СОЗНАНИЕ. Рассматривая эту проблему, необходимо сказать, что экологическое сознание, являющееся совокупностью экологических сознании индивидумов

Рассматривая эту проблему, необходимо сказать, что экологическое сознание, являющееся совокупностью экологических сознании индивидумов, объединенных в группу, коллектив или общество, можно рассматривать как своего рода семантический дифференциал между двумя полярными группами, на одном полюсе которого находится обыденное экологическое сознание, иногда называемое массовым сознанием, а на другом - научно обоснованное.

Согласно теории конструктов Келли, каждый человек является, с одной стороны, наивным экономистом, учителем, врачом, экологом и знатоком природы, с другой - с ним взаимодействуют знакомые ему научные данные. Вкупе они формируют для него свою, индивидуальную систему представлений, взглядов в различных областях жизнедеятельности. В зависимости от ряда привходящих факторов, например уровня образованности, интеллекта, эта система взглядов может в той или иной мере отличаться от научной картины мира, но именно она определяет поведение человека, принятие им решений. Сочетание знаний, полученных непосредственно, воспринятых на веру, и научных знаний формируют имплицитную структуру личности, имплицитную теорию как базу для принятия решений и организации поведения. Исходя из этого можно считать, что два полюса семантического дифференциала - это чистая абстракция, а реальное индивидуальное экологическое сознание находится на одной из точек оси.

Поэтому под обыденным экологическим сознанием мы будем понимать сознание, где ведущее место занимают взгляды, сформированные на основе непосредственного прямого контакта с тем или иным объектом, процессом внешнего мира и тех сведений, которые были получены из некомпетентных источников, в том числе прямо противоречащих данным научного познания и принятых субъектом на веру.

В противоположность этому под научно обоснованным экологическим сознанием будем понимать такое сознание, которое базируется на научном познании, оперирует объективными моделями взаимоотношений внутри природы, между природой и человеком, природой и обществом и включает в сферу своего внимания и заботы интересы общества, человечества в его настоящем и будущем.

Научно обоснованное сознание исходно рассматривает человека как элемент природы и старается выявить оптимальные формы его взаимодействия с природой, т. е. оно относится к активному адекватному типу.

В обыденном сознании, как правило, превалируют эгоистические элементы, учитывающие прежде всего интересы субъекта или отдельной группы, в которую он включен независимо от того, как велика или мала эта группа, начиная от семьи и кончая государством. При этом может существовать своеобразная шкала эгоистических предпочтений, которая не всегда является линейной и во многом зависит от менталитета той социальной среды, в которую включен человек.

Обыденное сознание более склонно учитывать интересы сегодняшнего дня и не задумываться о будущем, не учитывать уроки прошлого. Нельзя сказать, что это сознание не знает ничего об объективных законах существования природы, о негативных последствиях вмешательства человека в природу, но оно не соотносит это знание со своим поведением, наделяя себя правом игнорировать эти знания.

Особенностью этого сознания является случайность той массы данных, которыми оперирует сознание, отсутствие какой-либо системы упорядочения экологических сведений. При этом случайной является и система приоритетов при использовании имеющихся знаний в процессе выработки экологического поведения, в том числе и такой ее первоначальной формы, как отношение к экологическим проблемам. Более того, довольно обычна ситуация, когда научные знания исходно отвергаются в том случае, когда они по каким-либо причинам не устраивают человека.

Если раньше в обыденное экологическое сознание входило научное знание, трансформированное в накопленном общественно-историческом опыте в виде преданий, традиций, обычаев, примет, условностей и ограничений типа табу, то в настоящее время имеется отчетливая тенденция уменьшения роли этого знания. С одной стороны, это обусловлено значительным (по некоторым странам в 15-20 раз) уменьшением числа людей, непосредственно связанных с естественной природой, например работников сельского хозяйства, которые были основными носителями такого знания, а с другой - изменениями климата, вызванными антропогенными факторами в природе. Значительную роль, конечно, играет и тот факт, что большая часть людей живет в городах и на их общение с природой накладывается ряд факторов, которые мы подробно рассматривали ранее (см. главу 12).

Основными источниками экологических знаний являются сейчас средства массовой информации, среди которых лишь немногие беспристрастно доносят до простого читателя объективную научную информацию, а большинство используют экологические сведения как средство манипулирования массовым сознанием в интересах той или иной социальной группы, как средство конкурентной борьбы монополий. Наиболее отчетливо это выявляется при изучении сообщений в средствах массовой информации в США, мы уже приводили в виде примера ситуацию с фре-оном.

Интересно, что в последнее время степень влияния на человека экологической информации, поступающей из печати и других источников, независимо от ее истинности несколько уменьшается, что, вероятно, отражает падение доверия к этим средствам, но их место занимают сведения в виде слухов, мнений, получаемых от знакомых или при случайном общении с другими людьми.

В связи с важностью проблемы экологического сознания для будущего всего человечества и той большой ролью, которую может играть в решении этой проблемы общественное мнение, отражающее содержание обыденного экологического сознания, следует более подробно выявить его структуру, отношения различных его составляющих и, что нам представляется особенно важным, роль и место в этом сознании научных, объективных данных и положений. С этой целью в Институте психологии РАН под руководством А.Л.Журавлева и в Межотраслевом центре эргономических исследований и разработок Минэкономики РФ под руководством Г.М.Зараковского в рамках государственной программы «Глобальные изменения природной среды и климата» было предпринято обширное исследование и анализ экологического сознания у взрослых жителей Москвы и школьников старших классов Твери. Далее мы приводим краткое изложение получен-

Материалы изложены в отчетах по программе за 1997 и 1998 гг., а также статьях, опубликованных в журнале «Физиология человека» ранних авторами результатов в сравнении с некоторыми литературными данными других исследователей.

Авторами была разработана программа массового эмпирического исследования, позволяющая изучить экологическое сознание опрошенных и выявить истоки формирования содержательной стороны этого сознания.

Как нам представляется, очень важным выводом этих исследований является подтверждение предположения о сложной структуре массового экологического сознания, где сочетаются элементы научного знания и знаний, основанных на предубеждениях, случайных ассоциациях и элементах эгоистического сознания.

По данным А.Л.Журавлева, среди жителей Москвы лишь 15% считают экологическую обстановку в регионе своего проживания благополучной, 43% - неблагополучной, а 42% опрошенных оценивают ее как в какой-то мере благоприятную, а в какой-то - нет.

Попробуем сравнить эти данные с результатами исследования М.А.Галиева и соавторов, проводивших схожие исследования в городах - центрах нефтепереработки и нефтехимии, где экологическое неблагополучие, прежде всего связанное с загрязнением воздуха, выражено сильнее, чем в Москве. По данным этих авторов, лишь 7,2% опрошенных оценили ситуацию как удовлетворительную, 39,2% дали неудовлетворительную оценку и 46% оценили ситуацию как крайне неудовлетворительную. Следует отметить, что среди давших удовлетворительную оценку всего 3,1% были люди физического труда и не было ни одного человека старшего возраста - пенсионера.

