Глава 14 4 page

Алекс провел Велвет на кухню и познакомил с поваром Дан‑Брока. При их появлении вперед выступила широкая в кости женщина с улыбкой на приятном лице. Ее темные волосы заметно посеребрила седина. Вела она себя достаточно независимо.

– Ну наконец‑то она здесь, – произнесла женщина глубоким грудным голосом. – Добро пожаловать домой, миледи. – Она присела в реверансе.

Алекс улыбнулся женщине.

– Велвет, это Мораг Геддес.

Велвет внимательно посмотрела на женщину и, внезапно уловив сходство, воскликнула:

– Вы мать Дагалда?

– Точно так, – ответила та. – и мой сын сказал, что мы в большом долгу у вас за спасение моего единственного внука.

– Но как вы узнали об этом? – удивилась Велвет. Мораг Геддес рассмеялась.

– Ну, в этом никакого колдовства нет, миледи. Просто Дагалд прискакал первый и подготовил меня к удивительному сюрпризу. Он говорит, что парень похож на него как две капли воды. Это правда, миледи?

– Да, – улыбнулась Велвет. – и вообще он прелестный малыш.

– Ну что же, – ответила женщина, – тогда, может быть, я и приму эту английскую девицу, на которой женился мой сын.

– Я знаю Пэнси всю жизнь, – сказала Велвет, пряча улыбку, – и уверена, что вы полюбите ее, тем более что она любит Дагалда.

– Да, это, пожалуй, веский аргумент, – согласилась Мораг. Кухню наполняли восхитительные запахи, напомнившие Велвет, что она очень голодна. Но Алекс хотел показать ей второй этаж замка со всеми его покоями.

– Я велел переделать апартаменты графини еще до того, как первый раз поехал в Англию за тобой, – сказал он с какой‑то мальчишеской ноткой в голосе, явно ожидая ее одобрения. – – Я уверена, они понравятся мне, – сказала она в ответ. Когда же она проследовала за ним в покои, ч о была ошеломлена и обрадована.

Сами по себе комнаты были не очень велики, но окнами выходили в сад, и из них открывался вид на горные массивы на юго‑западе. В каждой комнате было по большому камину: по бокам того, который был в гостиной, стояли каменные псы, а камин в ее спальне охраняли крылатые ангелы. В комнатах поверх каменных полов были настелены деревянные, а на них брошены красивые толстые индийские ковры вполне приличного качества. С внезапной острой болью Велвет вспомнила, как ее босые ноги утопали в таких же коврах. Она уже хотела спросить, где он их достал, но вовремя спохватилась. Она никогда не спросит об этом.

Окно в гостиной было сделано в форме арки. Портьеры и обивка на мебели – из кораллово‑красного бархата, расшитого золотыми нитями. В центре комнаты стоял прелестный прямоугольный стол из полированного дуба с бело‑голубой фарфоровой вазой, в которой красовался вереск. С каждой стороны камина расположилось по резному креслу с мягкими подушками.

У одной стены стоял дубовый буфет на резных ножках, отражая полированной крышкой мягкий свет свечей из двух канделябров, висевших по его бокам. У другой стены возвышался высокий двустворчатый дубовый шкаф. Стены обшиты панелями, а потолок – мореным дубом. Над камином висел прекрасный гобелен, изображавший красивого охотника, окружившего со своими собаками огромного оленя. В облике этого человека было что‑то знакомое.

– Гобелен выткала моя бабушка Александра Гордон. Она работала над ним два года. Как раз когда жила с королем Джеймсом V. Он изображен в образе охотника.

– В этих комнатах она и жила?

– Да. Говорят, король частенько наведывался сюда.

– Как романтично! – задумчиво проговорила Велвет. – И мне очень нравится комната, Алекс!

– Пойдем посмотрим другую комнату, дорогая, – пригласил он.

К удовольствию Велвет, ее спальня была так же прелестна, как и гостиная. Только драпировки здесь были из переливчатого голубого бархата. В комнате стояла прекрасная большая кровать с занавесками на серебряных кольцах. На постели лежало лисье покрывало. Сбоку кровати стоял напольный канделябр, а у одной из стен – большой резной дубовый шкаф. Окно с арочным проемом было близнецом окна в гостиной и тоже снабжено широким подоконником, рядом расположился круглый стол, на котором стояла оловянная ваза с поздними розами. Над камином висел второй гобелен, изображавший пару возлюбленных, сидевших на склоне холма.

Велвет взглянула на него:

– Этот гобелен, конечно, ткала уже не леди Александра.

