Юридическое лицо

В послевоенный период происходит существенное изменение правового статуса граждан в семейных и имущественных отношениях. Из законодательства изымаются правила, закрепляющие неравенство граждан по признаку пола, социальной принадлежности, расы, национальности, отношения к религии и т.д. Особенно заметны достижения в вопросе уничтожения правовой дискриминации женщин, внебрачных детей. Эти изменения являются, несомненно, результатом борьбы прогрессивных сил. Таким образом, утверждается принцип равенства всех и каждого перед законом.

Возросло число нормативных актов, направленных на защиту окружающей среды, охрану интересов потребителей товаров и услуг. Более либеральным стало семейное законодательство, расширены права замужних женщин, улучшено положение внебрачных детей[335].

Действие основных закономерностей развития хозяйственной жизни самым непосредственным образом сказалось не только на правовой регламентации такой разновидности субъектов гражданского права, как гражданские лица. Изменения коснулись и определения юридического лица, его функций, системы юридических лиц, внутренней организации этих образований и их статуса в обороте.

В самом общем виде юридическое лицо определяется в западном праве как организация или учреждение, которые выступают в качестве самостоятельного участника гражданских правоотношений. Гражданское законодательство западных государств предпочитает либо вообще не давать определения юридического лица (в ФГК вплоть до 1978 г. не содержалось даже самого термина <юридическое лицо>, в ГК Италии 1942 г. дана лишь классификация юридических лиц, хотя глава 1 титула II первой книги относится к юридическим лицам и называется <Общие положения>), либо законодатель ограничивается самыми общими и очень краткими формулировками. Так, ст. 52 Швейцарского гражданского уложения 1907 г. определяет юридические лица как <соединения лиц, имеющих корпоративное устройство, и самостоятельные заведения, основанные для какой-либо особой цели>. Пожалуй, наиболее развернутые определения юридического лица содержатся в гражданских кодексах стран Латинской Америки. Например, Гражданский кодекс Чили 1855 г. дает такую формулировку понятию юридического лица: <Является юридическим лицом лицо фиктивное, способное осуществлять права, нести гражданские обязанности и вступать в правовые и неправовые отношения>. Данное определение воспроизводится в гражданских кодексах Колумбии, Сальвадора и Эквадора.

Признаки юридического лица, которые можно вывести из положений законов, судебных решений и доктринальных исследований, сводятся к следующему:

1) юридическое лицо имеет существование, независимое от состава его участников, причем существование, в принципе, бессрочное;

2) оно обладает самостоятельной волей, не совпадающей с волей отдельных его участников;

3) юридическое лицо имеет имущество, обособленное от имущества участников;

4) оно несет самостоятельную ответственность по своим обязательствам закрепленным за ним имуществом;

5) юридическое лицо вправе совершать от своего имени сделки, дозволенные законом;

6) оно может искать и отвечать в юрисдикционных органах от своего имени.

Вне всякого сомнения, указанные признаки никогда не рассматривались в качестве некоего юридического эталона. Они в значительной мере условны. Но если суммировать перечисленные свойства, то понимать юридическое лицо можно прежде всего как коллективное образование - организацию.

Такая трактовка юридического лица имеет свое историческое объяснение. Юридическое лицо появилось как форма удовлетворения общественной потребности в механизме централизации капиталов, необходимых для реализации крупных хозяйственных проектов. Наиболее адекватное воплощение названная функция получила в акционерном обществе, которое и до настоящего времени остается основной, важнейшей разновидностью юридического лица. Подчеркивая эту историческую заслугу акционерных компаний, К. Маркс писал: <Мир до сих пор оставался бы без железных дорог, если бы приходилось дожидаться, пока накопление не доведет некоторые отдельные капиталы до таких размеров, что они смогли бы справиться с постройкой железной дороги. Напротив, централизация посредством акционерных обществ осуществила это в один миг>[336].

С помощью юридического лица осуществляется процесс сращивания банковского и промышленного капитала, образование крупных компаний на национальном и международном уровнях. В настоящее время все большее значение приобретают другие функции юридического лица, которые, хотя и были известны ранее, но все же оставались в тени. Важнейшей из них является функция ограничения предпринимательского риска размерами имущества, вложенного в юридическое лицо.

Институт юридического лица используется и в целях оформления различного рода коллективных интересов не только в имущественной сфере. Таковы действующие в виде юридических лиц просветительные, религиозные и иные подобные общества. Юридические лица могут быть созданы для защиты интересов отдельных слоев и групп населения. Так, в качестве юридических лиц функционируют профсоюзы, молодежные, женские, спортивные и иные организации, общества потребителей и т.п.

Однако понятие юридического лица должно выводиться не путем установления тех общих черт, которые присущи всем указанным разновидностям юридических лиц, а через выделение основной экономической цели указанного института. Именно так - через функции юридического лица - в конечном счете и формулировались его признаки.

Поскольку в течение длительного периода основной функцией юридического лица была централизация собственности, то на первое место среди характерных его черт ставили то, что это организация нескольких лиц. Сейчас подобная трактовка юридического лица вызывает серьезные возражения: в хозяйственной практике западных стран в результате процесса централизации капитала обычным явлением стали юридические лица, состоящие из одного участника (физического или юридического лица). Например, в ФРГ к началу 70-х гг. из 42 тыс. товариществ с ограниченной ответственностью примерно 9300, т.е. 22%, были компаниями одного лица[337]. В ФРГ 10 мая 1968 г. был принят закон, допускающий создание акционерных обществ с единственным членом, а согласно закону от 4 мая 1980 г. разрешается образовывать одному лицу и товарищества с ограниченной ответственностью. Этот же акт легализовал практику учреждения особой разновидности коммандитного товарищества, в котором в качестве полного участника выступает товарищество с ограниченной ответственностью одного лица, а в качестве коммандитиста - это же физическое лицо. В конце 70-х годов свыше 40% коммандитных товариществ в Западной Германии были организациями такого рода[338]. Во Франции законом от 11 июля 1985 г. физическому или юридическому лицу предоставлено право создавать товарищество с ограниченной ответственностью, именуемое <единоличным предприятием с ограниченной ответственностью>. В США законодательство о корпорациях практически всех штатов допускает создание и функционирование корпораций одного лица. В других странах Запада признание компаний одного лица производится косвенным образом. Создание одним лицом корпорации запрещено, но если в результате каких-либо событий в компании остается один участник, то она автоматически не прекращает своего существования, а продолжает законно функционировать или в течение определенного срока, или под условием распространения на единственного члена неограниченной ответственности по долгам корпорации (Норвегия, Швеция, Швейцария, Дания, Англия).

