Глава 24. – Прекрасный денек для прогулки

– Прекрасный денек для прогулки! – Алекс взглянула на Саманту, которая тихо стояла рядом с ней в тени раскидистых дубов. В начале прогулки Саманта молчала, но Алекс не винила ее в этом. Завтрак прошел уныло и безрадостно, в напряженной тишине и в грустном ожидании похорон. Алекс почувствовала, что очень хочет как можно скорее изолировать Саманту от тяжелой атмосферы ее дома. Достаточно того, что ей пришлось пережить смерть отца.

Александрина и сама едва досидела до конца завтрака. Она всячески избегала встречаться взглядом с Дрейком. Ее переполняло смятение. Алекс сразу заметила, что Себастьян бросал недобрые взгляды то на нее, то на своего брата.

Сейчас же Алекс глубоко вздохнула и повернулась к сестре мужа.

– Может быть, вам хочется побыть одной? – спросила она, слегка коснувшись руки Саманты.

– Нет! Правда, нет. Мне не терпится получше узнать вас. – Она широко улыбнулась. – Ведь не каждый день мой брат, известный светский сердцеед, приезжает домой с красавицей женой! – Заметив, что Александрина чем‑то опечалена, Саманта слегка тронула ее за рукав черного крепового платья. – Извините, Александрина, я не хотела этим сказать ничего плохого. – Она тяжело вздохнула. – У меня есть ужасная привычка говорить невпопад. Без сомнения, Дрейк очень сильно изменился. Он сейчас совсем не такой!

«Какой «не такой»? А какой он был раньше?» – хотелось спросить Алекс, но она промолчала.

– Я знаю брата лучше, чем кто‑либо, – продолжала Саманта. – И если он женился на вас, должно быть, вы просто замечательная! Я уже начинала думать, что Дрейк никогда не женится.

Алекс взглянула на нее с любопытством.

– Почему?

– Просто он не обращает никакого внимания на женщин. Вот и все, – пожала плечами Саманта.

– Да, я знаю. – Алекс закусила губу и замолчала, желая, чтобы Саманта продолжила разговор.

– Женщины просто без ума от него! Они всегда его обожали. И как он может не понравиться? Он знатен, обладает богатством и властью, удивительно красив и чертовски обаятелен.

– Когда хочет произвести впечатление, – внесла ясность Алекс.

– Да, – согласилась Саманта, – но он твердо уверен, что женщины по своей природе неверны и вероломны, и переубедить его невозможно. Только во мне он видел единственное исключение из этого правила. Разумеется, пока не встретил вас, – поспешно добавила она.

Алекс смело ступила на скользкую почву:

– Он такого же мнения даже о собственной матери? Саманта долго молчала, а затем сказала так тихо, что Алекс едва расслышала ее слова:

– Порой мне кажется, что такое мнение о женщинах у него сложилось как раз благодаря нашей матери.

У Алекс сердце забилось сильнее. Она поняла, что близка к разгадке.

– По какой причине?

Саманта задумчиво посмотрела на Алекс.

– Я не полностью уверена в этом. Это просто мои предчувствия, которые я никогда не могла выразить в словах. Да и какая разница? Какое это имеет значение? Вот уже десять лет, как нашей матери нет на свете.

Алекс осторожно сделала свой вывод. Она уже предполагала, что матери Дрейка нет в живых, иначе она бы находилась у постели мужа в его предсмертный час. А то, что переживания Дрейка каким‑то образом связаны с матерью... Это нисколько не удивило Александрину. Она давно уже подозревала нечто подобное.

Ее мучили вопросы, на которые очень хотелось найти ответы, но Алекс сознательно отказалась воспользоваться ситуацией, чтобы побольше выведать у Саманты о Дрейке.

Вместо этого Алекс попросила девушку:

– А теперь ваша очередь, Саманта. Должно быть, вы тоже хотите меня о многом расспросить. Ведь Дрейк – ваш родной брат. – Александрина замолчала в ожидании расспросов.

Саманта колебалась, испытывая неловкость. Оценив дружеский жест Алекс, она с благодарностью улыбнулась:

– Александрина, я постараюсь не совать нос не в свои дела. Если спрошу или скажу что‑нибудь обидное для вас, пожалуйста, дайте мне знать.

– Я сомневаюсь, Саманта, что меня может обидеть что‑нибудь из того, что вы скажете, – сказала Алекс, обворожительно улыбнувшись.

Девушка хихикнула.

– Я бы на вашем месте не была так уверена. Давайте присядем здесь, – предложила она, показав туда, где мирно струился ручей.

