Глава 2. Примерно в то же время, когда Джерри Брамс пробудился ото сна, в котором ему привиделась покрытая улитками Катя – то есть где‑то за полчаса до рассвета

Примерно в то же время, когда Джерри Брамс пробудился ото сна, в котором ему привиделась покрытая улитками Катя – то есть где‑то за полчаса до рассвета, – Тодд и его спутница проскользнули («тихо‑тихо», как без конца повторяла Тэмми) в маленький отель, где миссис Лоупер остановилась за несколько дней до этого. Хотя в последнее время женщине довелось увидеть много такого, о чем она раньше и понятия не имела, данное приключение было самым поразительным. Кто бы мог подумать, что она будет на цыпочках пробираться по коридору двухзвездочного отеля в компании одного из самых знаменитых актеров в мире и сердито шипеть, когда под его каблуком скрипнет половица?

– В комнате ужасный беспорядок, – предупредила она, открывая дверь. – Меня не назовешь слишком аккуратной…

– Мне на это наплевать, – процедил Тодд бесцветным от усталости голосом. – Все, что я хочу, – это помочиться и завалиться спать.

С этими словами он направился прямиком в ванную, где, не потрудившись даже закрыть дверь, расстегнул штаны и пустил мощную, как у лошади, струю. Сторонний наблюдатель мог бы решить, что эти двое женаты много лет и давно перестали обращать внимание на приличия. Приказав себе не смотреть в сторону Тодда, Тэмми все же не смогла удержаться. В конце концов, что в этом плохого? Член его был, пожалуй, вдвое больше, чем у Арни. Стряхнув последние капли и забрызгав унитаз (в точности как Арни), Тодд подошел к раковине и принялся умываться, вяло плеская водой себе в лицо.

– Мне все кажется… – крикнул он, не прерывая своего занятия… – Вы меня слышите?

– Слышу.

– Мне все кажется, я сплю и вот‑вот должен проснуться.

Тодд закрыл кран и появился в дверях ванной с полотенцем в руках. Осторожными, мягкими движениями он вытер свое подпорченное шрамами лицо.

– А потом я спрашиваю себя: если это сон, то когда же он начался? Когда я впервые встретил Катю? Или когда впервые попал в каньон Холодных Сердец? Или когда я проснулся после этой проклятой операции и все пошло наперекосяк?

Закончив вытираться, Тодд бросил полотенце на пол в ванной – еще одна привычка, роднившая его с Арни. Привычка, доводившая до бешенства Тэмми, которой приходилось ходить за мужем по пятам и поднимать все, что тот небрежно швырял, – полотенца в ванной, носки, грязное белье в спальне. А еще он никогда не убирал продукты в холодильник, оставляя их на съедение мухам. И почему только у мужчин столько скверных привычек? Неужели им трудно класть вещи на свое место?

Тодд продолжал рассуждать о том, когда же начался его сон. Наконец он решил – с того момента, как доктор Берроуз поместил его в свою клинику.

– Вы это серьезно? – спросила Тэмми.

– Абсолютно серьезно. Все это, – Тодд сделал широкий жест, указывая на комнату и Тэмми, – всего лишь видения. Так сказать, глюки.

– И я в том числе?

– Конечно.

– Тодд, не смешите меня, – возразила Тэмми, которой было вовсе не до смеха. – Вы не спите. И я тоже. Все происходит наяву. Мы действительно здесь, в этой комнате.

– Хорошо, я не возражаю, – кивнул Тодд, озираясь по сторонам. – Я согласен с тем, что сейчас мы бодрствуем. Но, Тэмми, если эта комната существует наяву, значит, весь этот бред, который мы видели в доме Кати, – тоже явь. А в это я никак не могу поверить. – Тодд принялся расхаживать по комнате взад‑вперед. – Вы видели, что происходило там, за дверью?

– Я не все успела рассмотреть. Но я видела человека, который убил Зеффера…

– И призраков. Живых мертвецов. Вы же видели призраков, не отпирайтесь.

