Англия, Лондон. Ноябрь – декабрь 1963 года

Захаров был в кабинете посла Советского Союза, обсуждал докладную записку, подготовленную по просьбе министра иностранных дел СССР, наблюдавшего ажиотаж фанатов «Битлз» в аэропорту «Хитроу» 31 октября 1963 года. Записка послу понравилась, и вдруг, дежурный комендант посольства позвал Захарова к городскому телефону. Владимир Георгиевич извинился перед послом, звонили из города, может быть и по делу, тем более, спрашивали Захарова на английском языке.

Звонила леди Джин Кэмпбелл, знакомая Йена Флеминга.

– Здравствуйте, Владимир, у меня к вам поручение от нашего общего друга, надо встретиться.

Договорились на вечер, в восемь.

Захаров вернулся в кабинет посла, извинился. Посол еще раз перечитал справку – все‑таки, пойдет во все инстанции.

– Важный звонок? – только и спросил, не отрываясь от справки.

– Да, встреча со знакомой Йена Флеминга.

– Ну, это нужное дело. А справка‑то ничего, – сказал посол, сняв очки. – Давай, Захаров, попьем чайку.

Чай пили с вкусным бисквитным печеньем.

– Кстати, – спросил посол, – ты сам как считаешь, – показав на справку, – вся эта «битломания», это серьезно?

– Серьезно, – сказал Захаров, макая очередной бисквит в чай, – это молодежное движение.

– Просто сумасшествие какое‑то, такого раньше не было в Англии? – спросил посол.

– В первую очередь, в Англии, а в Европе тоже уже началось.

– Ты своим сообщал? – спросил посол.

– Конечно, велели ко всему этому присмотреться.

– Ну и присмотрись.

В 20.00, ни минутой раньше, ни минутой позже, к указанному леди Джин Кэмпбелл месту подъехал черный «Роллс‑Ройс». Задняя дверь открылась, и женский голос сказал тоном, нетерпящим возражений: – Ну что ж, заходи уже.

Захарова не надо было упрашивать, он быстро запрыгнул на заднее сиденье. «Роллс‑Ройс» тут же тронулся. Рядом с Захаровым сидела леди Джин Кэмпел.

– Ну, здравствуйте, – сказала она.

– Здравствуйте, – ответил Захаров.

Леди Джин протянула ему конверт:

– Это от нашего общего друга. Просил, как только получите это, убрать в сейф.

– А я думал, мы куда‑нибудь сходим.

В голосе Захарова было разочарование.

– Сходим, – уверенно сказала леди Джин, – но не сегодня.

«Роллс‑Ройс» остановился за квартал от посольства. Захаров быстро вышел, а «Роллс‑Ройс» мгновенно растворился в лондонском вечернем воздухе.

В воскресенье Би‑би‑си показало Королевское Варьете, которое состоялось 4 ноября. Любимые исполнители членов королевской семьи. В зале весь лондонский бомонд, вверху, в ложе, члены королевской семьи. Выступали тут и «Битлз». Джон Леннон даже пошутил, объявляя очередную песню: «Публика на дешевых местах, хлопайте в ладоши! А вы, – он показал на королевскую ложу, – погремите в такт своими ювелирными украшениями». Первой рассмеялась королева‑мать. Шутку оценили. Наутро все английские газеты рассказывали о Варьете и о шутке Леннона. На «Битлз» не обиделись, ведь шутка была безобидной. Некоторые газеты даже назвали ее милой. Да и сами «Битлз» такие милые – так посчитали почти все центральные английские газеты.

В конверте, который Захаров получил от Йена Флеминга, было приглашение, напечатанное на машинке, посетить «Золотой глаз» на Рождество. Билеты тоже были в конверте. Вылететь надо было 23 декабря. В принципе, Захарова это устраивало, жена с ребенком уехала в Москву к больной матери, так что на Новый год он был свободен, можно было и проведать господина Флеминга. В самолете в газетах прочитал, что завтра, 24 декабря, в Лондоне, в кинотеатре «Астория», начинается «Beatles Christmas Show» («Битлз – рождественское шоу») и продлится до 6 января 1964 года.