Алекс кивнула. Ей все больше нравилась эта девочка, чьи откровенность и прямодушие так сильно напоминали Александрине Дрейка. Дрейка, которого, как ей казалось в тот момент, она знала.

Они сели на траву, подоткнув юбки.

– Я ненавижу носить черное, – неожиданно выпалила Саманта, – и не вижу в этом смысла. Настоящий траур должен быть здесь, в сердце, а не в великолепном соборе, чтобы это видел весь мир. – Она подняла на Александрину наполненные слезами зеленые глаза. – Я же предупреждала вас, что иногда говорю ужасные вещи, – прошептала она.

Алекс взяла ее за руку.

– Саманта, было бы хорошо, если бы все люди стали такими же естественными и безыскусными, как вы. В том, что вы сказали, я не вижу ничего дурного, а тем более ужасного. Как раз напротив, если хотите знать.

Саманта смахнула слезы.

– Значит, вы не считаете меня чудовищем?

– Нет, конечно! Вы рассуждаете так же, как я, – улыбнулась Алекс.

– Вы? Но вы так...

– Так... что?

Саманта застенчиво взглянула на нее.

– Ах, вы так красивы и женственны! У вас такие изысканные манеры! И у вас есть все, чем должна обладать настоящая светская дама. Почему вы смеетесь?

– Саманта, если б вы знали, насколько заблуждаетесь! – Алекс пододвинулась к ней ближе. – Я открою вам один секрет. Как раз сегодня утром миссис Хавершем, ваша экономка, со строгим и чопорным видом спросила меня, как «ее светлость желает», чтобы велись дела. На это я только и могла ей ответить, что я желаю, чтобы дела велись так, как всегда. Представьте себе ее удивление, если б я сообщила, что «ее светлость» представления не имеет, какие необходимо сделать изменения. Потому что вместо того чтобы наблюдать за своей матерью, графиней Садзбери, все эти годы «ее светлость» только и знала, что плавала на своем ялике! – Александрина энергично закивала, увидев изумленное выражение на лице Саманты. – Вы хотите знать, как мы с Дрейком познакомились? – спросила Алекс.

– Я подумала, что вы впервые встретились на каком‑нибудь шикарном балу в Йорке, – ответила Саманта.

Алекс подняла изящные брови:

– Не угадали. – И она рассказала Саманте всю историю своего безрассудного побега в Канаду. Когда она описывала первые дни в море, Саманта смеялась до слез.

– Могу себе представить реакцию Дрейка, – говорила она сквозь смех. – Оказаться обведенным вокруг пальца женщиной, да еще на его собственном корабле!

– Наш роман нельзя назвать традиционным, – усмехнулась Александрина.

– Тогда меня не удивляет, почему он в вас влюбился. Дрейк во всем нетрадиционен.

Алекс нахмурилась.

– Александрина? Что‑то не так?

Сейчас Алекс ругала себя за то, что все эмоции написаны у нее на лице.

– Да, – дружелюбно ответила она. – У меня небольшая просьба. Пожалуйста, обращайся ко мне на ты и называй Алекс.

Саманта широко улыбнулась.

– Прекрасно, Алекс, а ты зови меня просто Сэмми. Дрейк прозвал меня так с самого детства.

– Алекс и Сэмми – мальчишеские имена, – притворно вздохнув, сказала молодая герцогиня. – По стандартам высшего света мы вели себя как мальчишки.

– И мы неисправимы, – согласилась Саманта.

Их приятную беседу нарушил озорной собачий лай. Через несколько секунд примчался ужасно грязный Пират и бросился к хозяйке.

Алекс попыталась призвать его к порядку:

– Пират, перестань! Хватит, малыш! – Она говорила строго и сердито, но ее раздирал смех. – Похоже, ты не знаком со словом «подчиняться».

Вне себя от восторга, Саманта заливалась веселым смехом.

– А это кто такой?

– Это Пират. Мы с Дрейком подобрали его во время нашего путешествия. Он плыл на бревнышке по реке Святого Лаврентия. Видимо, тоже оказался жертвой кораблекрушения. – Александрина взяла вилявшего хвостом щенка на руки и поцеловала, не обращая внимания на его грязные лапы. – Наверное, он очень соскучился.

– Какая прелесть! – заявила Саманта.

– И он тоже моряк. Правда ведь, Пират? Грязный пес тявкнул в знак согласия.

– Алекс... – Саманта колебалась. – Ты научишь меня управлять парусником?

У Алекс засияли глаза.