Во всех государствах широкое распространение получила практика обществ-фасадов, в которых капитал фактически принадлежит одному лицу - материнскому обществу, а небольшое количество акций распределяется с единственной целью: выполнить требование закона о минимальном числе акционеров[339]. Наконец, действуют и компании одного лица, правомерность которых не вызывает сомнений ни у одного западного юриста,- это так называемые публичные корпорации, т.е. государственные юридические лица, действующие на началах коммерческого расчета, единственным их участником является государство.

Оправдывая существование компании одного лица, буржуазные авторы приходят к заключению, что для современного юридического лица нет необходимости ни в особой воле, ни в особых интересах, отличных от воли и интересов отдельных участников этого лица. Достаточно лишь наличия определенным образом обособленного имущества. По существу, западные исследователи толкуют данное правовое явление с позиций известной теории целевого имущества - разновидности теории фикции.

Насколько вообще коллективный субстрат с необходимостью присущ юридическому лицу? С экономической точки зрения нет никаких принципиальных различий для выделения людей в одну категорию, а организаций - в другую в качестве участников общественного отношения обмена. К. Маркс использовал правовой термин <лицо> для обозначения стороны в этом общественном отношении обмена, абстрагированной от индивидуальных особенностей. Он подчеркивал: <Лица существуют здесь как одно для другого лишь как представители товаров, т.е. как товаровладельцы>[340].

В современных условиях гигантского обобществления собственности сложилось положение, когда экономически целесообразно и необходимо использовать в качестве функционирования капитала не весь капитал, принадлежащий тому или иному владельцу, а только часть его. Поэтому в рамках единого фонда собственности могут действовать несколько (множество) юридических лиц. Но этот факт не может не отразиться на правосубъектности этих лиц, что и наблюдается в настоящее время на практике и в несколько меньшей степени - в законодательстве западных стран.

Следует подчеркнуть, что юридическое лицо - самостоятельный субъект права - не является больше в подавляющем большинстве случаев экономически самостоятельным субъектом. Отношения экономической зависимости, когда они были скорее исключением, чем правилом, могли просто игнорироваться правом. В настоящее время положение в корне изменилось. Отрицание, игнорирование указанных отношений может нанести ущерб <публичному порядку>.

Уже в период первой мировой войны отношения финансовой зависимости, контроля стали приниматься во внимание судами при определении национальности юридического лица. В международном частном праве начали проводить границу между национальностью юридического лица и его личным статусом. Отношения экономической субординации стали приниматься в расчет в сфере налогообложения, в трудовых отношениях и т.п. Современное законодательство западных стран вынуждено отступить от одного из краеугольных принципов гражданского права. Например, акционерный закон ФРГ 1965 г., регулируя отношения между связанными предприятиями, разрешает головному предприятию, при наличии предпринимательского договора, давать зависимому предприятию обязательные для него указания. Зависимое предприятие, в свою очередь, не вправе уклониться от их исполнения. Необходимость считаться с реальными взаимоотношениями в экономике заставляет гражданское право регулировать отношения юридически (а не только фактически) неравных субъектов права. В результате ставится под сомнение и традиционное определение гражданского права как совокупности норм, регулирующих имущественные отношения, складывающиеся по горизонтали между равноправными участниками товарного оборота. Отказ от принципа равенства участников имущественных отношений перед законом возможен, ибо этот принцип всегда имел и тем более сейчас имеет подчиненное значение по отношению к ведущему принципу западной экономической и правовой системы - принципу защиты частной собственности.

Для выяснения того, как отразились на институте юридического лица эти метаморфозы, целесообразно рассмотреть статус зависимого юридического лица, капитал которого целиком или в значительной мере принадлежит другой компании.

Во-первых, зависимое юридическое лицо, по сравнению с традиционным юридическим лицом, не является больше совокупностью собственников капитала, функционирующего в данном юридическом лице. Если раньше присвоение прибыли собственниками соответствующего капитала происходило внутри самого юридического лица, то сейчас указанное присвоение осуществляется извне. Следовательно, и воля зависимого юридического лица формируется не только органами юридического лица, а головной компанией. При этом последняя руководствуется, естественно, интересами всей финансовой группы в целом, а не интересами данного юридического лица. Подлинным юридическим лицом в традиционном понимании остается только головное общество.

Во-вторых, отношения между зависимым и головным юридическими лицами строятся не на началах равенства, а на принципах господства и подчинения. Их нельзя больше охарактеризовать исключительно как отношения товарно-денежные. Это также отношения управленческие, отношения, которые складываются внутри хозяйственной организации.

Отделение капитала-собственности от капитала-функции представляет собой процесс, который был установлен К. Марксом в акционерных обществах и который приобретает в настоящее время новые формы. Если на стадии промышленного капитализма функции капиталиста-предпринимателя осуществляли управляющие, то сейчас нередко само юридическое лицо используется в этом качестве при другом юридическом лице (собственнике капитала). Чисто организационные отношения, которые раньше существовали в рамках юридического лица, теперь стали отношениями внутри объединения, но между самостоятельными в правовом отношении субъектами права.

В цивилистической доктрине юридическое лицо традиционно определялось как участник товарного обмена. Сейчас оно не перестает им быть, одновременно выступая и в качестве участника организационных отношений. Вряд ли в этом случае его можно именовать юридическим лицом. Не случайно поэтому во многих западных исследованиях ставится проблема персонификации другого образования - предприятия.

