Глава 2. Воспоминания (бонусная) уговор

Все было готово. Белла упаковала свои вещи для двухдневного "визита к Элис", и сумка лежала на пассажирском сидении пикапа.

Белла заметно нервничала, и я делал все возможное, чтобы помочь ей расслабиться. Помог ей собрать вещи, выключить электроприборы, закрыть все двери - дом на выходные оставался пустовать.

В конце концов, не выдержав ее волнения, я поймал ее за талию и прижал ее к себе:
- Белла, любимая, успокойся же! На одну единственную ночь, может, попытаемся забыть обо всем, кроме нас двоих? — умолял я, применив всю силу своего взгляда. — Мне кажется, что на это у нас никогда не хватает времени. Я хочу быть с тобой - просто рядом с тобой.

Она попыталась, но волнение все равно пробивалось сквозь маску безразличия.

Белла настояла, что пикап поведет она, и я не стал ей перечить - если именно это ей нужно для спокойствия, я стерплю черепашью скорость этого доисторического монстра.

Конечно, если бы она позволила мне подарить ей.... А, ладно. Кого интересуют новые машины? Уж точно не Беллу.

На время дороги Белла впала в тревожную задумчивость. Я не мешал ей, хотя тихонько посмеивался над ее страхами - не пожив среди монстров, и не видя никогда по настоящему их силу, трудно поверить, что опасность нам никакая не угрожает.

Беспокойство Беллы тревожило меня, мне так хотелось заставить ее забыть обо всем, сделать так, чтобы ей было легко, чтобы она была счастлива со мной, хотя бы на одну ночь. За время дороги мы не проронили ни слова, зато я смог обдумать, что я могу сделать, чтобы эта ночь стала незабываемой для нее. У меня был кое какой план отвлечения Беллы от неприятных размышлений. Точнее, даже несколько планов..

Лишь только мы подъехали к дому, я попал в свои владения. Дом был пуст, и мы были совсем одни на эту ночь - меня наполняло волнение.

Не успела Белла заглушить двигатель, как я уже открывал дверцу машины с ее стороны. Одной рукой я вытащил ее из кабины, прижимая к себе, другой взял из кузова сумку и перекинул себе через плечо. Потом впился поцелуем в ее губы, пинком закрыв дверцу пикапа.

Не давая ей возможности опомниться, я поднял ее на руки и понес в дом, не переставая целовать. Слушая, как ее сердечко начинает биться быстрее, а дыхание прерывается, я нетерпеливо впивался в ее губы, желая перечеркнуть все ее печальные размышления. И это мне вполне удавалось - Белла уже прижималась ко мне, обхватывая мою шею руками, чтобы не дать мне возможность отстраниться, позабыв обо всем, что заботило ее минуту назад.

Довольный эффектом, я, тихо посмеиваясь, мягко отодвинул ее от себя, удерживая на расстоянии вытянутой руки, как только почувствовал привычное усиливающееся жжение в горле - жажда никогда не покидала меня полностью. Ее аромат был для меня все так же притягателен, несмотря на страх потерять ее. Я легко контролировал себя, но все же не хотел рисковать, и всегда отстранялся прежде, чем огонь опалит мое горло.

– Добро пожаловать домой, – промурлыкал я так нежно и трепетно, как только умел, гипнотизируя любимую своим самым проникновенным взглядом.
- Звучит неплохо, - запыхавшись, выдавила она.

Я осторожно поставил ее на ноги, но она обхватила меня за талию обеими руками, не желая отпускать. Я усмехнулся - сегодня я хотел бы того же.

Но у меня было припасено еще что-то, что, я надеялся, сделало бы ее еще счастливей.
– У меня есть для тебя кое-что, – непринужденно сказал я, скрывая поднимающееся волнение.
– Что?

Вообще то, даже не одно, но я прикусил язык. Хватит пока и одного, если она вообще согласится принять от меня хоть какой либо подарок, не хватало еще напугать ее вторым. Забавно то, что она так боится подарков. Но обидно, что моих она боится больше всего. Несправедливо.

– Разве ты забыла? - я поднял брови в удивлении, - Уже не новый подарок. Ты сказала, что такой можно.

Белла заметно напряглась:
– А, правда. Действительно сказала.

Меня рассмешило ее неохотное признание. Другой реакции я и не ожидал.
– Он у меня в комнате, - спокойно молвил я, не показывая обиды, больно кольнувшей меня. Она должна быть счастлива любой ценой. Особенно сегодня, - Принести?
– Конечно. – она взяла меня за руку, – Пойдем.

Ее неожиданный энтузиазм удивил и порадовал меня. Я сгреб ее в охапку и взлетел по лестнице в свою комнату - человеческая скорость меня не устраивала. Поставил ее на ноги возле двери своей комнаты и метнулся к шкафу. Рука так и чесалась схватить черную коробочку с колечком, которое, я так мечтал, чтобы она приняла от меня. Но я пересилил свое нетерпение и взял меньшее - огромный бриллиант, ограненный в форме сердца, в противоположность дурацкой фигурке волка, вырезанной из обыкновенной деревяшки, подаренной Джейкобом.

Конечно, Белла никогда не должна узнать цену камня, иначе ни за что не примет подарок. Но лично мне нужно было это - знать, что мое вложение в тысячу раз превосходит его, как доказательство, что моя любовь в тысячу раз сильнее.

Я обернулся и через секунду был у двери, но Белла, не заметив меня, прошла мимо со странным выражением лица. Она подошла к кровати и плюхнулась на краешек, потом перекатилась на середину и обхватила колени руками, свернувшись клубочком. На ее лице застыло неудовольствие и любопытство одновременно.

– Ладно, давай его сюда, – проворчала она.

Я засмеялся.

Залез на кровать и сел рядом с любимой, пряча подарок в руке и в предвкушении наблюдая за лицом Беллы.

Ее сердце вдруг заколотилось с перебоями - что это? Волнение или страх? Неужели она так сильно боится узнать, что я ей подарю?

– Уже не новый, – сурово напомнил я, не желая чтобы она беспокоилась из за этого.

Стремительным движением, недоступным человеческому зрению, я молниеносно прикрепил камень к браслету на ее руке, противопоставив свой подарок фигурке волка. Это выглядело восхитительно - словно я одержал маленькую, но несомненную победу.

