Глава 30. Бишоп прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом губ Меррим

Настоящее время

Бишоп прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом губ Меррим. Но одним поцелуем дело не ограничилось. Ее язык лизнул его грудь, живот и, наконец, истомившуюся плоть. Он едва не взлетел к самому потолку пещеры. Вздрогнул, открыл глаза и увидел, что она смотрит на него.

— Когда ты убежала, меня словно в живот кулаком ударили! — пожаловался он. — Я бы не вынес этого, Меррим!

Но к счастью, ты прыгнула мне на спину, и сразу стало легче!

— Я прыгнула тебе на спину, — засмеялась девушка, — потому что иначе ты не поймал бы меня, дурень!

Она коснулась кончиком пальца его губ, и он немедленно прикусил розовую подушечку.

— Я никогда не забуду этого…

Он улыбнулся, очень довольный, что они — просто Бишоп и Меррим, а не какие-то древние волшебник и ведьма. Они поженятся, она станет его женой и родит ему детей. Он будет беречь свою семью, защищая их даже ценой собственной жизни. Если повезет, все они будут жить долго и счастливо.

Мысль так понравилась Бишопу, что он довольно заулыбался, но тут же, вспомнив кое-что, стал серьезным. Нужно действовать, и действовать очень осторожно и правильно, иначе… кто знает, что может случиться?

— Нам необходимо найти кого-то, чтобы помог нам снять проклятие.

Меррим встала и вытерла руки о засаленное платье. Сейчас она казалась очень молодой, очень грязной и, судя по удовлетворенному выражению глаз, очень любимой.

— Ты носишь мое дитя, — уверенно объявил он.

Меррим на мгновение застыла, прежде чем тихо вымолвить:

— Ты уже говорил это. Зачем повторять?

— Просто мне очень приятно это слышать. А теперь мне придется вернуться к этой черной дыре. Там что-то есть. Что-то спрятанное от нас.

Она решительно зашагала рядом с ним и, приблизившись к дыре, спросила, глядя в непроницаемую тьму:

— Ты хочешь туда спуститься?

— Да. Если сумею найти способ сделать это. У меня нет веревки, а если бы и была, ее все равно не к чему привязать. Может, ты что-то придумаешь?

— Уже придумала, — кивнула она, протягивая ему палочку. — Возьми. Воспользуйся этим, Бишоп.

Он взял палочку, не отрывая взгляда от ее лица.

— Я не знаю, что с ней делать.

— Скажешь ей, чего хочешь.

Сказать дурацкой старой палке, что он хочет спуститься в черную дыру?

И неожиданно он почувствовал, что палочка теплеет в его руке. Нет, ему не показалось! Палочка пульсирует теплом!

Бишоп сглотнул комок в горле, впервые сообразив, что к нему попало нечто такое, чего ему вообще не следовало бы видеть. Нечто могущественное. Не для простого смертного.

Он вдруг ясно увидел сверкающую палочку в руке принца, еще одну, переливающуюся драгоценными камнями, в руке Брешии, и обе излучали такую силу; что Бишоп затрепетал от страха.

И вот теперь в его собственной руке тоже зажата волшебная палочка!

Не тратя лишних слов, Бишоп подошел к краю черной дыры, заглянул вниз и, направив палочку прямо во тьму, с надеждой, хоть и чувствуя себя полным идиотом, произнес:

— Освети мне дыру до самого дна!

К их полнейшему изумлению, мрак мгновенно сменился слепяще-белым светом. Он взглянул вниз, замигал и принялся хохотать.

— По-прежнему ничего не видно, — сообщил он, оборачиваясь к Меррим, ошеломленно смотревшей на белое сияние. — Кто-то или что-то играет с нами злую шутку… Позволь мне увидеть, что там, на дне, черт тебя возьми! — взревел он, взмахнув палочкой.

Желание его тут же исполнилось. Бишоп встал на колени и свесил голову вниз. Теперь стало ясно, что дыра не так уж глубока — всего футов двадцать. А на дне лежит что-то небольшое, переливающееся золотым светом, заставлявшим трепетать самый воздух.