Пожалуй, ни одному другому институту западные цивилисты не уделяли в последнее время столько внимания, как предприятию. <Чем было предприятие для торгового права в 1807 году?[341]> - задают вопрос французские авторы Шампо и Пэллюссо и сами же отвечают на него: <Ничем. Чем оно становится? Всем>[342]. Последствия, связанные с появлением в правовом регулировании хозяйственной деятельности фигуры предприятия, сравниваются с приходом в конце XVIII века к политической власти третьего сословия. Наступает, по мнению названных исследователей, эра <предприятия>, которая затрагивает все сферы действующей правовой системы. Многие западные юристы стали определять торговое право как совокупность норм, регулирующих организацию и деятельность предприятия[342]. Множество законодательных предписаний адресуется теперь не гражданам, коммерсантам, юридическим лицам, а предприятиям. Например, Закон об акционерных обществах ФРГ 1965 г. посвятил специальную книгу регламентации отношений между связанными предприятиями. Во Франции новый законодательный акт в области несостоятельности от 24 мая 1985 г. именуется Законом о судебном восстановлении и судебной ликвидации предприятий. Большое число нормативных актов в административном, финансовом, налоговом, трудовом праве использует термин <предприятие>. Предприятие стало фигурировать в текстах международных соглашений и конвенций.

Какое содержание вкладывают в это понятие западные исследователи? В чем причина феномена предприятия? Как соотносится предприятие и юридическое лицо?

Прежде всего необходимо заметить, что понятие <предприятие> имеет экономическое происхождение и является в первую очередь экономической категорией. Западные авторы по-разному определяют предприятие. Для некоторых из них предприятие - это первичная ячейка хозяйственной системы, для других - коллектив рабочих и служащих, для третьих - <экономическое единство, в котором объединяются и координируются человеческие и материальные факторы хозяйственной деятельности>[342]. Господствующей в западной экономической литературе является точка зрения на предприятие как на место соединения различных факторов производства: природных ресурсов, труда и капитала[342]. Появление предприятия в экономической жизни, превращение его в важнейший институт современной хозяйственной системы не явились неожиданностью для науки. Централизация капитала, обобществление производства вызывают отделение капитала-собственности от капитала-функции, а этот процесс проявляется в том числе в известном обособлении предприятия от предпринимателя, в расширении относительной автономии предприятия.

В сфере гражданского и торгового права проблема предприятия сводится обычно к дилемме - считать предприятие объектом права или же признать за ним качество особого субъекта?

Традиционной является трактовка предприятия как особого объекта частного права. Предприятие рассматривается как определенный имущественный комплекс, совокупность материальных и нематериальных эле-ментов. В его состав включаются различного рода товарно-мате-риальные ценности (здания, сооружения, оборудование, продукция, сырье, топливо, полуфабрикаты, кассовая наличность), права и обязанности (включая права на изобретения, товарные знаки, промышленные образцы, <ноу-хау>, авторские права, требования к третьим лицам и обязательства, связанные с деятельностью предприятия), а также такие нематериальные элементы, как репутация предприятия в глазах клиентов, перспективы его деятельности, которые в западной юридической литературе называют <шансами> предприятия. Указанный имущественный комплекс обособлен от остального имущества коммерсанта, владеющего предприятием. Это выражается прежде всего в том, что предприятие обязано вести самостоятельную бухгалтерскую отчетность, в которой отражаются состояние его имущества и осуществленные им операции. Предприятие вправе иметь собственное фирменное наименование, отличное от торгового имени владельца предприятия или от наименований других принадлежащих ему предприятий. Наконец, предприятие как единое целое может быть предметом залога, договоров продажи, аренды и др., а также переходить по праву наследования.

В ряде стран (Франция, Бельгия, Италия) в законодательстве используется понятие особой имущественной общности (ponds de commer-ce, azienda), которая охватывает или все имущество предприятия (Италия), или же его значительную часть (Франция, Бельгия). В соответствии с французским и бельгийским правом в эту общность, называемую здесь торговым фондом, не включаются недвижимость и обязательства предприятия. Сделки с указанной общностью подчиняются особому правовому режиму. Например, во Франции купля-продажа и залог торгового фонда регулируются специальным законом от 17 марта 1909 г. В США Единообразный торговый кодекс специально регламентирует так называемое комплексное отчуждение, т.е. продажу всех или большей части товарно-материальных ценностей предприятия (раздел 6 ЕТК)[343].

Процесс обособления предприятия был истолкован рядом западных исследователей как появление нового субъекта гражданского права, вытесняющего предпринимателя. Создатели и сторонники теории <персонификации предприятия> видят во владельце предприятия всего лишь <первого слугу предприятия> (Эндеман, Момзен). Французский юрист Мишель Деспакс в работе <Предприятие и право> стремится доказать, что у предприятия имеются свои собственные интересы, отличные от интересов его владельца, что последний вынужден поступиться частью своих благ для обеспечения надлежащего функционирования предприятия. Правомочия собственника предприятия, считает Деспакс, являются скорее теоретическими, ибо многочисленные законодательные ограничения, в первую очередь налоговые, затрудняют использование имущества предприятия его владельцем по своему усмотрению[344].

Как представляется, практическая цель данной теории - ограничить ответственность владельца предприятия за долги последнего размерами имущества самого предприятия. Однако для достижения ее в западных странах используются уже апробированные конструкции, в том числе институт юридического лица в форме акционерного общества, товарищества с ограниченной ответственностью, доверительной собственности (в странах общего права). Как мы уже убедились, современное гражданское право государств Запада легализовало и компанию одного лица, которая также широко используется в указанных целях.

Предприятие признается субъектом гражданского и торгового права в очень небольшом числе стран. Лишь _ 834 Гражданского кодекса Лихтенштейна 1926 г. признает за физическим лицом право основывать индивидуальное предприятие с ограниченной ответственностью. В Панаме согласно Закону № 24 от 1 февраля 1966 г. об индивидуальных предприятиях с ограниченной ответственностью каждый гражданин может создать предприятие, которое будет выступать в имущественном обороте в качестве самостоятельного субъекта права[344]. Подобные же предприятия разрешается учреждать и в некоторых других странах Латинской Америки, например в Коста-Рике.