– Конечно! Мы с Пиратом вдвоем будем учить тебя мореходству.

Саманта радостно вскочила на ноги.

– Ой, вот спасибо! – Она обняла Александрину, испачкав свое платье той грязью, которую оставил Пират на одежде Александрины. – Я всегда мечтала плавать на паруснике, но Дрейк так редко бывает дома! Я знаю, он хочет обучать меня. Но с моей стороны было бы не совсем правильно ожидать от него, чтобы он все свое свободное время проводил дома со мной, и...

Саманта не успела продолжить, так как ее речь прервал голос Дрейка:

– Мы что‑то отмечаем?

Обе женщины разом обернулись. Алекс внезапно подумала, как ужасно, должно быть, они выглядели со стороны. Их траурная одежда испачкалась, а возбужденное поведение было по меньшей мере неуместным.

Не успела Алекс ничего объяснить, как Саманта отпустила ее и бросилась Дрейку на шею.

– Ах, Дрейк! Ты не поверишь! Алекс обещала научить меня управлять парусником. Я понимаю, что мы пока не можем начать. Но разве сама идея не замечательна?

– Да, Сэмми, идея прекрасная. – Дрейк посмотрел на Алекс, поставил Саманту на землю и щелкнул пальцами. В тот же миг Пират оказался у его ног, тихий и послушный. – Завтра я свяжусь с судоходной компанией «Баррет шиппинг». – Хотя эти слова были обращены к Саманте, Дрейк не сводил глаз с жены. – Нет причин откладывать это на потом. Я немедленно пришлю в Аллоншир ялик, чтобы ты могла начать обучение.

Саманту переполняла радость, смешанная с чувством вины.

– Но, Дрейк, правильно ли это? Ведь папа...

– Наш отец знал, как ты его любила, – тихо проговорил Дрейк. – Нет смысла наказывать себя неделями скорби. Мы сделаем все, что необходимо, и будем продолжать обычную жизнь. Он бы хотел, чтобы все происходило именно так.

Саманта кивнула, а на глаза навернулись слезы.

– Я согласна с тобой.

– Сэмми, почему бы тебе не отнести Пирата обратно на конюшню? Шестеро конюхов просто сбились с ног, разыскивая его повсюду.

– Я не хочу, чтобы Пират жил на конюшне, – спокойно заметила Алекс. – Хочу, чтобы он находился со мной.

Дрейк внимательно посмотрел на ее серьезное лицо, с трудом сдерживая улыбку. В заляпанном платье, с пятнами грязи на лице, Александрина больше напоминала воинственно настроенного ребенка, нежели герцогиню. Дрейку в этот момент очень хотелось повалить ее на душистую траву и заняться любовью.

– Прекрасно, – только и мог сказать он. – Пират может идти в твою комнату, если, конечно, его хорошенько помоют.

Саманта с интересом наблюдала за братом и Александриной, переводя взгляд с одного на другого и чувствуя невидимые токи, протекающие между ними. Обладая врожденным тактом и грацией, она взяла на руки озорного щенка и направилась на конюшню.

– Я прослежу, чтобы его искупали и привели в дом, – пообещала она Александрине, удаляясь.

– Спасибо, Сэмми, – крикнула ей вслед Алекс.

Когда Саманта ушла, Александрина взглянула на Дрейка. Она поняла, что допустила непростительную оплошность в поведении, и собиралась уже извиниться:

– Дрейк, я хочу, чтобы ты знал...

– Где ты была сегодня утром? – перебил он ее.

– Я же говорила тебе, что мы с Самантой после завтрака собираемся на прогулку, – удивилась Алекс.

Дрейк нахмурился.

– Я имел в виду рано утром.

– Я не могла спать. Я... – пыталась оправдаться жена.

– Разве я прошу так много? Я всего лишь хочу просыпаться вместе с тобой. Или я тебе отвратителен? Ты больше не можешь смотреть на меня по утрам?

– Дрейк, не надо. – Алекс попыталась уйти, но он схватил ее за руку и привлек к себе. Она почувствовала, как сердце у нее гулко застучало. Она не стала копаться в себе и доискиваться до причин, почему это произошло, а только тупо уставилась на его черный траурный пиджак.

Дрейк решительно приподнял ей голову, заставляя смотреть ему прямо в глаза.

– Спасибо, – сказал он как можно мягче.

– За что? – недоумевала Алекс.

– За то, что ты делаешь для Саманты. Она очень нуждается сейчас в дружеском общении.

– Она особенная девушка, – прошептала Алекс.

– А ты так и не ответила на мой вопрос.