Утром, 24 декабря, рейсом из Лондона прибыла небольшая компания. Захаров знал только леди Джин и Урсулу Андресс. С двумя мужчинами, прилетевшими с женщинами, он был не знаком, хотя лицо одного из них он где‑то видел, но не мог вспомнить – где, когда? Утром все приехавшие отправились на пляж. 24 декабря в Лондоне промозглая погода. Правда, по‑рождественски оформленные магазины, более или менее скрашивали настроение. Но зима есть зима, а здесь рай, тепло, хорошо, опять же, Урсула рядом, приехавшие мужчины все больше держались вместе, изредка бросая взгляды на Урсулу – а как же, звезда Голливуда. Йен им рассказал и о Захарове, представив его как первого секретаря посольства Советского Союза, отвечающего за культуру и образование.

Захаров слушал рассказы Урсулы о Голливуде. Интересно, как все складывалось, Захаров чувствовал, что он зачем‑то нужен Флемингу. Вот зачем только? Не для ловли же лобстеров? Хотя занятие само по себе и интересное. Но явно лобстеры здесь были ни при чем. А угадать, что было у Йена на уме, очень сложно.

25 декабря рождественский обед собрал всех гостей Флеминга в обширной, празднично украшенной столовой виллы «Золотой глаз». После обеда Флеминг представил Захарова мужчинам. Девид Джонс – бизнесмен, давний знакомый Йена Флеминга, и Джон Пиил, журналист. К Йену они приехали за помощью и поделились идеей. Помощь в том, что им нужно было два списанных корабля. Йен мог помочь, используя свой авторитет в военно‑морском министерстве. Идея была проста: в Англии вот‑вот начнется бум бит‑музыки, а Би‑би‑си не передает современную молодежную музыку, оставаясь очень консервативной. Так вот, на списанных кораблях можно поставить передатчики. Сами корабли могут находиться в нейтральных водах недалеко от берегов Англии. Деньги можно зарабатывать на рекламе, которой будет много, если станции будут популярны. Успех «Битлз» и других ливерпульцев показал, что на группах можно хорошо зарабатывать. Интерес к бит‑группам прогнозируется огромный. К этому надо быть готовым заранее.

Захарову это было очень интересно – все‑таки новые идеи из‑за рубежа – создание музыкальных станций. В Советском Союзе в 1963 году этого не было. Надо сообщить. И в январе все подробно расписал и отправил в Центр. Его сообщение очень внимательно изучили на разных уровнях. В ЦК КПСС понравилось, и 1 августа 1964 года в эфир Советского Союза вышла новая музыкальная радиостанция «Маяк». Пять минут новостей. Двадцать пять – музыки. Летом 1964 года в Англии уже можно было слушать станции для молодежи, передающие исключительно поп‑музыку. Пока их было две: «Радио Лондон» и «Радио Каролайн», газеты окрестили их «пиратскими» радиостанциями.

Год

Все произошло, ка к предсказывал и рассчитывал Брайн Эпштейн. 17 января песня «Битлз» «I want to hold your hand» достигла 1‑го места в американском хит‑параде. Английским исполнителям этого никогда не удавалось. В ночь на 18 января, в 2 часа, Эпштейн позвонил Джорджу Мартину и сообщил ему эту новость. Через 20 минут Эпштейн уже открывал шампанское в столовой просторной квартиры Мартина. Именно тогда они и придумали то, что через несколько месяцев пресса по обе стороны Атлантики будет называть британским вторжением, и многочисленные английские группы устремятся в Америку. Естественно, первыми были ливерпульцы, подопечные Брайна Эпштейна. И конечно, все это происходило при поддержке Эдда Саливана, популярного в Америке ведущего не менее популярного телевизионного шоу – более семидесяти миллионов телезрителей каждое воскресенье.

