращают внимание на те конфликты, которые тормозят этот процесс. К их числу они относят и классовую борьбу.

Причины социальных конфликтов часто усматривают в несовер­шенстве психологических механизмов, действующих в обществе, в межгрупповых отношениях. Главное, по мнению социологов, — не до­пускать расширения социальных конфликтов, перерастания их в состо­яние повышенной социальной напряженности. Эту задачу должны ре­шать не только правительства, социальные институты, но и социологи, изучающие межгрупгювые отношения и общественные процессы.

Парадигма обмена

Еще одна парадигма современной западной социологии — теория со­циального обмена, развиваемая наиболее интенсивно американскими социологами Джорджем Хомансом, Питером Блау, Роем Эмерсоном. Функционирование человека и общества, в соответствии с этой тео­рией, базируется на обмене широко понимаемыми различными соци­альными благами и формами деятельности. Благодаря такому обмену существуют власть, престиж, статус, порядок и др.

Стремление (на психологическом уровне) человека к обмену рас­сматривается как базовое начало его деятельности и поведения. Бла­годаря обмену в обществе имеют место не только различные струк­турные образования (в том числе такие сложные, как социальные институты и организации), но и действуют многие механизмы отно­шений, в частности, признание, уважение, одобрение, успех, дружба и т.д. Взаимодействие на такой основе рассматривается социологами как обмен «выгодами», приносящий пользу обеим сторонам. Обмен­ные акты трактуются в качестве элементарных социальных действий, на которых покоятся все уровни общественной жизни. Отметим, что речь идет не о сделках, сЕ5язанных с куплей-продажей, что было бы крайне примитивным толкованием теории социального обмена. Име­ются в виду отношения и взаимодействия между людьми, касающие-

Раздел I. Введение в социологию

ся социального «присвоения» качеств, характеристик, свойств лично­сти другими.

По существу, на первый план выходит ценностно-норматив­ный уровень взаимодействия. Но если у Дж. Хоманса этот уровень (ценности, нормы, роли, статус) явно преобладает, то его по­следователи (П. Блау и Р. Эмерсон) стремятся усилить концепцию за счет перехода к более широким структурным связям на основе струк­турно-функционального анализа взаимодействия. Все исследователи этой парадигмы отмечают заметное преувеличение роли психологи­ческих аспектов концепции. Тем не менее ценность ее — в стремлении найти переход от микросоциологического к макросоциологическому уровню изучения общественной жизни, что позволило бы сочетать анализ человеческого поведения и деятельности социальных струк­тур различной степени сложности.

Символический интеракционизм

Среди парадигм современной социологии все без исключения авторы называют символический интеракционизм. Его главная особенность заключается в анализе социальных взаимодействий на основе того символического содержания, которое люди вкладывают в свои кон­кретные действия. В рамках символического интеракционизма рас­сматриваются значения символов, которые выступают как необходи­мые средства социальных взаимодействий. Причем большое внимание уделяется основному символическому средству взаимодействия — языку. Социальный символ, выступающий знаковой структурой, яв­ляется необходимым элементом выполнения социальной роли, без ко­торой говорить о взаимодействии бессмысленно. За социальными символами скрывается соотнесение индивидом своих действий с соци­альными нормами и образцами поведения. Зная социальные символы как знаки взаимодействия, можно изучать его особенности.

Американский ученый Нейл Смелзер образно и содержательно пе­редает смысл символического интеракционизма. Он пишет, что «люди не реагируют непосредственно на взаимодействия внешнего мира на­подобие лягушки, которая автоматически выбрасывает язык, когда слышит жужжание мухи. Вместо этого люди придают определенные значения получаемым стимулам и реагируют в большей степени на эти значения, или символы, а не на сами стимулы. В числе символов, на ко­торые реагируют люди, могут быть слова, предметы, дистанция, на ко­торой общаются люди, выражение их лиц и поступки. Треугольные на­шивки в виде слов "Остановись!" или "Как ты думаешь?" на модных джинсах и рубашках, легкий кивок головы, сигнализирующий другу,

Глава 3 Социология XX в.' эмпирия и теория

что пора уходить с вечера, — все это символы. Прошлый опыт челове­чества и взаимопонимание того, что означают определенные символы, в большинстве случаев облегчают общение людей... Сторонники тео­рии символической интеракции наблюдают действия людей в обыч­ной обстановке повседневной жизни. Они изучают значения, которые люди придают своим действиям, и то, почему они это делают»¹.