Она чувствовала тепло его дыхания на своих губах.

– Я не знаю ответа на твой вопрос, Дрейк. Я даже до сих пор не знаю, кто на самом деле мой муж.

– Не знаешь? – пробормотал он, а затем начал так страстно целовать Александрину, что у нее подкосились ноги. Алекс застонала и закрыла глаза, подумав, что сейчас упадет без чувств.

Когда Дрейк отпустил Александрину, она тихонько запротестовала.

– Это самое восхитительное приглашение из тех, которые я когда‑либо получал, принцесса. К сожалению, сейчас неподходящий момент, – усмехнулся Дрейк.

Алекс внезапно вернулась с небес на землю. Потрясенная, она открыла глаза, явно ничего не понимая. Дрейк действовал на нее гипнотически, ввергая в еще большее смятение, превращая важные вещи в незначительные, возрождая к жизни фантазии, которые, она‑то знала, не могли не быть ложью. И как она только допускает все это, если он превратил в фарс все, что между ними было?

Пропади он пропадом! Но она поняла, что любит его.

– Извините меня, ваша светлость, – ответила она, наполняя каждое слово ядовитым сарказмом, – я совсем забыла, что вас ждет масса важных дел в вашем королевском имении. Не смею больше задерживать.

Она повернулась, намереваясь уйти, но Дрейк бросился за ней.

– Ты не знаешь, что делаешь со мной, – пробормотал он хриплым голосом, привлекая ее к себе. – Больше всего на свете я хотел бы сейчас быть с тобой.

Алекс почувствовала, как ее сердце тает от нежности. Он ласково прикоснулся губами к ее волосам.

– Мне нужно заняться организацией похорон. И хотя мы с тобой считаем намеренную демонстрацию скорби отвратительной, мой долг – позаботиться о соблюдении всех формальностей. Мой отец был очень успешным и богатым дворянином. Без сомнения, церковная процессия будет бесконечно длинной. Да, мы с тобой ненавидим протокол и правила этикета, но мы оба знаем, что нужно выполнять свои обязанности, не правда ли? Александрине стало стыдно.

– Извини, – прошептала она. – Просто мне нужно еще многое осознать.

– Я знаю. – Дрейк еще минуту прижимал ее к себе. – Да, нам нужно поговорить.

Она покачала головой:

– Я не готова пока, Дрейк. Мне нужно время.

– Понимаю, – тяжело вздохнув, ответил он. Алекс высвободилась из его объятий.

– Я буду в доме, – сказала она, не глядя на мужа.

Дрейк долго смотрел ей вслед, и в этом взгляде смешались нежность, боль и надежда. Она только что набросилась на него, показав, что сердится. И это хороший знак. Это говорит о том, что Александрина постепенно приходит в себя после пережитого потрясения. Скоро они поговорят по душам. Но что тогда он ей скажет? Он и в самом деле обманул ее, хотя и не намеренно, скрыв многое о себе. Как теперь ему убедить Александрину, что все остальное – правда?

Дрейк вытер рукой лоб, внезапно почувствовав усталость. Его хрупкие взаимоотношения с Александриной были только частью проблемы. Его сейчас мучили сомнения, сможет ли он приспособиться к своей новой роли и справиться с нелегкой для него задачей – быть герцогом Аллонширом. Да и как привыкнуть к жизни на суше?

И разве он сможет справиться со всем этим, если потеряет Алекс?

Алекс подходила к дому, все еще находясь под впечатлением от встречи с супругом. От недостатка сна и излишнего напряжения у нее стучало в висках. Нужно было побыстрее сменить грязное платье.

К главному холлу примыкала округлая оранжерея. Алекс влекло туда как магнитом. Войдя в нее, Александрина осторожно закрыла за собой дверь и осмотрелась. Эта оранжерея была совершенно уникальной. Поражал высокий сводчатый потолок, покрытый веточками лаванды. Буйная растительность источала сладкие ароматы. И это напоминало настоящий рай на земле! Алекс инстинктивно чувствовала, что именно здесь, среди цветов и тишины, она спокойно сможет привести в порядок свои взбудораженные чувства. Как завороженная, она бродила по дорожкам, вдыхая изумительные запахи диковинных растений.

Вдруг послышался какой‑то шорох. Оглянувшись, Алекс увидела Себастьяна, который стоял у входа. Улыбнувшись, он прошел в глубь оранжереи и вопросительно приподнял темные брови.

– Могу я к вам присоединиться?

Алекс стало не по себе, но она не подала виду.

