ГЛАВА 24. Равин перестала чихать. Она приняла душ, вымыла голову и постояла еще немного под теплой водой

Равин перестала чихать. Она приняла душ, вымыла голову и постояла еще немного под теплой водой. Кожу покалывало, как будто она начала оживать; именно сейчас Равин осознала, что, потрясенная, бродила как зомби с того дня, когда увидела безжизненное тело Сорины в морге. Сердце сжималось от боли, вызванной потерей сестры, скорбь образовала в душе зияющую дыру.

Горячие слезы застилали глаза, но Равин остановила их, надавив подушечками больших пальцев на закрытые веки.

– Сорина, – простонала она под потоком воды, – прости меня.

Ее тоска по сестре объяснялась не только чувством вины, но и безумной несправедливостью всего этого. В их общине убийство считалось на порядок большим злодеянием, чем в обычном мире. Если бы Сорина умерла по какой‑то случайности, волею судьбы или естественной смертью, то Равин тоже было бы тяжело. Но ее сестру кто‑то намеренно похитил, захватил с какой‑то целью и заставил страдать. Этого Равин уже не могла так оставить…

Выходя из душа, она обмоталась полотенцами. Не став делать макияж, надела джинсы и черный свитер с длинными рукавами. В ожидании Ника Равин пропылесосила комнату и вытерла пыль, чтобы удалить оставшуюся шерсть Артура. Бедное животное! Он тоже скучал по Сорине. Равин хотела бы оставить его у себя, но не могла. Нужно будет навещать его как можно чаще. Это меньшее, что она может сделать.

Ника не было полтора часа, и, когда он вернулся, Равин с ужасом обнаружила, что рада его видеть. На этот раз свет был включен везде, и она провела Ника в гостиную, где они оба сели на диван.

– Я хочу найти убийцу, – начал Ник. – Жаль, что мне не удалось сделать это вовремя, чтобы спасти Сорину. – Его взгляд словно окаменел. – Я обязан схватить его прежде, чем он убьет еще кого‑нибудь. Я доберусь до него.

– А я могла сделать больше, – прошептала Равин, – но… – Она замолчала и покачала головой.

– Ты чего‑то недоговариваешь. – В голосе Ника звучало любопытство, а не упрек.

– Нет. Просто… Может, я и могла бы рассказать им больше. Но те копы, которые допрашивали меня… – Она вздохнула. – Особенно один. У него подлые глаза. – Равин не стала рассказывать Нику, что почувствовала, когда пожала руку детективу Харрису, потому что знала: он не поверит ей. – Я просто поняла, что не могу ему доверять.

– Скотт Харрис, – произнес Ник.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Мне известно, что они с Карлосом ведут это дело. Я когда‑то работал с Харрисом. Скажем так, я неплохо с ним знаком.

Равин кивнула и проговорила, с трудом произнося слова:

– Как бы то ни было, мне показалось, что они не смогут найти убийцу. Я подумала, что преступник остановится после того… – Она уже собиралась сказать Нику, что сделала с маньяком. Но как это объяснить? – Когда я спаслась, я подумала, что он остановится, потому что будет бояться, что я опознаю его. – Девушка тихо засмеялась, хотя это было больше похоже на рыдание. Нет, она не будет больше плакать. Ни за что на свете она не будет больше плакать.

– Потом он убил мою сестру. Пока я спала, ничего не подозревая, ее… – Равин вздрогнула и посмотрела на Ника, понимая, что это страдание должно отразиться в ее глазах. – Как ты думаешь, что я чувствую?

Ник вздохнул.

– Чувство вины тебе не поможет. Ты должна сделать все возможное, чтобы продолжать жить дальше. Нам нужно остановить маньяка. Это все, что мы можем сделать.

– Мы?

– Мне нужна твоя помощь. Ты видела его. Я хочу, чтобы ты встретилась с художником и описала все детали, которые сможешь вспомнить.

– Я уже встречалась с ним. У тех детективов, – напомнила она.

– Нужно изображение, которым могли бы пользоваться именно мы. Возможно, без бороды. Вдруг она была накладной или же он сбрил ее. Мы можем использовать и новый набросок, и тот, что в газетах.

– Нет, – через некоторое время ответила Равин.

Ник был поражен.

– Ты не будешь мне помогать?

– Да. То есть нет. Я имею в виду, что буду тебе помогать. Но только без разговоров с художником. Я хочу помогать в расследовании. На всех этапах.