Вместе с тем указанные предприятия следует отличать от компаний одного лица. Эти субъекты регулируются разными правовыми предписаниями. Компания одного лица в любой момент может превратиться в компанию со множеством участников, чего нельзя сделать с индивидуальным предприятием с ограниченной ответственностью. В качестве участника компании одного лица может выступать не только физическое лицо, но и другое юридическое лицо (точнее, всякое торговое товарищество). Предприятие с ограниченной ответственностью может создаваться только гражданином или физическим лицом. В законодательстве обычно разрешается гражданину учреждать лишь одно предприятие с ограниченной ответственностью. Что же касается компаний одного лица, то подобных ограничений не предусмотрено. По существу, индивидуальное предприятие с ограниченной ответственностью - это несколько модифицированная форма мелкого индивидуального предприятия. Конечно, не такие предприятия определяют лицо современной экономики.

Почему же законодательство западных стран в принципе не признает предприятие как таковое самостоятельным субъектом права, а там, где оно это делает, ограничивается исключительно индивидуальным предприятием? Бесспорно, отрицательная позиция законодателя объясняется в известной мере соображениями обеспечения имущественных гарантий контрагентов по товарному обороту. Но, как представляется, не этот аргумент является главным. Очень точное объяснение такому на первый взгляд необъяснимому упрямству законодателя дала Е.А. Флейшиц. Она подчеркивала: <Расходясь в отказе <персонифицировать> предприятие с одним из распространенных воззрений делового оборота, европейские законодательства служат подлинным потребностям этого оборота. Ибо при серьезном и последовательном осуществлении на практике конструкции предприятия как юридического лица не только пришлось бы отказать предпринимателю в праве распоряжаться предприятием как целым, но невозможно было бы обосновать и право предпринимателя на доходы предприятия>[345].

Иногда термин <предприятие> используется как синоним любого участника имущественного оборота (ремесленника, индивидуального коммерсанта, торгового товарищества). Нередко законодатель называет предприятием объединения нескольких, в том числе юридически самостоятельных хозяйственных единиц, связанных отношениями экономической зависимости, контроля. В подобных случаях предприятие отождествляется с группой корпораций или с крупной компанией.

Феномен предприятия в западном праве имеет и еще одно объяснение. В современных условиях частное право не является единственной отраслью, которая регулирует хозяйственные отношения. Резко возрастает роль публично-правовых отраслей в регламентации имущественных отношений. Это привело к возникновению новых субъектов права, которые выступают не в качестве участников общественного процесса товарного обмена, а как участники управленческих, трудовых и иных отношений. При этом решающее значение в определении того, кто является субъектом, придается не имущественной обособленности и самостоятельной имущественной ответственности, а наличию особого коллективного интереса, компетенции и т.п. Например, правом найма и увольнения работников могут наделяться руководители фабрик, заводов и иных производственных единиц, которые не являются субъектами гражданского права. Тем не менее они могут признаваться субъектами права трудового. Нередко трудовое законодательство западных стран употребляет термин <предприятие> именно для обозначения подобного рода образований.

В большинстве стран Запада хозяйственные юридические лица создаются в нормативно-явочном порядке. Даже в тех странах, которые продолжают сохранять разрешительный способ возникновения юридических лиц (Финляндия, Нидерланды), он не представляет неограниченной возможности правительству решать вопрос о том, может ли быть создано то или иное юридическое лицо, а является лишь средством контроля за надлежащим его образованием[346]. Тем не менее свобода создания юридического лица в ряде случаев существенно ограничивается. В частности, в некоторых отраслях национальной экономики можно заниматься деятельностью только по получении лицензии от компетентного государственного органа (к таким отраслям обычно относятся внешняя торговля, банковское, страховое дело, осуществление грузовых и пассажирских перевозок и др.). В современном законодательстве западных стран детально регламентируется процедура создания юридического лица. В последние годы заметно расширилась контрольная функция государственных органов за законностью образования юридических лиц. Проверка законности создания, в частности, акционерных обществ в ФРГ и Италии возложена на суд, в Англии - на министерство торговли, в Нидерландах - на министерство юстиции. Согласно акционерному закону ФРГ 1965 г., если суд обнаружит нарушение установленного порядка образования акционерной компании, например если он сочтет, что оценка натуральных взносов завышена, то он вправе отказать в регистрации компании, а следовательно, она не будет признана юридическим лицом (_ 38).

Развитие законодательства о юридических лицах приводит к падению роли учредительных документов (уставов, меморандумов). Дело в том, что все большее число сторон организации и деятельности юридических лиц регулируется императивными положениями законов и подзаконных актов, а не правилами, сформулированными в этих документах. Так, законом, а не уставом (как было раньше) определяется в странах Западной Европы объем правомочий органов руководства и контроля акционерных обществ, порядок их функционирования, формы вознаграждения должностных лиц компаний и т.п.

Следует отметить характерную для стран - членов ЕЭС тенденцию к расширению контрольных функций ревизоров акционерных компаний[347]. Эти лица, согласно преобладающей в западной юридической литературе точке зрения, не считаются органами акционерного общества. Они осуществляют постоянную проверку правильности и достоверности документов общества, его счетов, информации, содержащейся в отчетах органов управления, а также в документах, адресуемых акционерам и публике относительно финансового положения компании. Ревизоры дают заключения относительно законности планируемых операций, в частности по проектам органических изменений общества, договоров руководителей с компанией. О результатах проверок они сообщают управляющим и акционерам, а в случае обнаружения нарушений законодательства - прокурору. Во Франции ревизоры представляют также информацию Комиссии по биржевым операциям. Все это свидетельствует о тесной связи ревизоров с государственным аппаратом. В большинстве случаев через ревизоров государство усиливает свой контроль за деятельностью акционерных обществ.

Современное гражданское право стран Запада, по существу, отказалось от принципа специальной правоспособности юридических лиц. Тенденция к расширению объема их правоспособности наблюдалась уже с конца XIX века. Однако эта тенденция в силу особенностей исторического развития отдельных стран не получила в законодательстве одинакового закрепления. Только в Швейцарском гражданском уложении 1907 г. прямо установлено, что юридическое лицо обладает неограниченной правоспособностью (ст. 53). В праве других западных стран правоспособность юридических лиц формально не столь широка. Но независимо от позиции законодателя акционерные общества во всех развитых странах пользуются на практике неограниченной правоспособностью. Законодательство и судебная практика вынуждены учитывать реальное положение вещей. Так, в результате принятия Советом Сообщества в 1969 г. специальной директивы во внутреннее законодательство стран - членов ЕЭС были внесены существенные изменения в регламентацию вопроса правоспособности акционерных обществ и товариществ с ограниченной ответственностью. В ней предусмотрено, что сделки, совершенные органами управления этих торговых товариществ, связывают указанные товарищества, даже если они и выходят за рамки уставной деятельности. Исключение делается для случаев, когда контрагент знал или должен был знать о неуставном характере сделки.