– Я и не отпираюсь. Да, я их видела.

– И вы думаете, все это происходило наяву.

– А как же иначе?

– Я же вам сказал, это всего лишь сон. Глюки.

– Мне кажется, я способна отличить явь от галлюцинаций.

– А вы когда‑нибудь пробовали ЛСД? Настоящий, хороший ЛСД? Или волшебные грибочки?

– Нет.

– Значит, вы не знаете, что они способны вытворять. Поверьте, после этого зелья перед вами открывается совершенно иной мир. Тот, кто не испытал этого сам, все равно не поймет. Вы попадаете в другую реальность.

– Не понимаю, что это за другая реальность.

– Так выражается агент, который снабжает меня этими снадобьями. Его, кстати, зовут Джером Банни. Настоящий философ, скажу я вам. И дело тут не только в наркотиках. Он иначе воспринимает мир. Так вот, он говорит, люди просто пришли к соглашению о том, что считать реальным, а что – нет. Для простоты и удобства.

– И все же я не совсем понимаю…

– У меня от усталости язык заплетается. Конечно, будь здесь Джером, он объяснил бы лучше.

– Наверное. Но, знаете, я не думала, что вы принимаете наркотики. Совсем недавно я читала ваше интервью в «Пипл». Вы там говорите о своих друзьях‑наркоманах. О том, что их судьбы приводят вас в содрогание.

– Я что, и имена называл?

– Да. Например, Роберт Дауни‑младший. Вы сказали, что, если б не наркотики, он стал бы великим актером.

– Ну, я же не Роберт. Он‑то, бедняга, поджаривал свои мозги каждую ночь. А я свою норму знаю. Несколько таблеток… – Тодд осекся и бросил на Тэмми взгляд, полный досады. – А вообще‑то я не понимаю, почему должен оправдываться перед вами.

– Разве я сказала, что вы должны передо мной оправдываться?

– Пристали ко мне с этим дурацким интервью…

– Я просто повторила то, что вы сами сказали.

– Ладно, все это ерунда. Забудем беднягу Роберта. У него своя жизнь, у меня своя. Давайте лучше подумаем, когда это все началось.

– Вы имеете в виду…

– Дураку ясно, нам с вами снится один и тот же сон. Этот проклятый каньон Холодных Сердец не существует. Не может существовать. Он не что иное, как игра воображения. Скажите сами, разве то, что мы видели, может быть реальным?

– Не знаю, – пожала плечами Тэмми. – Но что бы вы ни говорили о снах или о том, что реальность – это лишь выдумка, я видела собственными глазами: каньон этот существует, и дом тоже. Он там, наверху, в горах. И эта женщина – тоже далеко не игра воображения. К сожалению. Она реальна, и сейчас она как раз замышляет свой следующий шаг.

– Вы заявляете об этом так уверенно.

Пока Тэмми говорила, Тодд сокрушенно разглядывал свое отражение в зеркале.

– Потому что у меня нет никаких сомнений на этот счет. Эта женщина никогда вас не отпустит, Тодд. Она найдет способ вас вернуть.

– Поглядите на меня, – попросил Тодд. – Как по‑вашему, меня можно узнать?

– По‑моему, вы выглядите прекрасно.

– Как бы не так. Страшнее атомной войны. А все эта свинья Берроуз, будь он трижды проклят. – Тодд медленно поднял руки и провел по лицу. – Нет, это все же сон, – вновь завел он прежнюю песню. – Наяву я никогда не бываю таким страшилищем.

– А я бываю, – заверила Тэмми, уставившись на собственное отражение, растерянное и усталое. – Я всегда примерно так и выгляжу. – Ущипнув себя, она удовлетворенно добавила: – Я не сплю. И я самая что ни на есть реальная.

– Да? – слабо откликнулся Тодд.

– Конечно. Я помню, кто я такая. Помню, откуда я, как я сюда попала. Я даже помню, где работает мой муж.

– Муж?