Белла тихо ахнула, рассматривая бриллиант со всех сторон, глядя как свет отражается от его многочисленных граней. Я мог лишь надеяться, что она не разбирается в драгоценностях.

– Он принадлежал моей матери, – я нарочито безразлично пожал плечами, чтобы Белла и не вздумала сомневаться, что мне это чего-то стоило, – Я унаследовал несколько таких безделушек. Отдал некоторые из них Элис и Эсме. Так что, в любом случае, это не такой уж и подарок.

Моя уловка удалась - Белла даже не заподозрила, что ценность камня высока.

Она печально улыбнулась.

– Просто мне пришло в голову, - объяснил я, обрадованный тем, что она явно не против принять бриллиант, - что он напоминает меня: такой же твердый и холодный. – я рассмеялся каламбуру. – А еще отбрасывает радугу, когда попадает на солнце.

Белла подняла руку, любуясь сверкающими гранями, разглядывая камень с таким восхищением, на какое я не смел и надеяться.

– Ты забыл про самое главное сходство, – пробормотала она. – Он прекрасен.

Я подавил желание усмехнуться ее словам, вместо этого сказал очень серьезно:
– Мое сердце так же безмолвно. И оно тоже принадлежит тебе.

Белла повертела рукой, чтобы сердечко засверкало.
– Спасибо. За оба.

Мое сердце наполнилось радостью:
– Нет, это тебе спасибо. Я и не надеялся, что ты так легко примешь подарок. Кстати, тренировка в получении подарков тебе не помешает, – чувствуя себя ужасным интриганом, усмехнулся я.

В моем сознании снова всплыла черная коробочка, бесполезно лежавшая в ящике комода и ждущая своего часа, обжигающей меня нетерпением на грани боли. Увы, я не мог придумать, как приступить ко второй части дарения подарков, и ожидание подходящего момента мучило меня, почти сводя с ума.

Пока я обдумывал это, приходя в отчаяние от того, что совсем не представляю, как это сделать, Белла вдруг склонилась и прильнула ко мне. Я с радостью обнял ее в ответ, крепко, но аккуратно, бережно относясь к хрупкости ее человеческого тела.

– Можно нам кое-что обсудить? - спросила Белла и я почувствовал как она замерла. Ее голос был подозрительно серьезен и взволнован, - Я буду очень тебе благодарна, если ты хотя бы попытаешься меня выслушать.

Я напрягся. Такое странное начало не предвещало ничего хорошего.

– Я приложу все усилия, – осторожно согласился я.
– Нарушать правила я вовсе не собираюсь, – пообещала Белла, приведя меня в замешательство, – Это касается только нас двоих. – она откашлялась.

Волнуется. Это показалось мне плохим знаком, я был заинтригован. Я пристально наблюдал за ней.

– В общем… - Белла явно чувствовала себя неуютно под моим взглядом, ее сердце сбилось с ритма, а вид был такой, будто она собирается сознаться в преступлении, - Мне очень понравилось, как нам в прошлый раз удалось найти компромисс. И подумала, что можно применить тот же принцип в другом случае.

Интересно, с чего это она заговорила так официально?

– И что же ты хотела бы обсудить? – невольно напрягшись, но с улыбкой в голосе, спросил я.

Она молчала, но ее сердце вдруг словно сошло с ума - забилось так резко и стремительно, будто собиралось выскочить из груди. О чем бы она не хотела поговорить, этот разговор очень сильно ее беспокоил.

– Ты только послушай, как бьется твое сердце, – пробормотал я удивленно, – Трепещет, как крылышки колибри. С тобой все в порядке?
– Абсолютно.

В голосе прозвучала уверенность, хотя сердце подсказывало обратное.

– Ну тогда продолжай, – подбодрил я, чрезвычайно заинтересованный.
– В общем, я тут подумала, и прежде всего хотела бы поговорить с тобой об этом дурацком условии… о свадьбе.

Тут впору было моему сердцу начать выскакивать из груди. О свадьбе. Я столько провел ночей, гадая, как же снова начать об этом разговор, и вот Белла решила мою задачу, сама затронув волнующую меня тему, тем самым избавив меня от мучений. О свадьбе. Меня сразу стало раздирать любопытство и волнение, потому что на этом слове она резко замолчала, словно не зная, что сказать дальше.

– Это только для тебя оно дурацкое, - сказал я, держа желающий дрогнуть голос под жестким контролем, - Так что насчет свадьбы?
– Ну… я подумала… нельзя ли найти компромисс?

Компромисс? О чем это она толкует? Я посерьезнел и нахмурился.
– Я уже и так пошел на максимально возможную уступку – согласился отнять у тебя жизнь вопреки собственным убеждениям. В таком случае с твоей стороны мне полагаются кое-какие уступки.
– Нет, – Белла несогласно потрясла головой, – Эта часть обсуждению не подлежит. Все уже решено, и сейчас мы не будем обсуждать мое… превращение. Я хотела бы обговорить другие детали.

Я совершенно растерялся. Другие детали? Это звучало как то даже.. угрожающе. Я посмотрел на нее подозрительно.
– Какие именно?

Белла заколебалась с ответом, сильно волнуясь.Что бы она не собиралась обсудить, это было достаточно трудно для нее, и меня это обеспокоило, на грани страха.

– Давай сначала определимся с твоими условиями, - сказала Белла.
– Ты ведь знаешь, чего я хочу.
– Тебе нужен брак, - из уст Беллы это прозвучало как ругательство, болью отозвавшись в моем мертвом сердце.
– Да, – широко улыбнулся я, не подавая вида. – Для начала.

Белла сразу спала с лица:
– Это еще не все? - почти с ужасом прошептала она.
– Ну, если ты станешь моей женой, то все мое имущество будет принадлежать тебе… – задумчиво проговорил я, подливая масла в огонь,– Например, деньги на колледж. Тогда не будет никаких проблем с Дартмутом.
– Что-нибудь еще? - справившись с шоком, надменно произнесла Белла, - Раз уж ты все равно несешь всякие глупости?
– Как насчет отсрочки? - выпалил я, добивая ее самообладание.
– Нет. Ждать я не согласна. Об этом и речи быть не может. При таких условиях сделка разрывается прямо сейчас.

Я тоскливо вздохнул.
– Хотя бы годик или два?

