Бэттери‑парк. Маркиз Джексон‑Хорн избавился от цветов своей банды, но не от своего пистолета

07:56

Маркиз Джексон‑Хорн избавился от цветов своей банды, но не от своего пистолета. Восемнадцатилетний латиноамериканец с заплетенными по‑африкански волосами и его семилетняя сестра присоединились к группе выживших после эпидемии «Косы». Все смотрели на запад, на три темных силуэта военных вертолетов, которые летели вдоль побережья Нью‑Джерси на север.

Маркиз кивнул Панкаю.

– Вы тут, типа, спасаться?

– Извини?

– Что извини?

Затем Маркиз взглянул на дрожащего итальянца, закутанного в одеяло, и увидел протез, лежащий на снегу.

– А‑а‑а… Это что? Где однорукий?

– Ты знаешь Патрика?

– Он дал мне вакцину, вылечил меня и мою сестру. Где он?

Панкай посмотрел главарю банды в глаза.

– Он со своей семьей.

Хотя его семья была рядом, мысли Паоло занимали слова, сказанные азиатом. Свою жизнь он прожил по законам католической церкви, посещал мессу, причащался и платил церковную десятину, когда только мог. Он кормил бездомных и исповедовался в наименьшем грехе. И вот теперь ему сказали, что он недостоин и что его переполняют сомнения.

Оставив Франческу и своего новорожденного сына, Паоло подошел к тибетскому монаху.

– Я не знаю, кто вы, но я знаю, что вы знаете семьдесят два имени Бога. Спасите нас с их помощью!

– К сожалению, я не могу. Давным‑давно я злоупотребил знанием ради своих эгоистичных целей и не могу считать себя поистине праведным человеком.

– Тогда научите меня! – попросил Паоло. – Скажите, что я должен делать!

– Я уже сказал… – Темные глаза Старейшины блеснули. Он положил руку на плечо итальянцу и проговорил: – Пусть это будет новым крещением для тебя…

Паоло поежился. Его глаза сновали от трех военных вертолетов к лицу азиата, а от азиата на младенца на руках его жены.

Отгоняя от себя страх, он сбросил с себя одеяло и вернулся к жене.

– Франческа! Дай мне нашего сына.

Женщина увидела стальной протез, зажатый в руке мужа, и решимость в его глазах.

– Нет!

– Франческа… Пожалуйста…

Люди столпились вокруг них. Все молчали. Старейшина как завороженный смиренно смотрел на разворачивающиеся перед ним судьбоносные события.

– Франческа! То, что мы добрались сюда, поистине чудо. Теперь мы должны положиться на чудо Господне.

Глаза женщины наполнились слезами.

– Любовь моя! Господь указал нам путь. Теперь мы должны следовать его воле.

Она нерешительно передала Паоло завернутого в одеяльце новорожденного сына.

– Иди. Принеси в жертву своего сына. Принеси в жертву себя. Я больше этого не выдержу.

Взяв стальной протез в правую руку, а левой укачивая младенца, мужчина пошел к воде вниз по бетонной аппарели для спуска катеров.