Глава 36. Держа в руках полную миску попкорна, Джулия направилась в гостиную

Держа в руках полную миску попкорна, Джулия направилась в гостиную. Целый день они провели в бесконечных разговорах обо всем на свете, кроме одной‑единственной вещи, которая чрезвычайно интересовала Джулию, – как он собирается найти настоящего убийцу и снять с себя обвинение. Когда она в первый раз попробовала затронуть эту тему, Зак повторил то, что уже говорил вчера. А именно: что он не намерен омрачать их настоящее размышлениями и рассуждениями о будущем. Когда же она пояснила, что хотела бы помочь ему, насколько это будет в ее силах, Зак лишь посмеялся над ней, сравнив с Нэнси Дру, не находящей применения собственной энергии. Джулия решила не портить день и не настаивать на дальнейшем обсуждении этого вопроса, согласившись с предложением Зака посмотреть видео, тем более что в доме оказалась богатая видеотека. Зак настоял на том, чтобы она сама выбрала фильм, поставив ее тем самым в весьма неловкое положение, потому что в этой видеотеке было несколько фильмов и с его участием. Чувствуя, что не сможет спокойно наблюдать за тем, как он на экране занимается любовью с другой женщиной (а его фильмы изобиловали эротическими сценами), Джулия выбрала какую‑то нейтральную картину, которую, она была уверена, он не видел и которая ему почти наверняка должна была понравиться.

Зак сперва казался вполне довольным ее выбором, но вскоре Джулия обнаружила, что просто смотреть кино и смотреть его в компании Захария Бенедикта – бывшей кинозвезды и знаменитого режиссера – две совершенно разные вещи. Он разрушал манящую тайну кино, придирчиво оценивая и анализируя каждый кадр. Вскоре его комментарии стали настолько невыносимыми и обидными, что Джулия сбежала на кухню, пообещав приготовить попкорна.

Поставив миску на стол, она взглянула на гигантский экран телевизора и облегченно вздохнула – судя по всему, действие двигалось к развязке. В данный момент как раз разворачивалась самая захватывающая сцена. Правда, Зак, кажется, не считал ее таковой, потому что спокойно отвернулся от экрана и, широко ухмыльнувшись, сказал:

– Я люблю попкорн. Ты посолила его?

– Угу, – ответила Джулия.

– А масла добавила?

От его мальчишеской улыбки Джулия моментально забыла его глупые придирки всего несколько минут назад.

– Он просто плавает в масле. Сейчас схожу за полотенцами и какой‑нибудь выпивкой.

Зак с улыбкой проводил ее глазами и в который раз поразился тому врожденному шарму, с которым она носила все, что на ней было надето. По его настоянию на сегодняшний вечер она выбрала из бездонного шкафа простую белую шелковую блузку с широкими рукавами и черные крепдешиновые брюки с плиссированным кушаком. Поначалу, увидев, на чем она остановила свой выбор, Зак был разочарован. Ему бы хотелось, чтобы она подобрала что‑то более изысканное и экстравагантное. Но когда Джулия появилась перед ним в этом костюме, с узеньким золотистым поясом вокруг тонкой талии и золотым браслетом на запястье, он в корне изменил свое первоначальное мнение. Эта непостижимая женщина умела подбирать именно те вещи, которые идеально подходили к ее облику, к роскошной гриве непокорных каштановых волос, и носила их с небрежным шиком, присущим ей одной Он невольно подумал о том, какое именно вечернее платье лучше всего соответствовало бы ее врожденному аристократизму, но действительность безжалостно вторгалась в его фантазии. Он сообразил, что никогда не сможет появиться с ней на приеме или вечере. Те дни, когда он был постоянным и желанным гостем на премьерах, благотворительных балах, бродвейских шоу и церемониях вручения «Оскаров», остались далеко поведи, и Зак не представлял, как он мог настолько забыться, чтобы совершенно упустить из виду такой элементарный факт. Он никогда не сможет повести Джулию ни в одно приличное место. Честно говоря, он вообще никуда никогда не сможет ее повести.

