Глава 10. Клауд, торговец шлюхами и содержатель борделя, занес руку и в третий раз ударил женщину по лицу

Клауд, торговец шлюхами и содержатель борделя, занес руку и в третий раз ударил женщину по лицу.

— Сделаешь, как сказано, английская сука! — прорычал он. Айлин с трудом поднялась на ноги и обоими кулаками так огрела мучителя, что хромой пошатнулся.

— Я тебе не дешевая потаскуха! — взвизгнула она.

— Может, и не дешевая, — прошипел Клауд, схватив ее за длинную светлую косу, — но все же потаскуха! Я честно купил тебя и должен вернуть истраченное!

— Я дочь барона Хью де Варенна! Вдова хозяина Эшлина! — окончательно взбесилась Айлин. — Я всего лишь искала защиты у того бродячего торговца, и он предложил мне путешествовать вместе! У него не было прав продавать меня!

— Мне на это плевать! Я должен получить прибыль, а остальное меня не интересует! Прежде чем состаришься и поблекнешь, денежки будут у меня в кармане! Лучше делай, как сказано, или я велю привязать тебя к кровати и стану впускать к тебе всех, кому придет в голову заплатить! Знаешь, что это означает, сука? Любой крестьянин и бродяга будет трудиться над твоим белым телом, пока не вспашут такую широкую борозду, что через нее сумеет промаршировать целое войско! А теперь на спину, сука! Лорд Мэрии Ап‑Оуэн и его люди явились сюда, чтобы поразвлечься!

— Никогда! — завопила Айлин.

Клауд снова поднял руку, но чей‑то голос остановил его:

— Нет, Клауд, совсем ни к чему колотить ее до полусмерти! Только испортишь нашу забаву. Нам нравятся строптивые женщины! Оставь нас, и мы вволю насладимся этой девкой!

Говорящий оказался высоким темноволосым мужчиной, безупречно красивое лицо которого портил шрам, сбегавший от угла левого глаза до подбородка.

Незнакомец растянул губы в улыбке, и Айлин затрепетала, поняв, что перед ней человек бесконечно порочный и коварный.

— Я из знатного рода! — вызывающе бросила она.

— Сколько времени вы с ней проведете? — спросил содержатель борделя.

Мэрии Ап‑Оуэн швырнул ему тяжелую серебряную монету.

— Всю ночь, — сообщил он, — и не спорь со мной, ибо, бьюсь об заклад, я только сейчас дал вдвое больше того, чем ты за нее заплатил. Ты уже получил прибыль, Клауд.

— Собираетесь убить ее? — не выдержал Клауд. Мэрии Ап‑Оуэн от души расхохотался:

— Только нашей добротой, Клауд. Только ласками. Теперь проваливай да пошли сюда вина.

— Разумеется, господин. Немедленно! — заверил Клауд и поковылял к выходу.

Мэрии Ап‑Оуэн неторопливо оглядел Айлин:

— Говоришь, дочь барона? Побочная, конечно. Отродье крепостной?

— Ничего подобного! Я рождена в законном браке!

— Снимай камизу! — велел он.

— Ни за что!

Он молниеносно выбросил вперед руку и, вцепившись в вырез камизы, располосовал ее до подола.

— Эта моя единственная камиза! — взвыла Айлин.

— Если ты хотела, чтобы она осталась целой, нужно было слушаться, — спокойно возразил он. — Ее еще можно будет починить, только сейчас же разденься, иначе я и мои люди оставят от твоей камизы лишь жалкие клочья.

Голубые глаза Айлин потрясение распахнулись. Она отчего‑то поняла, что он немедленно исполнит угрозу, и поэтому без дальнейших споров осторожно стащила камизу и отнесла в угол. Теперь она осталась совершенно обнаженной, ибо перед этим у нее отобрали всю остальную одежду.

— У нее сдобные большие титьки, господин, — восхищенно заметил один из его спутников.

— Уж это точно, — согласился Мэрин Ап‑Оуэн, безжалостно стиснув грудь Айлин. — Но я невежлив, госпожа. Даже не представился. Я Мэрин Ап‑Оуэн, господин всей округи. А это трое моих лучших людей. Бэдан, что по‑английски значит «кабан», Гуир, то есть «чистый», и он действительно чистый дьявол, — верно, Гуир? И наконец, последний, но далеко не худший, как ты скоро обнаружишь, — Сайарл, «отважный». Все они сумели мне угодить, и я взял их поразвлечься с тобой, моя красивая сучка.