– Это работа моей матери, – ответил он. – Эти комнаты стали ее, после того как она вышла замуж за моего отца. Она работала над ним в первые годы своего замужества. Она считала историю моей бабки очень романтичной и печальной. Возлюбленные на гобелене, судя по всему, Джеймс и Александра.

Через два года после того как родился я, у матери умерли двое близнецов. Она несколько месяцев сильно болела. У нее было много свободного времени, которое она и посвятила работе над этим гобеленом. – Он обнял свою жену и привлек ее к себе. – Что‑то мне не хочется думать о всех этих бывших любовниках, дорогая, – прошептал он ей в ухо. Его руки скользнули вверх и обхватили ее груди. – Вы так соблазнительны, Велвет Гордон.

Она легонько затрепетала от его обольстительной ласки, но потом вздохнула и сказала:

– Я голодна, Алекс, – и попыталась высвободиться.

– Я тоже, – ответил он, прижимая ее к себе крепче. А затем повернул к себе лицом и сказал, глядя на нее:

– Я хочу любить тебя, моя прелестная женушка. – Его пальцы уже расстегивали ее одежду. – Мы наконец‑то дома, моя любимая Велвет. Дома! Я мечтал об этом больше двух лет, дорогая. Мечтал, как мы будем здесь вдвоем, в этой комнате. – Он коснулся губами ее виска. Ее шелковая блузка соскользнула на ковер. К этому времени он уже успел снять свой камзол и пояс.

Глаза Велвет закрылись сами собой, по всему телу разлилась истома. Она чувствовала, как его руки снимают с нее рубашку, и вот уже ее груди обнажились. Он опустил голову и взял ее мягкий сосок в свой теплый рот. Она пробормотала что‑то неразборчивое, какие‑то невнятные ласковые звуки, которые только усилили его желание, и погладила его по голове. Мысли о еде были забыты, другой голод овладел ею. Она помогла ему снять то немногое, что еще оставалось на ней, и потом, голая, начала раздевать его.

Желание затопило его, пока она шаловливо расстегивала его шелковую рубашку. Он чувствовал, как весь напрягся, когда ее мягкие пальчики коснулись его широкой груди. Ее прикосновения, казалось, даже причиняли ему боль – Так велико было его желание. Он не мог больше ждать и с нетерпеливым рычанием почти сорвал с себя остатки одежды.

Улыбнувшись, Велвет взяла его за руку и повернула так, чтобы они могли видеть свое отражение в высоком, окантованном серебром зеркале.

– Разве мы не красивая пара, мой дикий шотландский муж? – прошептала она, пока они разглядывали себя.

Они стояли к зеркалу боком, его руки лежали на ее талии. Роскошные полные груди Велвет вызывающе упирались в его широкую волосатую грудь, а ее круглая попочка выглядела, на его взгляд, очень и очень соблазнительно. Когда Велвет просунула руку между их телами и поймала его напряженный член, он громко застонал; но она не обратила на это внимания, продолжая ласково поглаживать его, что отзывалось маленькими взрывами страсти во всем его теле и мозгу.

– Господи, дорогая! – едва проговорил он сквозь стиснутые зубы. – Ты сводишь меня с ума!

– Да неужели? – поддразнила она его. – Мне так нравится, когда он становится таким твердым в моей руке, Алекс. – Привстав на цыпочки, она легонько куснула его за мочку уха, прошептав:

– И я люблю, когда он глубоко входит в меня. Ты уже хочешь, да? – усмехнулась она.

– Ты настоящая ведьма, – мягко проговорил он. Затем поднял на руки и быстро отнес на кровать. Какое‑то мгновение он наслаждался красотой ее белоснежного тела, раскинувшегося на рыжем лисьем меху, потом сам лег рядом с ней. – Хитрая похотливая ведьма, вот ты кто, моя дикая шотландская жена.

Ее изумрудные глаза сверкнули, и маленький язычок облизнул губы.

– Посмотрим, сможешь ли ты приручить меня, Алекс. Ленивая улыбка промелькнула в его янтарных глазах.

– Не сомневайся, дорогая, – медленно сказал он. – Я думаю, на это меня хватит.

Он наклонился и по очереди поцеловал ее груди. Потом, скользнув между ее бедер, он неожиданно раздвинул и поднял ей ноги, опустив их себе на плечи и нырнув головой в самое ее потайное место.

