Иммунная память

Уж лучше шумиха и пресс-релиз, чем хныканье и тайны.

Да пошло оно все. Давайте-ка повеселимся напоследок.

Мы с Джорджией никогда не знали точных дат своих дней рождения. Врачи могли определить наш возраст, делать научные догадки о том, кем были наши биологические родители, но это уже не имело значения. Мы знали, что родились в 2017 году, ближе к концу первой волны Пробуждения. Тогда большую часть Северной Америки уже отвоевали у зараженных. Так говорили доктора. Джорджия была старше меня примерно на шесть недель. Остальное — мелочи, которые совершенно не важны. Для меня, по крайней мере, главным было другое: у меня была Джорджи, а у нее был я. Мы могли выстоять против целого мира, защититься от всех его нападок. Порой я даже позволял себе дерзко думать о том, что Пробуждение случилось ради того, чтобы мы были вместе.

Нормальное объяснение. Не хуже, чем остальные.

А теперь мне вообще без разницы. У меня уже был один день рождения без Джорджии. Я прожил год, ложась спать и просыпаясь в мире, где нет ее. Все кажется мне бессмысленным без нее. Я всегда немного побаивался того, что сестра захочет покончить с собой, если я умру раньше, чем она. Как-то раз я спросил у Джорджии, переживала ли она когда-нибудь за меня настолько сильно.

«У тебя и так постоянно суицид на уме, поганец», — ответила она и рассмеялась. Но, как выяснилось, она ошибалась. Потеряв ее, я стал гораздо осторожнее. Я тоскую по ней каждый день. Каждую минуту. Но если со мной что-то случится, она никогда не дождется того окончания истории, которого заслуживает. Я отказываюсь проявить эгоизм и погибнуть раньше. Сначала я закончу то, что начала она.

С днем рождения, Джорджи. Ты сделала меня лучше, хотя и причинила мне огромную боль. Никто не был способен на такое. Я люблю тебя. Мне тебя не хватает. И у меня появилось ощущение, что очень скоро мы с тобой увидимся. Я уверен, что у всего этого должен быть конец. И он приближается.

Господи, как же мне тебя не хватает.

Кто тронет Шона, тот тронет и меня. А из нас двоих именно меня беспокоить не стоит. Он убьет того, кто это сделает. А я, в свою очередь, заставлю вас пожалеть о содеянном. Вам придется заплатить.

Вы уж мне поверьте. Я — журналист.