— Нет, Бишоп. Не надо!

— Я должен, — возразил он и, ткнув палочкой в дыру, потребовал: — Перенеси меня туда!

В тот же миг он очутился на дне ямы, глядя в лицо перегнувшейся над краем Меррим.

— Не упади!

— Я хочу быть с тобой! — заявила она.

Бишоп указал на нее палочкой.

— Опусти Меррим вниз!

Он не успел договорить, как Меррим уже стояла перед ним, тяжело дыша от страха и волнения. Ее даже подташнивало немного!

— Во имя узловатых коленок всех святых, Бишоп, — тоненько пропищала она, — что все это значит?

— Это означает, — прошептал он, притягивая ее к себе, — что мы нашли. Нашли то, что нам суждено было найти. Наконец. И привела нас сюда палочка.

— Все это очень страшно, — пожаловалась она, уткнувшись лицом в его тунику. — Все перевернулось вверх дном! Ты махнул палочкой в мою сторону, и я вдруг оказалась рядом с тобой!

— Знаю, — утешил он. — Знаю. Но все будет хорошо.

И оба, не сговариваясь, уставились на сверкающий золотой сундучок. Его поверхность не потускнела, не покрылась тысячелетней грязью. Словно кто-то послал его сюда. Но кто?

Бишоп внимательно изучил сундучок длиной примерно в локоть и высотой с ладонь. Крышка, похоже, из чистого золота, весь усыпан алмазами, изумрудами и рубинами. Некоторые из камней величиной едва ли не с кулак!

Они встали на колени. Бишоп осторожно положил палочку на землю рядом с собой и коснулся крышки пальцем. И немедленно отдернул руку. Крышка оказалась холоднее того льда, что покрывал лондонскую Темзу в прошлом феврале.

Меррим нахмурилась и сама коснулась крышки, но тут же завопила, как от ожога, и осела на дно ямы, прижимая пальцы к груди.

— Любопытно, — протянула она, подползая ближе. — Стоило шевельнуть пальцами, и боль тут же ушла.

Бишоп взялся за подол платья Меррим, обернул ткань вокруг пальцев и, глубоко вздохнув, снова дотронулся до крышки. Она по-прежнему оставалась холодной. Но теперь по крайней мере можно было терпеть.

Он нащупал скважину, обвел пальцем, попытался повернуть ключ. Ощущение было такое, что пальцы отмерзли и вот-вот отвалятся.

Он обернул пальцы еще одним слоем ткани и снова попробовал повернуть крохотный ключик. Но тот не поддавался.

Бишоп сел на корточки и уставился на проклятую штуку.

Но его привели сюда. Дали палочку, показали сундучок… и…

Бишоп схватил палочку и направил на сундучок.

— Открой его.

Ключ повернулся сам собой, и крышка отлетела. Немедленно раздался адский, оглушительный шум, будто тысячи обезумевших диких животных вырвались на свободу, приближаясь с ужасающей скоростью, пока, казалось, не набросились на них, душа, грозя поглотить, уничтожить…

Бишоп изо всей мочи пытался рассмотреть, что находится в сундучке, но видел только клубящиеся, буйные, словно гонимые ветром, золотистые облака. Грохот становился почти невыносимым. Бишоп снова схватил палочку и завопил, перекрывая все звуки:

— Немедленно прекрати!

Все стихло. И стало как прежде… нет, не совсем… тишина была поистине мертвенной, как будто из этой дыры высосали все подобие жизни.

Бишоп поднял руку и положил ладонь на левую грудь Меррим. И ощутил биение ее сердца.

— Я все еще жива, — заверила она. — Твое сердце тоже бьется?

— Да, слава всем святым и их бесчисленным костям.

— Мне это не нравится, — решила Меррим, теснее прижимаясь к Бишопу. — Взгляни в этот сундучок. На эти мятежные облака. Никаких животных. Никто не собирается нас убивать. И от этого еще страшнее.

— Знаю, — кивнул Бишоп, — но какое отношение это имеет к проклятию?

