Октябрь 1978 года. Эль‑Маади, пригород Каира

У Маркова получилось то, что и должно было получиться при его активной работе. В 1977 году он уехал представителем Минвуза СССР в Египет. В его распоряжении было 180 преподавателей и два учебных центра. Шел второй год пребывания Маркова в Египте. Он успел притереться к коллективу, а коллектив успел приглядеться и привыкнуть к своему руководителю.

В большой и просторной квартире Марков жил один. Жена была занята на работе и приезжала к нему в феврале. Он старался не сближаться ни с кем из коллектива. Там было три семьи, которым он мог доверять, остальных держал, как он говорил, на расстоянии вытянутой руки. Только рабочие отношения, этого сколько угодно.

Из Москвы он привез проигрыватель, усилитель, небольшие колонки и магнитофон «Технике», все купил в «Березке».

Пластинки были – советские вокально‑инструментальные ансамбли и, конечно, западные. Что‑то купил здесь, в Каире, что‑то привез из Москвы. В Египте было всего два магазина, торговавших виниловыми пластинками, один в Каире и один в Александрии. Из‑за очень жаркой погоды хранить пластинки можно было в специальных магазинах с кондиционерами, а это дорого, поэтому магазинов было два, да и цены кусались, так что особого изобилия не было.

Четверг и пятница для преподавателей были выходными днями. Четверг полагался по контракту, а пятница – общемусульманский выходной день. Посольство СССР отдыхало в пятницу и субботу. По Каиру Марков передвигался на белом новом микроавтобусе «Фольксваген» с арабскими номерами, полагавшемся по контракту.

В один из четвергов начала октября Марков поехал в магазин за продуктами и в большом супермаркете столкнулся с Барбарой Стоун.

Только и спросил:

– Ты ли это?

– Я, – ответила она, – у родителей здесь дом, бассейн, сад. Привезла им на зиму дочку.

Окаменевший Марков только и спросил:

– У тебя есть дочь… а муж?

– А вот мужа нет, – улыбаясь, ответила Барбара. – А вот и она, Кристи, дочь.

С большим плюшевым медведем из‑за стеллажей появилась девочка пяти лет и сразу стала просить у матери купить медведя. Мать ответила отказом:

– У тебя что, медведей нет?

– Есть, – сказала девочка, – но этот такой хороший.

У Маркова дома осталась 7‑летняя дочка, и он очень скучал без нее.

– Давай я куплю, – только и нашел, что сказать Марков, глядя на девочку.

Он не мог отделаться от мысли, что она похожа на его дочь, прямо наваждение какое‑то. Ну как тут не купить медведя?

Марков купил все, что хотел, и все‑таки, ошарашенный встречей, пошел к кассе, положив в тележку большого плюшевого медведя. Кристи, находясь рядом с матерью, вся извертелась: где дядя с медведем? Из магазина она уже выходила со своей новой игрушкой.

Марков все‑таки не мог прийти в себя. Барбара тоже. Вышли из магазина.

– Ты с машиной? – спросила Барбара.

– Да, – ответил Марков, – вон мой белый «фольксваген», подвезти?

– Нет, у меня машина отца, «Вольво». Поедешь за нами, – тоном, не терпевшим возражений, сказала Барбара, – у тебя как, время есть?

– Да, я сегодня выходной, – ответил Марков.

– Ну, тем лучше, – сказала Барбара, – проведем день вместе.

Марков помахал рукой Кристи, которая разместилась на заднем сиденье и смотрела на дядю, который купил ей медведя.

Родители Барбары жили в старой, очень зеленой части района Эль‑Маади, построенного англичанами в конце XIX века. Очень уютный район, утопающий в экзотической зелени. Барбара пропустила Маркова во двор под навес, с улицы машину видно не было. А зачем ей светить Маркова, русские тоже живут в этом районе, мало ли что? Кристи уже показывала бабушке с дедушкой новую игрушку. Барбара представила Маркова родителям. Оказалось, они про него знали еще с 60‑х годов, но вот увидеть его в Каире ожидали меньше всего. Тем не менее, Марков им понравился. Они его пригласили на обед, к большому удовольствию Барбары.

Марков поднялся к Барбаре. Кристи с няней обедала отдельно. Выходя из дедушкиного кабинета, куда Барбара пригласила Сашу, она спросила его:

– Ты еще к нам придешь?

– Саша останется у нас обедать, – сказала Барбара.

– А, – сказала девочка, – я тогда к вам приду.

Кристи повернулась к матери, взяла медведя и пошла с няней.

И что‑то в этом повороте, в этом личике было очень знакомо Маркову. Он гнал от себя эти мысли, но полностью отогнать не мог.

Барбара, по‑прежнему стройная, симпатичная, с волевым лицом, в джинсовой юбке, в белых носочках и теннисных туфлях «Данлоп», сидела на отцовском кожаном диване, положив нога на ногу. Затем встала, подошла к Саше и крепко обняла его.

– Ну, здравствуй, – только и сказала.

Следующий вопрос сразил Маркова наповал:

– Как тебе наша девочка?

Вот что Маркову не давало покоя! Кристи похожа на его дочь Варю Маркову.

Они поцеловались. Он только и сказал:

– Что же ты молчала?

Она не ответила. Действительно, как она могла найти Маркова, не повредив ему?

– А твои родители знают, кто отец ребенка?

