Пищи варение

Туристско-мемуарная литература настолько забита описаниями божественного вкуса похлебок, пропахших горьковатым дымом и оттого, конечно, еще более вкусных, что за одно упоминание о трапезе вокруг костра под крупными звездами над сонно плещущейся рекой следует штрафовать, как за переход улицы на красный свет с за­ранее обдуманным намерением.

Вот почему мы не станем воздействовать на слюнные железы поклонников французской кухни, описывая по­следние достижения в этой области. Оставим подобную гастрономическую лирику гурманам-поэтам и сразужеприступим к сути дела.

Нам придется начать с сурового,но точного и исчер­пывающего языка математики.

На первый взгляд, наличный набор продуктов не оставляет места для фантазии повара. Но в данном случае фантазии как раз и не нужно. Предположим, что у вас имеется девять разновидностей продуктов. Оказывается, если комбинировать их в различных сочета­ниях от двух до девяти, то можно приготовить 256 (две­сти пятьдесят шесть!) различных блюд. Даже если исклю­чить некоторые не очень пригодные сочетания (например, соль + вода, соль + сахар + вода), все равно остается такой внушительный ассортимент блюд, перед которым меркнет меню ресторана «Метрополь».

Отсюда следует, что первым качеством Кока должно быть более или менее свободное владение элементами алгебры.

Второе качество, которым должен обладать Кок, — это смелость в сочетании с некоторой долей здорового на­хальства. Действительно, в обычных, то есть непоходных, условиях никто не решится предложить вниманию питающейся публики комбинацию «перловка + корица + то­матная паста». Но если утром Кок объявит, что в ознаме­нование... (в ознаменование чего именно — см. раздел «Туристские праздники») народонаселению предлагается необыкновенное блюдо, каковое он примется стряпать с величайшей таинственностью, то, ручаемся, публика будет есть означенную комбинацию, славословя необыкновенное искусство Кока.

Если Кок не очень уверен в себе либо группа попалась необыкновенная, можно подсадить в публику клакера. Для этой цели более всего подходит Юнга, ко­торого следует подкупить разрешением в течение трех дней облизывать крышки открываемых банок со сгу­щенкой.

Третьим качеством Кока должна быть непоколебимая уверенность в себе. Пусть с первых же дней похода его участники проникнутся сознанием того, что поварская служба — самая каторжная и в то же время самая квалифицированная. Это мнение следует изредка подкреп­лять. Для этого лучше выбрать момент, когда какой-нибудь зарвавшийся или зажравшийся (эпитет хотя и гру­бый, но в данном случае, несомненно, верный) турист, отведав очередную комбинацию, робко заявляет:

— Братцы, а каша-то сегодня не того... не тянет...

Коку надлежит тотчас же отреагировать следующим образом, психологическая действенность которого гаранти­руется:

а) отставить миску с едой;

б) скорбно опустить уголки рта;

в) тяжело подняться;

г) неторопливо (неторопливо!) подойти к Адмиралу;

д) молча (молча!) протянуть ему поварской жезл — поварешку;

е) спросить, на какую должность ему надлежит перей­ти с сего мгновения.

Не стоит говорить, что следующие десять минут прой­дут в нестройных, но очень громких заверениях о со­вершеннейшем к нему, Коку, почтении и уважении. Критика, дерзнувшего усомниться в ультрапревосходнеиших качествах приготавливаемой Коком пищи, подвергают остракизму, и незадачливый вольтерьянец на недельный срок переводится на самую грязную и унизительную ассенизаторскую работу: закапывание пустых банок и кар­тофельных очистков при снятии со стоянки.

Было бы неверным, однако, считать, что авторитет Кока может держаться только на режиме подавления. Нет, время от времени он действительно должен поражать народ чем-то совершенно необыкновенным и вкусным.

Приведем некоторые рецепты.