6 июля 1964 года на премьере фильма «Битлз» «А Hard Days Night», Захаров на фуршете после премьеры, среди деловых людей, членов королевской семьи, звезд шоу‑бизнеса, известных и начинающих музыкантов различных групп, которых в Лондоне в последнее время появилось очень много, неожиданно встретился с леди Джин Кэмпбел. Захаров стоял в стороне от шумной толпы с Кейсом Ричардом, мелкими глотками из бокалов попивая шампанское, обсуждали предстоящие гастроли «Битлз» в Америке.

Захаров представил леди Джин Кейсу Ричарду. Кейс с удивлением посмотрел на Захарова. Вслух сказал:

– Не знал, что у тебя такие знакомые.

– А почему бы и нет? – игриво спросила леди Джин. – Мы давно знакомы. А мне кажется, – продолжала она, – я слышала вашу группу «Rolling Stones», мне нравятся ваши песни «Not Fade Away» и «M’s All Over Now».

– А это наши новые песни, – сказал Кейс.

Леди Джин посмотрела на Захарова и сказала:

– Мне с тобой надо поговорить. Кейс, вы меня извините, я похищу у вас Владимира.

– Пожалуйста, – сказал Кейс. Захаров и леди Джин отошли в сторону.

– Я хотела тебе звонить. Наш общий друг болеет, с сердцем плохо. Врач и медсестра дежурят постоянно. Йен не курит и перестал пить свой любимый джин. Он просил меня привезти тебя.

– Когда? – только и спросил Захаров.

– Чем быстрее, тем лучше.

– Что, так плох? – удивился Захаров.

– Плох, – ответила леди Джин, – врачи не уверены, что он протянет месяц, так что летим через три дня, в пятницу.

На сей раз Ямайка не радовала Захарова. Флеминг, сильно похудевший, обрадовался, увидев Захарова. Только и сказал: – Спасибо, что прилетел.

Создатель Джеймса Бонда был трезв, не курил и как‑то выглядел неуверенно, чего раньше за ним не замечалось. Присутствие медсестры бросилось в глаза. В доме стало пахнуть лекарствами. Раньше был запах спиртного и очень крепких сигарет. Леди Джин тоже почувствовала подавленное состояние своего любовника.

Вечером, после ужина, прогулявшись по вилле, держа за руку Захарова, леди Джин призналась, что готовится к худшему, а в ее глазах Захаров заметил слезы. Захарову не хотелось верить в худшее, он о многом переговорил с Йеной, Йен рассказал ему, что за ним пристально наблюдает МИ‑5, британская разведка, это он посоветовал не изображать из себя русского шпиона, а заниматься культурой, собирать данные о музыке и музыкантах. Это что‑то новое и, конечно, не безынтересно советской разведке. МИ‑5 знает многое о деятельности Захарова, о его контактах с «Битлз», с «Роллинг Стоунз», леди Джин, Урсулой Андресс… Но что с Захарова возьмешь? С кем он контачит? С музыкантами, менеджерами? Но тут еще леди Джин Кэмпбел, она вхожа в Букингемский дворец. Ее мать дружила с королевой‑матерью, знакома почти со всем лондонским бомондом, помешана на садомазохизме, других отношений не признает. Вот такая непростая подружка у создателя Джеймса Бонда. В Центре одобрили контакты Захарова и с леди Джин, и с Урсулой Андресс, и музыкантами, и менеджерами молодежных групп. Через день на Ямайку прилетела Урсула Андресс. Флеминг сидел на берегу залива, любуясь пейзажем, океан успокаивал. Яхты вдалеке, океанские корабли, на пляже голые тела загорающих, преимущественно англичан. У многих в руках книги о похождениях Джеймса Бонда. А автор этих книг в нескольких метрах от них мучился от непроходящих загрудинных болей. Великий мастер приключенческих романов Урсуле поставил стул рядом, Йен относился к ней как к дочери, – а как же, в 1962 году она сыграла первую девушку Бонда, была названа журналом «Эмпайр» самой красивой подружкой Джеймса Бонда, и упомянута тем же журналом в числе ста самых красивых девушек планеты под номером «53». По стандарту 60‑х годов Урсула низковата, скорее спортивна, чем тонка, но грудь ее выше всяких похвал. Миллионы кинозрителей в разных странах мира вдруг обнаружили, что в их коллекциях кинодив рядом с Брижит Бардо появилась новая героиня открыток и глянцевых журналов Урсула Андресс – подружка Джеймса Бонда. Она так и сидела на стуле рядом с Флемингом день, два, держа его за руку. Захарову было жалко их обоих: его, создателя невиданных до этого приключений, и ее, киноподружку героя этих приключений.