Недобросовестность контрагента доказать чрезвычайно трудно, поскольку сами по себе регистрация компании и публикация устава не являются доказательством того, что контрагент знал или должен был знать о цели деятельности компании, с которой он вступает в договорные отношения. Указанная норма обесценивает принцип специальной правоспособности торгового товарищества. Фактически совершение внеуставной сделки сейчас влечет за собой лишь возможность поставить вопрос о привлечении к имущественной ответственности руководителя общества, совершившего такую сделку, но не влияет на действительность самой этой сделки. К сходному результату пришло право в Англии и США вследствие кризиса доктрины [348]. Компании располагают множеством способов легализации изменения, расширения предмета своей деятельности. Нередко цели компании сформулированы в уставном документе столь неопределенно, абстрактно, что под них можно подвести практически любую деятельность. Иногда уставы после перечня тех операций, которыми планирует заниматься общество, содержат оговорку: <Компания осуществляет и всякие прочие операции, которые могут разумно способствовать достижению названных выше целей>. Наконец, крупные корпорации всегда могут учредить дочернюю фирму в интересующей их сфере хозяйства или присоединить к себе уже существующее в данной области товарищество[348].

Обобществление производства и капитала, происходящее непрерывно в недрах экономики, вызывает ее глубокие структурные преобразования. Государство контролирует и воздействует на эти процессы путем установления правил ведения конкурентной борьбы, контроля за монопольными соглашениями и их практикой, регламентации различных форм реорганизации торговых товариществ, поддержания предприятий, испытывающих временные финансовые трудности, но имеющих важное общехозяйственное значение, регулирования отношений внутри группы компаний и т.д.

Для современной западной экономики характерными являются разнообразные формы зависимости между участниками хозяйственного оборота. Классическое право попросту игнорировало отношения экономической зависимости между самостоятельными в правовом отношении участниками хозяйственной жизни, исходя из <атомистской концепции> экономики[349]. Судебная практика стран Запада вплоть до первой мировой войны считала, что существование юридического лица само по себе является достаточным основанием, чтобы полностью считать его независимым от других субъектов, не принимать во внимание имеющиеся между ними отношения экономической субординации.

<Эта юридическая независимость, - признают сами правоведы, - плохо согласуется с реальностью>[350]. Такое <вопиющее расхождение между юридическими формами и их экономической сущностью>[351] стало иногда оборачиваться и против интересов других собственников, а также и самого государства. Именно эти-то причины вынудили все чаще учитывать в судебной практике и законодательстве фактическую зависимость одного юридического лица от другого.

В законодательстве постепенно получила отражение идея регулирования отношений, которые возникают в связи с созданием и деятельностью различного рода объединений юридически самостоятельных субъектов (обычно юридических лиц), связанных отношениями экономической зависимости. Такие объединения в современном западном законодательстве и в юридической доктрине называются по-разному: <связанные предприятия>, <системы компаний>, <организации организаций>, <товарищества товариществ>, <товарищества второй ступени>, а также <группы компаний> или просто <группы>. Последний термин, который все шире используется в научном обороте, мы и будем употреблять в дальнейшем.

Сущность группы заключается в том, что это экономическое единство или организация, состоящая из самостоятельных субъектов права.

Распространение групп в хозяйственной жизни западных стран породило многочисленные проблемы, в том числе проблему защиты интересов акционеров меньшинства в зависимых обществах; проблему охраны прав кредиторов товариществ, входящих в группу; проблему защиты интересов государства, на территории которого действует группа; проблему разработки адекватных гарантий работникам, занятым на предприятиях группы.

До сих пор в большинстве государств Запада отсутствует законодательство о группах либо оно находится на этапе становления. Только в ФРГ и в Бразилии к настоящему времени существует обобщающее правовое регулирование отношений внутри группы (книга III западногерманского Закона об акционерных обществах 1965 г. и главы XX-XXII бразильского Закона об акционерных обществах 1976 г.). В других странах разработаны проекты соответствующих нормативных актов. Западное правоведение стало проявлять растущий интерес к проблемам взаимоотношений экономически зависимых предприятий.

При этом в юридической литературе четко обозначились два подхода к определению группы. В соответствии с первым группой следует считать юридически самостоятельные организации (единицы), связанные отношениями экономической зависимости, а также проводящие единую хозяйственную политику[351]. Сторонники второй точки зрения считают, что группой являются только такие организации, в которых один из участников обладает контролем над другими. Иначе говоря, между ними должны существовать отношения власти и подчинения, или субординации[352].

Западногерманский закон придерживается широкой трактовки понятия группы. В _ 15 этого закона перечислены различные виды групп (связанных предприятий - по принятой в нем терминологии): <Связанные предприятия - это самостоятельные в правовом отношении предприятия, являющиеся друг по отношению к другу предприятиями, которые находятся в управлении обладателей большинства долей участия, и предприятиями, участвующими с большинством голосов, а также зависимыми и господствующими предприятиями, входящими в концерн, взаимно участвующими предприятиями или сторонами в предпринимательском договоре>. В законе содержится расшифровка каждой из названных разновидностей связанных предприятий. К ним относятся как объединения, строящиеся на началах субординации, так и объединения, базирующиеся на началах координации. В экономической литературе они обычно именуются объединениями соответственно вертикального и горизонтального типа.

Бразильский закон также регулирует обе эти разновидности групп.

В других странах законодатель не дает общих определений группы, а предписания, регулирующие отношения с участием зависимых и господствующих обществ, адресуются материнским, дочерним, контролирующим или контролируемым компаниям. Необходимо отметить, что подавляющее большинство этих норм относится к группам, образованным на началах субординации.