– Вообще‑то я как раз собиралась вернуться в свою комнату. Как видите, – она показала на платье, – я сейчас не в лучшем виде.

Себастьян подошел к Александрине, посмотрел на ее платье и снисходительно пожал плечами.

– Уверяю вас, на свете нет никого более привлекательного, чем вы.

– Я сейчас думаю не о своей красоте, – торопливо ответила она, недовольная излишними комплиментами Себастьяна. «Неужели он считает меня настолько легкомысленной, если думает, что я покраснею от удовольствия или самодовольно улыбнусь в ответ на подобную чепуху?» – подумала она, а вслух сказала: – Меня совершенно не заботит внешний вид, потому что ваш отец сейчас в похоронном саване.

Себастьяна удивил столь резкий ответ. Он понял, что недооценил жену брата. Дрейк никогда бы не женился на жеманной пустышке. Но это только делало ее еще более интересной и привлекательной.

– Прошу прощения, – спокойно сказал он. – Просто я привык иметь дело с дамами, которые серьезным беседам предпочитают лесть.

– Тогда, возможно, вы общаетесь не с теми дамами, – предположила Алекс.

Себастьян усмехнулся:

– Да, наверное, так оно и есть.

Алекс внимательно посмотрела на молодого человека: некоторое сходство с братом все‑таки бросалось в глаза. Себастьян не был высоким и широкоплечим, как Дрейк, но он имел такие же мужественные черты лица. В отличие от Дрейка он был более худощав. Но еще более он отличался глазами, и не только их цветом: в них не было той глубины чувства, как у Дрейка или старого лорда. Алекс успела подметить, что взгляд Себастьяна оставался холодным и колючим даже тогда, когда он говорил приятные вещи. У Алекс холодок побежал по спине. Она съежилась и почувствовала неловкость под его взглядом.

– Ну что ж, Дрейку повезло, – проговорил Себастьян.

– Да, очень. Аллоншир – необыкновенное поместье.

– Я имел в виду не Аллоншир.

– Еще у него много родных, которые любят его. – Алекс с вызовом посмотрела на Себастьяна.

– И головокружительно красивая и очень верная супруга, – добавил Себастьян.

– Нам обоим повезло.

Алекс скорее провалилась бы на этом месте, чем посвятила Себастьяна в свои душевные мучения, тем самым доставив ему удовольствие.

– Да, согласен. Вам повезло, особенно если принять во внимание тот факт, что вы оба находились на волоске от смерти. – Он взглянул на нее с любопытством. – Как вам удалось спастись? Мы получили сообщение, что «Прекрасная мечта» подверглась атаке американцев и затонула, а в живых никого не осталось.

Алекс обрадовалась, что они сменили тему, и кивнула:

– По большей части эта информация верна. Когда мы миновали озеро Онтарио, на нас совершил нападение американский военный корабль. «Прекрасная мечта» затонула, но, к счастью, умелое командование Дрейка позволило всему экипажу успешно эвакуироваться. Никто не пострадал.

– Понятно. – Себастьян смотрел задумчиво. – Так, значит, по мощности американский корабль намного превосходил «Прекрасную мечту»?

– И да и нет. – Алекс кусала губы. – Вражеское судно было намного больше по размеру и лучше вооружено, но по какой‑то причине снаряды, выпущенные из наших пушек, не долетали до него. – Она пожала плечами. – Наверное, ветер нам не благоприятствовал.

– Да, вероятно.

– Мне ужасно жаль, что «Прекрасной мечты» больше нет. Я знаю, как Дрейк любил свой корабль.

– Это всего лишь корабль, Александрина. – Себастьян усмехнулся. – Он не согреет вас холодными ночами.

Алекс разозлилась от дерзости и непочтительности его ответа.

– Мне и в самом деле нужно переодеться. Себастьян остановил Александрину, положив ей руку на плечо.

– А Дрейк?

Она изумленно уставилась на него.

– Что Дрейк?

– Он согревает вас холодными ночами? Лицо Алекс вспыхнуло от негодования.

– Сейчас же уберите руку и дайте мне пройти! – резко сказала она. – Я не собираюсь говорить с вами на подобные темы!

Прежде чем отпустить, он снова оглядел Алекс с головы до ног: черты лица у нее безупречны, а роскошное тело – мечта для любого мужчины. Она умна, остра на язык, и, кроме того, в ней есть какой‑то огонек. Можно себе представить, как она хороша в постели... В его постели!

– Если он не согревает вас или вы просто когда‑нибудь не захотите, чтобы он вас... я бы не знал большего счастья, чем...