Утром 12 августа 1964 года леди Джин Кэмпбел постучала в комнату Захарова, стояла молча, а в глазах слезы. Только и выдавила из себя:

– Он умер. Умер. – И прильнула к нему.

Рыдала уже навзрыд. Захаров и не заметил, как на другом плече у него зарыдала Урсула.

Улетали вместе пятичасовым рейсом, рейсом, которым из Лондона прибыли жена, сын и какие‑то официальные лица, включая издателя книг Флеминга. Захаров в аэропорту посмотрел им вслед, прекрасно понимая, что сегодня, 12 августа 1964 года, умер Йен Флеминг, бывший журналист, офицер военно‑морской разведки, придумавший другого офицера той же британской разведки, Джеймса Бонда, без которого невозможно представить мировую «шпионскую» литературу. Урсула пошла регистрироваться на нью‑йоркский рейс, она снималась в новой картине у Вуди Аллена и вырвалась на неделю во время перерыва в съемках. Леди Джин вместе с Захаровым вышли в город. У стоянки такси они попрощались, леди Джин ждал «Роллс‑Ройс», Захаров пошел к такси. Она его окликнула:

– Я завтра к тебе заеду в 7.00, поговорить надо. Будешь дома?

– Буду. – только и сказал Захаров.

Лондонское такси и черный «Роллс‑Ройс» через мгновения увезли их в разные районы Лондона.

Утром в посольстве Захаров рассказал послу о последних днях Йена Флеминга, мастера шпионских романов. Обсудил свой отъезд в отпуск и текущие дела.

Вечером, в 7.00, леди Джин позвонила в дверь просторной квартиры, которую Захаров снимал недалеко от посольства. Жены с сыном не было, они уже месяц отдыхали в Союзе. Леди Джин наверняка знала, что они в квартире будут одни. Захаров открыл дверь, на пороге стояла очень симпатичная молодая женщина, рост примерно 170–173 см, стройная, причесана по последней моде, туфли черные на «шпильке», черная юбка, обтягивающая стройную фигуру, и красная кофта из китайского шелка.

– Добро пожаловать в мой дом, – только и сказал Захаров, – выпьем чего‑нибудь?

– Не сейчас, – сказала она.

В гостиной, куда она прошла, села на просторный кожаный диван, нога на ногу, из сумочки достала пухлый бумажный пакет.

– Это тебе от Йена. И это тоже тебе, – достала обычный почтовый конверт, – это надо прочитать сейчас.

Захаров вскрыл конверт – два листа, напечатанных на машинке. Письмо было написано за несколько дней до смерти Флеминга. Содержание его потрясло Захарова. Помощь, которую советская разведка получала время от времени от Флеминга, теперь могла рассчитывать получать от леди Джин Кэмпбел. Она внимательно следила за Захаровым, за его реакцией на письмо. Прочитав текст еще раз, Захаров посмотрел на леди Джин:

– Ну и как теперь тебя называть?

– Леди Джин Кэмпбел, – только и сказала она.