Основоположник символического интеракционизма — американ­ский социолог Джордж Герберт Мид, хотя сам этот термин был вве­ден в научный оборот не им, а его учеником американским социоло­гом Гербертом Блумером. Мид считал, что социальный мир человека и человечества формируется в результате процессов социальных вза­имодействий, в которых решающую роль играет «символическое ок­ружение». Благодаря двум своим главным средствам — жестам и язы­ку — оно способствует формированию сознания личности. Жест рассматривался Мидом как начальный, незавершенный элемент пове­денческого действия, смысл жеста (если он понятен) вызывает ин­стинктивную реакцию человека. Но жест не имеет социально закреп­ленного значения. Зато им обладает другое основное средство «символического окружения» — язык. Транслируя символы партнеру по взаимодействию, индивид «передает» ему и ряд стимулов к пове­дению. Таким образом происходит передача определенной социально значимой информации.

Последователи Дж. Мида — его соотечественники Г. Блумер, Т. Шибутани, Т. Партленд и др. — представляют две школы символи­ческого интеракционизма — Чикагскую и Айовскую. Сторонники первой, изучая взаимодействие, делают акцент на процессуальной его стороне, представители второй — на стабильных символических структурах. Социальный процесс рассматривается социологами как выработка и изменение социальных значений, не имеющие строгой причинной обусловленности, зависящие больше от субъектов взаимо­действия, чем от объективных причин. Социальная среда трактуется как результат взаимодействия людей, которые используют те или иные символы и значения для изменения этой среды.

При этом подходе к пониманию социального процесса явно недо­учитывается действие материальных факторов, обусловливающих его развитие, а также изменение социальных смыслов и значений, рас­крывающих преобразование широких социальных структур. На пе­редний план выходят межличностные взаимодействия, а также дина­мика развития личности. По всей видимости, именно эти аспекты

Смелаер Я. Социология // Социол. исслед 1990. № 11. С. 128-129

Раздел I. Введение в социологию

символического интеракционизма и представляют наибольшую цен­ность для современной социологии.

Этнометодология

Еще одна парадигма современной западной социологии — этнометодо­логия — определенным образом связана с символическим интеракци-онизмом (поскольку и для нее главное — изучение взаимодействия). Ее основатель — американский социолог Гарольд Гарфинксль. Смысл этой концепции состоит в превращении методов этнографии и соци­альной антропологии в общую методологию социологических иссле­дований. Речь идет об использовании методов изучения различных примитивных общин и культур и переводе их на язык процедур анали­за современных социальных и культурных явлений и процессов.

Этнометодология имеет дело с повседневными, обыденными дей­ствиями людей и их практическим мышлением в ходе осуществле­ния такой деятельности. Исходя из этого, Гарфинкель изучал поведе­ние людей в суде, очередь как явление социального порядка, беседы между людьми и т.д. Главное, что его интересовало, — как, каким об­разом, благодаря каким методам и каким действиям осуществляется деятельность группы, непосредственно производящей социальный порядок.

Предмет этномстодологии составляют процедуры интерпретации социальных явлений и их научного осмысления, осуществляемого как раскрытие механизмов социальной коммуникации между людь­ми. Поскольку последняя имеет место прежде всего в виде речи, язы­кового общения, приобретающего формальные очертания и структу­ры, становится понятным утверждение Гарфинкеля: «Интересы этнометодологии... настойчиво фокусируются на формальных струк­турах ежедневной деятельности». Большое значение придается мас­терству обычного языка, с помощью которого Производится истолко­вание эмпирических ситуаций повседневной социальной жизни. Этим и должна заниматься, по мнению Гарфинкеля, социология.