— Меня зовут Айлин де Варенн, — бесстрастно объяснила она. Голубые глаза впились в темно‑синие. Сначала Айлин испугалась, но что‑то подсказало ей, что они наслаждаются ее страхом. Нет, она не согнется! В конце концов, от нее не требуется ничего необычного, и, кроме того, она давно не девственница. Четверо мужчин за ночь. Она в жизни не представляла, что способна на такое, но почему бы нет?

— Если сдавишь мою грудь еще сильнее, боюсь, сосок отвалится. Отпусти меня, иначе наставишь синяков, — холодно бросила Айлин.

— Вот как? — хмыкнул мужчина, с интересом оглядывая ее. — Да ты бесстрашна! Это хорошо! В этом случае мы повеселимся по‑настоящему!

В этот момент занавеска алькова приподнялась, и тощая, чем‑то напуганная девчонка притащила мех с вином, который и повесила на вбитый в стену крюк И тут же улизнула.

— У меня никогда не было больше одного мужчины, — дерзко заявила Айлин.

— За один раз, хочешь сказать, — поправил Мэрин Ап‑Оуэн. Кажется, она не лжет, утверждая, что рождена в знатной семье, но это не мешает ей быть прирожденной шлюхой. Вид у нее такой, словно готова раздвинуть ноги перед первым встречным.

Разжав руку, Мэрин Ап‑Оуэн снял мех и освежил кислым зельем пересохшее горло.

— Кто хочет ее первым? — осведомился он, пустив мех по кругу. — Решим так или бросим жребий? — Он силой втащил Айлин в круг. — Ну же, сучонка, покажи моим людям все, что умеешь! Давайте, парни, она ваша.

Айлин, охваченная паникой, затравленно озиралась. По ее телу шарили грубые руки. Кто‑то оттянул за волосы ее голову и бесцеремонно вторгся языком в ее рот. Чьи‑то пальцы нырнули в глубину ее лона. Забыв обо всем, Айлин вздохнула от наслаждения и принялась извиваться, надавливая всем телом на дерзкую руку. Если она сумеет держать их в узде и не допустит, чтобы они ее покалечили, можно неплохо провести время. Широкие ладони накрыли ее груди, и Айлин, прижавшись округлым задом к паху смельчака, простонала:

— О‑о‑о, вот это «петушок». Настоящий великан. Хочешь запустить его в меня?

— Еще бы, — проворчал валлиец. — Давайте, парни, кинем кости, пока я не взорвался. Сука, видать, в течке!

На грязном полу появились кости и чашечка, и мужчины, встав на колени, принялись за игру. Айлин, улыбаясь, взглянула на Мэрина Ап‑Оуэна. Тот едва заметно кивнул. На губах играла легкая улыбка. Айлин улыбнулась в ответ, маняще проводя розовым язычком по губам. Мэрии Ап‑Оуэн рассмеялся.

— Я выиграл! — раздался вопль, и Сайарл вскочил на ноги, но его немедленно оттащили.

— Сначала узнаем, кто будет вторым и третьим, — заявил Бэдан. — Я просто изнемог от похоти.

Кости снова загремели по дну чашечки. Наконец решение было принято. Первым станет Сайарл, вторым — Бэдан и третьим — Гуир.

Мужчины встали и принялись раздеваться. Айлин легла на тюфяк и широко развела бедра.

— Ну же, давай, храбрец, посмотрим, чего ты стоишь.

— Это ты скоро узнаешь, — пробурчал Сайарл, падая на колени между ее расставленными ногами и вытаскивая из шоссов свое орудие.

— Неплохо, — оценила Айлин скучающим тоном, — но самое главное, каков ты в деле. Теперь наполни меня и заставь вопить от восторга! — грубо велела она.

Сайарл упал на Айлин, вонзаясь в нее до основания снова и снова. Остальные трое наблюдали. Мэрин Ап‑Оуэн бесстрастно, Гуир и Бэдан с возрастающим возбуждением. Господин поймал взгляды слуг.

— Она может принять двоих, — сказал он. — Ты второй, Бэдан? Вперед!

Бэдан не нуждался в дальнейшем поощрении. Опустившись у самой головы Айлин, он потер своим орудием ее губы. Та, окинув его затуманенным взором, открыла рот, приняла его и начала сосать, одновременно встречая каждый толчок Сайарла. Мужчины потели и стонали, охваченные безумным сладострастием, и почти одновременно излились в нее. Их место занял Гуир. Щупленький, невысокого роста, он, однако, обладал поистине неистощимой мужской силой, и уже через несколько мгновений Айлин выла от удовольствия. Наконец поднялся и он.

