Записано в Авиньоне, Франция

Чума распространяется по Авиньону.

То, что началось как шепот в ночи, теперь превратилось в вопли умирающих и горестные стенания их близких и родных. Спасения нет.

После первых жертв чумы болезнь за несколько дней свела в могилу их родных и тех, кто ухаживал за больными. Постоянно звонят колокола. Братские могилы быстро наполняются телами. Ужас пожирает души живых, в то время как холодная рука бродящей по улицам города Смерти касается тех, кто впредь будет избавлен от всех невзгод, что выпали на долю живых. Никто не может чувствовать себя в безопасности – ни взрослый, ни ребенок, ни кардинал, ни проститутка.

Крестьяне падают замертво за столиками харчевен и на церковных скамьях.

Некогда богатые и обширные домовладения вымирают до единого человека.

Службу в церквях уже некому отправлять. Оставшиеся в живых священники занимаются самобичеванием.

Больных и умирающих грабят в их же собственных спальнях, а потом воры и разбойники также умирают, пережив своих жертв на несколько дней.

Счет мертвым растет с каждым днем. Сначала в день умирали дюжинами, потом сотнями, теперь же речь идет о тысячах. Когда кладбища при церквях заполонили свежие могилы, папа освятил землю под новое кладбище. Когда и оно было заполнено, за городской стеной стали рыть огромные братские могилы. Все гробовщики заболели, и тогда крестьяне с окрестных холмов пришли и согласились собирать мертвых утром и днем и хоронить их к закату солнца за деньги, которые этим беднякам, должно быть, кажутся огромным состоянием. Тела сваливают в телеги одно на другое, свозят к братским могилам и аккуратно складывают рядами сотня за сотней. К ночи верхний ряд усопших забрасывают землей. А ночью дикие собаки и кабаны приходят, разрывают могилы и поедают зараженную плоть. То, что остается на скелетах, достается полчищам крыс.

Каждую ночь я засыпаю под бесконечный плач и стенания, что раздаются с улицы. Утром меня будят громыхающие по булыжникам мостовой телеги. Я со страхом осматриваю свое тело в поисках признаков смертельного недуга. К полудню очередь недавно заразившихся людей выстраивается у дверей моего дома. Матери кашляют, укачивая своих плачущих детей, мужья утешают жен. Я не в силах облегчить страдания всех тех, кто обращается ко мне за помощью. Их слишком много, а я бессилен перед чумой. К тому же моя врачебная помощь необходима папе, и я ухожу. Когда я вернусь, буду лечить тех, кто меня дождется. Надеюсь, я проживу достаточно долго, чтобы понять, что это за зараза и как с нею бороться.

Что касается чумы, то я знаю, что тело человека подвержено заболеваниям лишь тогда, когда нарушается внутренняя гармония. Для гибели такого числа людей должна быть веская причина. Несколько месяцев назад на звездном небе наблюдался редчайший астрономический феномен, во время которого Марс, Юпитер и Сатурн выстроились в одну линию. Потеря космической гармонии, в этом нет ни малейшего сомнения, привела к тому, что гибельные миазмы проникли на землю и заразили человечество. Влияние этих пагубных испарений гораздо опаснее в городе, поэтому те, кто побогаче, спасаются бегством из Авиньона, надеясь переждать мор в сельских шато.

Я молил Климента VI тоже покинуть город, но папа решил остаться. Впрочем, он согласился с моим предложением поставить в его опочивальне жаровни с тлеющими в них углями. Жар и пламя, если на то будет воля Божья, очистят воздух от зловредных миазмов. Пока мне удается спасать папу от чумы, но зловонные миазмы зла расползаются по городу. Боюсь, что самое худшее еще впереди.

Гвидо

Date: 2015-09-25; view: 280; Нарушение авторских прав