Если взять еще ряд данных, опубликованных в научной литературе, то мы можем с уверенностью сделать вывод о том, что имеется определенная связь объективной экологической ситуации с субъективной оценкой этой ситуации в обыденном экологическом сознании. Этому выводу не противоречат приведенные ранее примеры с маскировкой в экологическом сознании, так как в этом случае была ошибка в определении причины неблагополучия, но не в осознании такого неблагополучия, т. е. обыденное сознание отражает степень экологического неблагополучия, но не знает его причины.

В работе А.Л.Журавлева при исследовании отношения человека к экологическим проблемам было выявлено, что 5% москвичей относятся к экологическим проблемам безразлично. У подавляющего большинства (91%) отношение к экологии не выходит за рамки пассивного интереса к экологической информации. Лишь 4% опрошенных принимают непосредственное и активное участие в решении экологических проблем, являясь сторонниками экологических движений.

Ознакомившись с этими данными А.Л.Журавлева, мы попытались сравнить их с результатами голосования по выборам представителей экологического движения в различного рода государственные органы - парламенты, самоуправления и т. п. Анализ результатов, которые нам удалось получить за 1995-1999 гг. в Германии, где экологическое движение очень сильно, а также во Франции, Испании, Венгрии, Болгарии показал, что, несмотря на некоторый разброс данных, связанных с организованностью экологического движения, в среднем в Европе активно поддерживают проблемы экологии лишь немногим более 4% населения, т. е. результаты полностью сопоставимы с данными, полученными Л.А.Журавлевым.

Из вышесказанного можно сделать вывод, что обыденное экологическое сознание пассивно, оно не содержит выраженной активной составляющей даже в том случае, когда носители этого сознания непосредственно контактируют с неблагополучной экологической ситуацией. Активность такого сознания возникает только тогда, когда человек сталкивается с очень выраженным конкретным фактором, но эта активность направлена на данный фактор, а не на общую ситуацию. Ввиду важности этой проблемы для экологического сознания следует остановиться на ней несколько подробнее.

Рассмотрим конкретный пример экологической катастрофы - аварию нефтепровода с разливом нефти. Это событие воспринимается сознанием как бедствие, и субъект без принуждения и по своей воле поможет в устранении последствий аварии, а после их ликвидации спокойно вернется к своей повседневной жизни, т. е. авария становится случайным эпизодом, ушедшим в прошлое, она не вошла в структуру экологического сознания как закономерный результат существующей системы взаимоотношений с природой, она не вышла за пределы безликой регистрации в цепи текущих событий. Можно сказать, что в обыденном экологическом сознании отсутствует некий философский стержень, превращающий ворох получаемых знаний в единую систему.

Именно с этих позиций следует оценивать приводимые в работе М.А.Галиева данные о том, что в городах -- центрах нефтехимии экологические проблемы являются объектом внимания более чем у половины опрошенных. Автор высказал предположение, что именно это экологическое неблагополучие является причиной активных социальных протестов в Казани, Уфе, Братске, Нижнем

Тагиле, причем в ряде случаев они приняли маску национально-этнических разногласий, базирующихся, как это отчетливо было видно на Ямале, Алтае, в Якутии и Среднем Поволжье, на нарушении природной среды обитания коренных народов.

Однако последующее изучение ситуации показало, что некоторое улучшение экологической обстановки привело к равнодушию населения по отношению к экологическим проблемам. Это еще раз доказывает положение о том, что обыденное экологическое сознание не выходит за рамки локальных, непосредственно действующих изменений экологического равновесия. Более того, можно предполагать, что существует своеобразный экологический порог, только превышение которого и изменение экологического баланса может быть отмечено обыденным экологическим сознанием.

Этому выводу, казалось бы, противоречат следующие данные, полученные в исследовании Л.А.Журавлева, где изучалось информационное экологическое пространство путем выяснения районов, территорий, экологическое состояние которых интересует опрошенных, т. е. жителям задавался вопрос, беспокоит ли их экологическое состояние только в своем районе или и в соседних, интересует ли их экология всей России или любого места на Земле и т. п.

По данным опроса было выяснено, что всего 10% людей интересуются только своим районом проживания, экологическим состоянием своего и соседнего района интересуются 13%, экология России представляет интерес для 22% опрошенных, 55% москвичей интересует информация об экологическом состоянии любого региона Земли.

При оценке этих данных следует иметь в виду, что для большинства населения понятие «экологическое состояние» всегда ассоциируется с каким-либо нарушением экологической обстановки, носящим катастрофический или близкий к нему характер. Такие ситуации всегда возбуждают общественный интерес как событие, выделяющееся на фоне однообразной общественной информации. Вероятно, столько же, если не больше, людей интересуются дорожными происшествиями, событиями из интимной жизни кинозвезд и т. п.

Поэтому, как нам кажется, приведенные выше данные Л.А.Жу-равлева имеют и некоторую оптимистическую тенденцию, свидетельствующую о том, что общественное сознание открыто для формирования научного экологического сознания. Это подтверждает и тот факт, приведенный в цитируемой работе, что 77% москвичей хорошо понимают, что экологические условия в самых разных регионах тесно связаны друг с другом, что большие расстояния не гарантируют нераспространения неблагоприятных условий, возникших в одном регионе, на другие, многие из них имеют представление о возможности глобальных последствий экологической нестабильности.

Для понимания дальнейшего следует обратить внимание на приведенные авторами в рассмотренной работе данные об основных источниках получения информации по экологическим проблемам: 85% москвичей сообщили, что главным источником информации по этому вопросу являются сообщения средств массовой информации, лишь 9% опираются на научные, научно-популярные книги и журналы, а 6% получают информацию из устных сообщений знакомых, слухов и т. п.

Проведенный нами анализ материалов в средствах массовой информации по различным экологическим проблемам* показывает, что в 37% таких сообщений говорилось о глобальных проблемах, угрожающих человечеству, в 63% - о проблемах локального значения, но во многих из них говорилось и о возможности их перерастания в глобальные. При сборе материала мы не анализировали степень достоверности сообщений и выводы из них, пытаясь тем самым имитировать обыденное экологическое сознание. Это позволило нам сделать вывод о том, что в сознание 85% москвичей внедрены две очень важные идеи - значимость наблюдаемых, происходящих воздействий на природу для будущих поколений и вера в реальность угрозы изменений природы и климата.

С этих позиций становятся понятными те данные работы Л.А.Журавлева, которые были получены при исследовании вопроса о том, насколько глубоко в будущее направлен экологический интерес - ограничивается ли он только сегодняшним днем или распространяется на ближайшее или отдаленное будущее. Оказалось, что 28% опрошенных интересуются экологической обстановкой только в настоящее время, 38% - в ближайшем будущем, на несколько лет вперед и 34% - в отдаленном будущем (на десятки лет и далее). Таким образом, можно считать, что 72% населения интересует экологическое будущее.

Эти данные сопоставимы с данными, показывающими, что 84% опрошенных верят в наличие реальной угрозы неблагоприятных изменений природы и климата. Конечно, авторы правы, предполагая, что на это большое влияние оказали чернобыльская катастрофа и ряд других крупных техногенных аварий и природных катаклизмов, которые подтолкнули людей к осознанию экологической угрозы.