Он повертел палочку и задумчиво нахмурился:

— Сундучок открыт, но я ничего не замечаю.

Крышка внезапно упала. И Бишоп, и Меррим могли бы поклясться, что ключ сам повернулся в скважине.

Меррим выпрямилась и встала, чувствуя, как молчание смерти уходит, как жизненный воздух вновь наполняет ее легкие и дыру и все становится обычным, хотя случившееся с ними никак нельзя было назвать обычным. Все это странно, более чем странно!

Она снова осмотрела сундучок.

— Дай мне попробовать, Бишоп.

Тот отдал ей палочку. Знакомое тепло ударило в ладонь.

— Открой сундучок, — велела она, ткнув палочкой в скважину.

И снова раздались отдаленные раскаты грома, топот мчавшихся орд обезумевших диких животных, постепенно становившийся громче.

Меррим уже хотела прекратить все это, поскольку могла поклясться, что сейчас их растопчут.

Но вместо этого снова приказала:

— Открой крышку.

Ключ очень медленно повернулся. И крышка стала подниматься.

Другое время

Принц громко, надсадно храпел. Исхудавшие ноги спазматически подергивались. Длинный тонкий нос Брешии был плотно прижат к его костлявому плечу.

Модор оглядел жалкую парочку и медленно опустил руку. Он был уверен, что именно они отыскали сундучок его отца, но при взгляде на них… как это может быть? Ничтожные, гнусные создания: стоит только взглянуть на неестественно вытянутую голову старухи и костлявый подбородок старика. Во имя всех кровожадных богов, если эта старуха и обладает какой-то силой, то ее достаточно лишь для того, чтобы расколоть персиковую косточку, и не более! Глупо верить, что она может привести ему Брешию.

Модор вздохнул.

Он даст ей шанс. Только до полуночи. И тогда он узнает, умрет ли старая кляча в священном каменном кругу, сметенная с лица земли древней силой, не знающей ни начала, ни конца, или погибнет от его руки в наказание за неудачу.

Модор медленно отступил на шаг-другой.

— До полуночи, — прошептал он. — Если не приведешь ее сюда, вы оба умрете. И поверьте, ваша смерть будет не из приятных.

Он глубоко вдохнул. Выдохнул. И так трижды. Вскоре все старики проснулись и уставились на господина, втягивавшего все большие порции воздуха. Потом он закружился, быстрее и быстрее, пока не превратился в бушующий вихрь, и в глазах стариков все слилось. Вихрь закрутился спиралью, поднимаясь к потолку большого зала, и, к общему изумлению и страху, вылетел в предрассветное небо через длинное, чересчур узкое для человеческого тела окно.

Брешии хотелось рассмеяться при виде этого весьма эффектного трюка, но она не смела привлечь внимание к себе и принцу.

Зато крепче прижалась к его плечу, обтянутому вонючей старой рубашкой, и прошептала:

— Что ты об этом думаешь? Он хотел убить нас, но сдержался! Времени у нас осталось только до полуночи. Не больше. Что ты об этом думаешь?

Принц продолжал храпеть. Чертов волшебник не притворялся! Он действительно спал, издавая громкий противный храп!

Он проспал все представление!

Подняв глаза, Брешия увидела стоявшую посреди зала одну из молодых женщин, привезенных Модором в Пенуит. Она во все глаза смотрела на окно, из которого только что вылетел господин.

— Как ему удалось исчезнуть сквозь такую щель? — прошептала она.

— Он волшебник, юная красавица, — торжественно проскрипел старческий голос. — Или у тебя совсем мозгов нет?

— Должно быть, нет, — вздохнула женщина.

— Ложись лучше спать, — раздался дружный хор. — Думаешь, он повторит свой трюк? Ни в коем случае. Господин любит поспать, вот оно как!

Очевидно, все волшебники любят поспать!

Брешия снова прижалась к спине принца, слушая, как храп сотрясает его старые кости.