Ник покачал головой.

– Мне жаль. Но я работаю один. Ты понятия не имеешь, во что ввязываешься. Мне нужная любая информация, которую ты можешь сообщить, но на этом твоя миссия заканчивается. Больше ты действительно ничего не сможешь сделать.

– Я могу сделать больше, – заявила Равин. Нужно рассказать ему по крайней мере часть правды. Иначе этот парень не позволит помогать ему. – У меня есть дар. Внутренний дар.

Ник засмеялся.

– Что?

– У меня бывают… видения. Знаю, что ты мне не веришь, но я могу доказать это.

Ник снова сел и, усмехаясь, скрестил руки на груди.

– Я не ослышался?

Ей хотелось стереть эту ухмылку с его лица. Ее пальцы просто чесались от этого желания. Но она покажет ему только свои психологические способности, и никакие другие.

Равин встала и подошла к Нику.

– Поднимайся.

Он пожал плечами и встал. Выражение его лица явно говорило, что все это кажется ему смешным. Равин расставила его руки в стороны. Затем положила ладонь ему на грудь, глядя прямо в глаза. Они стали темно‑синими. Она почувствовала, как сильно забилось его сердце. Ник громко сглотнул, но ничего не сказал.

– Твоя жена умерла, – Равин закрыла глаза, и образы начали появляться в ее воображении, – от рака. Это случилось несколько лет назад. Может быть, четыре… нет, пять.

Ник напрягся, сердце забилось еще быстрее. Равин почувствовала что‑то еще и открыла глаза. Взглянув на него, она заметила, что он прищурился. Ник смотрел на нее так, будто она держала в руках ключ к его уничтожению. Его глаза блестели от невыплаканных слез, что делало их похожими на море перед штормом.

Равин сказала почти шепотом:

– Это не твоя вина. Она бы все равно умерла. Даже если бы ты был там.

Он убрал ее руку со своей груди.

– Что ты, черт возьми, делаешь? Откуда ты знаешь?

Его пальцы больно сжимали ее кисть, но Равин не отняла ее.

– Я сказала тебе откуда. Позволь мне помочь тебе. Я должна помочь.

Ник покачал головой, продолжая сжимать ее пальцы. В конце концов он вздохнул и отпустил ее руку. Достав портмоне, Ник поискал визитную карточку и положил ее на кофейный столик.

– Приходи ко мне в офис в понедельник утром. Я приведу художника, и мы начнем.

Равин вздохнула и кивнула.

Ник еще раз посмотрел на нее и вышел, не сказав ни слова.

Той ночью Равин взяла прах Сорины и повезла его к Ваноре.

Она снова стояла в круге с другими членами общины под деревьями на заднем дворе. Ее мать тоже была здесь, но Равин не обращала на нее внимания.

На этот раз Равин надела теплую мантию, которая почти полностью защищала ее тело от ветра – почти, но не совсем. Члены общины угрюмо молчали, когда Равин предавала природе прах сестры. Все наблюдали за тем, как ветер развеивает его. Тишину нарушали только рыдания Гвендил, хотя Равин видела, что Ванора тоже вытирает слезы.

Снова взявшись за руки с Элсбет и Адолардо, Равин наблюдала за мерцанием свечей на алтаре в центре ритуального круга. Низкий гул голосов усиливался вокруг нее по мере того, как каждый возносил молитву о душе Сорины.

Сердце Равин трепетало от горя, одиночество засело глубоко в груди, но она не могла плакать. Она выплакала все слезы. Зачарованная успокаивающими голосами и мерцанием свечей, она закрыла глаза.

Потом она увидела их. Образы то появлялись, то исчезали в темноте ее воображения. Сорина в белом… Возле дома Равин… Она зовет Артура… Мужчина, идущий за ней…

"Нет!" – мысленно крикнула Равин, но образ не исчез. Сорина откинула голову назад, после того как мужчина закрыл ей рот рукой и прижал к груди. У него в руках появилась белая ткань, и он поднес ее к губам Сорины. У нее подкосились ноги…

Равин резко открыла глаза. Рыдания сдавили ее грудь, но не вышли наружу. Она безучастно уставилась на пламя свечей. Мозг был пронизан видением. И не просто видением. Равин знала, что это было воспроизведение последних секунд ее жизни.

Date: 2015-09-25; view: 297; Нарушение авторских прав