Она потрясла головой, упрямо сжав губы:
– Следующее условие, - она не собиралась уступать.
– Больше нет. Если только ты не хочешь поговорить о машинах… - продолжил я испытывать ее терпение.

Белла скривилась, и я испугался, что обижу ее, если буду продолжать свою дурацкую игру. На сомом деле меня просто сжигало любопытство - что еще она может хотеть от меня, если так волнуется, что даже не может попросить об этом прямо? Улыбнувшись несколько напряженно, я взял ее руку и стал перебирать пальцы, пытаясь скрыть свое нетерпение:
– Я и не думал, что ты хочешь чего-то еще, кроме собственного превращения в чудовище. Меня снедает любопытство.

Я взглянул в ее лицо, желая разгадать, чего же она хочет, но она опустила глаза, глядя на мою руку, сжимающую ее пальцы. На ее лице было.. смущение? Под моим пристальным взглядом она молчала, а потом вдруг кровь прилила к ее щекам и сердце вновь заколотилось с бешеной скоростью. Я слегка дотронулся до ее щеки:
– Ты покраснела? – ничего не понимая, удивился я. Она не поднимала глаз. – Белла, ради бога, не тяни. Твое молчание меня убивает! - воскликнул я, не на шутку обеспокоенный.

Она закусила губу.

– Белла! – мне казалось, у меня самого сердце сейчас разорвется, от неизвестности.
– Ну… - начала она неуверенно, и краска еще сильнее залила ее щеки, - я немного волнуюсь… о том, что будет после... – сказала она таким тоном, будто призналась в самом сокровенном, и наконец посмотрела мне в глаза.

Но ее ответ не дал мне разгадки, я по прежнему ничего не понимал.
– И о чем же ты волнуешься? - спросил я, внезапно напрягаясь от странного предчувствия. О чем бы не хотела поговорить Белла, это не могло быть ничем хорошим, раз она так боялась спросить меня об этом.
– По-моему, вы все абсолютно уверены, что после у меня останется одно-единственное желание – перерезать весь город.

Я поморщился.

– И я боюсь, что буду так занята этим безобразием, что уже не буду собой… и что я… я не буду хотеть тебя так, как хочу сейчас, - она выдохнула это так, будто сказала нечто ужасное.
– Белла, это проходит, – успокоил я ее.
– Эдвард, – сказала она так серьезно, что у меня мурашки побежали по коже от очередного предчувствия. Она опять смущенно опустила глаза, буравя взглядом собственную руку, – Я хочу получить кое-что, пока еще не перестала быть человеком.

Вот это уже кое что. Это было мне понятнее. Чтобы она прожила человеческую жизнь, пережила человеческие эмоции, которых уже никогда не испытаешь, став монстром - это было крайне важно для меня с самого начала. Я готов был на что угодно, чтобы она продлила свою жизнь в человеческой сущности как можно дольше, испытала все радости нормальной жизни.

– Ты получишь все, чего захочешь, – уверил я ее, теряясь в догадках.
– Обещаешь? – пробормотала Белла, все еще не поднимая на меня глаз и заливаясь краской еще сильнее.
– Обещаю, – ответил я, желая прекратить поскорее это безобразие. Ну почему так трудно сказать все прямо? Разве для меня существует что то невыполнимое? – Скажи мне, чего ты хочешь, и оно твое.
– Тебя, – почти невнятно пробормотала она.
– Я и так твой. – я улыбнулся, все еще ничего не понимая.

Белла опустила глаза и ее сердце опять сбилось с ритма. Краска не уходила с ее лица, и все это, вместе с непонятными словами, приводило меня в полное недоумение. Я еще больше запутался.

Глубоко вдохнув, Белла сдвинулась вперед, усевшись передо мной на колени. А потом обхватила меня за шею и поцеловала, приведя в еще большее смущение.

Может, она посчитала, что уже просветила меня в том, что собиралась сказать, но я, к своему стыду, все еще ничего не понимал, как последний болван.

Отвечая на поцелуй, я гадал, что же я пропустил, и как теперь не обидеть ее своей исключительной невнимательностью.

Пока я пребывал в растерянности и гадал, Бела вдруг начала целовать меня слишком уж настойчиво, а затем ее дрожащие пальчики вдруг метнулись к вороту моей рубашки и стали торопливо расстегивать пуговицы.

В тот же миг я замер, пораженный, и ее слова и действия слились воедино, облекаясь в смысл. "ТЕБЯ", - прогремели в моей голове только что произнесенные ею слова, и моя душа в буквальном смысле ушла в пятки, если только она у меня была.

Мое тело мгновенно окаменело, парализованное ужасом. Я схватил ее за руки, не давая продолжить, и почти грубо выкрикнул:
– Не делай глупостей! - и оттолкнул ее руки от себя.
– Но ты же пообещал: все, чего я захочу, – умоляюще пискнула Белла.
– Об этом даже речи быть не может! – хмуро глядя на нее, я быстро застегнул рубашку, которую ей все же удалось наполовину расстегнуть.

Белла стиснула зубы и посмотрела на меня с упрямством, которое всегда было у нее в избытке:
– А я говорю, может! – прорычала она и вдруг рванула ворот своей блузки, оторвав верхнюю пуговицу.

У меня волосы дыбом встали, когда я это увидел - я схватил ее за запястья и прижал ее руки к бокам.
– А я говорю, нет! – категорическим тоном, не принимающим никаких возражений, заявил я.

Мы мрачно уставились друг на друга. Я чувствовал беспричинную злость на нее, гнев на обстоятельства - ну зачем она так со мной поступает? Я делаю все возможное для ее безопасности, борюсь с собственными инстинктами, стараюсь не быть эгоистом - а она готова так легко разрушить то хрупкое равновесие, что я построил.

Белла не сводила с меня негодующего взгляда, губы упрямо поджаты:
– Ты сам хотел узнать, что я имела в виду.

Не думая о последствиях, я, разозленный, говорил резко, даже грубо:
– Я думал, ты имела в виду нечто хотя бы отдаленно возможное.

Упрямое выражение вдруг слетело с лица Беллы, на смену пришло отчаяние и обида, голос ее дрогнул:
– Значит, ты можешь попросить все, что угодно, включая такую невероятную глупость как брак, а мне нельзя даже поговорить о том…

Я не мог больше выносить это, не хотел дальше слушать, как она несет всю эту чепуху. Поэтому, недолго думая, я свел ее руки вместе, ухватил их одной рукой, а другой зажал ее рот, прерывая бессвязный поток обвинений.
– Нет, – сурово заявил я.