Однако эти данные, отражая готовность сознания оценить объективную значимость экологических проблем, показывают, что обыденное экологическое сознание еще не сумело преодолеть барьер пассивного отношения, определяющего готовность человека принять те или иные меры предупреждения неблагоприятных экологических изменений.

Интересен содержательный анализ полученных данных. Так, исходя из готовности сознания к объективной оценке нарушения экологического баланса и их катастрофических последствий, 85% москвичей согласились с тем, что необходимо принимать какие-то меры, в том числе и те, которые могут затронуть их личные интересы. Эти результаты совпадают с данными, приведенными в других публикациях (от 72 до 93%), однако, по мере того как предлагаемые действия все более и более затрагивают личные интересы, особенно связанные с личным комфортом и материальными ценностными категориями, число людей, поддерживающих эти меры, снижается.

Так, 61% опрошенных согласны с необходимостью сохранять чистоту в местах своего пребывания, т. е. не бросать мусор или его убирать, 58% готовы не ломать ветки деревьев, не срывать цветы, не глушить рыбу, не разжигать где попало костры. Но необходимость экономии воды и топлива поддерживают всего 12%, отказ от личного транспорта - всего 4%. Уменьшение количества удобств или переезд в сельские районы и занятие фермерским хозяйством вообще не поддерживаются москвичами.

Очень информативные данные о факторах, которые определяют содержание экологического сознания, получены Г.М.Зараковским, рассчитавшим ранги терминальных ценностей. Среди списка из 18 жизненных ценностей красота природы, жизненная мудрость стоят в конце перечня, на 17-м месте находится благосостояние, развитие и совершенствование других людей, всего человечества, на последнем, 18-м, - творчество, а первые места занимают сугубо личные интересы - здоровье, любовь, наличие друзей.

Весьма интересны данные о корреляционных связях между показателями экологического сознания и внешними и внутренними факторами, связанными с личностью.

Чем неблагоприятнее оценивается экологическая обстановка, тем активнее отношение к экологическим проблемам, коэффициент корреляции - 0,27.

Активное отношение к экологии напрямую связано с широтой экологических интересов (0,37) и с верой в экологическую угрозу (0,42). При более активном отношении респондента к экологическим проблемам более радикальны и предлагаемые меры предотвращения экологической угрозы (0,30).

Чем выше показатели, связанные с желанием бывать на природе и со стремлением к счастью для других, тем на большие ограничения в поведении готов пойти человек ради сохранения окружающей среды. Чем выше экологическая активность, тем больше заинтересованность в отдаленной перспективе (0,24).

Обращает на себя внимание следующее. Чем больше стремление к материально обеспеченной жизни, тем менее выражено активное отношение к экологии (- 0,30) и тем меньше вера в угрозу экологической катастрофы (- 0,28).

Чем выше запросы, тем менее активное отношение к экологии (- 0,24). Чем выше стремление к развлечениям, тем уже круг экологических интересов (-0,38) и тем пассивнее отношение к экологическим проблемам (0,55).

Чем выше ценится рационализм, тем на большие ограничения своих интересов готов пойти человек.

Эти данные говорят о том, что большую роль в экологическом сознании играют мотивационные факторы - убеждение, стремление, внутренние психологические установки. Выяснилось, что стремление к материально обеспеченной жизни, общественному признанию, развлечениям снижает внимание к экологическим проблемам.

Обобщая результаты исследований, Г.М.Зараковский приходит к очень важному выводу: в угрозу экологической опасности больше верят люди чуткие, терпимые, стремящиеся к познанию, творчеству. Они ценят воспитанность, исполнительность, аккуратность, но не обладают достаточной силой и активностью для решения экологических проблем. Сильные, активные люди с высокой самооценкой, которые могли бы стать опорой в решении экологических проблем, как правило, чаще не верят в наличие экологической угрозы и больше озабочены достижением материального благополучия.

Приведенные результаты, полученные в работах Л.А.Журавлева и Г.М.Зараковского, можно было бы дополнить данными многих других авторов. Так, Л.Н.Савина показала различие в экологическом сознании людей, находящихся в разных районах России: от относительно благополучного - в Москве до практически маргинального - на Дальнем Востоке. Основные выводы, которые делают авторы, в основном совпадают, хотя, конечно, есть некоторые различия в численных данных. Они свидетельствуют о том, что в обыденном, массовом экологическом сознании доминируют узкоэгоистические элементы, связанные с удовлетворением прежде всего материальных потребностей. Роль нравственных и даже правовых ограничений невелика, а моральные принципы экологического поведения имеют преимущественно декларативный характер. Многие авторы отмечают, что усилению эгоистических, хищнических тенденций в экологическом сознании населения, особенно в районах экологического неблагополучия, способствовали произвол и ошибки властей, особенно в области экономических отношений, что обусловило возникновение нравственной убежденности в том, что «если это можно им, то можно и мне».

Выше отмечалось, что под влиянием широкого потока информации о различных экологических проблемах обыденное экологическое сознание, вероятно, становится более открытым для перехода от интереса к экологическим новостям к серьезному обсуждению экологических проблем как начальному этапу научного экологического сознания. Однако в обыденном сознании существует и другая тенденция - отказ от научного анализа, большее доверие к различным «спасителям». С одной стороны, это обуславливается тем, что многие экологические проблемы имеют очень высокую цену их решения, прежде всего в виде отказа от комфорта, ограничения потребностей, на что общество еще не готово пойти, а с другой - некоторым снижением доверия к науке вообще и ее способности обеспечить счастливое будущее. Образ «науки-созидательницы» у многих сменяется образом «науки-разрушительницы».

Усиление эгоистического, хищнического отношения к природе приводит к тому, что люди, сознательно или интуитивно выбравшие в качестве оптимального экологического поведения самоограничение, отказ от излишних достижений, обеспечивающих комфортабельность обыденной жизни, рассматриваются обыденным экологическим сознанием как аномалия, объект восхищения или осуждения и даже глумления, но лишь в крайне редких случаях как объект подражания.

Приведенные выше характеристики и особенности обыденного, массового экологического сознания - это реальность (в ней нет ничего зазорного или противоестественного), это лишь проявление той сущности человека, которая характеризует его как потребителя и которая доминирует над созидательной функцией человека. Как бы человек ни хотел, он не может отказаться полностью от этой сущности, лишиться ее, так как это значит просто перестать быть человеком. Следовательно, элементы обыденного экологического сознания, в том числе элементы эгоизма, хищничества, разрушения, всегда будут составной частью экологического сознания, пока будет существовать человек, можно лишь увеличить или уменьшить их значимость, ограничить их реализацию в конкретном поведении. Вероятно, бессознательный вандализм, о котором мы говорили раньше, в какой-то мере отражает это свойство человека.