— Давно уже я не скакал на столь резвой кобылке, господин. Желаю вам такой же радости.

— Дайте мне вина, вы, свиньи, — пробормотала Айлин, и кто‑то протянул ей мех. В конце концов, ночь только начинается, и впереди немало забав.

Айлин жадно глотнула кисло‑горький напиток и, к изумлению окружающих, вставила рыльце меха в свое лоно и смыла их семя. Мужчины вытаращили глаза.

— Ну, что пялитесь? — одернула их она. — Я не желаю подцепить от вас болезнь или, не дай Бог, затяжелеть! — Переведя взор на Мэрина Ап‑Оуэна, осведомилась:

— Ты готов? Что‑то больно медлишь!

Валлиец угрюмо кивнул.

— Нагнись, — скомандовал он. — А вы держите ее.

— Что ты делаешь? — вскрикнула Айлин, пытаясь скрыть нахлынувший ужас. С трудом повернув голову, она увидела в руке Мэрина кожаный кнут.

— Ноги пошире, — скомандовал он.

Айлин мгновенно подчинилась, опасаясь раздражать его. Кто знает, какие пытки он способен придумать для нее?

«Вот это мужчина!»— восхищенно подумала она, уже почти влюбленная в него. Но тут кнут опустился на ее ягодицы, и Айлин взвизгнула. Мэрин Ап‑Оуэн презрительно фыркнул.

— Ну же, моя прелестная сучонка, никогда не поверю, что ты способна скиснуть от одного удара. Я всего лишь погладил тебя по упругому округлому крупу. Тебя наверняка и раньше пороли.

— Никогда, — поклялась Айлин. — Никогда!

— Ни отец, ни муж, ни любовники? — недоверчиво бросил он. — Ничего, все когда‑нибудь бывает в первый раз. Я не собираюсь наказывать тебя или сломить, просто хочу показать, как получать наслаждение через боль.

Он снова поднял и опустил руку. Айлин стиснула зубы, заглушая крик. Вовсе не так больно, скорее обжигает.

Вскоре ягодицы загорелись огнем, и по телу разлилось тепло, принося с собой неудержимое желание. Айлин, уже во власти похоти, громко застонала. Мэрин Ап‑Оуэн удовлетворенно улыбнулся.

— Отпустите ее. Вставай на четвереньки, Айлин, — приказал он и, когда она повиновалась, опустился на колени за ее спиной. Увлажнил слюной мощное мужское орудие и толкнулся в розовое отверстие между ее ягодицами.

— 3 — зачем это? — охнула Айлин, когда сильные руки вцепились в ее ляжки.

— Как?! Ни один мужчина здесь не бывал, Айлин? — допытывался он. — Значит, здесь ты девственница!

— Да! — выдавила она, чувствуя, как он медленно входит в нее. — Да, черт бы тебя побрал!

— Превосходно! — воскликнул валлиец и с силой пошел в нее, улыбнувшись, когда она возмущенно завопила. — Ах‑х‑х… ты восхитительна, — прошептал он, входя в нее все глубже. — Прекрати выть, прелестная сучка, и покорись зову тела. Вот так.

Айлин перестала сопротивляться, и не прошло и нескольких минут, как она стала тереться задом о его чресла.

— Хорошо! Хорошо, моя прелестная сучонка. Тебе понравилось, верно, Айлин? Это грех и запретный плод, и тебе понравилось!

— Да! — всхлипнула она.

Мэрин громко рассмеялся и продолжал вонзаться в нее, пока не удовлетворил свою похоть.

— От меня тебе бастардов не видать, Айлин, — сказал он ей на ухо.

— Ты подонок, — бросила она и, едва он отошел, повалилась лицом вниз на соломенный тюфяк. Внутри все ныло от бесцеремонного вторжения, но черт побери, как это было восхитительно! Однако голод ее все еще не был утолен.

Она повернулась на спину, и Бэдан немедленно рухнул на нее. Айлин обвила ногами его спину, стараясь принять глубже в себя. Он не разочаровал ее.

— Какая удача, — усмехнулся Мэрии Ап‑Оуэн, наблюдая за парой. — Ненасытная сука! Но впереди еще немало времени.