Велвет почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Несколько секунд она вообще не могла дышать, ощутив его язык на своей обнаженной плоти. Он медленно водил им по внутренней поверхности ее атласных бедер. Его язык пробежал по всем изгибам каждой ноги и наконец коснулся ее припухших розовых венериных губ, прошелся поперек этого восхитительного соблазна, ища влажную щель, которая вела к еще большему восторгу. Ничуть не стесняясь, она нетерпеливо ждала его дальнейших прикосновений, едва дыша, запустив пальцы в его волосы. Когда наконец его язык нашел эту чувствительную маленькую драгоценность, у нее внутри взорвался огненный шар. Удовольствие было нестерпимым и казалось бесконечным. Она застонала от дикого восторга, пока его рот повергал ее нежное тело в сумятицу страсти.

На нее нахлынула первая волна экстаза, и она громко выкрикнула его имя, обуянная восторгом. Алекс медленно поднял голову, чуть заметно ей улыбнулся и затем вернулся к своему сладостному занятию, заставив ее и во второй, и в третий раз испытать всю полноту наслаждения. Потом нашел губами ее рот.

Ее губы призывно приоткрылись, и его язык нырнул внутрь, заполнив весь ее рот. Он долго ласкал ее, прежде чем оторваться и мягко прошептать:

– Так вот как ты чувствуешь, моя дорогая! – И он медленно вошел в ее теплое ждущее тело.

Велвет чуть не закричала во весь голос, почувствовав, как он заполняет ее, заполняет так плотно, что она даже засомневалась, сможет ли ее юное тело принять его целиком и удовлетворить его.

– О моя любовь! – наконец едва выдохнула она и в этот момент поняла, что опять принадлежит только ему. Где‑то в самом потайном уголке ее сердца прозвучало «прощай», адресованное Акбару. Она никогда больше не позволит прошлому встать между ними, встать между ней и Алексом. То время ушло!

– Посмотри на меня! – Голос у него был напряженный и требовательный.

Ее глаза открылись, и он увидел взор, затуманенный страстью и любовью.

– Приручи меня, мой дикий шотландский муж! – бросила она ему вызов.

Он медленно начал двигаться вверх и вниз, постепенно убыстряя темп, проникая в нее все глубже и чаще, чаще и глубже. Он чувствовал, как ее ногти впиваются в его спину и плечи все сильнее. Наконец он уже не мог больше терпеть.

– О дорогая! – громко крикнул он. – Это ты победила! Но Велвет не расслышала его признания – как раз в этот момент он поднял ее на самые вершины их любви, и оттуда, насыщенная, она упала в водоворот страсти.

На следующее утро деревенские кумушки собрались у церкви после заутрени, чтобы всласть посплетничать о последних новостях из замка. О том, что граф прошлой ночью увел свою жену в постель еще до ужина. Все, что наготовила Мораг Геддес, так и осталось нетронутым.

– Не пройдет и года, как у Брок‑Кэрна появится наследник, – усмехнулась Джин Лаури. – Это уж как пить дать.

– Точно, точно, – соглашались другие кумушки, очень довольные.

– Но как эту новость воспримет эта английская ведьма? – спросила какая‑то молодуха.

– Хм! Никакая она не ведьма, даже если кое‑какие глупые гусыни и верят в это. Если она и вправду ведьма, то чего же это лорд Алекс бросил ее ради своей жены? У нее нет никакой такой особой силы, моя милая, – выбранила ее Джин Лаури. – И когда Аланна Вит соизволит признать это, она уберется назад в Англию.

– Надеюсь, граф не позволит ей увезти ребенка. Бедная малышка! Ей не сладко со своей матерью, да и какая из нее мать, – сказала другая кумушка.

Аланна Вит все это слышала, стоя в тени церкви, в которую еще не успела войти. Гнев ее был дик и черен. Как же она ненавидела Велвет! Если бы эта женщина оставалась там, где была, говорила себе Аланна, Алекс в конце концов женился бы на ней. Аланна Вит стала бы графиней Брок‑Кэрнской, а не эта рыжая сучка. Они оба заплатят за все, поклялась себе Аланна. Она еще не знала, как именно накажет их. Она молча ушла, чтобы не слышать больше ранящих пересудов кумушек из Брок‑Эйлена, и поспешила в свой домик, где ее дочь, проснувшись и обнаружив, что она одна, плакала горючими слезами. Аланна раздраженно шлепнула ребенка.