В результате возникает важная проблема, связанная с тем, что различные социальные факторы оказывают то или иное влияние на содержание, направленность и активность обыденного экологического сознания так же, как и на содержание научного экологического сознания. Среди этих факторов можно выделить следующие: общественное мнение или то, что выдается за общественное мнение, традиции, дух и направленность системы нормативно-правового регулирования, не говоря уже об экономической основе общества. К социальным факторам в широком их понимании можно отнести уровень и содержание давления, оказываемого со стороны конкурирующих общественных структур, например мнения и установки межнациональных организаций, политику крупных государств, которые реализуются в виде соглашений, пактов, союзов и др. Государственные институты: законодательные, исполнительные и правовые, общественные, начиная с партий и движений и кончая отдельными локальными проявлениями, являются проводниками, инструментами влияния социальных факторов на экологическое сознание.

Более подробный анализ этого влияния удобнее сделать при изложении особенностей научного экологического сознания.

Как ни парадоксально, существует несколько типов такого сознания. Это обусловлено, с одной стороны, недостаточной полнотой наших знаний, что позволяет, заменяя неизвестные связи и зависимости предположениями, иметь различные модели научного видения и решения экологических проблем, в той или иной степени базирующихся на научно обоснованных данных, на которых построены основные положения.

С другой стороны, один и тот же научный факт, одни и те же научные данные могут по-разному оцениваться и по-разному входить в предлагаемую схему мироздания в зависимости от исходной гипотезы, которая легла в основу этой схемы, т. е. гипотезы о месте человека в структуре мира. Это различие в сущности человека замечательно отражено в известной оде Державина: человек - Бог или человек - червь или и то и другое. Это значит, что роль и место научного знания определяются системой координат, в которую мы его помещаем. О последнем писал еще Аристотель, выделяя четыре категории бытия, которые отражаются не только в философском сознании, но и, добавим мы, в экологическом.

Среди этих категорий: материальной, формальной (определяющей траекторию, алгоритм движения), движущей (характеризующей причинность) и целевой - для понимания сущности экологического сознания наибольшее значение имеет именно целевая категория, т. е. формируем ли мы научное экологическое сознание, исходя из антропоцентрической позиции, оценивая любое явление в мире с точки зрения его значимости для человека, выгоды или угрозы, или же мы исходим из позиции, что человек лишь звено бесконечности элементов природы. Конечно, второй подход встречается крайне редко, но число сторонников такого подхода постоянно растет, поэтому проблема значимости, направленности и содержания ответа на вопрос, какую целевую функцию несет то или иное событие во внешней среде, является доминирующим в научном экологическом сознании и определяет место данного научного факта в структуре сознания.

В начальных главах мы говорили о том, что экологическое сознание включает два подхода: один рассматривает природную среду как источник удовлетворения потребности, а другой - как источник угрозы, прежде всего физическому благополучию человека или сообщества, причем угроза может быть прямая, через свойства среды, или косвенная, реализуемая посредством ликвидации источника удовлетворения потребности.

В обыденном экологическом сознании эти две взаимосвязанные и взаимозависимые оценки внешней среды реализуются через потребительское отношение к природе. Это сказывается и на научном экологическом сознании, которое также в определенной мере базируется на антропоцентристском подходе в оценке отношений человека и природы, однако этот антропоцентризм особого рода, тот, о котором писал В.И.Вернадский: «Человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой. И перед ним, перед его мыслью и трудом становится вопрос о перестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого» (выделено нами).

Именно поэтому научное экологическое сознание должно принимать и концепцию угрозы и концепцию удовлетворения потребности, исходя не из групповых локальных интересов, а из интересов человечества в целом.

Однако на сегодняшнем уровне развития общественного экологического сознания, отражающего уровень развития общества, такая постановка вопроса пока еще остается мечтой и научное экологическое сознание испытывает огромное влияние социального заказа, сформулированного определенной частью общества. Особенно четко это заметно в публикациях, связанных с общественными экологическими движениями, в которых излагается конкретная угроза и довольно расплывчато сформулированы конкретные предложения по предотвращению этой угрозы и почти не затрагиваются проблемы перестройки биосферы.

Таким образом, содержание и базовые установки научного экологического сознания не являются истиной в последней инстанции, они отражают известные на данном этапе развития объективные законы природы и требования социального заказа, который заставляет в диалектике научного познания сделать упор лишь на какую-то одну сторону истины.

Сложность научно обоснованного сознания, его диалектич-ность связана еще и с тем, что в нем наряду с физическими, экономическими, технологическими и биологическими знаниями о природе и связях с ней человека, которые поддаются экспериментальной проверке и составляют объективную сущность природы, существуют и не поддающиеся такому анализу категории: любовь и отвращение, вдохновение и безразличие, прекрасное и уродливое и т. п.

Неоднократно делались попытки изъять из концепции научно обоснованного экологического сознания эти духовные категории, но все такие попытки оказались безрезультатными не из-за критерия правильности или неправильности построений, а в результате неприятия их людьми, которые стремятся одухотворить идеальный логический «скелет» знания. Заимствуя у Э.Толмена термин «когнитивная карта» как внутренняя репрезентация окружения, можно сказать, что знание фиксировано в форме дискретной сети, отражающей соотношение ее элементов, а сознание накладывает на эту карту эмоционально-чувственную окраску. Действительно, знание уравнения Эйнштейна, декларирующее предельную скорость движения, имеет эмоционально-негативное содержание, поскольку замыкает человечество в пределах бесконечно малого участка Вселенной.

Это позволяет нам сделать вывод о том, что научно обоснованное сознание является субъективной категорией, базирующейся на объективных закономерностях мира.

Рассматривая научно обоснованное экологическое сознание, мы должны принять и положение о том, что оно всегда несет элемент активности, который отражается во многих его свойствах, особенно в его рациональности. Этот элемент активности не обязательно должен реализовываться в действиях, он может выражаться в позиции, мнении, в попытках исследования причинности содержания экологического сознания или его связей и отношений. Один из основателей экологической психологии, Дж.Гибсон, писал: «Воспринимать некоторый предмет - это значит воспринимать, как приблизиться к нему и что с ним можно сделать».

Подводя итог вышесказанному, можно представить следующие характеристики, свойства научно обоснованного экологического сознания независимо от того, является ли ее носителем конкретная или абстрактная личность, или оно свойственно группе или коллективу.

В основе научного экологического сознания лежит научное знание об объектах внешней среды, связях, существующих между ними, их значимости для человека (т.е. о возможностях их использования для удовлетворения потребностей человека или причинения прямо или косвенно вреда человеку) и знание о возможности использования в интересах человека тех или иных свойств этого объекта или процесса. Непременным условием является также знание о последствиях взаимодействия человека и объекта среды для человека и для объекта. Конечно, в идеале должен учитываться весь комплекс взаимоотношений, возникающих в данной экологической системе в результате воздействия человека на эту систему, однако это очень трудная и зачастую невозможная для решения задача. Поэтому приходится вводить некоторые ограничения, связанные с использованием ряда ассоциаций, основанных на учете прошлого опыта, известных аналогий и даже допущений.

На основе этих сведений в сознании формируется модель экологических отношений в виде гипотезы, теории, учитывающей прошлое, настоящее и прогнозируемое будущее системы, в которую включен или предполагает включиться человек.