Ключевым понятием для характеристики рассматриваемых здесь объединений юридических лиц вертикального типа является понятие контроля. Сам термин <контроль> трактуется в западной юридической литературе неоднозначно. Во французском правоведении он первоначально отождествлялся с проверкой, надзором. В странах общего права контроль понимался всегда как господство. В настоящее время во всех западных странах этот термин истолковывается во втором из указанных значений. Контроль следует отличать от влияния, ибо не всякое влияние можно расценивать как контроль[353].

Контроль - это <определяющее влияние на руководство компанией>[354]. Именно такой позиции придерживается судебная практика и законодательство западных государств. В конечном счете контроль сводится к возможности для материнского общества навязывать зависимой компании принятие определенных решений, а также назначать и смещать руководящие органы последней. Из такого представления о контроле исходит законодатель, когда определяет, какую компанию следует считать материнской, какую дочерней или зависимой. Например, согласно _ 1 ст. 243 бразильского закона <компания признается обладающей контролем над другим обществом, если она постоянно располагает решающим голосом в принятии обществом решений и имеет возможность избирать большинство управляющих>.

Экономической предпосылкой существования контроля за деятельностью юридически автономных образований является система участий. Это отмечают с бóльшими или меньшими оговорками и западные юристы. Так, Ф. Перру делает категоричный вывод: <Преимущественное основание и способ осуществления экономической власти есть обладание капиталом>. Конечно, это не исключает и других форм экономической зависимости компаний, но они все же носят вспомогательный, дополнительный характер. И в полном соответствии с этим подходом западное законодательство, давая определения контролирующего, материнского, господствующего либо зависимого, дочернего общества, всегда использует критерии обладания капиталом, уточняя его с количественной и с качественной сторон. Например, в соответствии со ст. 736 Закона о компаниях Англии 1985 г. компания считается дочерней по отношению к другой, если последняя является ее членом и контролирует образование ее совета директоров или же владеет более чем половиной номинальной стоимости ее паевого капитала. Закон также уточняет, что следует понимать под контролем за образованием совета директоров.

В настоящее время законодательство большинства стран Запада принимает во внимание существование группы товариществ главным образом для того, чтобы возложить на материнскую компанию обязанность информировать акционеров, публику, а также работников о состоянии дел в группе. Согласно седьмой директиве Совета ЕЭС, которая уже учтена в законодательстве некоторых стран Общего рынка, торговое товарищество, находящееся во главе группы, должно, помимо своих собственных счетов, составить и опубликовать консолидированные счета. Последние представляют финансовое положение и результаты деятельности группы таким образом, как если бы входящие в нее организации составляли одно товарищество. В консолидированных счетах отражаются операции лишь с третьими лицами.

Судебная и административная практика западных стран в спорах о национальности юридического лица, в делах о несостоятельности, при рассмотрении трудовых конфликтов, в антитрестовских и в некоторых иных спорах стала постепенно учитывать фактическую зависимость одной компании от другой. В частности, в двух своих первых решениях, относящихся к группам товариществ, Комиссия ЕЭС сочла, что соглашения, заключенные между материнским обществом и дочерними компаниями, не подпадают, с учетом тесной зависимости, существующей между объединяющимися обществами, под действие антитрестовской ст. 85 Римского договора[355].

Отношения экономической зависимости, контроля все шире принимаются во внимание и западными законодателями, особенно в вопросах налогообложения, определения условий допуска и функционирования на национальной территории иностранных лиц, несостоятельности в трудовых отношениях.

Например, в соответствии с французским законом от 12 июля 1965 г. из облагаемых налогом прибылей материнского общества исключаются дивиденды, полученные от дочерних компаний. А в ряде случаев налоговое законодательство Франции игнорирует существование юридического лица. Так, если общество владеет не менее 95% капитала другого, то с согласия министра экономики и финансов оно вправе включить результаты деятельности дочернего товарищества в свои налоговые документы, как если бы это дочернее товарищество было простым структурным подразделением материнского.

Что же касается защиты интересов акционеров - меньшинства в рамках группы, то здесь разработанный правовой механизм предлагает лишь законодательство ФРГ (и в меньшей степени - право Бразилии). Этот механизм не является единым для всех связанных предприятий. Западногерманский закон выделяет связанные предприятия, заключившие между собой предпринимательский договор, и все прочие виды связанных предприятий.

Только в том случае, если между предприятиями имеется договор подчинения, господствующее предприятие вправе давать правлению зависимого предприятия обязательные указания. Эти указания подлежат исполнению, даже когда они невыгодны для зависимого акционерного общества, но служат интересам господствующего предприятия или предприятия, с которым это последнее входит в концерн. При отсутствии договора подчинения господствующее предприятие не должно использовать свое влияние для склонения зависимого акционерного общества к совершению невыгодных для него операций. В противном случае господствующее предприятие должно компенсировать причиненные убытки.

Анализ развития законодательства и судебной практики западных стран показывает, что экономические отношения зависимости между юридическими лицами принимаются правом во внимание там и тогда, где и когда в основном того требуют или общие интересы государства (например, в вопросе о национальности юридического лица), или же интересы собственников (налогообложение).

Процессы централизации и концентрации капитала и производства приводят не только к образованию групп. Другой стороной или полюсом указанных явлений выступает разорение тысяч предприятий, в основном мелких и средних. Неспособность лица погасить свои долговые обязательства, если она подтверждается судом, именуется в западном праве несостоятельностью. Юридическое лицо не прекращается с вынесением судебного решения об объявлении его несостоятельным. Оно продолжает существовать, но с ограниченной правоспособностью, т.е. оно может иметь лишь те права, которые необходимы для соразмерного распределения его имущества между кредиторами (для целей конкурсного процесса). В ряде стран Запада не могут быть объявлены несостоятельными юридические лица публичного права, государственные предприятия (ФРГ, Англия). В США, напротив, несостоятельными могут быть признаны и муниципальные корпорации.