– Ты кто, МИ‑5 или МИ‑6?

Захаров взглянул на леди Джин.

– МИ‑5, – сказала она.

– Кадровый офицер? – мрачно спросил Захаров.

– Ну да, – улыбаясь, сказала она, – расслабься, мы же друзья, или тебе больше нравится Урсула?

– Просто у меня никогда не было знакомой из МИ‑5.

– Ну вот, теперь будет.

– Ты что, – спросил Захаров, – будешь меня вербовать?

– А зачем ты нам нужен?

Захаров удивился:

– Совсем не нужен?

Захаров уже начал приходить в себя:

– Но я все‑таки офицер КГБ.

– Это нам известно, – сказала леди Джин, вставая. – Давай чего‑нибудь выпьем.

Она подошла к бару, открыла его:

– Я буду виски, – сказал Захаров.

– А я джин – привыкла как‑то. Ты когда уезжаешь в отпуск?

– Через пять дней, – ответил он.

Она стала снимать юбку, затем расстегнула кофту. Осталась в черных чулках, в туфлях на «шпильке» и черном поясе с корсетом – ну точно, как в книжках покойного Флеминга про садомазохизм.

Захаров улыбнулся:

– А плетка где?

Она развела руками:

– Нету.

– Ты что, серьезно думаешь, что между нами может что‑то быть? – спросил Захаров.

– Думаю, что мы останемся друзьями, – ответила она. Подошла и села на ручку кожаного кресла, в котором сидел Захаров.

– А ты молодец, не теряешь головы, – сказала она.

Это все Захаров вспомнит в Москве, когда придет на работу писать подробный отчет о том, что с ним происходило в Англии и на Ямайке.

Написал, оформил как секретные материалы, теперь это все пронумеровано по страницам, имеет штампы «секретно», побывает на столе не у одного начальника советской разведки. В общем, все прочтут, кому это надо по службе. А выводы – это уже дело не Захарова, он собрал сведения, устанавливал контакты. Теперь можно собираться в отпуск. Прежде, чем уехать отдыхать на юг, Захаров заехал к сестре. Он привез для своего племянника, студента 1‑го курса МАИ Юры Ермашёва, пластинки популярных в Англии групп. Две пластинки, одна «Битлз» и одна «Роллинг Стоунз», были подписаны участниками групп. Племянник, сам игравший в самодеятельной группе, за обедом не мог успокоиться и не мог поверить, что его дядя знаком с самими «Битлз». Руководство же советской разведки спокойно отнеслось к контактам Захарова, они были признаны полезными, и в дальнейшем рекомендовали присматриваться ко всяким молодежным движениям.

Когда Захаров появился в Лондоне после отпуска в конце сентября 1964 года, в английском хит‑параде появилось очень много интересных групп. «Битлз» по‑прежнему были лучшими, а вот «Роллинг Стоунз» прочно заняли место группы № 2 в Англии. К концу 1964 года «Роллинг Стоунз» изменили тактику – не выпускать хитов группы, когда на первых местах в хит‑параде «Битлз», и с 1965 года хиты «Битлз» и «Роллинг Стоунз» в хит‑параде уже более никогда соперничать не будут. «Daily mail», как‑то в начале 1965 года обмолвилась, что за музыкальной политикой «Роллинг Стоунз» внимательно следил Брайн Эпштейн. Группы в Англии в 1964–1965 годах появлялись, как грибы после дождя. Лучшие – не без участия Брайна Эпштейна и Эдда Салливана – попадали в Америку и становились там очень популярными.

В начале 1965 года начальство Захарова наконец вняло его просьбам и прислало подарок «Роллинг Стоунз» – советскую любительскую кинокамеру «Кварц» в экспортном исполнении, в чехле из натуральной кожи. В коробку с камерой Захаров положил визитки посла и свою и так отнес подарок Кейсу Ричарду.