Почему‑то мысль об этом оказалась настолько угнетающей, что Заку пришлось приложить максимум усилий, чтобы окончательно не расклеиться, испортив такой замечательный день, проведенный рядом с Джулией. Собравшись, он постарался сосредоточиться только на том, что происходило здесь и сейчас, тем более что Джулия наконец закончила возиться на кухне и села рядом с ним на диван.

– Может быть, хочешь посмотреть еще какой‑нибудь фильм?

Честно говоря, Джулии больше всего на свете не хотелось в очередной раз выслушивать беспощадную критику фильма, который она выбрала, но так как Зак, судя по всему, был совсем не прочь устроить еще один «просмотр», она решила согласиться, но во что бы то ни стало предоставить выбор ему. Поэтому, закатив глаза в притворном ужасе, она сказала:

– Умоляю, только не это. Проси меня о чем угодно – я согласна даже гладить твои носки и крахмалить носовые платки, но только не проси меня самостоятельно выбирать фильм.

– Но почему? – невинно поинтересовался Зак Он действительно казался искренне озадаченным.

– Почему?! – в комическом ужасе воскликнула Джулия, с трудом сдерживая смех. – Потому что ты самый худший из всех возможных критиков! Ты разбил мой фильм в пух и прах.

– Ничего подобного. Я просто отметил некоторые недостатки – Ну конечно! А когда ты начал хохотать во время сцены смерти так, что я не смогла услыхать ни единого слова? Или этого тоже не было?

– Я смеялся, потому что она была действительно смешной, – довольно резко отпарировал Зак. – Сценарий и актеры настолько ужасны, что это не могло не показаться забавным. А знаешь что, – добавил он, вновь возвращаясь к веселому и непринужденному тону, – давай пойдем на компромисс. Выберем следующий фильм вместе. – С этими словами он протянул ей руку, приглашая за собой.

Джулия неохотно поднялась и проследовала за ним к видеотеке, в которой были собраны сотни фильмов – от классических до самых современных.

– Итак, что бы ты предпочла? – спросил Зак. Джулия быстро просмотрела каталог, каждый раз спотыкаясь о название очередного фильма с участием Зака. Она понимала, что должна выбрать один из них, хотя бы из элементарной вежливости, но ничего не могла с собой поделать. Рассматривать на почти полутораметровом экране каждую любовную сцену с его участием было выше ее сил.

– Я… я не знаю, – пролепетала она после довольно продолжительной паузы. – Давай лучше ты выберешь несколько кассет, а я потом буду выбирать из них.

– Хорошо. Но скажи мне хотя бы, кто из актеров тебе больше нравится.

– Из старой плеяды я очень люблю Пола Ньюмена, Роберта Редфорда и Стива Мак‑Кина.

Зак делал вид, что сосредоточенно рассматривает ровные ряды кассет. Он не понимал, почему обычный такт Джулии на сей раз изменил ей, и она даже не подумала о том, чтобы упомянуть его имя Это его сильно задело Хотя вряд ли он подпадает под определение «старая плеяда». Проигнорировав все фильмы с участием вышеупомянутых трех актеров, Зак решил продолжить расспросы.

– Боюсь, что здесь только фильмы последних десяти лет, – бессовестно солгал он, – так что тебе придется ограничиться современными актерами. Итак, кто? – Он с нетерпением ждал, когда Джулия назовет его имя.

– Ммм… Кевин Костнер, Майкл Дуглас, Том Круз, Ричард Гир, Гаррисон Форд, Патрик Свейзи, Мел Гибсон, – Джулия судорожно перебирала в уме все имена, которые встречались ей в журналах и на экране за последнее время, – и… Сильвестр Сталлоне!

– Свейзи, Гибсон, Сталлоне, Мак‑Кин… – презрительно повторил Зак, задетый до такой степени, что утратил всякий здравый смысл. – С каких это пор тебе так нравятся низкорослые мужчины?

– Низкорослые? – искренне удивилась Джулия – Разве?

– Да они все просто карлики, – ответил Зак, несколько погрешив против правды.