Следовательно, анализ социальных коммуникаций позволяет об­наруживать реальные социальные проблемы. Отталкиваясь от фор­мальных структур языкового общения, повседневного разговора, можно выявить социальные противоречия. Такой вывод основан на гипотезе, являющейся одной из базовых для этнометодологии и сфор­мулированной Гарфинкелем изначально: давая рациональные объяс­нения своим действиям, люди делают эти действия рациональными, внося тем самым в социальную жизнь понятность, объяснимость и упорядоченность.

Глава 3 Социология XX в ■ эмпирия и теория

Основное требование этнометодологии — не допускать разрыва между субъектом и объектом изучения. Социолог должен быть вклю­чен в ситуацию исследования, он не может смотреть на нее отстранен-но. Задача социолога — оказаться в состоянии взаимосопряженности с исследуемым, именно на этом базируется их взаимодействие. Пред­ставители этнометодологии подчеркивают, что такое взаимодействие, опирающееся на коммуникацию между исследователем и объектом изучения, дает неизмеримо более богатую информацию, чем любой иной способ. Поэтому выводы этнометодологов, достигаемые в ходе такого общения, часто носят характер простого здравого смысла, что называется, народной мудрости. Эти выводы воспроизводят социаль­ное взаимодействие в качестве речевой коммуникации, характеризуе­мой как отражение поведения людей.

Таким образом, для этнометодологии социальная реальность лише­на объективных характеристик. В качестве объективных свойств при­сутствуют значения собственных суждений, которые (значения) мы приписываем этой реальности. Социальная и культурная реальность, следовательно, конструируется в процессе взаимодействия на основе речевой коммуникации. Поскольку сама коммуникация отражает еди­ничные акты деятельности, понятно, что реальность повседневной жизни этнометодологи рассматривают как поток уникальных, непо­вторимых ситуаций.

В итоге мы имеем дело с субъективистским истолкованием соци­альной действительности, которая, по существу, отождествляется с ее восприятием. Но, несмотря на то что объективное содержание соци­альной реальности в этнометодологии редуцируется к представлению о ней социолога, все же конкретные исследования обыденного созна­ния, общения, морали дают положительные результаты. Эта прибавка знания посредством исследований и обусловила популярность этно-методологической парадигмы.

§ 4. Современные движения и теории в социологии

В 1980—1990-х гг. возник целый ряд новых социологических теорий, которые не вышли пока на уровень парадигм, не приобрели характер общепринятого методологического «преклонения» перед ними, но вместе с тем оказались настолько своеобразными, что позволили го­ворить о появлении так называемой «постклассической» социологии. Одни авторы характеризуют ее возникновение как стремление пре­одолеть кризис теоретической социологии, которая оказалась не в со-

Раздел I. Введение в социологию

стоянии с помощью «классических» теорий удовлетворительно объ­яснить возникшие изменения в мире и спрогнозировать новые соци­альные процессы. Другие, наоборот, рассматривают появившиеся в 1980—1990-х гг. теории как кризис в самой социологии, поскольку они оказались в такой же социальной роли, что и «классические» кон­цепции XIX—XX вв. Едва ли не главное обвинение, которое предъяв­ляется в этой связи, — неспособность вовремя предвидеть радикаль­ные преобразования в мировом социальном пространстве, связанные с развалом СССР, мировой системы социализма и крахом коммунис­тических иллюзий.

Лишь в одном сегодня никто не сомневается — в наличии кризис­ного социологического сознания и в стремлении его преодолеть. Весь вопрос в том, как это сделать. Один из предлагавшихся путей заклю­чался в обновлении уже сложившихся в социологии парадигм. Так появились неоструктурализм, неофункционализм, неоэволюционизм, неомарксизм (уже во втором поколении, если первым считать Франк­фуртскую школу) и др. При этом приставка «нео» чаще всего не озна­чала радикальных перестроек в социологическом сознании.