Сразу после рассвета, в утро полнолуния, Модор глянул на парочку древних уродливых стариков и осведомился:

— Надеюсь, вы хорошо спали ночью?

— О да, — заверила Брешия, зевая и потягиваясь.

— Мы спали, как два синих камня в священном кругу.

— Если не приведешь мне Брешию, я убью тебя, причем способом, который вряд ли тебе понравится, а потом брошу твои измочаленные кости своим волкодавам.

Принц, увлеченно жующий сладкий хлебец, поДнял голову.

— Собаки не дотронутся до ее костей. Кости застрянут в их глотках и удушат любую собаку. Брось им мои.

Модор перевел взгляд с Брешии на принца и громко крикнул:

— Майда! Иди сюда! Я кое-что задумал!

Молодая женщина с роскошными волосами, падавшими на спину и плечи, подошла к ним. Ее сопровождали два волкодава.

— Господин?

— Мы едем на охоту! — объявил Модор.

— Куда, господин?

— Думаю, в Испанию.

В следующее мгновение оба исчезли.

— С чего это вдруг он решил поохотиться в Испании? — громко спросил принц, проглотив хлебец. — Там нет дичи!

Брешия только рассмеялась.

Времени оставалось совсем немного. Оба не сомневались, что, на этот раз найти сундучок будет еще труднее.

— Модора нет, — заметил принц. — Он не почувствует нашей магии.

— Не знаю, — медленно протянула Брешия. — Просто не знаю. Как ты сказал, с чего бы ему охотиться в Испании да еще брать с собой смертную? Не вижу смысла.

— Даже если это ловушка, ничего не поделать. У нас нет иного выхода, если мы хотим найти сундучок. Мы должны избавиться от Модора. Проклятая ведьма, если бы только он не желал тебя так сильно!

— Я не проклятая ведьма.

— Именно проклятая. Думаешь, это ловушка? Ты, возможно, права, но все равно придется исполнять свой долг.

— А что, если он унес сундучок с собой? — встрепенулась Брешия.

— Думаю, он слишком боится, — покачал головой принц. — Слишком боится держать его при себе.

Весь день они обыскивали крепость Модора. Побывали даже в хлеву и курятнике, просеяли сквозь пальцы муку на мельнице. Ничего.

И только когда солнце уже стало клониться к западу, Брешия окликнула принца:

— Я нашла!

Принц, успевший обшарить едва ли не каждую щель в укреплениях, молнией метнулся к ней.

— Смотри, — шепнула она, показывая вниз.

На дне колодца поблескивал сундучок. Только волшебник или ведьма могли увидеть его сквозь добрых двадцать футов воды.

— Превосходное укрытие, — одобрила Брешия. — Я случайно уронила свою чашу и только тогда заметила сундучок. До этого я не чувствовала его присутствия. На этот раз Модор прекрасно его защитил.

Принц попытался поднять сундучок, но безуспешно. Вздохнув, принц исчез и тут же появился на дне колодца, держа сундучок в руках. В воде сундучок был не так холоден на ощупь.

Принц помахал ей, и в тот же момент двор наполнился диким смехом Модора, и Брешия, не успев опомниться, полетела вниз головой в колодец.

Настоящее время

Свет, вырвавшийся из сундучка, оказался таким ярким, что ослепил их. Они отшатнулись, прикрывая глаза руками. И лишь несколько секунд спустя очень осторожно посмотрели в сторону сундучка.

— Что это?

Бишоп удивленно покачал головой:

— Это больше не походит на клубящиеся облака, но какая разница. Я все равно ничего не вижу.

Меррим присмотрелась, однако тоже ничего не сумела увидеть.

Но тут в круге света появилось нечто вращающееся так быстро, что деталей они не смогли разглядеть. Как крошечная птичка, попавшая в паутину ослепительного сияния. Она билась, стараясь вырваться, но ничего не получалось.

— Это что-то вроде тюрьмы из света. И кто же заключенный? — спросила Меррим.

— Понятия не имею. Сейчас попробуем узнать. Он потянулся к палочке.

В уши ударил дикий вопль:

— Не-е-ет!!!