Отчеты об успешном скандинавском турне «Роллинг Стоунз» были почти во всех английских газетах, и во многих из них были фотографии Кейса Ричарда с советской кинокамерой в руках. Захаров не удержался и послал фотографию послу, тот надел очки и внимательно изучил фото.

– Ну, что ж, цель достигнута. Я так понимаю, у тебя с этой группой контакт установлен.

– Ну да, – ответил Захаров.

– А фото отошли своим, – посоветовал посол.

– Уже отослал, – сказал Захаров.

В марте – апреле 1965 года «Роллинг Стоунз» с успехом выступали в Европе. Англия была покорена в 1964 году, затем пала и Европа. Покорение Америки началось еще в 1964 году. Началось оно с провала американских гастролей осенью 1964 года. В Омахе, на стадионе, вмещающем 15 тысяч зрителей, едва было продано 600 билетов. Пробиться на телеэкран в шоу Эдда Саливана тоже не удалось. Это произойдет в 1965 году. Начало же года – это большой успех в Европе и три успешных выступления в Англии на трех полных стадионах, а затем, в мае, опять поездка в Америку. Но в Америке в 1965 году были очень популярны «Битлз» и мало кому известная группа из Манчестера «Herman Hermits», «Герман и отшельники». Певец группы Питер Нун, 16‑летний актер очень популярного телесериала «Коронейшен‑стрит», аккуратный такой, чистенький мальчик, к тому же еще очень похожий на молодого Джона Кеннеди, для Америки это много значило, тем более что о «Роллинг Стоунз» американская пресса писала как об уличных хулиганах. А тут, правильная группа, с правильными песнями. Но группы, как таковой, не было, продюсер Микки Моуст составил ее из случайных музыкантов, но уже в 1964 году достаточно именитых, например, Джимми Пейдж и Джон Пол Джоунз. В 1968 году они основали «Led Zeppelin», тем более что Джон Пол Джонз делал все аранжировки песен группы «Herman Hermits». Они не только записывали песни для группы, но и ездили на гастроли в Америку. Играть на сцене кто‑то должен был. И играть хорошо, учитывая, что группа была очень популярна в Америке, так что группа «Herman Hermits», была чистой воды аферой для зарабатывания денег. Но надо отдать участникам группы должное – они всегда играли хорошо «живьем», никаких фонограмм, писали хорошие песни, шесть из которых – мировые хиты № 1 60‑х годов.

В мае 1965 года «Роллинг Стоунз» приехали в США, в планах несколько выступлений на публике, а самое главное, работа в студиях в Лос‑Анджелесе над новым альбомом.

12 мая в гости к Кейсу Ричарду пришел его друг‑электронщик Дэрек Тэйлор и принес небольшую коробочку под названием «Fuzzbox». Кто мог тогда, 12 мая 1965 года, предполагать, что эта коробочка изменит кардинально звук электрогитар во всем мире. Кейс Ричард через два часа экспериментов с усилителем, который у него всегда стоял в номере с гитарой, позвал Мика Джаггерра, который уже спал, все‑таки три часа ночи, со словами: «Мик, я нашел его. Я нашел новый звук». Затащил Джаггерра в номер, включил усилитель – и вот новый звук.

Наутро, часам где‑то к 12‑ти, плавая в бассейне, Джаггерр сочинил песню «Satisfaction», которую через несколько дней записали на пластинку и включили в новый альбом «Out Of Our Heads». Кстати, этот альбом стал их первым альбомом № 1 и первым диском, записанным в США, в Голливуде и Чикаго. Альбом «Out Of Our Heads» – плод совместного творчества Джаггерра и Ричарда, ставших лидерами группы, после того как Джонс стал отдавать предпочтение наркотикам. «Out Of Our Heads» был создан на переломной точке, в самом начале их восхождения на мировой Олимп осенью 1965 года с хитом № 1 в мире «Satisfaction».

Date: 2015-09-22; view: 341; Нарушение авторских прав