Другой путь состоял в пересмотре позиций социологов благодаря использованию приставки «пост». Громко заявили о себе постмарк­сизм, постструктурализм, постпозитивизм, постмодернизм и т.д. Сразу нужно сказать, что дело, конечно, не в морфологических по­пытках преодолеть кризис в социологии (как и в случае с приставкой «нео»). Просто морфологическое изменение названий концепций оказалось самым легким вариантом теоретического переосмысления социологии. Однако и в отношении «пост»-теорий можно сделать аналогичный (в сравнении с «нео»-теориями) вывод.

Третий путь пересмотра позиций, традиционных для далекого и не очень социологического прошлого, состоит в поиске различных воз­можностей интеграции и объединения парадигм и тео­рий, что нашло свое отражение в целом ряде движений в социологии.

Наконец, четвертый путь — это создание отдельных теорий, посвя­щенных анализу нового видения роли и перспектив со­циологии и рассматривающих в качестве своего предмета какие-либо значительные социальные образования (например, теория структурации Э. Гидденса, теория социального поля (социального пространства) П. Бурдье, теория социальных изменений П. Штомп-ки). Прежде чем характеризовать некоторые из этих концепций, рас­смотрим общее состояние современной теоретической социологии.

Известный американский исследователь, профессор социологии университета Мэриленд Джордж Ритцер считает, что 1980—1990-е гг.

Глава 3. Социология XX в.: эмпирия и теория

определяются наличием четырех широких движении, характеризую­щих современную теоретическую социологию: 1) интеграция микро- и макросоциологии, 2) интеграция теорий структуры и действия, 3) тео­ретический синтез, 4) развитие метасоциологии^. Первое движение оз­начает интеграцию существующих парадигм (теорий конфликта, обме­на, этнометодологии, символического интеракционизма, структурного функционализма и др.) на четырех уровнях анализа: макрообъективно­сти, макросубъективности, микрообъективности, микросубъективнос­ти. Это позволило американскому социологу Джеффри Александеру создать модель «многоизмеримой социологии». Тем не менее движение к интеграции не завершено, и потребуется еще немало усилий на пути достижения реального единства макро- и микросоциологии.

Второе движение, в отличие от первого, характерного больше для США, развивалось, параллельно с ним, в Европе. Интерес к интеграции теорий социального действия и структуры был особенно характерен для британских социологов М. Арчер и Э. Гидденса, польского социо­лога П. Штомпки, немецкого социолога Ю. Хабермаса, французского — П. Бурдье. Первая попытка здесь принадлежала Э. Гидденсу и была связана с его известной теорией структурации, в которой провозглаша­лась «дуальность» структуры и действия, что означало преодоление их параллельного анализа и стремление включить действие в структуру, а структуру — в действие.

Третье движение базируется на выявлении многочисленных попы­ток теоретического синтеза, но большинство из них не ведет к развитию общей социологической теории, которая охватила бы все концепции (например, стремление синтезировать структурный функционализм с символическим интеракционизмом). Многие попытки касаются син­теза идей старой, классической и неоклассической социологии (напри­мер, соединение идей Г. Зиммеля и Т. Парсонса). Все сколько-нибудь значимые и распространенные как в прошлом, так и в настоящем тео­рии подвергаются в различных комбинациях синтезу. Более того, тео­ретический синтез выходит за пределы социологии и начинает распро­страняться на другие дисциплины (например, на социологию с историей, биологией, экономикой и т.д.).

Наконец, четвертое широкое движение в теоретической социоло­гии связано с развитием метатеорий. Здесь главным является ана­лиз в качестве предмета исследования самих социологических тео­рий. Это теории модернизации, «общества риска», постмодернизма и др. Интерес к метатеоретической проблематике — это, по существу,

¹ См.: Ritzer G. Classical Sociological Theory. N.Y., 1996. P. 76-81.