Белла глубоко вздохнула, буравя меня глазами, но затем вдруг плечи ее поникли, она опустила глаза и неожиданно снова покраснела. Злясь на нее и ситуацию, я не сразу заметил, что еще немного - и слезы польются по ее щекам.

Ну и что я наделал? Я хотел сделать ее еще чуточку счастливее, хотел устроить ей незабываемую ночь, а вместо этого я натворил что то, из за чего она сейчас разрыдается.

Я тягостно вздохнул и убрал руку, закрывающую ее рот, а затем поднял ее лицо за подбородок, ловя ее взгляд.
– Ну, что теперь? - спросил я уже мягко, переполняясь внезапным чувством вины.
– Ничего, – неохотно выдавила моя любимая, пряча мокрые от сдерживаемых слез глаза и пытаясь вырвать подбородок из моих цепких пальцев.

Чувство вины стало невыносимым, и я смог наконец осознать, что наделал. Она решила, что я не хочу ее!
– Я задел твои чувства?! - воскликнул я с отчаянием и испугом.
– Нет, – буркнула она и вырвала подбородок.

Ну как же я мог допустить такое?! Я стремительно заключил ее в объятия, совершенно выбитый из колеи, ощущая, что от нервов мне даже трудно стало контролировать свою силу - лишь с огромным трудом мне удалось быть осторожным и аккуратным, чтобы ненароком не ранить ее. Прижав ее голову к своему плечу, я успокаивающе гладил ее по лицу.
– Ты ведь знаешь, почему я вынужден сказать нет, – бормотал я, желая провалиться сквозь землю, ненавидя свою сущность хищника всей душой, – Ты знаешь, что я тоже тебя хочу.
– Правда? – с сомнением спросила она.
– Конечно, правда! Глупенькая ты моя, красивая, обидчивая девчонка! – натянуто засмеялся я и тут же угрюмо добавил, – И по-моему, не только я. Мне кажется, что за мной уже выстроилась нетерпеливая очередь, которая так и ждет, когда я сделаю какой-нибудь серьезный промах… Ты слишком желанна.

Я говорил абсолютную правду. Самым убийственным было то, что любой из этой очереди мог дать ей то, что она хочет, без того, чтобы подвергнуть ее жизнь смертельной опасности. Я был единственным, кто должен был взять с нее непомерно высокую цену за осуществление ее такого простого, человеческого желания. Я не мог ее дать это. С запоздалым ужасом я осознал, что эта непреодолимая стена между нами, отличающая нас друг от друга - человека и зверя - может в любой момент стать причиной того, что она поймет наконец, что теряет, и покинет меня, выбрав кого то, более ей подходящего. Им мог бы стать любой из списка ее многочисленных школьных поклонников, а так же Джейкоб Блэк, готовый в любой момент выхватить ее из моих рук, стоит мне только оступиться.

И, несмотря на ревность и страх потерять ее, я не мог не признать, что любой из них подходит ей гораздо больше, чем я.

Боль, которую я испытывал, понимая, чего я ее лишаю своим появлением в ее жизни, жгла мою грудь словно каленым железом.

– Ну и кто теперь говорит глупости? – бормотала Белла, - Разве кто-то может хотеть неуклюжую, застенчивую и неопытную девчонку?
– Мне что, собрать подписи под заявлением, чтобы ты мне поверила? - возмутился я, припоминая всех тех из списка и их мысли, периодически заставляющие меня желать их немедленной смерти, - Сказать тебе, кто подпишется первым? Некоторых ты знаешь, но остальные тебя удивят.

Она помотала головой, по-прежнему пряча лицо у меня на груди.
– Ты просто морочишь мне голову. Давай вернемся к тому, с чего начали.

Я вздохнул. Поражаясь ее упрямству.

– Поправь меня, если я не права, - сказала она деловитым тоном, – Ты требуешь, чтобы мы поженились, чтобы ты оплатил мое обучение в колледже, а еще ты хочешь отсрочку и новую машину для меня. Я ничего не забыла? Ничего себе списочек!
– Только первое условие не подлежит обсуждению, – я с трудом улыбнулся, – Остальные – это так, пожелания.
– А мое единственное маленькое требование…
– Требование? – поразился я, снова становясь серьезным.
– Да, требование.

Я прищурился. Она что, серьезно? Не понимает, почему это совершенно, абсолютно невозможно? Опасно? Неразумно? Безответственно?

– Мне ужасно трудно согласиться на брак, - продолжала она, уверенным, безапелляционным тоном, - И я пойду на это, только если получу что-нибудь взамен.

Я похолодел. Она назначает мне цену. Непомерно высокую цену - за то, чего я хочу больше всего на свете, свадьбу. На мгновение моя решимость дрогнула, и менее благоразумная часть меня возжелала немедленно воспользоваться предложением. Казалось, что сложного - выполни условие и она твоя. Но я быстро взял себя в руки, напомнив себе, кто я есть и почему это невозможно.

– Нет, горячо прошептал я ей в ухо, - Сейчас это невозможно. Потом, когда ты будешь менее хрупкой. Белла, имей терпение.

Белла невозмутимо продолжала, упрямо качая головой:
– В том-то все и дело. Когда я буду менее хрупкой, это будет уже не то! Я стану другой! И кто его знает, кем именно.
– Ты по-прежнему останешься Беллой, – пообещал я, почему то не чувствуя прежней убежденности..

Ее доводы казались вполне разумными, и менее благоразумная часть меня возликовала, чувствуя мою поколебавшуюся уверенность. Но я не мог позволить себе думать об этом - ее просьба по прежнему оставалась для меня невыполнимой.

Белла нахмурилась, не соглашаясь.
– Каким образом?! Ведь я изменюсь настолько, что буду готова убить Чарли или пить кровь Джейкоба и Анжелы?
– Это пройдет. К тому же я сомневаюсь, что ты станешь пить кровь этой собаки, - меня передернуло, – Даже как новорожденная ты будешь более разборчива!