– Разве Стив Мак‑Кин маленького роста? – продолжала настаивать Джулия, пораженная этим неожиданным открытием. – Никогда бы не подумала. Мне он всегда казался таким… таким мужественным.

– Он действительно был мужественным, – довольно резко оборвал ее Зак, делая вид, что полностью поглощен содержимым полок, – к сожалению, он также совершенно не умел играть.

Все еще озабоченная тем, что Зак ничем не выказывает решимости найти убийцу своей жены и вернуться к нормальной жизни, Джулия вдруг подумала, что воспоминания о том, Прежнем мире, которого он теперь лишен, могут оказать на него стимулирующее воздействие. Она немного склонила голову набок и с улыбкой спросила:

– Ты ведь знаком с Робертом Редфордом, правда?

– Да.

– Каким он был?

– Низкорослым.

– Не правда!

– Я же не сказал, что он был карликом. Просто он действительно не отличался высоким ростом.

Несмотря на то, что Зак явно не имел никакого желания обсуждать свою прежнюю жизнь и все, что с ней связано, Джулия продолжала гнуть свою линию:

– Уверена, что многие знаменитые актеры были твоими близкими друзьями… например, такие, как Пол Ньюмен, Кевин Костнер, Гаррисон Форд, Майкл Дуглас. Я права?

Зак упорно молчал.

– Зак, я права?

– Права в чем?

– Они действительно были твоими близкими друзьями?

– Мы не занимались любовью, если это тебя интересует. Джулия поперхнулась от смеха.

– Зак, прекрати! Ты же прекрасно понимаешь, что меня интересует совсем не это.

Выбрав несколько кассет с Костнером, Свейзи, Фордом и Дугласом, Зак протянул их Джулии.

– Выбирай.

– Та, которая сверху – «Грязные танцы», – с улыбкой сказала Джулия, хотя ей совершенно не хотелось тратить драгоценное время, которое у них оставалось, на просмотр фильмов.

– Не могу поверить, что тебе захотелось еще раз посмотреть эту ерунду, – презрительно пробурчал Зак, вставляя кассету с Патриком Свейзи в видеомагнитофон.

– Но ты же сам выбирал.

– Потому что ты сказала, что хочешь посмотреть фильм со Свейзи, – отпарировал Зак, безуспешно пытаясь изображать свое полное безразличие к данному вопросу.

В течение двенадцати лет у него вызывали раздражение и отвращение бесчисленные поклонницы, которые вечно роились вокруг, всячески выражая свое восхищение и утверждая, что он их самый любимый актер. Они охотились за ним на Приемах, подсаживались в ресторанах, перехватывали на уликах, преследовали на машинах и ненавязчиво опускали в его карман ключи от гостиничного номера. И вот теперь, когда он Впервые в жизни действительно хотел, чтобы женщина сказала хотя бы несколько добрых слов о его работе, она предпочитает ему чуть ли не всех актеров, существующих на свете. Продолжая хранить угрюмое молчание, он наблюдал за тем, как по экрану бегут титры.

– Хочешь немного попкорна?

– Нет, спасибо.

Исподтишка наблюдая за его лицом, Джулия пыталась Понять, что с ним происходит. Может быть, он тоскует по? прошлому? В таком случае, это совсем неплохо. С одной стороны, ей очень не хотелось причинять ему какое бы то ни было огорчение, но с другой – начинало все сильнее настораживать то, что он ни словом не обмолвился о том, что собирается найти настоящего убийцу. Он ведь мог хотя бы «упомянуть об этом, если уж не хочет делиться с ней более Подробными планами. В данный же момент он сидел, скрестив руки на груди в ожидании начала фильма, и выглядел при атом как человек, который уверен, что непременно увидит что‑нибудь неприятное.

– Нам совсем не обязательно смотреть этот фильм, – сказала Джулия.

– Ну что ты! Разве я могу упустить такую возможность? Несколько минут спустя он презрительно фыркнул. Рука Джулии застыла на полпути к миске с попкорном.

– Что‑нибудь не так?

– Свет!

– А что со светом?

– Ты только посмотри на эту тень на его лице. Джулия внимательно вглядывалась в экран.

– Но мне кажется, что это совершенно естественно. Ведь там ночь.