В отношении юридических лиц, которые являются объединениями капиталов, в западном праве действует положение, согласно которому несостоятельность юридического лица не влечет за собой несостоятельности его членов. Вместе с тем если юридическое лицо впало в несостоятельность в результате виновных действий руководителей или же само юридическое лицо использовалось не более как прикрытие для деятельности другого физического или юридического лица, то законодательство, судебные органы ряда западных стран отступают от начал раздельной ответственности юридического лица и его членов и предусматривают возложение неблагоприятных последствий на участников, которые фактически действовали под прикрытием юридического лица. Например, согласно французскому Закону о судебном восстановлении и судебной ликвидации предприятий от 25 января 1985 г. суд вправе возложить долги несостоятельного юридического лица на руководителей, виновных в несостоятельности, он может объявить их лично несостоятельными, ограничить в гражданских и политических правах. Американские суды в сходной ситуации также распространяют на руководителей юридического лица все неблагоприятные последствия объявления этого лица несостоятельным. При этом суды руководствуются доктриной обманного использования корпоративной формы[356].

Нормы об ответственности руководителей юридического лица направлены не столько даже на то, чтобы компенсировать ущерб, причиненный кредиторам юридического лица, сколько на то, чтобы наказать истинных виновников финансового краха. Превентивная функция норм законодательства об ответственности руководителей юридического лица при его неплатежеспособности просматривается отчетливо. Один из основополагающих признаков юридического лица - самостоятельная ответственность по своим обязательствам - значительно ослаблен именно в той области, в которой на практике со всей остротой и встает вопрос об имущественной ответственности.

С другой стороны, западные государства в последние годы стали разрабатывать и применять разнообразные меры, направленные на поддержание важных для экономики страны предприятий, которые переживают финансовые трудности. Например, во Франции согласно Закону о предотвращении и полюбовном урегулировании трудностей предприятий от 1 марта 1984 г. торговые товарищества, а также предприятия, действующие в иной правовой форме, если они попали в тяжелое финансовое положение и не располагают собственными средствами, необходимыми для их преодоления, вправе обратиться к председателю торгового суда с просьбой назначить им специального советника. Последний призван содействовать заключению соглашения между владельцем предприятия и его основными кредиторами об отсрочке платежей или о сложении долгов. Если такое соглашение будет подписано, то в течение срока его действия к должнику нельзя предъявлять исковых требований и налагать арест на его имущество с целью получения оплаты соответствующих долгов. В этот период запрещается также устанавливать какие-либо обеспечения, гарантирующие их оплату. Необходимо подчеркнуть, что такая процедура применяется, когда должник не прекращает своих платежей. Поэтому ее следует отличать от мировых соглашений, известных праву других западных стран, где они выступают как способ урегулирования отношений между несостоятельным должником и его кредиторами. В той же Франции согласно новому законодательству о несостоятельности (1985 г.) суд вообще не может открыть конкурсный процесс сразу же после удостоверения неплатежеспособности должника. Он вначале обязан в ходе процедуры судебного восстановления постараться сохранить предприятие, рассмотреть и утвердить план преодоления его финансовых затруднений или даже обязать владельца предприятия продать его. И только если ни одно из этих решений не представляется возможным, приступают к судебной ликвидации предприятия.

В Италии в 1979 г. был принят закон, имеющий аналогичную социально-экономическую направленность. Он закрепил особую процедуру оказания помощи предприятиям, попавшим в тяжелое финансовое положение, при условии, что сумма их долгов достигает 20 млрд лир и они получили от государства субсидии на сумму не менее 1 млрд лир или если они не выдавали заработную плату свыше трех месяцев. Министр торговли и промышленности назначает специального куратора с задачей содействовать оздоровлению предприятия, в том числе с помощью ассигнований из бюджета и предоставления государственных гарантий. Примечательно, что применение этой процедуры к одной компании, входящей в концерн, автоматически влечет за собой распространение соответствующих мероприятий и льгот на все другие компании того же концерна. Швейцарское законодательство также предусматривает возможность применения особых процедур оказания поддержки и помощи предприятиям, <имеющим важное значение для национальной экономики>. В Бельгии королевский указ от 10 ноября 1967 г. ввел специальную процедуру помощи попавшим в затруднительное положение банковским учреждениям.

Не остаются без покровительства со стороны государства крупные предприятия и в тех странах, где законодатель по каким-то причинам не пошел на открытое провозглашение особого режима для них. В этом случае государственная помощь реализуется через механизм судейского усмотрения или, при необходимости, путем прямого вмешательства правительства или иных органов исполнительной власти. Например, ни в Англии, ни в ФРГ, ни в США закон не предусматривает каких-либо льгот для крупных предприятий, находящихся на грани финансового краха. Однако в той же Федеративной Республике Германии в свое время за счет налогоплательщиков финансировалось <оздоровление> концерна <Крупп>, а в Англии правительство выделило в начале 70-х годов крупные субсидии готовым прекратить свое существование компаниям <Роллс-Ройс> и <Харланд и Вольф>. В Соединенных Штатах один из трех автомобилестроительных гигантов - концерн <Крайслер> - попал в тяжелое финансовое положение и, если бы не государственный заем в 1,5 млрд долл. на чрезвычайно льготных условиях, должен был бы объявить о своей несостоятельности.

Юридическое лицо является прежде всего организационно-право-вой формой ведения совместной хозяйственной деятельности несколькими лицами. Однако последняя может осуществляться с использованием и других правовых институтов: неправосубъектных торговых товариществ, разнообразных предпринимательских договоров (лицензионных, подряда и т.д.). Во Франции, ФРГ, Италии законодательство регламентирует деятельность негласных товариществ, которые не признаются субъектами права. Между правосубъектными и неправосубъектными предпринимательскими организациями далеко не всегда можно провести четкую границу. Отдельные виды торговых товариществ обладают лишь некоторыми (далеко не всеми) признаками юридического лица. Так, например, участники полных товариществ (в странах континентального права) или партнерств (в Англии и США) несут неограниченную и солидарную ответственность по обязательствам этих организаций. В ряде стран Запада (Франция, Испания, Италия) полные товарищества по закону считаются юридическими лицами. В ФРГ законодательство не признает их самостоятельными субъектами права. В Англии и США партнерства также не считаются юридическими лицами. Тем не менее названные коммерческие организации пользуются отдельными правомочиями юридического лица. В ФРГ полные товарищества вправе действовать в обороте от своего имени, искать и отвечать в суде и арбитраже. В Англии и США суды, рассматривая споры с участием партнерств, могут признавать их в конкретных отношениях субъектами права. Законодательство ряда государств допускает существование юридических лиц, не имеющих собственного обособленного имущества. Организации, которые обладают лишь некоторыми свойствами юридического лица, называются в литературе <относительными> или <усеченными> юридическими лицами.