Когда наконец настало утро, Айлин не была сломлена и готовилась к дальнейшим подвигам, но заснула от усталости в окружении людей Мэрина Ап‑Оуэна. Сам он привел себя в некое подобие порядка и, выйдя из комнаты, направился на поиски Клауда. Тот сидел на крыльце, пил вино и ласкал молодую шлюху, устроившуюся у него на коленях. Сунув руку в висевший на поясе кошель, Мэрии Ап‑Оуэн вытащил две серебряные монеты. Сейчас ему не хотелось спорить и торговаться. Он показал деньги, и Клауд жадно протянул грязную руку. Но Мэрии, не выпуская монет, объявил:

— Я беру Айлин с собой.

Он не спрашивал. Он просто сообщал. И, видя, что Клауд молчит, бросил в его ладонь серебро. Пальцы содержателя борделя судорожно сжались.

— Она ваша, господин. Все равно от нее только одни неприятности. Вы лучше умеете укротить суку.

— Вряд ли кто‑то способен ее укротить, — возразил Мэрин Ап‑Оуэн. — Поэтому я и хочу эту бабу. Она алчная, злобная, подлая, настоящая ядовитая змея и опаснее бешеной собаки. Такую я давно искал. Притащи в ее каморку лохань с горячей водой, верни ее одежду и найди новую камизу. Но сначала передай моим людям, чтобы возвращались в замок.

Клауд немедленно вскочил, уронив при этом девушку на землю.

— Как будет угодно господину.

— Приду в полдень, — сообщил Мэрии Ап‑Оуэн. — Пусть девка немного поспит, но проследи, чтобы она была готова и ждала меня.

— Как изволите, господин, — раболепно кланяясь, приговаривал Клауд.

Валлиец с сардонической улыбкой отвернулся и отошел.

— В полдень, — бросил он на ходу.

Айлин проснулась от грохота катившейся по полу лохани. Измученная, чувствуя, как саднит все тело, она недовольно застонала, подняла голову и огляделась. Мужчины исчезли. Над ней стояла забитая, насмерть запуганная служанка.

— Который час? — проворчала Айлин.

— Заутреню отслужили часа два назад, — ответила девочка. — Хозяин велел вам вымыться. Лорд Мэрии вернется за вами в полдень. Он купил вас у хозяина. Ваша одежда уже здесь. Я починила камизу. Скорее, госпожа, нельзя заставлять господина ждать!

Айлин сыто улыбнулась. Значит, ублюдок выкупил ее у содержателя борделя! Почему? Чтобы сделать замковой шлюхой? Такая выходка вполне достойна его, ибо Айлин уже успела понять, что Мэрин Ап‑Оуэн — человек жестокий. Или хочет ее для себя? Хоть бы это так и было! В прошлую ночь она не уступила ему. И не собирается уступать сейчас. Мелкопоместный валлийский лорд был ее единственным шансом отомстить этой ханже, жалкой овце, святоше Элинор. Если бы не эта подлая монашка, Саэр де Бад сейчас уже стал бы хозяином Эшлина, а она, Айлин, с нетерпением ждала бы минуты, когда обвенчается со своим возлюбленным. Она мечтала о замужестве с кузеном едва ли не с детства. И Элинор де Монфор виновата в том, что этому не быть. Ничего, Айлин использует Мэрина Ап‑Оуэна, чтобы покарать негодницу.

Айлин вымылась настолько тщательно, насколько позволяла убогая обстановка, высушила длинные золотистые волосы у жаровни, предназначенной для обогрева комнаты, расчесала и, свернув в большой узел, заколола шпильками на затылке.

— Найди мне душистого масла, — приказала она служанке.

— Такого здесь нет, — удивилась девочка.

— Ваш хозяин понятия не имеет, как управлять настоящим борделем, — раздраженно бросила Айлин.

— Но это лучший бордель в Гвинфре.

— Это единственный бордель в Гвинфре, — презрительно хмыкнула Айлин, натягивая на себя небесно‑голубые юбки и такую же тунику с золотом.

— Ax! — восхищенно воскликнула девушка. — Никогда не видела такой красоты, госпожа! Можно потрогать? Айлин кивнула, забавляясь ее наивностью. Девушка, пощупав тонкую ткань, прошептала:

— Вы самая прекрасная дама на свете! Там, у лорда Мэрина, вам понадобится служанка. В замке Гвинфр нет ни одной, клянусь! Я могу шить и укладывать ваши волосы.

Некрасивое лицо озарилось надеждой.

— Ты шлюха? — спросила Айлин.