Она пропустила мимо ушей попытку отвлечь ее.
– Но ведь именно это мне всегда будет нужно больше всего, верно? Крови, крови и еще больше крови!
– То, что ты до сих пор жива, доказывает, что это не так, – заметил я.
– Ага, надо лишь подождать восемьдесят лет! – язвительно напомнила она, – Я имею в виду физические желания. Интеллектуально я смогу быть собой… со временем. Но чисто физически я буду хотеть только крови и больше ничего.

Я промолчал, не находя больше контраргументов. Внезапно мне снова, с невыносимой силой, стало жаль ее непрожитой человеческой жизни. Сколько всего она не испытает, сколько не узнает - и все по моей вине. Я вновь заколебался, неожиданно для себя представив выполнение ее просьбы закономерным и возможным. Близость достижения цели - свадьба, если только я соглашусь - буквально свела меня с ума. Плохо - что она захотела испытать это, находясь в хрупком человеческом теле, а не потом, когда это станет безопасным. Гораздо хуже - то, что, вопреки убежденности, все мое существо желало воспользоваться случаем, чтобы получить желаемое.

– Значит, разница все-таки есть, – торжествующе сказала Бела, почувствовав мои сомнения, – Потому что сейчас физически я больше всего на свете хочу тебя. Ты мне нужен больше еды, воды и воздуха. Разум расставляет приоритеты в несколько ином порядке, но вот тело…

Она изогнулась и поцеловала меня в ладонь. Меня от этого словно ток прошиб - я испугался того, как опасно близок к черте, которую сам же и провел.

На секунду, вопреки здравому смыслу и собственным убеждениям, идея о возможности заняться с ней любовью, захватила меня - держать ее обнаженную в объятиях, прижимая к своему каменному телу... Шелк на хрустале..

Но я быстро опомнился, не давая воли своей фантазии. Я глубоко втянул носом воздух, напоминая себе о том, что должно меня остановить.

– Белла, – прошептал я с отчаянием, - Я могу нечаянно убить тебя.

– Сомневаюсь, что ты на такое способен, - уверенно сказала Белла.

Я прищурился - она что, правда не понимает? Или притворяется? Протянув руку за спину, я нащупал маленькое металлическое украшение на спинке кровати. Раздался приглушенный треск, и кровать под нами вздрогнула, когда я оторвал кусок металла с легкостью, будто ребенок ломает спичку.

Я показал Белле ладонь: на ней лежала металлическая розочка.

Чтобы закрепить эффект, я сжал кулак - металл смялся, словно пластилин, а когда раскрыл ладонь, бесформенный кусочек рассыпался в пыль.

Удивительно, но на Беллу это не произвело ровно никакого впечатления. Упрямо сжав зубы, она хмуро посмотрела на меня.
– Я вовсе не это имела в виду. Твоя сила мне и так прекрасно известна. И нечего было мебель ломать.
– Тогда что именно ты имела в виду? – мрачно спросил я и бросил пригоршню железного песка в угол комнаты – послышался шорох, похожий на стук капель дождя.

Я пристально всматривался в ее лицо, пока она старалась подобрать слова. Я очень хотел бы знать, почему ее совсем не волнует собственная безопасность. Почему, по какой причине, она считает меня достаточно надежным, чтобы выполнить ее условие.

– Ясное дело, физически ты вполне способен причинить мне боль, если бы захотел… Я, собственно, имела в виду, что ты этого не захочешь… по-моему, ты бы никогда не смог…

О, я понял, что она имеет в виду, и затряс головой прежде, чем она успела договорить.
– Белла, все не совсем так, как ты себе представляешь. Это может не сработать.

Ну как же донести до нее, что дело совсем не в моем желании или нежелании, а в том, что силу свою я могу контролировать, только если держу ее в ежовых рукавицах, что стоит мне отвлечься - и я буду неспособен рассчитать ее. Прибавить еще к этому монстра, жаждущего выпить ее крови, только и ждущего, чтобы я ослабил контроль, и становится понятным, что Белла предлагает мне невозможное. Я вновь почувствовал злость - ведь я не раз объяснял ей это, почему она так упорно не хочет поверить мне?

– «Не совсем»! – передразнила она меня, – По-моему, ты не больше меня в этом понимаешь.
– Вот именно. - и это был еще один аргумент против, - Неужели ты думаешь, что я стал бы так рисковать тобой?

И тут она посмотрела на меня таким умоляющим, полным безнадежности и тоски взглядом, что сердце мое дрогнуло.

– Ну пожалуйста, – прошептала она с отчаянием, – Это все, чего я хочу. Пожалуйста.

Она была такая несчастная, и это больно ранило меня, заставляя колебаться. Мне так хотелось исполнить все, чего бы она только не пожелала, тем более если это касалось человеческой стороны ее жизни, которой она вскоре лишится благодаря моему эгоизму.

Я молчал, борясь с собой и стараясь не потерять здравость рассудка. Я не должен был позволить себе думать об этом. Но я.. думал.

Белла сразу же воспользовалась моей заминкой, почувствовав мою нерешительность.

- Пожалуйста? - произнесла она так умоляюще, что мне вновь захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не быть тем, кем я являюсь - монстром, не подходящим для нее по всем показателям.

Не встретив моих возражений, Белла взглянула на меня с внезапно вспыхнувшей надеждой и ее сердце бешено заколотилось. Боже, что я делаю, я должен немедленно ей отказать, пока она не сделала поспешных выводов, приняв мое молчание за согласие.

Однако я не мог вымолвить не слова - я просто не мог снова обидеть ее. Я оказался в ужасном, безвыходном положении - и согласиться нельзя, и отказать тем более. А самое ужасное, что я отчетливо понимал - и Белла даже не представляла себе, насколько она близка к достижению цели - как сильно я хочу этого сам.

Воспользовавшись моим замешательством, Белла торопливо выпалила:
– Тебе не нужно давать мне никаких гарантий. Если ничего не получится, то так тому и быть. Но давай хотя бы попробуем… всего лишь попробуем. И я соглашусь на все, чего ты хочешь. Выйду за тебя замуж. Позволю заплатить за учебу в Дартмуте и не стану жаловаться на размер взятки, которую тебе придется им дать. Можешь даже купить мне гоночный автомобиль, если тебе этого так хочется! Только… ну пожалуйста!

Ее слова, словно пули, попадали точно в цель, разрушая мою уверенность. "Соглашусь на все, чего ты хочешь. Выйду за тебя замуж." - я постарался вытряхнуть из головы эти ее новые аргументы, но они оказались необычайно сильны для меня и прочно проникли в мой разум, как я не сопротивлялся.