Луковый суп «паризьен». В кипящую воду засыпаются мелко нарезанные плавленые сырки (на один литр воды полтора сырка), которые при интенсивном перемеши­вании полностью растворяются. Затем в следующей последовательности добавляются: вермишель (немного), тушенка (много), томатная паста (немного) и соль (по вкусу). Суп готов. Единственный недостаток этого блюда — его всегда мало. Да, в супе нет лука, но, как говаривал один из героев О'Генри, вовсе не обязательно, чтобы из подмоченных акций текла вода. Впрочем, если у вас есть лук, то добавляйте его, предварительно поджарив на подсолнечном масле (в данном случае сало исключа­ется!).

Гусь на вертеле. Это блюдо обычно предлагается на завершающей трапезе по случаю окончания похода. Гусь покупается в близлежащем селе.

Гуся необходимо тщательно ощипать, выпотрошить, разрезать на куски и хорошенько обжарить на сковороде. Подрумянившегося гуся нанизать на вертел (шампуры) и подавать к столу. Внимание! Не вздумайте обжаривать гуся, нанизанного на вертел целиком. Здравый смысл и общая теория теплопереноса показывает, что невозмож­но целого гуся равномерно поджарить и снаружи и изнутри. Описания подобной операции (да еще совершаемой над цельными бычьими тушами) в романах из старинной жизни следует отнести за счет безответственности их авторов.

Ленивые вареники с вишнями. Если ваш маршрут пролегает по вишневым местам, грешно отказаться от мысли приготовить вареники с вишнями. Однако именно эта мысль и приводит в трепет Кока, поскольку участников экспедиции восемь, и каждый из них (не исключая страдающего печенью боцмана) съедает по восемнадцать вареников (больной боцман съедает их гораздо больше).

Налепить вареников на эту прорву невозможно! Но тут отлично сработает модификация этого блюда, называемая «ленивой». В кипящую воду засыпают вермишель, добав­ляют соль и необходимое количество (не менее одной банки, но и не более шести) сгущенного молока, затем всыпают вишню, лучше — очищенную от косточек, но мож­но и с таковыми (вареники-то ленивые!). Вишня кла­дется в строгой пропорции: чем больше, тем лучше.

Праздничное пирожное. Банку со сгущенным молоком кипятят в течение трех часов. Затем воду выливают (хотя кипятили банку долго, но особенного навару с нее вы не получите), банку охлаждают, вскрывают, намазывают образовавшийся чудный крем на сухие хлебцы, сверху украшают любыми ягодами.

Суп «фантази». Готовится в самый последний день похода. Технология его необыкновенно проста. В котелок ссыпаются все (все!) остатки из всех (всех!) мешочков, добавляется вода, и все это кипятится в течение часа. Варево получается на удивление вкусное.

Приятного аппетита!

ДНЕВКА

Есть туристы, настолько сжившиеся со своей байдар­кой, что даже восемь часов ночного сна, проведенного вне ее, причиняют им боль. Они готовы делать 70-километровые переходы, отказавшись от остановок в пути и ночлега, чтобы только не разлучаться со своей «старой посудиной» (так они называют байдарку). И послушали бы вы, сколь­ко трепетной и нежной любви вкладывают они в эти суровые слова!

На стоянке они ставят палатку рядом с вытащенными на берег байдарками, чтобы иметь возможность несколько раз за ночь проведать свою верную подругу. Костер они тоже пытаются развести возле байдарки (наверное, чтобы она согрелась). Короче, они относятся к ней, как к нежно любимому живому существу. Но кто посмеет упрекнуть их в этом!..

Один наш приятель даже укладывал байдарку вместе с собой в палатку, не забывая на ночь заботливо натереть ее лосьоном «Ангара».

Что ж, возможно, он слегка перебарщивал. Но разве суть в этом?!

В мире есть только одно слово, одно понятие, спо­собное отвлечь этих неистовых фанатиков, заставить их на время расстаться со своими любимцами. Слово это — «дневка».

Есть люди, которые на вопрос «ваше представление о туристском счастье?», не задумываясь, отвечают: «Борьба с трудностями! Преодоление препятствий!» Они готовы день и ночь штурмовать пороги, мчаться по бурунам и стремнинам, шагать по пояс в белой пене, вынося из потока вещи и людей. Их радуют шквальный встречный ветер и волны, швыряющие им в лицо пригоршни брызг. Их веселят грозы и штормы, тайфуны и цунами... День, проведенный спокойно и безмятежно, они считают потерянным, а остановки и стоянки — неизбежным злом. Слово «трудный» применительно к маршруту для них — синоним слова «хороший» и антоним слова «бездар­ный». Соблазнять их тихими радостями безмятежных, неторопливых рек — напрасный труд.