— Нет! — почти яростно воскликнула она. — Клауд — мой дядя и после смерти матери взял меня к себе, но я никогда не лежала с мужчиной! Клянусь именем Пресвятой Девы!

Айлин задумалась. Девушка ничем не примечательна и вряд ли привлечет внимание мужчин. По‑видимому, она достаточно умна, чтобы добиваться лучшей судьбы, хотя не обладает сильным характером, а значит, ею можно легко помыкать. Кроме того, ей знакомы эта местность и здешние жители. Пожалуй, из нее выйдет полезный союзник.

— Ты свободнорожденная или крепостная? — спросила Айлин. Если девушка невольница, придется улестить Мэрина, чтобы купил ее.

— Свободнорожденная, но что хорошего мне это дало? Я буду верно служить вам.

— Как тебя зовут?

— Арвид.

Айлин рассмеялась. Девчонка не так проста!

— Собирай вещи, Арвид, — приказала она девушке.

— Все, что у меня есть, на мне, — сухо пояснила та. Айлин брезгливо оглядела засаленную, покрытую пятнами одежду служанки.

— Ну уж нет! Немедленно приведи дядю! Арвид выбежала и несколько минут спустя вернулась с Клаудом. Содержатель борделя оценивающе оглядел Айлин, плотоядно облизывая губы.

— Похоже, я продешевил, — заметил он.

— А по‑моему, Мэрин Ап‑Оуэн переплатил, и много, — фыркнула Айлин. — Кстати, я беру Арвид с собой, ибо мне нужна служанка. Добудь ей чистую одежду, «старый скупердяй. От девчонки смердит потом и кухней. Должно быть, она не мылась со Дня святого Михаила, и за все это время ты, несомненно, не дал ей и медяка. Так и быть, денег я с тебя не потребую, только одень ее прилично, и она уедет со мной. Тебе не повредит иметь своего человека в замке Гвинфр.

— Я ее приютил, кормил, держал в своем доме, — заныл Клауд.

— Да неужели? Ладно, делай, как тебе ведено. Я тоже кое‑что сделаю для тебя, Клауд, но первым делом тащи одежду для Арвид, да поскорее.

Клауд поспешил выполнить приказ.

— Снимай эти вонючие лохмотья и лезь в лохань, — бросила Айлин. — Если ты хочешь служить мне, значит, должна содержать себя в чистоте.

Арвид беспрекословно стащила свои неописуемые обноски и принялась за мытье. Клауд вернулся с чистыми юбками, камизой и туникой голубого цвета. Айлин критически осмотрела их. Бесформенные и уже не новые, зато хоть не грязные.

Клауд положил все на табурет и впился сладострастным взглядом в обнаженную грудь племянницы.

— Пойдем, — позвала Айлин. — А ты, Арвид, не медли, иначе надеру тебе задницу.

Она опустила за собой занавеску и увела Клауда в узкий зал.

— Ты совершенно не умеешь вести дела, тем более справиться с таким заведением, как бордель, — — начала Айлин. — Как только я устроюсь в замке и упрочу свое положение в качестве наложницы Мэрина Ап‑Оуэна, подскажу тебе, что делать, и, если последуешь моим советам, уже через год станешь богачом.

— Что может знать о таких вещах дочь барона? — прорычал Клауд. — Если ты и в самом деле та, за которую себя выдаешь.

— О, не сомневайся, так и есть, — заверила Айлин. — Но прежде всего я женщина. И разбираюсь в мужчинах. Если по‑прежнему желаешь обслуживать крепостных и бедняков, продолжай жить, как жил. Но богачи и благородные господа привыкли к другому. Они любят хорошо одетых женщин и сладостные ароматы. Им по нраву мягкие постели и тонкие вина. Оставь кислое вино и соломенные тюфяки для нищих, научись принимать богачей, и будешь купаться в золоте.

— А какая в этом выгода тебе? — с хитрым видом осведомился Клауд.

— Небольшая доля в прибылях, но сейчас не стоит это обсуждать. Сначала убедись, что я говорю правду. Потом договоримся, во сколько тебе обойдется моя помощь.

Внутренний голос подсказывал, что ей не стоит доверять, однако обещание больших барышей манило Клауда.

— По рукам, леди, — вдруг услышал он собственный голос.

— Я готова, госпожа, — сообщила Арвид, появляясь в зале.

Она умылась, заплела черные волосы в две косички, голубые глаза сияли надеждой. Айлин одобрительно кивнула:

— Превосходно. Теперь подождем возвращения Мэрина Ап‑Оуэна.