Зак метнул на нее убийственный взгляд, демонстрируя тем самым, что он думает по поводу ее последних слов.

«Грязные танцы» были одним из любимых фильмов Джулии. Ей нравилось в нем все – и сами танцы, и музыка, и незамысловатая, бесхитростная любовная история, лежащая в основе сюжета. Но на этот раз ни о каком удовлетворении не могло быть и речи, потому что через пару минут раздалась следующая реплика:

– Интересно, чем они намазали его волосы? Не иначе как машинным маслом.

– Зак, – предостерегла его Джулия, – если ты собираешься комментировать этот фильм так же, как и предыдущий, то я просто выключу телевизор.

– Я буду нем как рыба.

– Вот и хорошо – Правда, режиссура, сценарий и диалоги от этого не станут лучше.

– Ну все, с меня довольно…

Увидев, что она поднимается, чтобы осуществить свою угрозу, Зак почувствовал отвращение к самому себе. Чего ради он ведет себя как ревнивый подросток и поносит актеров, которые были его же друзьями? Да и этот фильм совсем неплох в своем роде Положив руку на плечо Джулии, он пообещал:

– Клянусь, что больше не скажу ни слова, кроме комплиментов. Сядь и спокойно смотри дальше.

И Зак сдержал обещание Он не проронил ни единого слова до тех пор, пока не началась сцена танца Свейзи и его партнерши. В этом месте он нарушил молчание:

– По крайней мере она действительно умеет танцевать Хороший подбор актеров.

Блондинка на экране действительно была очень хороша – Красивая, талантливая, с потрясающей фигурой. Джулия испытала совершенно нелепый укол ревности, да и непонятная угрюмость Зака не прибавляла хорошего настроения. Вдобавок ко всему он, как нарочно, проигнорировал танцевальный талант самого Свейзи, что, по ее мнению, было крайне несправедливо. Она уже готова была ехидно заметить, что ему, судя по всему, нравятся только актрисы, как вдруг ее осенило, что он, наверное, чувствовал то же самое, когда она расхваливала всех актеров, кроме него. Эта мысль настолько потрясла Джулию, что у нее невольно вырвалось:

– Ты что, ревнуешь?

Зак, казалось, искренне возмутился подобным предположением.

– К кому? К Патрику Свейзи?

Очевидно, ему действительно просто нравилось наблюдать за красивыми женщинами. При мысли об этом Джулия почему‑то очень огорчилась, хотя умом прекрасно понимала, что это по меньшей мере глупо. Теперь ей также стало понятно и то, что Заку очень не нравится тот фильм, который они смотрели, да он этого и не скрывал, несмотря на то, что продолжал хранить молчание. Стараясь ничем не выдать собственного безнадежно испорченного настроения, Джулия потянулась к стопке отобранных им кассет, лежащей на столе, и спокойно сказала:

– Давай лучше посмотрим «Танцы с волками». Там прекрасно играет Костнер, и, кроме того, сюжет наверняка понравится тебе больше.

– Я уже видел этот фильм в тюрьме.

Эта реплика несколько удивила Джулию. Он же сам ей рассказывал, что видел в тюрьме почти все нашумевшие фильмы, вышедшие за последние пять лет, поэтому она не понимала, какое отношение этот факт имеет именно к «Танцам с волками».

– Тебе он понравился?

– Мне он показался несколько затянутым в середине.

– В самом деле? – наигранно‑удивленно спросила Джулия. Эта ситуация начинала не на шутку раздражать ее. Судя по всему, третьего не дано – придется либо посмотреть один из его собственных фильмов, либо примириться с его угрюмостью и капризами.

– А как тебе понравился конец?

– Кевин переделал книгу. Лучше бы он оставил все как есть. – С этими словами Зак поднялся и направился на кухню, чтобы сварить кофе. Он тоже сдерживался из последних сил. Но он был зол прежде всего на себя самого, на свои бессмысленные и несправедливые замечания по поводу обоих фильмов, снятых его друзьями. Патрик сделал совсем неплохую работу, особенно если учитывать, что «Грязные танцы»– его первый режиссерский опыт. А Костнер, его довольно близкий друг, снял действительно прекрасную картину, которая получила совершенно заслуженное признание, И он сам, кстати, в свое время этому очень порадовался.