В какой то миг защита моя ослабла - желание обладать ею безраздельно завладело всем моим существом, с такой силой, что я потерял способность мыслить здраво. Близость цели захватила меня: она скажет "да", она будет моей, если только я соглашусь на это ее условие.

Естественно, цена была слишком высока - но как же близка была победа, и соблазн сдаться стал нестерпимым.

Я крепче стиснул ее в объятиях, прижимая к себе, и отчаянно зашептал ей в ухо:
– Это невыносимо! Из всего, что я хотел бы тебе дать, ты решила потребовать именно это! Ты хотя бы представляешь себе, как больно мне отказать, когда ты вот так меня умоляешь?

– Тогда не отказывай! – задыхаясь, предложила Белла.

Я промолчал, борясь с собственным бессилием. Практически, я уже сдался, хотя остатками разума понимал - это неправильно, и потом я пожалею об этом необдуманном, продиктованном лишь желанием завладеть наградой, поступке. Однако сопротивляться я уже не мог.

А Белла не собиралась помогать мне с этим, напротив, не давая мне возможности опомниться, она добивала мою волю:
– Пожалуйста! – снова повторила она, руша мои последние барьеры.
– Белла… - прошептал я, все еще с отчаянием. Но мои губы уже безотчетно двигались по ее шее, давая ей то, что она хочет.

Ее сердце, опьяненное победой, чуть не выпрыгнуло из груди. Извернувшись, она прижалась к моим губам, и я с неожиданной жадностью ответил ей. Голос разума заглох окончательно, и я погрузился в этот жаркий поцелуй, полностью отдавшись чувствам. Белла обхватила меня руками за шею, и ее пылающее желанием тело показалась мне горячее обычного. Она задрожала – и меня снова пронзил электрический ток. Я почувствовал, что мне становится трудно дышать, но не мог оторваться от ее губ. Как сквозь пелену я услышал, что ей не хватает воздуха, и это заставило меня вспомнить, что она человек.

С трудом я выпустил ее губы, чтобы дать ей возможность втянуть в себя воздух. Это напомнило мне о необходимости сохранять контроль над собой, и сознание стало медленно возвращаться. Однако даже тогда я еще не мог удержаться от соблазна - мои губы продолжали целовать ее, просто передвинулись на горло. В ноздри тут же ударил убийственно привлекательный аромат ее кожи, чуть не сведя меня с ума - ее кровь была близко, очень близко, и бешено струилась под тонкой кожей. Мне показалось, что в моем горле произошел пожар или даже взрыв - с такой силой нахлынула жажда, практически лишая меня самообладания. Это подействовало на меня, как пощечина, и сознание вернулось. Страх и страсть вступили в борьбу друг с другом, и я осознал, что делаю.

Однако и это не остановило меня - просто заставило взять себя в руки и действовать обдуманно. Чувства обострились, и я увидел себя со стороны, а происходящее - как в замедленной съемке. Я увидел, как Белла воодушевилась, почувствовав мою капитуляцию, как ее пальчики нетерпеливо метнулись, расстегивая мою рубашку - близкая победа манила ее так же сильно, как и меня. Только цель наша была разной.

Мой мозг, власть над которым мне с трудом, но удалось вернуть - заработал со скоростью, во много раз превышающей человеческую. Сумев начать трезво мыслить, я пытался оценить свои возможности и перспективы.

Во-первых, я прислушался к собственным ощущениям - а вдруг моего самообладания действительно хватит, чтобы осуществить это безумие.

Во-вторых, мне совсем не нравилось, как все это происходит - совсем не так я представлял себе свое начало интимной жизни. И пусть даже я давно потерял веру в существование МОЕЙ души, я просто обязан был сделать хоть что то, чтобы хотя бы попытаться спасти ЕЁ. То, что сейчас происходило - было еще одним моим шагом по дороге в ад. И я не имел никакого права увлекать туда за собой ее.

И, в третьих, как бы это ни звучало мерзко, но почему бы не использовать эту ситуацию в своих целях, и сначала получить то, что нужно мне. А больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы она вышла за меня замуж, стала моей по настоящему, законно.

И если первый пункт вызывал у меня сомнения в моей способности сделать это, то второй и третий меня вполне устраивали, да еще неразделимо дополняли друг друга, можно, даже сказать зависели один от другого. Раз уж я уже все равно шел по дороге в ад - так почему бы мне не насладиться путешествием?

Все эти мысли промелькнули с нечеловеческой скоростью - я все еще видел, как ее рука тянется к моей рубашке. Не прошло и пары секунд, а в моей голове уже был готов план. Раз уж я все равно решил сдаться, почему бы не воспользоваться ее слабостью и не повернуть все в свою пользу. В конце концов - она ведь хотела сделать со мной то же самое!

Я позволил Белле делать со мной все, что она хочет. Теперь руки у нее не дрожали, и она легко справилась с пуговицами. Ее пальцы погладили мою грудь, обжигая. Я не мешал ей, продолжая покрывать поцелуями ее лицо, шею, горло. Мои ощущения были вполне контролируемы, что не могло не радовать. Она снова прижалась к моим губам, и я разделял все ее порывы: одной рукой держал ее лицо, а другой крепко обнимал за талию, сильно, но аккуратно прижимаясь к ней. Она задыхалась, упиваясь одержанной победой.

Но когда Белла попыталась расстегнуть собственную блузку, я понял, что время пришло. В эту игру можно играть вдвоем, подумал я. Коварно сомкнув на ее запястьях свои ледяные руки, заключая их как в наручники, я не позволил ей продолжить. Мгновенно я закинул ее руки наверх, вытягивая их над ее головой, и перебросил ее на подушку, прижимая своим весом так, чтобы она не могла пошевелиться.