Не успели они ступить на крыльцо, как увидели господина Гвинфра, мчавшегося по улочке на огромном боевом коне. Остановившись перед домом Клауда, он протянул Айлин руку и втащил в седло.

— Я взяла в служанки эту девушку, Арвид, — объявила ему Айлин. Мэрин взглянул сверху вниз на жалкую худышку.

— Иди к замку, девушка. Скажи эконому, что ты ее служанка, и он отведет, тебя в покои госпожи.

— Хорошо, господин, — с поклоном ответила Арвид. Мэрин Ап‑Оуэн повернул коня и помчался к замку.

— Я не ошибся, — пробурчал он. — Ты очень красива.

— Кто я с этих пор? Только твоя шлюха или всего замка? — допытывалась она.

Валлиец громко расхохотался:

— Вижу, ты не любишь ходить вокруг да около, Айлин. Ты моя шлюха. Пока я не решу иначе. Однако иногда я буду подкладывать тебя под важного гостя, которому хочу угодить. Ты, Айлин, подаришь ему ночь экстаза, которую он не скоро забудет, с тем чтобы утром был более покладистым. Поняла?

— Да. Что тут сложного? Но за это я кое‑что потребую.

— Что именно? — поднял брови Мэрин.

— Торговец, продавший меня Клауду, не имел никаких на меня прав. Я свободнорожденная. Ты ведь понимаешь это, не так ли?

Он кивнул.

— У тебя в замке не разбогатеешь, Мэрин Ап‑Оуэн, но я должна иметь деньги, чтобы получить независимость. Валлиец разинул рот. Такого он не ожидал.

— Продолжай, — велел он, подгоняя коня.

— Гвинфр стоит на дороге, ведущей в Херефорд. Ею пользуются и валлийцы, и англичане. Бордель Клауда — единственный в Гвинфре, да и то плохонький. Клауд понятия не имеет, как вести дела. Только такой развращенный и распутный лорд, как ты, посещает подобные заведения. Но что, если бордель станет достаточно роскошным, чтобы привлечь богачей? Не только крестьян и простых воинов, но лордов и баронов? Я предложила помочь Клауду достичь этой цели. Обещаю, что это не помешает моим обязанностям в замке, господин. Я сделаю все, что ты скажешь. Но при этом и Клауда не стоит забывать.

— А что ты получишь взамен, Айлин? Она восхитительна! Самая злобная и подлая ведьма из всех, кого он знал.

— Сначала ничего, господин. Придется заставить Клауда развязать кошелек и как следует обставить дом, чтобы знатные люди не гнушались туда зайти. Потом — отыскать самых искусных и красивых шлюх. И ты, господин, — прошептала она, прислонившись головой к его груди, — сам проверишь, на что годится каждая, чтобы быть уверенным в их способностях. — Ее язык нырнул ему в ухо и нежно лизнул. — Позже, когда я докажу Клауду, что умею держать слово, заберу себе половину борделя и доходов.

— А потом выживешь ничего не подозревающего Клауда и отберешь вторую половину, — мрачно ухмыльнулся Мэрин.

— Разумеется, господин, — жестко отрезала Айлин. — Не думаешь же ты, что я буду из кожи вон лезть, чтобы обогатить эту шваль.

— Ты само воплощение зла! — восхищенно воскликнул Мэрии Ап‑Оуэн. — Чистейшее из зол! Мы с тобой идеальная пара, прелестная Айлин! В один прекрасный день я, пожалуй, даже могу жениться на тебе.

— Нет уж, спасибо, — отказалась Айлин. — У меня были отец, муж и пара‑тройка любовников. Не желаю больше становиться собственностью мужчины, господин мой! Но обязательно отомщу семье покойного мужа, а потом стану самой богатой хозяйкой борделя в Уэльсе. И буду крайне благодарна за твою помощь!

Мэрии Ап‑Оуэн только головой покачал. Каждое ее слово было ему по сердцу. Обычно он недолюбливал женщин, которых считал коварными и лживыми созданиями. С тех пор как умерла мать, в замке не появлялись женщины. Первую жену, четырнадцатилетнюю девочку, он убил своей гнусной извращенной похотью. Вторая, которой исполнилось семнадцать в день свадьбы, через месяц сбежала в монастырь, а ее семья даже не потребовала обратно приданого. Его лишь известили, что брак расторгнут церковью. Позже он узнал, что жена была беременна и утопила новорожденного мальчика, после чего, к счастью для родных, покончила с собой. Нет, женщинам нельзя доверять. Взять хотя бы эту Айлин! Так же порочна и развратна, как он сам. Зато по‑своему честна и не скрывает своих наклонностей, хотя было бы крайней глупостью оставить свой спину незащищенной. Нет, с ней, как ни с кем, стоит держаться настороже.