Он был настолько погружен в собственные мысли, что не замечал происходящего на экране до тех пор, пока не дошел с чашками в руках почти до середины гостиной. А когда заметил, застыл как вкопанный, охваченный странной неловкостью от того, что увидел. Джулия поменяла кассеты. Но не просто поменяла, поставив взамен «Грязных танцев» один из «то собственных фильмов. Она включила перемотку и сейчас, выключив звук, смотрела одну из самых откровенных постельных сцен где‑то в середине фильма. Зак сразу узнал эту сцену – из всех его фильмов» Знакомые незнакомцы «, снятый семь лет назад, был самым откровенным с точки зрения дротики. И сейчас, наблюдая за самим собой в постели с Гленн Клоуз в фильме, который он ни разу не видел с тех самых пор, как тот вышел на экраны, Зак впервые в жизни почувствовал себя по‑настоящему смущенным. И дело было даже не в том, что происходило на экране, а в том, с каким выражением лица Джулия наблюдала за происходящим. Кроме того, она, очевидно, была не только очень хорошо знакома С его фильмами, но даже знала, какую именно сцену следует выбрать. Глядя на ее застывшее лицо и немигающий взгляд, устремленный на экран, Зак понял, что лучше бы было вернуться на десять минут назад. Тогда, по крайней мере, единственным неприятным обстоятельством была его бессмысленная и необъяснимая ревность. Поставив чашки с кофе на стол, Зак решил все же выяснить причины столь внезапной перемены в настроении Джулии.

– Зачем ты это делаешь, Джулия?

– Делаю что? – невинно поинтересовалась она, нажимая на кнопку дистанционного управления, чтобы включить звук. Ее напряженный взгляд был прикован к гигантскому экрану.

– Зачем ты это смотришь?

– Что смотрю? – с притворным безразличием спросила Джулия. Правда, это ей с трудом удалось, потому что видеть руки Зака, обвивающие тело Клоуз, и их губы, слитые в пылком поцелуе, было совершенно непереносимо. Его загорелое тело отчетливо выделялось на фоне ослепительно белой простыни.

– Ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Сначала ты делала вид, что вообще никогда не видела моих фильмов и слыхом не слыхивала о таком актере, как Захарий Бенедикт, а потом вдруг не только ставишь один из них, но и проявляешь завидную осведомленность, моментально обнаружив эту сцену.

– Я видела все твои фильмы, – сообщила Джулия, не отрывая взгляда от экрана и демонстративно игнорируя то, что он сел рядом с ней. – Причем большая часть из них, включая и этот, у меня записаны на кассетах. Кстати, именно» Знакомые незнакомцы»я смотрела, наверное, раз шесть. – С этими словами она, не оборачиваясь, кивнула на экран:

– Как тебе освещение?

Зак на мгновение оторвал взгляд от ее застывших черт и мельком взглянул на экран.

– Неплохо.

– А как насчет актерской игры?

– Тоже неплохо.

– Согласна. Но не кажется ли тебе, что ты не очень добросовестно отработал этот поцелуй? Ты мог бы сделать его еще более страстным, более глубоким. Хотя нет, – добавила она после недолгой паузы, и на этот раз горечь в ее голосе стала совершенно очевидной. – Это вряд ли возможно. Ты и так почти полностью засунул язык ей в рот.

Теперь, когда Зак наконец понял, что именно грызло ее все это время, он искренне раскаялся в своем упрямстве, грубости и настырное(tm), которые заставили Джулию пойти на такой шаг. Он даже представить себе не мог, что ее так может расстроить обычная киношная любовная сцена, которая к тому же снималась в присутствии десятков свидетелей.

– Интересно, что ты чувствовал, когда она целовала тебя подобным образом?

– Мне казалось, что я сгораю в огне, – начал Зак, но заметив, как невольно вздрогнула Джулия после этих его слов, поспешно добавил:

– Софиты были слишком яркими, и от них исходил совершенно нестерпимый жар. Это единственное, что беспокоило в тот момент.