Завлеченные силой или обманом на тихую реку, они страдают сами и отравляют жизнь окружающим. Они обдают презрением препятствия, которые среднему туристу кажутся значительными. Они терроризируют спутни­ков рассказами о водопадах, по которым они спускались сами, и о камнепадах, которые спускались на них, о плотинах и лавинах, о градинах величиною с яйцо страу­са и о шторме сплошь из девятых валов...

Трудно чем-то отвлечь и увлечь этих людей, невозмож­но переубедить их. Но есть слово, распахивающее двери в их огрубевшие сердца. И это слово — «дневка».

Есть, наконец, и гораздо более распространенная разновидность туристов, для которых дневной переход, прохождение маршрута, преодоление препятствий — не самоцель, а лишь прелюдия к главному — к привалу, вечернему костру, туристской трапезе и песням над тихой рекой, уюту палатки, луне, мирно сияющей над спящими на берегу байдарками, плеску рыбы в темной реке и таинственным голосам ночных птиц. Надо ли говорить, что для этих людей слово «дневка» имеет не меньшую притягательную силу!

Итак, дневка желанна всем. И заслужена всеми, ибо добраться до нее не так уж и просто: между двумя дневками неизбежно лежит отрезок в несколько ходовых рабочих дней. Зато значит она гораздо больше, чем просто день отдыха. В нее вмещается и праздник, и воскресник, спортивный фестиваль и гипнотерапия, бал и маскарад.

У каждого члена экспедиции с дневкой связаны свои планы и надежды. Рыболов собирается наконец-то найти достойное применение своим многочисленным снастям и разом покончить с шуточками на свой счет. Коку снятся деликатесы, которые он обнаружит в близлежащем селе, и пир, какой он закатит после их приобретения (на нем будет все, до блинчиков включительно!). Женщины готовят великую демонстрацию моделей, стирку, штопку и починку, дети — не менее великую порчу и загрязнение. Адмирал тайно лелеет мечту точно установить место свое­го пребывания и сообщить об этом миру с ближашего телеграфа. Следопыты жаждут отыскать «следы невидан­ных зверей», грибники — заросли грибов. Спортсмены пла­нируют разыграть первенство лагеря по бадминтону, а флегматики — просто выспаться.

Чтобы удовлетворить потребности всех участников, дневка должна отвечать некоторым требованиям, причем все требования, предъявляемые к стоянке (см. раздел «Стоянка»), имеют законную силу и для дневки, но сверх того она должна обладать и другими достоинствами.

Главнейшим среди них является ее заповедность. Же­лательно, чтобы лагерь был разбит в месте, где еще не ступала и на протяжении двух ближайших суток не ступит нога человека. Это простое требование бывает довольно трудно осуществить. И не только потому, что следы людей вы легко обнаружите в самых диких местах, но и потому, что оно вступает в явное проти­воречие с необходимостью иметь вблизи места дневки деревню с магазином, почтой и телеграфом.

Остается одно: найти участок берега, отгороженный от всего мира непроходимыми горами. Если таковой най­дется, то интересы всех будут соблюдены. Кока в его стремительном порыве к магазину не в состоянии задер­жать даже горы, а у остальных они создадут прочную иллюзию оторванности от мира.

Не менее важно и такое качество дневки, как неповто­римость. Имеются в виду черты специфические, присущие только ей, которые врежутся в память навсегда. Например, близкое соседство с крупным муравейником или с поселением земляных ос. Неплохо запоминается и наличие неподалеку ржавого болота или ароматизированных сероводородных источников. Добрую память ос­тавляют по себе комары, змеи и ядовитые членистоногие.