Такая модель не является чем-то раз и навсегда фиксированным, она постоянно «проигрывается» в сознании, проверяется путем введения новых, не учитывавшихся ранее знаний или путем намеренного изменения некоторых параметров системы (как бы ставя перед сознанием вопрос: что будет, если?..) с целью более полного соответствия этой модели реальному миру и определения отношения к этой реальной системе, оценки возможности и необходимости преобразования той или иной конкретной экологической ситуации.

Созданная модель, рассматриваемая как оптимальная или близкая к ней, является базой для формирования программы действий. Она может включать в качестве целевой функции весь диапазон, начиная от полного отказа взаимодействия или вмешательства в природную среду и кончая преобразованием существующих экологических отношений или полной ликвидацией данной экологической системы и замены ее на другую.

Здесь также действует принцип оптимальности, который учитывает ряд важных по отношению к системе факторов, не являющихся естественной частью этой системы. Такими факторами могут быть экономические, политические соображения, а также критерии, базирующиеся на духовных элементах сознания. Любая экологическая ситуация может быть признана неоптимальной, поскольку существующие государственные границы разделяют эту систему, или же сложившееся решение затрагивает интересы некоторой группы населения, например коренной национальности: так, решение продовольственной проблемы, допустим, путем разведения поголовья свиней в мусульманской стране явно встретит сопротивление по религиозным соображениям.

Среди этих факторов особое место в научно обоснованном экологическом сознании занимает понимание и учет той роли, которую приобрел человек в результате научно-технического прогресса, его возможности преобразования практически любой природной системы, что ведет не только к расширению путей и способов взаимодействия с природными системами, созданию экологических систем, выгодных для человека, но и к повышению моральной ответственности человека перед природой и перед самим собой.

Человек в структуре ноосферы признает себя высшей силой, которая прежде всего должна реализовываться в создании и сохранении гармонии природы и мироздания, где все взаимообусловлено, т. е., как писал В.Маяковский, если кто-то зажигает звезды, значит это кому-нибудь нужно. Научному сознанию чужд узкий подход с позиций немедленной выгоды, более того, в нем всегда есть некий элемент самоограничения, отказа от матери¹-альной выгоды во имя каких-то высоких целей.

Именно это чувство хозяина и одновременно чувство единства с природой позволяет человеку принимать «невыгодные» с позиций рациональности решения, отказываясь от каких-то действий, идущих вразрез, например, с его эстетическим воззрением.

В то же время происходит и обратный процесс: познавая природу, человек формирует на основе выявленных закономерностей ряд духовных критериев. Так, очень легко прослеживается связь глубины познания внешнего мира, например, с эстетическими воззрениями, начиная с «золотого сечения» древних и кончая современными изысками авангарда, где человеку по исходным блокам, атомам внешней среды предлагается самому воссоздать гармонию исходя из его чувства прекрасного.

Учитывая опыт прошлого и прогнозируя будущее, человеческое общество может принимать на себя санкционированные сознанием ограничения, что в принципе недоступно любой другой экологической системе, существующей вне человека.

Очень важным свойством научно обоснованного экологического сознания является его способность формировать модели новых экологических систем с заранее заданными функциями, свойствами и целевой функцией. Возможно, следует вновь вернуться к старой оценке лозунга преобразования природы, убрав из него элементы произвола, волюнтаризма, поспешности, пренебрежения возможными последствиями, и понять его как реализацию той огромной эволюционной силы, которой владеет человек, исходя из концепции как В.И.Вернадского, так и П.Тейя-ра де Шардена. С этих позиций отказ от лозунга есть не что иное, как проявление трусости, растерянности обывательского экологического сознания перед грандиозностью помыслов научного сознания.

Следует сказать, что экологические системы, существующие вне человека, не имеют цели, они существуют сами по себе, подчиняясь законам системы. Система «антилопа-степь» так же лишена целевой функции, как и система «звезда-планета». Наивно приписывать степи цель поддержания жизни антилопы, а планете - поддержания своей орбиты.

Включение человека в экологическую систему обязательно ведет к тому, что в антропоцентристском экологическом сознании этой системе приписывается та или иная цель, которая, в общем, выглядит как удовлетворение той или иной потребности человека, формируя соответствующее этой цели экологическое поведение, в том числе и в случае, когда человек перестраивает экологическую систему в систему с заранее заданными свойствами.

Так, еще И.И.Мечников выдвинул идею создания искусственных экологических систем как антагонистов существующих природных, естественных систем.

Выражение «закат существует для того, чтобы им любоваться» может быть принято и научным экологическим сознанием как антропоцентрический взгляд на систему, отражающий реальную связь в системе «человек-солнце-горизонт» в ее чувственной, эмоциональной репрезентации. То, что это не придуманный, а действительный пример, доказывает наличие в различных путеводителях для туристов указаний на места, где закат особенно красив, а поиск «зеленого луча» стал одной из увлекательных приманок. Каждый житель Еревана, встретив приезжего, посоветует ему на утренней заре полюбоваться снежной вершиной Арарата.

Одним из очень важных свойств научного экологического сознания является его активность, готовность к тем или иным действиям. Активность может характеризовать и обыденное экологическое сознание, но оно менее обосновано, базируется на случайно выбранных критериях или критериях, искусственно навязанных извне, и редко имеет план экологического поведения, предусматривающий спектр стратегий, возможность компромиссных, субоптимальных решений.

Активность научного экологического сознания обусловлена, помимо всего прочего, и тем, что поставленные этим сознанием проблемы не могут быть решены каким-либо индивидуальным усилием, и требуются коллективные организованные действия.

Это дает нам основание рассматривать современные экологические движения не только как социальное явление, но и как проявление коллективного и научного экологического сознания. На примере анализа этих движений попытаемся выявить некоторые особенности влияния социального заказа или неполноты информации об объективных законах природы на содержание этого сознания.

Как было показано в главе 3, экологические проблемы еще в глубокой древности приобретали социальную окраску, поскольку именно они определяли экономический уклад, образ жизни и судьбу популяции. В те или иные исторические периоды они маскировались под различным камуфляжем: в виде социальных, экономических, военно-политических или даже биологических проблем, как это было в период средневековых пандемий в Европе. Сейчас ни у кого не вызывает сомнений, что именно экология была побудительной причиной великих переселений народов. Однако в отчетливой, очевидной форме экологические проблемы вошли в общественное экологическое сознание лишь в начале XX в., когда частные, локальные проблемы взаимоотношения природы и общества превратились в национальные государственные проблемы.

Столкнувшись с фактом расхищения природных ресурсов, нерациональным землепользованием и т. п., общественное сознание поставило перед наукой вопрос о причинах этих явлений и возможных способах борьбы с ними или ликвидации нежелательных последствий.

Несмотря на большое число уже имеющихся теоретических работ (в России они связаны с именами Д.И.Менделеева, В.А.Докучаева и др.), общественное мнение выбрало два исходных положения, хотя уже тогда были некоторые сомнения в их абсолютной истинности. Этот выбор, вероятно, был сделан потому, что вытекающие из этих положений выводы доступны пониманию обыденного общественного сознания. Этими положениями были теория Мальтуса, устанавливающая зависимость численности населения от уровня ресурсов и характера потребления, прежде всего пищевого и энергетического, и некоторые представления о природе человека, заимствованные у З.Фрейда, а в последствии и у К. Юнга.