В последние годы в западной экономической и правовой литературе наряду с традиционной классификацией предпринимательских организаций все шире используется конструкция совместного предприятия или совместного предпринимательства (joint venture). Термин <совместное предприятие> употребляется в весьма различных значениях. В самом общем виде он служит для обозначения любых организационно-правовых форм ведения хозяйственной деятельности несколькими лицами, независимо от того, осуществляется она правосубъектной или неправосубъектной организацией или базируется на каком-либо договоре. В последнем случае обычно говорят о договорном совместном предприятии. Следует учесть, что в работах, посвященных международным экономическим отношениям, в соответствующих правовых актах совместными именуются предприятия, в капитале или деятельности которых принимает участие иностранное лицо (как правило, компания).

В американской юридической литературе термин <совместное предприятие> используется в более узком смысле, для обозначения определенной категории предпринимательских организаций. Некоторые американские юристы рассматривают совместное предприятие как разновидность партнерства, в котором совместная деятельность участников ограничивается реализацией какого-либо одного проекта или осуществлением определенных операций[357]. Федеральное налоговое законодательство приравнивает совместные предприятия к партнерствам. Другие исследователи считают совместное предприятие оригинальной формой коммерческих организаций. По их мнению, между партнерством и совместным предприятием имеются существенные различия. В частности, в совместных предприятиях не возникает длящихся отношений среди участников, права последних по ведению общих дел ограничены в большей степени по сравнению с аналогичными правомочиями партнеров. Участники совместного предприятия могут заявлять в суде требования друг к другу из совместно заключенных контрактов, тогда как партнеры такой возможностью не обладают. Наконец, американские суды менее склонны признавать совместные предприятия юридическими лицами[358].

Примечания:

[335] См., напр.: Рубанов А.А. Основные тенденции эволюции правового регулирования внутрисемейных отношений в капиталистических странах. // Теоретические вопросы гражданского права. М., 1980; Хазова С.А. Законодательство о разводе в капиталистических странах // Советское государство и право.1979. № 12; Она же. Правовые отношения между супругами (тенденции в развитии буржуазного семейного права) // Советское государство и право. 1983. № 10.

[336] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 587.

[337] Ilgen H.M. -. Einmanngesellschaft als atypische Gesellschafts-form im deutschen und fran-zosichen Recht. Koln, 1969. P. 28.

[338] La societй en commandite entre son passé et son avenir. P., 1983. P. 336. Столь широкое распространение указанной формы коммандитного общества объясняется в первую очередь тем льготным налоговым режимом, который западногерманский законодатель предоставил товариществам - объединениям лиц, т.е. полным и коммандитным обществам (см.: Гражданское и торговое право капиталистических государств. Ч. I. М., 1983. С. 195).

[339] Во Франции торговые суды, рассматривая споры с участием филиала, презюмируют, что они созданы с целью обхода законодательства, ибо при создании филиала, помимо желания ограничить риск заранее определенной суммой, не последнюю роль играет стремление обойти налоговое законодательство, уклониться от применения ограничительных положений антитрестовского права и т.п. (Verdier I.-M. Filiales et participations // Repertoire de sociétés. T. 1. P., 1970. № 128).

[340] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 95.

[341] Год принятия Французского торгового кодекса, действующего до сих пор.

[342] Barr R. Economie politique. Т. 1. Р., 1969.

[343] По-разному в законодательстве западных стран решается вопрос о переходе от продавца предприятия к его покупателю требований и долгов, связанных с деятельностью предприятия. По праву ФРГ, Нидерландов, Швейцарии и Италии они, при наличии определенных условий, передаются новому владельцу предприятия. Согласно законодательству Франции и США продажа торгового фонда или комплексное отчуждение не влекут за собой перехода этих прав и долгов к покупателю.

[344] См.: Тибурсио Р.Б. Правовое регулирование акционерных обществ в Панаме: Автореф. канд. дис. М., 1977. С. 7.

[345] Флейшиц Е.А. Торгово-промышленное предприятие в праве западноевропейском и РСФСР. Л., 1924. С. 19.

[346] Sola de Canizares Ph. La constitution de la société par detion en droit comparé. Р., 1957. Р. 136-137.

[347] Djian I. Le controle de la direction des sociétés anonymes dans les pays du Marché Com-mun. Thése... Р., 1962. Р. 7.

[348] Американская корпорация <Текстрон> до середины 50-х годов занималась только выпуском текстильной продукции, но в последующие 10 лет она поглотила более 50 компаний и в результате приобрела контроль над 178 заводами, выпускающими более 70 видов продукции - от военных вертолетов до кормов для домашней птицы.

[349] Houin R., Goré F. La reforme des sociétés commerciales. Р., 1967. № 12.

[350] Mercadal M., Janin M. Sociétés commerciales. 16 ed. Р., 1985. Р. 904.

[351] Bezard P., Dabin L., Echard J.-F., Jadaud B., Sayag A. Les groupes des sociétés. Une poli-tique legislative. Р., 1975. Р. 14.

[352] Mercadal M., Janin M. Sociétés commerciales. 16 ed. Р., 1985. Р. 895.

[353] Dupuy Y. Essai de definition du groupe. Grenoble, 1977. Р. 77.

[354] Perroux F. Pouvoir et economie. Р., 1977. Р. 131.

[355] Christian et Nielsen. J.O.C.E. 5 juillet 1963. NL 165/12; Codak. // J.O.C.E. 7 juillet 1970. NL 147/24.

[356] Baker R.I., Cary W.L. Cases and materials on corporations. Brooklyn, 1959. Р. 374-402; Clark R.Ch. The duties of the corporate debtor to its creditors // Harward Law Review. 1977. № 3. Р. 505-563.

[357] Howard L. B. Business Law. Woodbure. N.Y., 1965. Р. 294-295.

[358] Heenen J. Partnership and other personal associations for profit // International Encyclopedia of Comparative Law. V. XIII. Ch. 1 Tübingen, 1972. Р. 190.

Date: 2015-09-24; view: 340; Нарушение авторских прав