– Успокойся, Сибби! – крикнула она. Но та только громче заплакала. Аланна спустила блузку и дала дочери грудь. Это по крайней мере заставит на какое‑то время заткнуться дьявольское отродье. Вот уже несколько недель она пыталась отлучить Сибби от груди. От ее роскошных грудей ничего не останется, если она позволит ей сосать и дергать их каждый день. Господи, как она ненавидит детей! И Сибби‑то она завела только для того, чтобы привязать к себе Алекса. Но и здесь ее постигло разочарование. Ребенок оказался девочкой, а не желанным мальчиком. Впрочем, не важно, подумала она. У него к детям слабость, и это, конечно, не сбросишь со счетов.

Вдруг она услышала, как открылась задняя дверь ее домика, и удивленно оглянулась. В полумраке стоял какой‑то мужчина и несколько секунд молча смотрел, как она кормит ребенка. Сибби наконец‑то заснула у груди своей матери, и Аланна осторожно уложила ее в кроватку, прежде чем обернуться и прошипеть непрошеному визитеру:

– Ты что, сдурел, приходить сюда днем? Что, если одна из этих деревенских сплетниц увидит тебя?

– Да ладно, никто не видел, – сказал он. – Я был осторожен, Аланна. Очень осторожен. И потом, мне очень хотелось сбежать сегодня из дому. Мне нужно повидать тебя.

– Что случилось? – Она и правда была сильно встревожена. Этот дурак может все испортить.

– Белла спустила на меня всех собак, требуя отчета в деньгах, которые я выручил, продав подаренный нам Алексом скот. Не мог же я признаться ей, что уже потратил часть золота, Аланна!

– И что же ты ей сказал, Ян?

– Ничего, – ответил он, глупо улыбаясь. – Вместо этого я последовал совету своего мудрого шурина, как надо обращаться со своей женой.

– Что ты еще натворил? – Теперь она встревожилась по‑настоящему.

– Я взял палку и лупил ее по заднице до тех пор, пока она не взмолилась о пощаде, и все время при этом твердил ей, что хозяином Грантхолла являюсь все‑таки я. Господи, ты бы видела, как она выла и отбивалась! Если бы я раньше знал, что лупить Беллу так приятно, я бы занялся этим давно.

– Ты идиот! – окрысилась на него Аланна. – Если она пожалуется брату. Алекс начнет задавать тебе те же самые вопросы. Ты что, не мог ей чего‑нибудь наврать?

– Она не пойдет к Алексу, – уверенно ответил Ян. – Пока я лупил ее, я так возбудился, что напоследок трахнул ее. Она не сможет ни сидеть, ни ходить по крайней мере несколько дней, Аланна, а к этому времени она сообразит, что лучше молчать. Она не захочет, чтобы ее брат и его жена узнали, что произошло. Анабелла для этого слишком горда.

Он облизнул губы. Его глаза все еще светились воспоминаниями о недавней победе. Аланна видела, что он все еще горит желанием, так как его член явственно выпирал из‑под зелено‑красного килта. Она все еще удивлялась, как это в этой чертовой шотландской глуши, в варварской стране она вдруг обнаружила самый большой член, который когда‑либо видела в жизни. Этот выдающийся природный дар возмещал Яну полное отсутствие у него мозгов.

Она подозревала, что именно благодаря этому чудовищному члену прекрасная Анабелла Гордон вышла за него замуж. Но почему‑то ей казалось, что сестра Алекса давно уже не получает удовольствия от этой сделки.

– Аланна! – жадно прошептал он. Подойдя к ней. Ян повернул ее к себе задом и заставил нагнуться над столом. Завернув ей юбки на голову, он вошел в нее без всякой подготовки. Она при этом тихонько замычала, но приняла в себя его огромный член, пока его руки торопливо нащупывали ее груди, очень большие для такой миниатюрной женщины. Он ритмично двигался, входя в нее с отработанной годами ловкостью. Аланна почувствовала, как по ее телу разливается удовольствие. Когда он кончил, ее прежнее раздражение развеялось. Ян Грант гордился своим единственным достоинством, он понимал, что женщина тоже должна быть весьма довольна этим обстоятельством.

Аланна выпрямилась и расправила юбки. Ян улыбнулся ей.

– У тебя это здорово получается, – сказал он.

– Смотри, чтобы тебя не увидели, когда будешь уходить. – холодно ответила она.

– Я вернусь ближе к ночи, – самодовольно проговорил он. – Боже, не могу даже припомнить, чтобы когда‑нибудь так хотел женщину после того, как уже поимел двух! – И с ухмылкой на лице Ян Грант быстро ушел тем же путем, которым пришел.

– Дурак, – пробормотала она ему вслед, но в душе знала, что будет рада опять принять его ночью.

Date: 2015-09-24; view: 321; Нарушение авторских прав