– Белла, – прошептал я ей прямо в ухо самым своим мягким, вкрадчивым голосом, – Ты можешь, пожалуйста, перестать раздеваться?
– Ты сам хочешь это сделать? – в недоумении спросила она.
– Не сегодня, – тихо ответил я, медленно проводя губами по ее щеке и подбородку, теперь я больше не спешил..
– Эдвард, не... — она начала было спорить.
– Я же не сказал нет, – успокоил я ее, – Я сказал «не сегодня». - я чувствовал себя настоящим хитрецом, говоря это.
– Назови хотя бы одну причину, почему не сегодня, – она все еще задыхалась, потому что я ласкал ее шею ну очень нежно.
– Я тоже не вчера родился, – усмехнулся я, – Как, по-твоему, кто из нас двоих охотнее даст другому то, что он хочет? Ты только что пообещала, что выйдешь за меня замуж до превращения, но если я сдамся прямо сейчас, то что помешает тебе побежать к Карлайлу завтра утром? Очевидно, что я гораздо охотнее дам тебе то, чего ты хочешь. Поэтому… сначала твоя очередь. - я снова усмехнулся, прямо ей в шею.

Она замерла, потрясенная моими словами, обдумывая их мгновение, а потом с шумом, не скрывая раздражения, выдохнула.
– Сначала я должна выйти за тебя замуж? – недоверчиво спросила она.
– Это мое условие – хочешь принимай, а не хочешь – не надо. Компромисс, помнишь?

И тут я перешел к запрещенному приему - стиснув ее в объятиях, я принялся целовать ее так нежно и убедительно, как только был способен. Я просто из кожи вон лез, чтобы ей понравилось - я даже проник языком в ее рот, вспомнив, что она это любит, игнорируя взбесившегося от этого монстра внутри меня. Я делал это до тех пор, пока она не начала стонать, и только вдоволь насладившись ее падением, я отстранился, милостиво позволив ей дышать.

– По-моему, ничего глупее не придумать, – пробормотала она не сразу, ей понадобилось какое то время, чтобы прийти в себя.
— Не удивляюсь, что ты так думаешь. — поддразнил я, самодовольно ухмыляясь, — твои мысли легко проследить.
– И как это я так? – проворчала она, – Ведь думала, что в кои-то веки добилась своего! Что я получу желаемое сегодня — и теперь, вместо этого, так неожиданно…

Я не стал упоминать, как близко она была сегодня от того, чтобы сломить меня и добиться своего. Вместо этого я сказал:
– Ты обручена, – чувствуя ликование, неизвестно откуда взявшееся. О последствиях подумаем потом.
– Фу! Только, пожалуйста, не говори это вслух!
– А ты что, берешь свои слова обратно? – с притворным испугом я отстранился и заглянул в ее лицо.

Она уставилась на меня хмуро, но почти сразу потерялась под моим взглядом, которым я ее испепелял.
– Так что, отказываешься от своих слов? – я сделал движение, намереваясь выпустить ее из объятий.
– Эх! – застонала она, вцепляясь в мои руки мертвой хваткой, – Нет. Не отказываюсь. Теперь ты доволен?

Я ослепительно улыбнулся:
– По уши.

Она досадливо застонала, закатив глаза, и пытаясь сбежать из под власти моей улыбки.

– А разве ты не рада?

И я поцеловал ее прежде, чем она успела ответить – снова вложив в это все свое умение, все свое желание пробудить ее чувства. Реакция не замедлила себя ждать - сердце ее заколотилось и она задрожала.

– Немножко, – призналась она, когда я позволил ей ответить. – Но вовсе не из-за свадьбы.

Я снова ее поцеловал, не давая ей возможности развить эту мысль, но потом все же озвучил вслух то, что меня обеспокоило в ее словах:
– А тебе не кажется, что у нас все наоборот? – прошептал я ей на ухо и принужденно засмеялся, скрывая за смехом тревогу, – Согласно традициям, в этом споре нам следует поменяться местами. Ты должна отказываться, а я уговаривать, разве не так?
– В нашем случае традиции вообще неприменимы.
– Тоже верно.

Я поцеловал ее еще раз, и еще, теперь уже с радостью, опьяненный победой - и целовал, пока ее сердце не взбунтовалось, а тело не начало дрожать в моих руках. Пока ее голова не закружилась, почти до потери сознания, а ее ладони не вспотели. Тогда, давая ей время немного успокоиться, я схватил ее руку, и жадно приник губами к влажной ладони - к этому маленькому проявлению ее страсти, к этой чудесной частичке ее сущности, которую я мог позволить себе вкусить, раз уж мне не суждено попробовать ее кровь. Я ощутил соль на губах, и почувствовал как скребущие языки пламени в моем горле раздирают его, как огонь от жажды распространяется по моим жилам, заставляя мышцы сокращаться, как перед прыжком. Я позволил себе прочувствовать это - если мне предстоит выполнить свое обещание, мне придется научиться игнорировать даже такие сильные проявления моего инстинкта. И в то же время я ощущал, как дрожь от ее тела передается мне, означая совсем не жажду - электричество бежало по моим венам при одном только взгляде на ее трепещущее тело, при прикосновении к ее горячим губам, расплавляя мой разум в жидкую лаву.... По большому счету, мы впервые зашли так далеко, как сегодня, и я в полной мере смог ощутить всю палитру чувств, захвативших меня в этот момент. Я мог только догадываться, насколько сильны будут эти ощущения во время нашей настоящей близости.

– Эдвард, послушай, – пробормотала она прерывающимся голосом, между моими страстными поцелуями, – Ведь я же сказала, что выйду за тебя замуж, и я это сделаю. Обещаю. Клянусь! Если хочешь, могу подписать клятвенное обещание собственной кровью.
– Не смешно, – пробормотал я, прижимаясь губами к ее запястью, чуть не застонав от силы ее запаха, но даже и не думая задерживать дыхание.
– Я хочу сказать, что вовсе не собираюсь тебя обманывать. Ты же меня знаешь. Так что на самом деле нам вовсе незачем ждать. Ведь мы совсем одни – а это нечасто бывает! – и у нас есть эта большая и удобная кровать…

Но я не собирался сдаваться. Не теперь, когда я был так близок к цели, и, конечно, не сейчас, когда монстр внутри меня исступленно рвался наружу, одурманенный близостью желаемого и раз за разом проверяя на прочность мое самообладание. Возможно, мне просто нужно немного времени... чтобы привыкнуть к этому. Ну и конечно не раньше, чем небеса одобрят наш союз - если уж я решил спасти ее душу, я должен идти до конца.
– Не сегодня, – повторил я, переходя снова к ее пульсирующей шее, словно мазохист, потому что мое горло и так нещадно горело.
– Ты что, мне не доверяешь?
– Ну конечно же, доверяю! - я скользнул губами по ее плечу и поднял ее руку, чтобы снова приникнуть с запястью. Я играл со своим же зверем в опасные игры, насмехаясь над ним и проверяя его власть надо мной.