– Да, муж. А почему вы так удивились? Не думали, что у женщины моих габаритов может быть муж? Однако я замужем. Зовут моего благоверного Арни, и он работает в аэропорту Сакраменто. Вы ведь впервые о нем слышите, правда? Я имею в виду своего дражайшего супруга.

– Впервые.

– Значит, он не может вам сниться.

– Не может.

– Правильно. Потому что это моя жизнь. Мои проблемы.

– Какие проблемы?

– Мой муж – это сплошные проблемы. Во‑первых, он слишком много пьет, во‑вторых, не любит меня, и в‑третьих, у него роман с одной девицей из конторы «Федекс».

– Каков мерзавец. Но, полагаю, в постели он творит чудеса?

– Вытворял бы, если б я ему позволила.

– А вы не позволяете?

– В последний раз, когда он попробовал выкинуть очередной фокус, я сломала ему ребро. Он был пьян, как обычно. Но я не сочла это обстоятельство смягчающим.

– Зачем же вы с ним живете?

– Вы и правда хотите это знать?

– Правда.

– Судя по голосу, вы не кривите душой.

– И не думаю. Я сгораю от любопытства.

– Ладно, я скажу вам, но сначала вы должны мне кое‑что пообещать.

– Что?

– Сначала пообещайте.

– Черт с вами. Даю слово скаута, я выполню все, что вы захотите. Так почему вы не уходите от мужа?

– Потому что нет ничего хуже одиночества. Особенно для женщины. Года два назад, узнав об очередном романе Арни, я попробовала уйти, но через месяц вернулась. Потому что чуть с ума не сошла от одиночества. Заставила его попросить прощения. Сказать, что он никогда больше не будет мне изменять. Но прекрасно знала: все это ложь. Мужчины – это похотливые павианы, и ничего тут не поделаешь. Такими уж их Господь сотворил.

– А что касается женщин, то они…

– В большинстве своем суки, – с готовностью подхватила Тэмми. – И я не исключение. Но дело в том, что быть суками нас вынуждает эта сучья жизнь.

– И Катю тоже?

– Странно, что вы так давно о ней не вспоминали, – усмехнулась Тэмми. – Хорошо, я кое‑что о ней расскажу. Тогда вы поймете, что она – всем сукам сука. Помните человека, которого она швырнула в комнату? – Тодд молча кивнул. – Его звали Зеффер. И это он сделал из нее кинозвезду. Вы сами видели, как она его отблагодарила.

– Уверяю вас, она бывает совсем другой.

– Только не надо рассказывать о том, как она трогательно любит собак.

– Подождите… – перебил Пикетт, отмахиваясь рукой от ее циничного замечания. – Я пытаюсь вам объяснить, а вы меня не слушаете.

– И слушать не желаю про добрую, нежную Катю.

– Но почему?

– Потому что она сука. Сука с ледяным сердцем. Этот проклятый каньон назван в ее честь. Вы разве об это не догадывались? Ладно, как бы то ни было, никто из нас никогда туда не вернется. Или у вас другие намерения?

Тодд не ответил. Он уставился на висевшую над кроватью блеклую фотографию, на которой красовалась огромная надпись на холмах – «Голливуд».

– Интересно, никому не приходило в голову совершить самоубийство, бросившись с одной из этих букв? – задумчиво изрек он.

– Приходило. Именно так покончила с собой одна актриса‑неудачница. Ее звали Пэг Эндвистл. Тодд, вы слышали, о чем я спросила?

– О чем?

– Я спросила, каковы ваши намерения? Надеюсь, вы не жаждете вновь встретиться с Катей? Или, стоит мне отвернуться, вы попытаетесь проскользнуть в ее дом?

– А какая вам разница, хочу я с ней встретиться или нет? – ответил Тодд вопросом на вопрос Его уверенность в том, что он видит сон, судя по всему, в последние несколько минут значительно поколебалась. – Ведь мы с вами все равно никогда больше не увидимся.