— Тебе нравится бить женщин? — прямо спросила она.

— Всего лишь до такой степени, чтобы усилить их удовольствие и мое, — признался Мэрии.

— И ты всегда используешь этот кнут?

— Иногда неплохо взять в руки тонкую ореховую розгу, Она сильнее впивается в тело, но, если орудовать осторожнее, не оставляет рубцов.

— А может женщина выпороть мужчину, господин?

— Да. Многие это обожают, но я не из таких. Айлин кивнула.

— Не мог бы ты показать мне, как это делается? Потом я обучила бы своих шлюх. Это придаст борделю некую исключительность и привлечет клиентов.

— У тебя хорошая голова на плечах, — похвалил он.

— Может быть, но, к сожалению, я неграмотна. А в делах это большой недостаток.

— Я тоже, — тихо признался он, — но придется сесть за книги, если не хочешь, чтобы какой‑то писец обманул тебя. Или меня.

— Ты хочешь свою долю в борделе? — удивилась она.

— Разумеется, моя прелестная сука. Если помогу тебе и ты сумеешь угодить мне в постели, я должен иметь какую‑то награду. По‑моему, это справедливо.

Айлин надулась, но здравый смысл перевесил алчность.

— Так и быть, — согласилась она.

Все это время они поднимались в гору, и в конце улочки Айлин увидела замок, небольшой, не слишком в хорошем состоянии, если не считать подвесного мостика и подъемной решетки. Въехав во двор, Мэрии Ап‑Оуэн спешился и снял Айлин с седла.

— Сейчас отведу тебя в твою комнату, — пообещал он. Гвинфр состоял из двух башен, соединенных главным залом. Мэрии повел ее по лестнице на самую верхушку башни. Комната оказалась светлой, но скудно обставленной. Зато там был очаг.

— А где спишь ты? — поинтересовалась Айлин.

— В покоях прямо под твоими, моя прелестная сука. Айлин понимающе усмехнулась. Придется оставаться верной ему, если только сам он не приведет к ней гостя, ибо для того, чтобы добраться до ее комнаты, нужно сначала пройти мимо его спальни.

— Если ты пожелаешь, чтобы я развлекла посетителя, куда мне его вести? Сюда?

— Нет, обычно они ночуют в другой башне. Тебя заранее туда доставят. Впрочем, завтра сама можешь все осмотреть.

— А когда ты захочешь меня?

— Поднимусь сюда, разумеется. Мои покои — только для меня одного, Айлин. Никому, кроме меня, туда хода нет.

— А кто же там убирает и меняет белье? — допытывалась Айлин.

— Обо всем уже позаботились. И не твое это дело.

— Но каково мое положение здесь? Я считаюсь твоей любовницей? И если так, что у меня за обязанности? Присматривать за слугами? За поваром? Между нами не должно быть недомолвок.

— У меня есть старик эконом, который всю жизнь здесь живет. Он заботится обо всем и вполне справляется с делами. Его зовут Гарри. Ты же должна лишь постоянно быть готовой принять меня и утолить мою похоть да еще быть веселой и очаровательной собеседницей, когда мне это будет угодно. Гарри даст тебе все, что попросишь.

— Пообещай мне кое‑что, — попросила Айлин. — Пусть мужчины оставят Арвид в покое. С большим животом от нее толку мало, а вот как племянница Клауда она неоценима. И очень нужна мне, господин. Арвид умна и сообразительна.

Дай слово, что ее не тронут.

— Подними юбки, — скомандовал он вместо ответа. Айлин не колеблясь исполнила требуемое и бесстыдно задрала юбки, обнажив тело. Он встал на колени, бесцеремонно открыл пальцами сомкнутые створки лона и принялся ласкать ее языком. Айлин закрыла глаза и глубоко вздохнула от наслаждения. Доведя ее до экстаза, он встал и вытащил из штанов увесистое орудие. Айлин поняла, чего он от нее ожидает, поспешно опустила юбки и, в свою очередь, бросившись на колени, взяла в рот его подрагивающую плоть. И возбуждала губами и языком, пока Мэрии не велел ей остановиться, грубо толкнул на кровать и вонзился в нее. Айлин сцепила ноги у него за спиной и подладилась под ритм движений Мэрина. Он был поистине неутомимым полудиким животным, но, к изумлению Айлин, как и вчера, достиг пика наслаждения одновременно с ней. Мэрин тут же поднялся, одернул на ней юбки и, предложив руку, помог подняться.