Алекс резко сбросила его руку, подобрала юбки и буквально пулей вылетела из оранжереи. Уже на выходе она обернулась, открыто и прямо взглянув Себастьяну в лицо.

– Себастьян, вы брат моего мужа. Именно поэтому я постараюсь забыть об этой беседе. Но уясните себе на всю оставшуюся жизнь: я замужем за Дрейком и не совершу ничего такого, что оскорбило бы его или как‑то обидело.

Себастьян усмехнулся. Малышка еще более страстная, чем он предполагал. Если Александрина достанется ему, игра будет стоить свеч.

«Ну что ж, Дрейк, – думал Себастьян с самодовольной ухмылкой, – отца больше нет. Если удача снова не отвернется от меня, я выработаю более искусный план. И тогда, мой дорогой братец, все станет моим.

Твой титул.

Твой дом.

Твоя жена».

В воздухе пахло смертью.

Подняв голову и осмотревшись по сторонам, Александрина вздрогнула. Она и представить себе не могла, что такая толпа титулованного дворянства прибудет в огромную церковь, заполнив ее до отказа. Епископ заканчивал службу.

После панихиды траурная процессия проследует на семейное кладбище в Аллоншире, где Грейсон Баррет будет покоиться рядом с прахом жены. В этот момент Алекс размышляла о том, как хрупка человеческая жизнь, как она бесценна. То, что каждому когда‑нибудь наступит черед умирать, пугало ее своей неотвратимостью.

Весь этот день Дрейк стойко держался. Саманта, комкая в руках носовой платок, с трудом сохраняла самообладание на людях, приученная к этому с детства. Себастьян стоял рядом с ней. По его лицу, лишенному какого‑либо выражения, трудно было определить, что он чувствует. Его взгляд беспокойно блуждал по залу, как бы стараясь запомнить всех, кто присутствовал на траурной церемонии.

Алекс видела, как тяжело переживает утрату отца ее муж, и инстинктивно пододвинулась к нему. К ее удивлению, он в тот же миг нежно пожал ее руку. Она понимала, что этим жестом Дрейк выражает ей свою благодарность за то, что она рядом с ним в горькую минуту. Александрина едва сдерживала слезы. Панихида закончилась.

Держа Саманту за руку, Дрейк повернулся к Алекс.

– Пойдем, милая, – тихо сказал он, – пора уходить.

Алекс кивнула, но боль в сердце стала почти невыносимой. Она очень хотела, чтобы все оставалось так, как было раньше, всего неделю назад. Ей нужен был тот, другой Дрейк, которого она знала и любила. Ей хотелось вычеркнуть последние несколько дней из своей памяти и снова обрести гармонию в душе. Как жаль, что это невозможно!

Опустив голову, Алекс стояла в горестном оцепенении возле церкви. Погруженная в свои невеселые мысли, она смотрела, как уезжают присутствовавшие на похоронах.

– Александрина! – донесся до нее до боли знакомый голос. Алекс оглянулась и от изумления потеряла дар речи, заметив в толпе женщину с золотистыми волосами, встречи с которой так боялась. Это была ее мать.

– Мама!

Женщина смотрела на Алекс сияющими глазами, как будто ее дочь все еще была маленькой девочкой.

Констанция Кассел поцеловала и обняла дочь, но в то же время опасалась, как бы нечаянно не примять свою красивую прическу.

– Я так рада за тебя, милая, – пробормотала она дочери, как будто они были близкими подругами.

– Ты рада, что человек умер? Констанция приподняла светлые брови.

– Конечно, нет, милая. Я рада, что ты нашла достойного спутника жизни.

Алекс внезапно подумала, какой бы сейчас вышел скандал, если б ее нечаянно вырвало на ступеньках церкви. Констанция продолжала беспечно ворковать:

– Разумеется, я ужасно расстроилась, когда узнала, что ты сбежала в Йорк. Но потом отец в своем письме рассказал мне в подробностях, как ты вышла замуж за Дрейка Баррета. И все предстало совсем в другом свете. – Она просияла. – Думаю, даже твой первый лондонский сезон не шел бы ни в какое сравнение с твоим браком, ведь ты получила самого завидного жениха высшего света. – Она заговорщически обняла дочь. – Тебе надо было довериться мне, я бы тебя поняла.

– Мама, – Алекс не могла ее больше слушать, – я не знаю, что написал тебе отец, но...

– Графиня! – обратился к матери Алекс Дрейк, внезапно откуда‑то появившись. Он с почтением наклонился к руке Констанции Кассел, воплощая собой особую мужественность и шарм.