Но, конечно, при всем при том к самым неизгладимым относятся не острые ощущения, не экзотика. Не умом, но сердцем запомните вы тихий плес у вашего лагеря, соловьиную ночь, чуткую тишину уснувшего леса и первые лучи солнца, сначала робко, а потом все победительней вырывающиеся из-за густых кустов. Именно это будет вам сниться долгими зимними ночами, именно от этого будет замирать сердце при слове «дневка», и именно это неудержимо повлечет вас в следующий туристский по­ход, невзирая на все семейные, административные и другие обстоятельства.

Чтобы дневка не потеряла своей притягательной силы, она не должна быть явлением слишком частым: не более трех дневок на двухнедельное путешествие. Если их будет больше, то возникнет угроза превращения похода в посто­янно действующий лагерь со всеми издержками оседлого поселения. Не возражая против такой формы отдыха в принципе, мы вынуждены, тем не менее, заявить, что к туризму она не имеет ровно никакого отношения.

Предполагаемые дневки лучше разметить заранее, еще до выхода на маршрут. Соберитесь в один из вечеров у карты избранной вами реки, вооружитесь справочниками, путеводителями и описаниями, обсудите все возможности и нанесите на карту три или четыре красных крестика в наиболее подходящих для дневок местах. Эта работа не пропадет даром. Во-первых, вы будете иметь возможность еще раз сравнить желаемое и сущее и помянуть добрым (или недобрым) словом справочники и описания. Во-вторых, если совершенно случайно хотя бы один из ваших крестиков окажется вблизи места, действительно пригодного для дневки, вы сможете, скромно опустив глаза, сказать: «А что я вам говорил?» — и предоставить окружающим оценивать ваш гениальный дар провидца.

Дневка должна быть такой, чтобы вам было жаль уезжать с нее, чтобы вы оставляли на ней частичку вашего сердца (о части вашего имущества можно не упоминать — она останется там непременно). Как этого до­биться? Прежде всего не жалейте труда. Чем больше вы его вложите в оборудование дневки, тем милее и памятнее для вас она будет. Не потому ли туристы ищут заповедности, тщательно избегая уже освоенных кем-то мест?..

Выройте яму для костра, сделайте водоотводные кана­лы и земляную лестницу на подъеме от реки к лагерю, вройте шест для флага экспедиции, сколотите навес для байдарок, стеллаж для весел, кладовую для продуктов, сушилку для мокрых вещей, выкопайте колодец и оградите место дневки забором. Можете не сомневаться: вы ее не забудете никогда. А если к тому же вы проведете ирригационные работы по осушению соседнего болота, углубите дно реки и выпрямите ее русло, то расстанетесь с ней только для того, чтобы в ближайшее время вернуться обратно.

Рукотворность и есть третье и, наконец, важнейшее качество дневки. Оно целиком зависит от самих туристов, следовательно, неизбежен вывод: не бывает плохих мест, бывают лишь плохие туристы.

Несколько слов о дневках вынужденных. Они совсем не обязательно должны быть плохими, хотя стена дождя, окружающая палатку, может незыблемо стоять несколько дней. Мир такой дневки предельно сжат и сводится, пожалуй, к единственному развлечению: просматриванию туристских сновидений. Но разве это так уж плохо?

Вынужденная дневка, вызванная дождем, может по­дарить и более острые ощущения. Например, разжигание костра. Как бы тщательно вы ни упрятывали дрова в свою палатку и даже в свой спальный мешок (см. раздел «Костер»), разведение огня под дождем все равно останется увлекательнейшим делом (правда, не столько для Кострового, сколько для зрителей, наблюдаю­щих за его усилиями из палаток и охотно и совершенно безвозмездно дающих советы).

Вынужденная дневка может быть и заповедной, и не­повторимой, ибо стихийное бедствие вполне может заста­вить вас разбить лагерь в таком месте, где и «черный ворон не пролетывал, и серый волк не прорыскивал». И память о нем не сотрется. Но уже через несколько часов после окончания дождя, когда первая байдарка скользнет на воду, эта самая память окрасится в тона светлые и лирические. Стоит ли доказывать, что по мере удаления от дневки она будет становиться все ближе и все лучше? И если туристы редко возвращаются на былые ме­ста, то вовсе не потому, что им этого не хочется. Просто их ждут новые реки и новые маршруты, а значит, и новые дневки.

Date: 2015-09-22; view: 265; Нарушение авторских прав