«Бесспорно, он прав», – вздохнула про себя Тэмми. Сегодня ей единственный раз за всю жизнь выпал случай насладиться обществом Тодда Пикетта. Случай, который никогда больше не повторится. Тэмми прекрасно это понимала, и все же слова, произнесенные вслух, задели ее за живое.

– Я просто беспокоюсь о вас, Тодд. И желаю вам добра, – пробормотала она с запинкой.

– Если это так, подвиньтесь, – заявил он. – И дайте мне возможность завалиться в постель и хорошенько выспаться. Никаких других желаний у меня сейчас нет.

Тэмми молча поднялась с кровати.

– Вы что, не будете ложиться? – удивился он.

– Здесь только одна кровать.

– Вижу, не слепой. Кровать широкая, места обоим хватит. Ложитесь, не дурите. Завтра, на свежую голову, продолжим нашу интересную беседу.

Тодд сбросил ботинки и улегся, устроив жалкие тонкие подушки так, чтобы Тэмми было куда приклонить голову.

– Давайте укладывайтесь побыстрее, – скомандовал он. – Не бойтесь, я не кусаюсь.

– Знаете, вот это мне действительно кажется невероятным.

– Вы о чем – о Кате, о доме, о супруге дьявола или…

– Нет. О том, что мне предстоит спать с вами в одной постели.

– Приставать не буду. Слово скаута.

– В этом я не сомневаюсь…

– Но выспаться нам обоим необходимо.

– Хорошо. Я сейчас лягу. Но все равно это невероятно. Знаете ведь вы были человеком, которого я боготворила. Моим кумиром. Моим идолом.

– Вы сделали особое ударение на слове «были», – обиженно заметил Тодд, открывая один глаз.

– Не надо придираться к словам.

– Я не придираюсь. Но я понятливый, – усмехнулся Тодд. – Со мной случилось нечто подобное, когда я встретил Пола Ньюмена так сказать, во плоти. Я всегда считал его крутейшим из крутых. Эти голубые глаза, холодные, как лед, и легкость, с которой он… – Тодд говорил все тише, явно засыпая. – И я думал… когда стану знаменитым…

Голос его прервался.

– Тодд? – окликнула Тэмми.

Пикетт чуть приоткрыл глаза и взглянул на нее сквозь ресницы.

– О чем это я?

– Ни о чем, – пробормотала Тэмми, присаживаясь на краешек постели. – Спите.

– Нет, я только что нес какую‑то чушь. О чем? – настаивал он.

– Вы рассказывали о том, что хотели походить на Пола Ньюмена.

– Да‑да, Я часами кривлялся перед зеркалом, стараясь его скопировать. Понимаете, он делал все без всякого напряжения. Трудно было поверить, что он играет. Это выглядело так… естественно.

Пока он говорил, Тэмми сняла туфли (ноги у нее ныли от усталости, к тому же оказалось, что они грязные, но у Тэмми не было сил отправиться в душ) и осторожно улеглась рядом с Тоддом. Он, похоже, не обратил на это ни малейшего внимания и продолжал свой рассказ. Однако с каждой секундой язык его заплетался все сильнее, и слова становились все более бессвязными.

– А потом я встретил его… и он был… такой маленький… такой обыкновенный…

Дойдя наконец до развязки, Пикетт тихонько захрапел.

Тэмми, приподнявшись на локте, не сводила с него глаз. Несколько дней назад она и мечтать не смела, что окажется в одной постели с Тоддом Пикеттом. При одной мысли об этом сердце ее наверняка выскочило бы из груди. И все же она здесь, лежит с ним бок о бок – и ничего, ровным счетом ничего не ощущает, лишь легкое раздражение по поводу того, что он развалился слишком вольготно, предоставив ей тесниться на краешке кровати. Впрочем, выбора у нее не оставалось. Если ей не нравится делить ложе с Мистером Покорителем Сердец, она может устроиться на полу.

Тэмми опустила тяжелые веки.

Она так устала, что через мгновение уже спала. И не видела никаких снов.

Date: 2015-09-24; view: 223; Нарушение авторских прав