Во второй половине XX в. стало ясно, что человечество встретилось и с глобальными экологическими проблемами, имеющими антропогенное происхождение и связанными с научно-техническим прогрессом. Появились «мертвые» реки в Европе и «мертвые» Великие озера в США, мир столкнулся с глобальными последствиями наземных атмосферных испытаний ядерного оружия, резко возросла загазованность воздуха в мегаполисах, появились кислотные дожди. Как бы завершающим актом, знаменующим глобальное экологическое неблагополучие, явилась катастрофа в Чернобыле.

Весь комплекс изменений как регионального, так и глобального экологического равновесия вызвал озабоченность многих представителей общества, для которых стало ясно, что возникающая ситуация может при ее дальнейшем развитии привести к деградации и гибели всей биосферы, включая человечество. Это привело к появлению так называемых групповых убеждений, с одной стороны, ставших стимулом для развития научных работ в области экологии биосферы, а с другой - положивших начало формированию общественных движений и партий.

Наука, получившая социальный заказ, направила свои исследования на выявление причин, сформировавших такое критическое состояние природы, изучение механизмов действия различных факторов и их сочетаний, на разработку рекомендаций по устранению и предупреждению экологического бедствия.

Общественные движения в основу деятельности положили борьбу с социальными причинами, обуславливающими, по их мнению, экологическую катастрофу, причем эта борьба стала вестись на два фронта - против ряда направлений научно-технического прогресса, поддерживаемых государственными и межгосударственными структурами, и против такого общественного и индивидуального экологического сознания, в котором доминировали элементы неограниченного потребления, т. е. объектом воздействия является как общество, так и личность.

В общественных движениях можно выделить два направления. Первое опирается не столько на объективные, научные знания, сколько на чувства и эмоции, возникающие при ознакомлении с пагубным воздействием научно-технического прогресса. Они идут на некоторые обобщения через наглядно-образное мышление: вымазанные в нефти водоплавающие птицы при авариях танкеров, лишенные растительности эрозированные ландшафты, загрязненные сточными водами реки - все это способствует возникновению в сознании активного неприятия существующих экологических отношений и общества, поддерживающего эти отношения.

Представители этого направления не склонны идти на компромиссные решения. В их декларациях проявляется стремление несколько преувеличить отрицательные стороны того или иного промышленного проекта или действующего объекта и пренебрежение экологическими расчетами, в результате чего часто оказывается, что реализация предлагаемого ими пути решения той или иной экологической проблемы приводит к еще большему экологическому бедствию. Почти все известные случаи экстремизма в проводимых экологических акциях протеста были осуществлены представителями именно этого направления.

Второе направление базируется на строгом анализе социальных и экологических причин, вызвавших то или иное экологическое неблагополучие, и апеллирует не к эмоциям, а к рассудку людей. Для него характерно стремление к компромиссу, его представители борются не с научно-техническим прогрессом как явлением, а лишь с теми его направлениями, которые усугубляют нарушения экологического баланса в его не только материальном, но и духовно-эстетическом выражении.

Конечно, наличие людей с общими убеждениями по какой-либо проблеме, с единой так называемой субъективной перспективой еще не является поводом для формирования общественного движения, а тем более партии, для этого необходимо сочетание некоторых условий.

Многие авторы (D.Krach и R.S.Crutchfield, 1948, в последующем L.M.Kilian, 1964 и др.) выделили условия, необходимые для того, чтобы неформальные, иногда даже стихийно возникшие образования превратились в социальную организацию, в специфическую группировку. В эти условия входят наличие общей системы убеждений, которые могут рассматриваться в виде сложного переплетения личных или персональных убеждений, т. е. осознающихся человеком как созданные, сформулированные им самим на основе непосредственного опыта или анализа известных фактов, с общими, разделяемыми кем-то еще, убеждениями, которые принимаются субъектом за истинные.

Эти убеждения, принимаемые всей группой, становятся групповыми убеждениями как база, на основе которой и происходит объединение людей в какое-либо формальное социальное образование.

Система убеждений обязательно должна включать наличие признаков, разграничивающих людей на тех, кто примыкает к группе, и на тех, кто против нее. Наличие этих признаков обеспечивает второе условие организации - общие, разделяемые всей группой ценности, идеология, т. е. система взглядов на общественные и природные явления и процессы.

Следующее условие подразумевает наличие общих стремлений, сформулированных в виде четкой цели, которую ставят перед собой члены общественной структуры. Должны быть найдены отличительные образцы поведения в виде программы действий и используемых при этом средств и методов. Очень важным элементом, обуславливающим возникновение оформленного движения, является наличие условий, определяющих принятые ограничения, и используемые при этом меры принуждения.

Другие условия связаны с некоторыми формальными признаками, такими как общее название и символ движения или организации, имеющиеся в их распоряжении продукты культуры, как материальные, так и духовные, среди которых на первое место выдвигаются средства массовой агитации и пропаганды. С нашей точки зрения, к этим требованиям должно быть добавлено еще одно - наличие авторитетного лидера.

Рассматривая современное состояние общественных экологических движений, можно заметить, что в ряде случаев они почти полностью соответствуют описанным выше требованиям, а другие находятся еще в стадии формирования.

С этих позиций, конечно, нельзя признать общественными экологическими движениями стихийно возникающие общественные протесты по некоторым локальным экологическим проблемам. Там есть и убеждение, и общие ценности, но нет одного - постоянной цели, поэтому, после того как конкретная цель достигается, она исчезает и рассыпается само движение.

Однако важность таких временных объединений очень велика. С одной стороны, участие в какой-либо экологической акции как бы стимулирует, раскрывает активность экологического сознания, а с другой стороны, участники акции становятся готовыми для последующего участия в экологическом движении, являются как бы его потенциальными членами. Система убеждений в экологических движениях включает уверенность в том, что от общественного решения экологических проблем зависят будущее человечества и уверенность в возможности их решения.

Формулировка первого убеждения, вернее, его ориентация на будущее или на настоящее позволяет выделить два направления массового экологического движения. Так, одно из мощных международных экологических движений - «Гринпис» (в русскоязычной литературе обычно используется калька английского Green Peace) в основном направлено на сегодняшний день, а движение Римского клуба - в будущее при всей условности такого разделения.

Пожалуй, самые крупные различия существуют в системе взглядов на конечную цель движения. Наиболее активным является движение, где ретризм положен в основу экологического идеала, в котором сильна ностальгия по прошлому, неприятие самой идеи научно-технического прогресса.

Программы экологических движений разнообразны. Одни ограничиваются просветительными задачами с целью привлечения сторонников, другие склонны к акциям протеста в виде каких-либо действий, начиная с обливания чернилами меховых шубок и кончая широко рекламируемыми акциями, препятствующими проведению испытаний атомного оружия, перевозке и захоронению отходов атомных реакторов и т. п.

Наиболее развитые в своем оформлении экологические движения приобретают все атрибуты партийной организации с целым рядом ограничений, которые накладывает на ее членов партийная дисциплина. Такой уровень характерен для экологического движения в Германии и некоторых других странах.