– Нет, не говорила и говорить не буду. Сказала, что сама не знаю, только догадываюсь. Да это их и не интересует. Они любят Кристи, души в ней не чают.

Марков рассказал, что он делает в Египте и где живет. Оказалось, что переулками здесь не так далеко, минут семь пешком.

– Кстати, Саша, – сказала Барбара, – где‑то через год я приеду в Москву шефом Московского бюро Би‑би‑си и наша девочка будет со мной.

«Час от часу не легче», – только и подумал Марков.

Вечером Барбара зашла к Маркову. Он жил в бельэтаже 1‑го этажа в просторной уютной трехкомнатной квартире. – Уютно, – только и сказала Барбара.

Разобрала постель, как бы приглашая Маркова присоединиться. Он не раздумывал и не возражал.

Утром они позавтракали, попили кофе.

– Ну, как там Додик? – спросил Марков.

– А никак, дурью мается, – ответила Барбара, – ты сам‑то слушаешь?

– Нет, – ответил Марков, – нудно, скучно, безрадостно как‑то, раньше лучше было, не было антисоветской пропаганды.

– Ну, знаешь, – возмутилась Барбара, – это не от меня, зачастую он и сам лезет в политику, мы его за это ругаем. Но мне все это надоело, вот и попросилась шефом Московского бюро Би‑би‑си.

– Ты уедешь, а Сева останется и будет чушь всякую нести, – улыбнулся Марков.

– Да и хрен с ним! – по‑русски сказала Барбара.

Москва. Апрель 1983 года. ДК «Силовик»

Григорий Свободкин приехал в ДК «Силовик» на встречу к Игорю Кранову, у которого там была репетиционная база. К 17.00 музыканты группы уже разошлись, аппаратуру свернули, и Кранов мог свободно поговорить со Свободкиным.

В 17.00 как раз открылся буфет, до киносеанса еще два часа, посетителей немного, так, участники различных кружков. Тихо, уютно. Заказали по чашечке кофе со свежими эклерами.

– Ну, что случилось? – улыбнулся Кранов.

– Да случилось, – отхлебнув кофе, сказал Свободкин. – Конец нам наступает с нашими вокально‑инструментальными ансамблями.

Положил на стол листок, напечатанный на машинке, – список рок‑ансамблей. Кранов принялся его читать. Всего 30 ансамблей из Москвы и Ленинграда. Кранов прочитал названия, многие он и не знал: «Круиз», «Араке», «ДДТ», «Аквариум», «Автограф», «Звуки Му», «Бригада С», «Браво», «Зоопарк».

– Ну и что, самодеятельность, мы это уже проходили.

– Нет, это уже другое, – как‑то нервно стал объяснять Свободкин, – эти играют настоящий рок и даже очень хорошо организованы, настоящие сыгранные коллективы, тексты залитованы, антисоветчины не поют. Половина из этого списка очень даже хорошие коллективы, особенно те, которые из Ленинграда. Там у них есть рок‑клубы, чекисты за ними следят, да и в Смольном в курсе дела, все под присмотром. Песни распространяются на магнитоальбомах, все расходится по стране. Музыка другая, чем у нас с тобой, год‑два – и мы будем не нужны. Перестроиться мы не сможем, тексты, такие как у них, у нас никто не пишет. У мальчишек другие головы, потом они знают весь этот рок‑н‑ролл, чего мы с тобой до сих пор так и не познали.

– Ну, у меня музыканты кое‑что знают.

– Вот именно, что музыканты, но не ты, не я. Мы так, нахватались верхов, ну книжек каких‑то начитались.

Встал, подошел к прилавку, купил бутылку «Боржоми», увидел армянский марочный, спросил Кранова, как насчет коньяка.

– Ну, можно грамм по сто, – ответил Кранов, – и шоколадку не забудь.

Выпили, закусили шоколадкой. Кранов еще раз взглянул на список:

– А в Минкульте говорил?

– А что в Минкульте? Ну, напишут письмо, рекомендуют филармониям не приглашать эти коллективы, ну и что за этим следить надо. А кому?

– А чекисты?

– А что чекисты? У них новый председатель, который вряд ли будет резко рушить молодежную культуру. Генеральный секретарь ЦК КПСС тоже из чекистов, велено ко всему этому присмотреться.

– А кто же их записывает на ленту? – поинтересовался Кранов. – Не «Мелодия» же?

– Нет, не «Мелодия». Пишутся в домашних студиях, а потом сводится все на «Мелодии». Проконтролировать звукорежиссера в ночную смену, чем он занимается, невозможно. Вот он все и доводит до ума на многоканальном аппарате.

– И что ж, получается, что нас обошли? – спросил Кранов.

– Получается, что да, обходят.

– Слушай, – сказал Кранов, – ну есть же в газетах свои журналисты, пусть напишут про пошлость, низкий художественный уровень текстов песен, что нашей молодежи это не нужно. Статей пять в разных газетах, а в Ленинграде, в «Смене», есть у них такая газетка. И покруче, что‑то типа «Пикник на обочине», «Аквариум из чулана». Может, еще и поиграем.

– Поиграем, Гриша, не знаю сколько, но точно поиграем. Дай‑ка мне этот листочек, я покажу кое‑кому.

На том и порешили. Еще поговорили, выпили еще по 100 граммов и к киносеансу разошлись.

Date: 2015-09-22; view: 307; Нарушение авторских прав