— Запрети служанке кокетничать с моими людьми. Пусть не смеет даже глянуть им в глаза, потому что они своего не упустят и всегда готовы взгромоздиться на любую, кто им приглянется. Если она послушает тебя, ей ничто не грозит. Единственный, кому она может безоговорочно доверять, — это Гарри, мой эконом. Помни это, моя прелестная сука.

— А те трое, что были с тобой прошлой ночью, господин?

— Они никогда не посмеют притронуться к тебе, Айлин, ибо знают, что поплатятся за это жизнью. И хотя провели ночь в раю, теперь должны забыть, что этот рай существует. Кстати, кто‑нибудь из них сумел угодить тебе?.. Кто из этой троицы лучший?

— Они в подметки тебе не годятся, господин, — ласково сказала Айлин.

— Потому что высек тебя и открыл врата Содома? — насмешливо осведомился Мэрии.

— Да, — призналась она. — Какое несравненное наслаждение! Ты сделаешь это снова?

— Когда захочу. А тебе нужно научиться доставлять мужчине удовольствие всеми возможными способами и во всем покоряться желаниям господина. Впрочем, думаю, что в играх плоти тебе нет равных. Ведь верно?

— Да, — кивнула она.

— Подними юбки, — снова приказал он. Айлин подчинилась. — Нагнись.

Зажав голову Айлин под мышкой, он принялся наносить удар за ударом по ее голым ягодицам. Потом пальцы его утонули в ее переполненном влагой лоне.

— Ты очень послушна, — заметил он, злобно улыбнувшись, и грубо сунул три пальца в крохотную дырочку между ягодицами. Айлин взвизгнула от восторга и призывно вильнула бедрами.

— Ода!

— А я всегда считал, что идеальных женщин не существует, — заметил Мэрии, продолжая работать пальцами и пробираясь все глубже в тесный проход, — но теперь вижу, что ошибался. Ты само совершенство, Айлин.

Ее тело судорожно содрогнулось в очередной разрядке. Задыхаясь, она прислонилась спиной к нему.

— О‑о‑о, это было чудесно, господин, но сегодня ночью я хочу ощущать в этом месте твое твердое орудие.

Какой изумительный любовник! Куда лучше кузена! Но все же она не оставит свои замыслы мести. Однако прежде нужно поработить Мэрина Ап‑Оуэна своим телом. Сделать из него раба. Возможно, он даже влюбится в нее! Ну а потом остается уговорить его напасть на Эшлин и уничтожить все, чем владеют монашенка и ее чересчур благородный муж. Айлин знала о процветании Эшлина со слов отца.

— Ранульф де Гранвиль принес в Эшлин благоденствие, — ворчал барон Хью. — Если бы ты, как подобает послушной жене, помогала Ричарду, вместо того чтобы валяться с кузеном под каждым деревом, все было бы по‑другому. Подумать только, они даже ухитрились выгодно продать шерсть на летней ярмарке! Но нет! Разве жизнь скромной порядочной женщины по тебе?! Даже не дала мужу детей! Возможно, Саэр прав, и ты действительно бесплодна! Никчемная сука! А теперь еще и навлекла позор на семью, да такой, что даже король возмутился и назначил тебе наказание! Что же, я наконец нашел монастырь в Йорке, где тебя примут. Они вошли в мое ужасное положение! Тебе наденут пояс целомудрия, злосчастная дрянь, и остаток жизни ты проведешь в труде и молитвах. Там круглый год носят коричневые шерстяные одеяния, без камиз, чтобы грубые волокна раздражали кожу и умерщвляли плоть. Кормить будут раз в день. Пища простая и сытная. Никакого вина, а мяса и сыра совсем немного. Я с радостью оставлю тебя, дочь моя, и надеюсь никогда больше не увидеть.

— Но ты обещал, что я пробуду в заточении только до смерти короля Стефана, — зарыдала Айлин.

— Я передумал, — объявил барон Хью.

Той же ночью Айлин сбежала из родительского дома. Вероятно, теперь ее считают мертвой, но она жива и всеми силами стремится навлечь беды на своих врагов, даже если для этого придется продать дьяволу свою бессмертную душу.