Надо сказать, что проблемы экологического характера, начиная от частных, локальных и кончая общегосударственными, стали настолько важными и беспокоящими широкие слои общества, что заставили практически все политические партии включить в свои программы близкие по содержанию, хотя и разнящиеся по форме выражения, разделы, посвященные решению вопросов экологии.

Вторая половина XX в. характеризовалась тем, что в экологическом движении наметилось два направления, принципиально различающиеся по основным исходным положениям. Одно из них - наиболее массовое, более заметное и имеющее давние корни - взяло за основу тенденцию пассеизма, о котором мы уже не один раз говорили, а второе претендовало на научные знания, унаследовав от своих предшественников теорию Мальтуса как основу, исходную базу для построения идеологии движения, программы и действий.

В своих пропагандистских акциях, протестах против тех или иных нарушений экологического равновесия участники как первого, так и второго направления, борясь за поддержку своих идей, делая их более доступными для понимания, стремясь к увеличению числа своих сторонников, нередко выходили за границы истины, несколько преувеличивая негативные стороны научно-технического и промышленного прогресса. Характерным было также пренебрежение экономическими аспектами проблемы для представителей первого направления и отсутствие широкого охвата экономических и социальных проблем во втором направлении, где все расчеты программ «спасения» человечества делались на основе недостаточно проверенных данных или рассмотрения только одной стороны проблемы.

Однако, несмотря на эти недостатки, заслугой экологического движения стало активное внедрение проблем охраны природы, поставленных вне зависимости их от критерия полезности-вредности или научности и ненаучности, в индивидуальное и коллективное общественное сознание как духовных проблем, доминирующих над утилитарной стороной вопроса. Благодаря активности участников движения были сохранены находившиеся под угрозой исчезновения уникальные природные ландшафтные и биоценозные регионы, сохранены многие биологические виды, лишившиеся необходимых для них мест обитания, восстановлен ряд нарушенных ранее экосистем, например реки Рейн в Германии. К успехам экологического движения следует отнести и достижение межгосударственного соглашения о запрете отстрела китов, создание многих заповедников, охраняемых государством, «возвращение к жизни» Великих озер, регулярную публикацию различного рода Красных книг.

Вместе с тем эти движения имеют некоторые слабые моменты, которые, вероятно, свойственны обыденному экологическому сознанию, т. е. они органичны для подобных движений.

Одним из них является неспособность отделить главное от второстепенного, что иногда приводит к распылению сил. Уже говорилось о пренебрежении экономическими расчетами, многие аналитики указывали на то, что достаточно сильная и обоснованная критика ряда общественных и государственных шагов, ведущих к значительному ухудшению экологической ситуации в мире или в том или ином регионе, сочетается с очень слабыми конструктивными предложениями, которые позволили бы избежать экологического бедствия, но в то же время способствовали бы улучшению условия проживания людей, особенно в районах с низким уровнем экономического и социального развития.

Односторонний подход к научным данным, причем «сдобренный» изрядной дозой популизма с целью завоевания симпатий обывателя, привел к ряду ошибочных акций, например в отношении атомных электростанций, которые в некоторых странах являются стержнем энергетики.

Эта слабость позиций ряда общественных движений, особенно тех, которые во многом отражали обыденное экологическое коллективное сознание, привела к тому, что они оказались неспособными решить ряд серьезных экологических проблем, связанных с оценкой и перспективами некоторых достижений естественных наук, проблем, которые сама природа не могла поставить перед человечеством, так как они - продукт человеческой мысли.

Так, благодаря появлению генной инженерии появилась возможность генных трансмутаций, что может привести к созданию новых биологических объектов с заранее заданными свойствами, которые отсутствовали в исходных объектах. Возникает хотя бы теоретическая возможность в некоторых случаях повернуть вспять эволюционный процесс или направить его по заранее рассчитанному пути, который был бы невозможен при естественном течении эволюции. В настоящее время вошли в практику экстракор-поральное зачатие, пересадка органов и изменение пола человека. Связанные с этим вопросы биоэтики, конечно, являются обязательными компонентами экологического сознания.

Сейчас даже самые ярые сторонники пассеизма понимают, что простым запрещением нельзя решить вопрос, как нельзя руками остановить движение поезда.

От правильного решения этих и близких к ним задач зависит очень многое как для глобальных проблем будущего, так и для частных ситуаций. Конечно, они не могут быть предметом дискуссии для движений, ориентирующихся на обыденное экологическое сознание, но результаты такого обсуждения следует обязательно довести до участников экологических движений хотя бы для того, чтобы не возникали чудовищные искажения значения полученных данных и их места в экологическом сознании, как это порой наблюдается сегодня. Основным критерием решения должны быть не чувства, а точные знания.

Именно это привело в последние годы XX в. к значительному преобразованию общественных экологических движений. Осталась массовость движения, его способность заставить общество принимать нужные для движения решения. Существует также и зависимость сознания рядовых членов движения от случайной информации, особенно популистского толка, в какой-то мере сохранилась зависимость трактовки научных данных от мнения большинства или мнения лидера. Вместе с этим в экологической проблематике начали доминировать не столько локальные, сколько глобальные проблемы, которые стали непосредственно связываться с глобальными проблемами экономики и геополитики.

Весь комплекс этих особенностей привел к тому, что общественные движения полустихийно и полунаправленно стали формироваться в политические партии с конкретной, устремленной не только в настоящее, но и в будущее программой. Эти партии включились в политическую борьбу за власть в обществе, что привело к повышению роли экологического движения. Однако популярность экологической проблематики, заинтересованность в ней широких слоев общества привлекли ряд политиков из других партий, которые взяли на вооружение экологическую фразеологию, используя ее лишь как маскарадный костюм, под которым скрываются иные цели и задачи.

Это очень заметно по некоторым шагам, предпринимаемым некоторыми организациями, например оценки той или иной ситуации в мире в зависимости от позиции участников ситуации и ее организаторов: по поводу одной ситуации поднимается огромная шумиха, а другая просто умалчивается. Так, российская пресса уже давно отмечала, что наиболее пристальное внимание некоторых международных экологических организаций привлекают в России и странах СНГ именно те территории, на которых расположены стратегические военные объекты.

Создание движений, партий с их программами для нас важно главным образом потому, что эти программы базируются на научных знаниях, трактовка которых, как мы об этом говорили, зависит от ряда привходящих причин, начиная с предвзятости и ^ кончая внутренней неполнотой того или иного научного знания,теории или гипотезы. Можно сказать, что научно обоснованное общественное экологическое сознание, рассматривающее судьбу человечества в свете современных тенденций развития, существует параллельно обыденному массовому сознанию и связи между ними, вначале весьма незначительные, с каждым годом укрепляются, так как сейчас, вероятно, нет сколько-нибудь значимого экологического движения, которое не использовало бы материал, предоставленный научным знанием.

С самого начала это научное направление, хотя и не отличалось массовостью, отказалось от экстремизма выводов и предложений, ставя своей задачей вызвать тревогу у мирового сообщества за дальнейшую судьбу человечества, если современные тенденции его развития будут сохраняться. Высокий авторитет ученых, которые вскоре объединились в так называемый Римский клуб, убедительность расчетов заставили общественное мнение прислушаться к высказанным доводам.