– Но я уверена, что в этот момент, – сказала она, кивая в сторону экрана, по‑прежнему не в силах оторвать от него взгляд, – ты все‑таки забыл о софитах. Вряд ли бы ты мог о них думать, лаская ее грудь подобным образом.

– Совершенно верно. Насколько я помню, именно в этот момент я думал о том, что было бы совсем неплохо задушить режиссера, если он заставит нас делать еще один дубль.

Демонстративно игнорируя его, кстати, совершенно правдивые слова, Джулия с горечью, которую был бессилен скрыть даже напускной сарказм, спросила:

– А что думала Гленн Клоуз, когда ты целовал ее грудь?

– Наверное, тоже замышляла убийство режиссера. Причем по той же причине.

– В самом деле? – саркастически поинтересовалась Джулия. – А теперь, когда ты полностью накрыл ее тело своим?

Зак протянул руку и решительно повернул лицо Джулии так, чтобы наконец видеть ее глаза.

– Я знаю, о чем она думала. Она мысленно молилась о том, чтобы я поскорее убрал локоть с ее живота, прежде чем она снова рассмеется и испортит очередной дубль.

Увидев перед собой совершенно спокойное лицо Зака и невольно почувствовав его искреннее безразличие к тому, что происходило на экране, Джулия внезапно ощутила себя полной дурочкой.

– Прости, я вела себя как идиотка, – виновато вздохнув, сказала она. – Я делала вид, что совершенно не интересуюсь твоими фильмами, только потому, что боялась увидеть одну из подобных сцен. Я понимаю, что это глупо, но все равно чувствовала какую‑то… – Джулия резко осеклась, понимая, что не имеет права произносить слово «ревность».

– Ревность? – подсказал Зак, и в его устах это слово прозвучало еще более омерзительно, чем показалось ей поначалу.

– Ревность – это низменное и опустошающее чувство.

– Она делает человека раздражительным и совершенно невыносимым, – подзадорил Зак.

Мысленно похвалив себя за то, что вовремя удержалась и не произнесла этого слова, Джулия согласно кивнула.

– Совершенно верно Просто когда я представляла тебя в одной из подобных сцен, мне… мне хотелось посмотреть другой фильм.

– Понятно. Тогда назови любого актера, которого бы ты хотела посмотреть.

Джулия уже открыла было рот, чтобы ответить, но Зак тотчас же невозмутимо добавил:

– Правда, это не должен быть ни Свейзи, ни Костнер, ни Круз, ни Редфорд, ни Ньюмен, ни Мак‑Кин, ни Форд, ни Дуглас, ни Гир.

Джулия подняла на него удивленный взгляд – Тогда кто же остается?

Обвив рукой ее плечи, Зак притянул Джулию к себе и тихо прошептал.

– Микки Маус Джулия не знала – смеяться или требовать каких‑нибудь объяснений.

– Микки Маус! Но почему?

– Потому что, – пробормотал он, нежно касаясь губами ее виска, – я бы, пожалуй, смог выслушивать твои комплименты Микки Маусу, не становясь «раздражительным»и «совершенно невыносимым».

Всячески пытаясь скрыть ту радость, которую ей доставили его слова, Джулия подняла голову и насмешливо сказала:

– Но ведь остается еще Шон Коннери. Он великолепен в «Погоне за Красным Октябрем».

Зак удивленно приподнял брови и в тон ей ответил:

– Остаются еще и мои шесть фильмов, которые есть в этой видеотеке.

Теперь, когда ей удалось обернуть в шутку его признание и ни слова не сказать о собственной ревности, Джулия вдруг устыдилась своей трусости, которая, казалось, умаляла то, что между ними происходило. Пристально взглянув в глаза Зака, она тихо сказала:

– Я просто не могла вынести того, как ты целовал и ласкал Гленн Клоуз.

Наградой за ее мужество был долгий, восхитительный поцелуй, во время которого она забыла обо всем на свете.

Date: 2015-09-22; view: 300; Нарушение авторских прав