Белла приложила ладошку к моей щеке и заставила меня повернуться к ней лицом.
– Тогда в чем проблема? Ты ведь все равно знал, что в конце концов добьешься своего. – она нахмурилась и пробормотала: – Ты всегда выигрываешь.
– Просто хочу быть абсолютно уверенным, – невозмутимо ответил я, начиная нервничать - это уже походило на допрос с пристрастием.
– Тут что-то еще, – вдруг сказала она, подозрительно прищурившись, – А ты сам-то не собираешься взять свое слово обратно?

Я и забыл, как у этой девушки сильно развита интуиция - не в первый раз она замечает то, что мне хотелось бы от нее скрыть.
– Нет, – торжественно пообещал я, – Клянусь, мы попробуем. После свадьбы.

Она покачала головой и мрачно засмеялась:
– Ты заставляешь меня чувствовать себя этаким злодеем из мелодрамы: покручивая усы, я пытаюсь обесчестить бедную девушку.

Я вздрогнул от ее слов, и поспешил спрятать свое лицо, прижавшись губами к ее ключице. Но было поздно - она все поняла.

– Так вот оно что! – захихикала она, – Ты пытаешься защитить свою честь! - Она прикрыла рот рукой, чтобы заглушить хихиканье, но ее тело продолжало беззвучно трястись.
– Да нет же, глупая девчонка! – пробормотал я, злясь на ее проницательность, – Я пытаюсь защитить ТВОЮ честь. И ты ужасно осложняешь мои попытки.
– Я тебя умоляю…

Тут я стал серьезным:
– Можно я задам тебе вопрос? Мы уже говорили об этом, но давай все же попробуем еще разок. Сколько человек в этой комнате обладают душой? У кого есть шанс попасть в рай – или куда там попадают после смерти?
– У нас обоих, – решительно и без колебаний заявила она.
– Ладно, допустим. Вообще-то по этому вопросу люди так и не пришли к согласию, но большинство считает, что нужно следовать некоторым правилам.
– Разве тебе мало вампирских правил? Хочешь следовать еще и человеческим?
– Хуже не будет, – я пожал плечами, – Так, на всякий случай.

Она взглянула на меня прищурившись.

– Кто его знает, - не стал спорить я, - даже если ты права насчет моей души, для меня все равно может быть слишком поздно.
– И ничего не поздно! – сердито возразила она.
– Заповедь «Не убий» входит в большинство основных религий. А я убил много людей, Белла.
– Только плохих.

Я пожал плечами.
– Может, это принимается во внимание, а может, и нет. Но ты пока никого не убила…
– Насколько тебе известно, – пробормотала она.

Я улыбнулся и пропустил ее замечание мимо ушей.
– И я сделаю все возможное, чтобы удержать тебя от этого искушения.
– Хорошо. Но мы ведь не об убийстве спорим, – напомнила она.
– А этот принцип приложим ко всему: есть только одно, в чем я так же чист и невинен, как ты. Можно мне не нарушать хотя бы одно правило?
– Одно?
– Ты же знаешь, я крал, лгал, желал не принадлежащего мне… моя честь – это все, что у меня осталось. – я ухмыльнулся, это было и вправду смешно - стодесятилетний девственник.

– Я тоже все время вру, - фыркнула Белла.
– Да, но врать ты совсем не умеешь, так что это не считается. Тебе все равно никто не верит.
– Очень надеюсь, что ты ошибаешься. В противном случае в дверь вот-вот вломится Чарли с заряженным ружьем.
– Чарли чувствует себя гораздо лучше, когда притворяется, будто поверил тебе. Он предпочитает сам себя обманывать, лишь бы не смотреть правде в лицо. – я усмехнулся.
– А чего ты мог пожелать такого, что тебе не принадлежит? – с сомнением поинтересовалась Белла, – У тебя же все есть.
– Тебя, - я хмуро улыбнулся, - Я не имел никакого права тебя хотеть и все же я протянул руку и взял желаемое. И посмотри в кого ты превратилась! Пытаешься соблазнить вампира. – я покачал головой в притворном ужасе, хотя на самом деле не видел в этом ничего смешного.
– Никто не запрещает хотеть того, что и так принадлежит тебе, – заявила она, – И вообще, я-то думала ты о моем целомудрии беспокоишься.
– Вот именно – о моем беспокоиться уже поздно. Но черт меня побери, если я позволю дьяволу забрать и твою душу.
– Ты не можешь заставить меня пойти туда, где не будет тебя. На мой взгляд, именно такое место называется адом. К тому же у меня есть простое решение этой проблемы: давай не будем умирать.
– Звучит и в самом деле просто. И как это мне самому в голову не пришло?

Я смотрел на нее и улыбался, пока она не сдалась, сердито фыркнув.
– Вот так, да? Ты не станешь со мной спать, пока я не выйду за тебя замуж?

Я рассмеялся:
– Если быть абсолютно точным, то спать с тобой я не смогу никогда.

Она закатила глаза.
– Ужасно остроумно!
– Но если не считать этой мелочи, то все остальное ты поняла правильно.
– По-моему, у тебя еще что-то есть на уме.

Упс. Я подумал, что когда нибудь эта девушка точно сведет меня с ума. И откуда она все знает? Я невинно распахнул глаза.
– Еще что-то?
– Лучше сам признайся, – посоветовала она, – Это ускорит дело.

Я живо представил, как она собирается выпытать у меня остальное - и, судя по прошлому опыту, не оставалось сомнений, что ей это удастся. Было ли хоть что то, что я смог скрыть от нее? Без того, чтобы, в конечном счете, она не вывела меня на чистую воду?

Я попытался не улыбнуться:
– Есть только одно дело, которое мне хотелось бы ускорить, все остальное может подождать до скончания веков… Но в этом… тут ты права: на данный момент твои нетерпеливые гормоны – мой самый сильный союзник.

Она печально вздохнула, признавая свое полное поражение:
– Неужели я действительно на это согласилась? Что я скажу Чарли… и Рене! Ты представляешь, что подумает Анжела? Или Джессика? Ох! Так и слышу их сплетни.