Как указывалось выше, исходные положения включали две позиции: 1) ограниченность ресурсов потребления и связанные с этим проблемы перенаселения Земли; 2) представление о биосоциальной сущности человека с его явными или скрытыми тенденциями неограниченного потребления.

Основные положения этого направления были разработаны группой ученых, работавших с американскими исследователями Медоузами (1962), которые, анализируя возрастающее потребление природных ресурсов и рост населения Земли, пришли к основному выводу о том, что ведущей причиной неотвратимой, если ситуация сохранится, глобальной экологической катастрофы, которая угрожает самому существованию человечества, является перенаселенность Земли. Это ведет к повышению потребления энергии, загрязнению, обеднению и деградации биосферы. Такая ситуация является основной причиной снижения качественного потенциала населения, т. е. суммы таких свойств и признаков, которые обеспечивают сообществу людей воспроизводство присущих ему структур и функций.

Эти идеи разделили и другие ученые, в результате чего под их давлением было принято решение о создании международной программы «Человеческие измерения» и в 1991 г. в Вене проведена конференция под эгидой Союза научных обществ (ICSU), а также очень представительная встреча в Рио-де-Жанейро в 1992 г. На конференции в Вене был принят программный документ «Задачи науки для охраны среды и развития человечества на пороге XXI века», а в 1992 г. опубликован доклад Римского клуба «За пределами роста», где представлены 14 гипотетических сценариев экологического будущего человечества.

В основу каждого сценария была положена модель ресурсного истощения (Мир-3). Движущими силами роста в этой модели являются численность населения Земли и капитал как отражение экономики. Основные показатели деятельности человека, такие как производство продовольствия и предметов потребления, использование ресурсов и загрязнение окружающей среды, являлись производными от этих параметров. Рассматривая взаимоотношения между ними, Римский клуб проанализировал четыре возможности (модели) поведения человеческого сообщества: одна - это непрерывный рост населения и производства параллельно с непрерывным ростом ресурсов; вторая - сигмоидальное приближение к равновесию между экономической системой и ресурсами; третья - перерасход ресурсов и затем, после резкой, но относительно короткой дестабилизации, затухающее движение к равновесию. В четвертом варианте перерасход ресурсов вызывает коллапс, при котором система не может вернуться к исходному состоянию равновесия.

Сигмоидальный рост предполагает немедленную реакцию на уменьшение ресурсов и самоограничение потребления. Разработанные сценарии базировались на исходном предположении перенаселения и роста потребления. Первую главу своей книги Медоуз и соавторы озоглавили «Перехлест» (Overshoot), т. е. непроизвольный, неосознанный выход за допустимые границы роста численности населения планеты с одновременным увеличением потребления каждым человеком. Некоторые данные подтверждают, что такое предположение вполне реально. Так, с 70-х по 90-е годы XX в. население Земли возросло в 1,48 раза, а число автомобилей увеличилось в 2,3 раза, угля и газа - в 2,28, электричества - в 2,37 раза.

Интересна подспудная мысль авторов о том, что пока человечество спасается от экологической катастрофы тем, что население Индии, Китая, Африки и других слаборазвитых стран в силу экономических причин еще не вышло на уровень потребления, например, США, Англии или Франции, в противном случае уже сейчас мир бы жил в условиях жесточайшего экологического кризиса.

Как результат подобного антропогенного воздействия возникают необратимые или труднообратимые сдвиги, обусловленные изменением климата, почвы, воды и атмосферы, делающие обитаемую среду малопригодной для проживания, резко сужается база невозобновляемых ресурсов, и либо человечество подвергнется глобальной экологической, а также экономической катастрофе; либо произойдет резкое расслоение населения Земли на боль" шинство, обреченное на вымирание, и меньшинство, лишь минимально обеспеченное сохранившимися ресурсами.

Однако уже после 1992 г. стали появляться работы, показывающие слабость ряда позиций представителей Римского клуба и даже их несостоятельность, при этом главная критика была направлена против тезиса неограниченного роста населения и истощения резервов.

В 1992 г. появилась работа «The Demographic Transition» (I.-C.Chesnais), в которой было показано, что неудержимый рост населения - это лишь следствие так называемого демографического перехода, т. е. резкое увеличение скорости роста популяции, которое затем сменяется столь же стремительным ее уменьшением, после чего наступает стабилизация. Этот период роста и уменьшения уже пройден развитыми странами, но продолжается в развивающихся странах. Самым важным выводом этой работы было то, что отрицалась связь этого процесса с ростом потребления.

Следует сказать, что с 1968 г. публикуется ряд работ Л.А.Гав-рилова, в которых показано, что смертность людей также подчиняется своеобразному закону, определяющему ее волнообразный ход. По его мнению, в настоящее время этот процесс находится на нулевом критическом уровне, т.е. резерв снижения смертности практически исчерпан.

В литературе последних лет часто цитируется работа Н. Садик, которая в 1992 г. выступила с оптимистическим прогнозом о так называемой зеленой революции (таком совершенствовании агрономических и агротехнических приемов, таком расширении перечня потребляемых продуктов, которое может обеспечить пищей удвоенное население Земли). Справедливости ради следует отметить, что еще в начале века в работах Д.И.Менделеева и других ученых, занимавших антимальтузианские позиции (не в философском смысле, а как следствие научных прогнозов развития производительных сил), было высказано мнение о практически неисчерпаемости резервов природы. Эксперты международной организации питания считают, что даже на современном уровне развития сельскохозяйственной науки имеется принципиальная возможность прокормить 20-25 млрд человек.

С 1993 г. появляется ряд работ С.П. Капицы, которые в 1997 г. были обобщены в монографии «Теория роста населения Земли». В этих работах была обоснована модель количественного роста человечества, в которой динамика роста объяснялась внутренними свойствами саморазвития открытой системы, а не внешними ресурсными данными. Общая независимость глобального роста человечества от внешних условий была названа автором теорией демографического императива. С.П.Капица приводит следующие строки из книги своего единомышленника П.Кеннеди «Готовясь к двадцать первому веку»:

... С точки зрения защитников окружающей среды Земля находится под двусторонним натиском человека - избыточная потребность и расточительность богатых развитых стран и миллиарды новых ртов, нарождающихся в развивающемся мире, которые, естественно, рассчитывают всеми силами увеличить уровень потребления. Это привело к тому, что голоса таких защитников природы, как Wordwatch Institute, Гринпис, Фонд народонаселения ООН, заявляют, что это всего лишь вопрос времени. С их позиций, если ничего не будет сделано для стабилизации населения мира, для сокращения безотчетного потребления энергии, пищи и другого сырья, если мы не будем как можно скорее ограничивать ущерб окружающей среде, то очень скоро Земля будет так перенаселена и разорена, что мы заплатим дорогой ценой за нашу небрежность.

Эта точка зрения, которая оспаривает утверждение, что рост желателен, что экономическое развитие есть наилучшая мера материального успеха страны, вызывает резкое возражение со стороны экономистов... Мн