– Здравствуйте, ваша светлость, – ответила ему Констанция. – Я разделяю вашу скорбь по поводу кончины вашего отца, – тихо и проникновенно промурлыкала она.

«Не очень‑то в это верится, дорогая мамочка! – негодовала про себя Алекс. – Представляю, сколько своих подруг ты развлекала рассказами о твоей ненаглядной доченьке‑герцогине».

– Благодарю вас, графиня. И прошу вас, зовите меня Дрейком. В конце концов, мы ведь с вами родственники. – Дрейк одарил Констанцию такой обворожительной улыбкой, от которой растаял бы и гренландский айсберг.

Мать Алекс вежливо улыбнулась в ответ:

– Благодарю вас, Дрейк. Я рада за вас с Александриной. Об этом я только что говорила своей дочери. Как ей повезло, что вы нашли друг друга!

В этот миг Алекс хотелось придушить свою мать.

– Это мне повезло с ней. Ваша дочь – настоящее сокровище. Вы должны ею гордиться.

– О да, я горжусь ею, – заверила его леди Садзбери. – Очень горжусь. Надеюсь, все, чему я учила ее на протяжении многих лет, поможет ей стать добродетельной женой и хорошей хозяйкой в поместье.

– О, достоинства Александрины бросались в глаза с самого начала, – заметил он. – Я никогда не сомневался, что она удовлетворит все мои требования.

Констанция просияла от удовольствия:

– Я польщена. – Внезапно вспомнив, где находится, она приподняла край своего траурного платья и опустила глаза. – Теперь я, пожалуй, удалюсь, ведь сейчас не время для радости. Примите самые искренние соболезнования от моего супруга и от меня лично. Ваш отец был замечательным человеком.

– Да, я согласен с вами. – Дрейк натянуто улыбнулся. – Возможно, когда закончится траур, вы погостите несколько дней у нас в Аллоншире?

– С величайшим удовольствием. – Констанция повернулась, чтобы снова обнять Алекс. – Он у твоих ног, детка, – прошептала она Александрине на ухо. – Теперь тебе остается только подарить ему наследника. И тогда муж бросит к твоим ногам весь мир. Ну до свидания, милая, – произнесла она со строго дозированным количеством теплоты в голосе. В конце концов, никогда не знаешь, кто наблюдает за тобой в данный момент, не так ли?

И она удалилась, унося с собой изысканное облако аромата жасмина.

Алекс медленно повернулась к мужу.

– Не забывай, милая, что за нами сейчас наблюдает графиня, от наметанного глаза которой ничто не ускользнет, – тихо напомнил ей Дрейк.

Алекс согласно кивнула:

– Не знаю, благодарить тебя или злиться.

– Я бы, пожалуй, предпочел благодарность. Алекс подняла голову.

– Вы можете произвести впечатление и очаровать кого угодно, ваша светлость. Я хвалю вас за этот спектакль.

– Я просто сделал для тебя то, что ты делала для меня на протяжении всего дня. Партнерство – это взаимная поддержка и лояльность, не правда ли? – сказал он серьезно, даже не улыбнувшись. – Экипаж ждет нас, Александрина, – напомнил он.

Алекс кивнула. На нее опять нахлынули чувства. Не проронив ни слова, она последовала за Дрейком в похоронный экипаж, который направлялся на кладбище.

Чувствуя крайнюю усталость, Алекс прислонилась к прохладной стене коридора, чтобы хоть одну минутку передохнуть. Она только что уложила Саманту спать, которая, словно маленький ребенок, нуждалась в словах утешения и ласки. Алекс сидела рядом с ней, пока та не заснула, затем тщательно проверила, все ли в поместье подготовлено к длительному периоду траура.

Она немного постояла у стены, ожидая, когда же пройдет приступ головокружения, а затем отправилась на галерею, где ожидала увидеть Дрейка.

Он стоял возле подпиравших стены колонн со стаканчиком виски в руке и вглядывался в портреты своих предков.

Алекс тихо вошла и встала рядом.

– Ты сейчас смотришь на всех предыдущих герцогов и герцогинь Аллоншир, – сообщил он, не отрывая взгляда от портретов. – Я – одиннадцатый по счету. – Он сделал глоток виски. – У них довольно величественный вид, не так ли, принцесса?

– С тобой все в порядке, Дрейк? – с тревогой спросила Алекс.

Он хрипло рассмеялся.