76 Раздел I Введение в социологию

интерес к систематическому изучению социологической теории, ее структуры (Э. Гоулднер, Дж. Ритцер, Р. Фридрихе).

Теперь кратко остановимся на некоторых «объединительных» тео­риях, поскольку из только что данной характеристики основных теоре­тических движений в социологии с очевидностью вытекает главная их тенденция и направленность — синтезировать и интегрировать лучшие достижения этой науки, преодолеть их концептуальную разобщенность.

Теория структурации Э. Гидденса

Основные положения этой теории были изложены Э. Гиддснсом в рабо­те 1984 г. «Конституирование общества: очерки теории структурации»¹. В ней исследователь ставит задачу преодолеть ограниченность предше­ствующей ортодоксальной социологии. Последняя объясняла человече­ское действие внешними социальными причинами (например, по Дюрк-гейму, та или иная структура общества является внешней по отношению к индивиду и принуждает его к определенному поведению). Между тем природу действия необходимо понимать, считает Гидденс, на основании знания подлинных внутренних побуждений самого действия, его струк­туры, которая является не только «принуждающим», по и «внутрен­ним» фактором, дающим индивиду определенные возможности. По мнению социолога, структура и действие не могут существовать отдель- но друг от друга. В то же время в социологической науке их изучение оказалось разобщенным. Анализ взаимосвязи структуры и действия яв- ляется центральной задачей теории структурации.

Сам термин «с т р у к т у р а ц и я» направлен на выявление потенци- ала понятия «структура» как категории динамической (в отличие от ее традиционной статической трактовки). Рассматривая понятие струк- туры, Гидденс стремится показать его богатые возможности, выходя­щие далеко за пределы традиционного использования применительно к определенным институциализированным явлениям (структура об­щества, классовая структура, социальная структура и т.д.). Одна из та­ких новых возможностей — характеристика структуры как порядка воспроизводства социальных практик во времени и пространстве. По­скольку сами социальные практики очень многообразны (в одной и той же стране в разные периоды ее развития, в разных странах), пос­тольку возникает проблема их упорядочивания. Именно это и делают люди как социальные акторы благодаря своим действиям.

Другими словами, действия людей производят структуры — не как какие-то закостеневшие институциональные образования, а как жи-

1 Перевод на русский язык игавы и) лой книг и см Современная социальная тео- рия Бурдъе, Гидденс, Хабермас. Новосибирск, 1995 С 40—72

Глава 3. Социология XX в.: эмпирия и теория

вые, постоянно изменяющиеся социальные практики. Структура в этом случае выступает в качестве образца социальных отношений, су­ществующий в данномвремени и в данном пространстве.

В теории структурации, как уже отмечалось, ключевым является положение о дуальности структуры как взаимосвязи структуры и дей­ствия. Раскрывая дуальность структуры, основанной на повторяю­щемся характере человеческой деятельности, связанной с социальным воспроизводством, Гидденс имеет в виду, что структурные свойства социальных систем являются одновременно и средством, и результа­том практик, которые они регулярно организуют*. Английский социо­лог говорит о двух видах структур в социальной жизни — правилах и ресурсах. К правилам относятся те процедуры, которым люди должны следовать в жизни, благодаря чему они участвуют в повседнев­ных социальных практиках. «Правила, как я их понимаю, — пишет Гид­денс, — обязательно вторгаются в бесчисленные рутинные практики, но рутинная практика как таковая сама по себе не является правилом»². Как и правила, ресурсы возникают также в ходе деятельности людей, «это средства, с помощью которых исполняется власть, рутинная составляю­щая осуществления поведения в социальном воспроизводстве»^.

Э. Гидденс различает две категории ресурсов — аллокативные и авторитарные. Первые — это средства, обеспечивающие господ­ство индивидов над материальными объектами, сюда можно отнести средства производства, сырье, произведенные товары. Авторитарные ресурсы означают средства, обеспечивающи

Date: 2015-09-24; view: 659; Нарушение авторских прав