– Это хороший вопрос, милая. Все ли со мной в порядке? Уверен, что скоро я буду в полном порядке. Во мне сильна воля к жизни. – Он залпом допил виски и поставил пустой стакан на каминную полку. – Позволь мне быть с тобой честным. – Дрейк насмешливо выгнул темную бровь. – Ты ведь, кажется, именно этого от меня хотела, не правда ли?

– Дрейк, ты слишком много выпил. Он покачал головой:

– Нет, напротив, моя милая. Я выпил только один стаканчик, просто ты видишь блуждания моего воспаленного разума. – Он снова уставился на стену с портретами и глубоко вздохнул. – Мы говорим сейчас не только о том, что я потерял отца, – сказал он упавшим голосом, – но и о том, что я расстаюсь со своей прежней жизнью. Я понимаю, чего от меня ждут, а чтобы выполнить свой долг, я вынужден отказаться от того, что люблю. – Он взглянул на Алекс и мягко добавил: – Возможно, от всего, что я люблю... больше всего на свете.

– Понимаю, – прошептала она.

– Разве? – спросил он спокойно и твердо. – Понимаешь ли ты, что ничто из того, что случилось за последние несколько месяцев, не было ложью? Что на самом деле я не лучше и не хуже, что я – тот же самый человек, каким ты меня всегда считала?

Его слова произвели на Алекс большое впечатление. «Он не лучше и не хуже. Дрейк – тот самый человек, которым я его считала?» В некотором роде он действительно лучше. Больше всего Александрину потрясли слова Дрейка, что ничто не было ложью. Этим он хотел ей сказать, что все те чувства друг к другу, которые они испытали раньше, не были плодом ее воображения. Все они были настоящие. Тогда, возможно, у них есть какая‑то надежда. Из‑за сильной усталости Алекс не могла сейчас все это осознать. Но в чем она действительно была уверена, так это в своей любви к Дрейку. И ничто не сможет это изменить. Ничто!

В полной тишине Дрейк ждал, что же скажет ему жена.

Помолчав, Алекс ответила:

– Да, я действительно точно понимаю, кто ты, Дрейк. И возможно, даже понимаю, почему ты такой. Но вот чего я действительно никак не могу понять, так это почему ты не рассказал мне обо всем раньше.

– Я был болваном.

– Да, это точно. Дрейк горько усмехнулся.

– Моя милая Алекс, ты самая откровенная и прямая женщина на свете. – Он внимательно посмотрел на ее печальное лицо. – И что мы теперь с тобой будем делать? Теперь, когда ты поверила мне?

– По правде сказать, не знаю. Я чувствую себя обманутой и подавленной. Кажется, все на свете знали, кто ты на самом деле. Все, кроме меня. Я верила тебе, верила в твою честность и искренность. – У нее задрожали губы. – Я хотела отказаться от своего образа жизни и принять твой, собиралась стойко терпеть насмешки и презрение людей, которых считала менее достойными, чем ты. И вдруг узнаю, что ты ничем не отличаешься от них. Я отдаю себе отчет в том, что капитан Дрейк Баррет – это всего лишь одно из увлечений герцога Аллоншира. Осознаю, понимаю это, но не могу простить тебя за ложь, не могу простить сейчас. А возможно, не смогу простить никогда... Пока и сама еще ничего не знаю.

– Ты хочешь, чтобы я ждал всю жизнь, когда ты простишь меня? Это слишком долго, – сказал он неестественно деревянным голосом.

Александрина посмотрела ему в глаза.

– Я не покидаю тебя, а продолжаю оставаться твоей женой и хозяйкой твоего дома. И буду ею оставаться.

– Это забота об общественном мнении?

– Разумеется.

– А как насчет постели? – Дрейк стиснул зубы.

В его глазах загорелся огонь.

Тяжело вздохнув, Алекс на мгновение закрыла глаза, а потом открыла их снова. Встретив взгляд Дрейка, она увидела в нем напряженное ожидание.

– Здесь я не могу отказать тебе.

– Потому что это мое законное право? – спросил он. Александрина медленно покачала головой, и у нее на глазах заблестели слезы.

– Потому что я не в силах отвергнуть тебя, – искренне сказала она, – потому что ты нужен мне.

Признание этой истины отняло у нее все оставшиеся силы, потраченные на жестокую борьбу со своей гордостью. Однако Алекс не опустила головы, ожидая, как он воспримет ее слова.

Его реакция была мгновенной. Дрейк тут же подошел к ней и, взяв за руку, припал к ее губам.

– Алекс, дорогая!

Date: 2015-09-25; view: 281; Нарушение авторских прав