История морпеха

- Товарищи, морпехи, вам выпала честь доказать права носить краповый берет. Краповый берет – является предметом гордости и знаком исключительной доблести спецназовца. Вы, салаги, еще не знаете, что значит быть спецназовцем – это элита. А в элиту берут только лучших, - после сказанных слов в выстроенной шеренге каменных лиц появилось одна легкая ухмылка. – Ты что, сынок, под кайфом?!!

- Никак нет, товарищ полковник, - вальяжно ответил боец.

- Я посмотрю на ваши веселые лица к концу испытания!!!

Ухмылка морпеха только усилилась. Не смотря на южный город, в котором он родился и вырос, парень был блондином, среднего роста, со стальными мышцами, хотя, как говорят в народе, до качка ему было далеко.

- Пошевеливайтесь! За два часа должны пройти маршрут! – командовал инструктор уже обладавший заветным званием спецназовца.

Марш-бросок в десять километров был первым испытанием из семи. Во время его совершения звучали такие команды как: «Внезапный обстрел!!!! Нападение с воздуха!!! Газовая атака». Солдаты в противогазах и с вещмешками, массой более тридцати килограмм за спиной, бежали через обрывы и леса. Было чувство, что воздух, поступавший редкими порциями, специально припекали и доставляли в фильтр противогаза. Солнце палило с неимоверной силой. «Если ад существует, то он здесь». Мысли испытуемых были одинаковы.

- Река… Главная ваша задача – не намочить оружие, - объяснял запыхавшийся инструктор. – В конце испытания вы дадите один холостой патрон в воздух, если оружие не выстрелит, то автоматически снимаетесь с оценкой незачет. Все всем понятно???

И после хоровых кивков, так как говорить уже толком никто не мог – все полезли в воду, держа автоматы над головой. Тело чуть остыло, но ноги, и без того налитые свинцом, вязли в иле. Выйдя на берег, ноги не слушались совсем.

- Не отставать!!! – командовал неугомонный спецназовец. – При отставании бойца от основной группы на расстояние более 50 метров, он тоже выбывает.

Граница между первым и вторым испытание была стерта. Так как после окончания марш-броска, группы сразу приступили к полосе препятствий. Задымление на втором этапе осуществлялось с помощью изделий РДГ-2Б и РДГ-2Ч невысокой интенсивности. Они устанавливаются с таким расчетом, чтобы были видны препятствия и контрольные метки, во избежание отклонения испытуемых от маршрута. Жилистый блондин всегда был на подмоге – через его поддержку преодолевались высокие стены, он выполнял роль переносчика раненого, хотя раненный был в двое больше него. Идеальный солдат, не знающий боли и усталости. Физически гораздо сильнее, чем выглядит. За время проведения марш-броска не проронил ни слова. Этими качествами морпех отметился перед товарищами.

Два испытания из семи были пройдены. Несколько бойцов отстали от группы и были отчислены, еще у нескольких намокло оружие, отчего не смогло издать заветный выстрел.

Скоростная стрельба (третье испытание), штурм здания (четвертый этап), акробатически испытания(здесь испытуемые должны выполнить одно за другим без установки следующие упражнения: подъем разгибом из положения лежа на спине, удар ногами по силуэту с последующим кувырком и сальто вперед с акробатического трамплина или подкидного мостика) шестым испытанием был комплекс боевых упражнений, которые должны выполняться в строгой последовательности. После всех этих испытаний, оставалось совсем немного бойцов. Но самым сложным было последнее: продержаться двенадцать минут против четырех бойцов, уже имеющих краповый берет.

- Фамилия? – строго спросил у блондина проверяющий.

- Пехов.

- Первым будешь сдавать… Ты мне больше всех не нравишься, - в ответ на высказывание проверяющего на лице Пеха снова появилась улыбка.

- Последний и самый важный этап испытания на право ношения крапового берета — это проведение учебных поединков. Поединок проводится в течение 12 минут без остановки со сменой 4 партнеров. Один из партнеров обязательно является проверяющим, уже имеющим краповый берет. Выдержавшем последний этап признается военнослужащий, который провел все 12 минут без нокаута, и при этом сам будет активно действовать в течение всего времени. По итогам учебного поединка выставляется оценка «зачет» или «незачет». Ее дают проверяющий, который участвовал в спарринге с испытуемым, а также члены аттестационной комиссии, контролировавшие поединки испытуемых. По условиям проведения испытания, в течение 12 минут прохождения учебного боя, можно попросить оказать медицинскую помощь на площадке, продолжительностью не более 1 минуты. Один проверяющий должен проверить поочередно трех испытуемых. Если при проведении учебного боя, когда в спарринге участвуют два испытуемых, они ведут себя друг с другом пассивно, их пару разбивают, и с каждым из них проводят поединки проверяющие. Если испытуемые по-прежнему ведут себя во время боя пассивно, их снова разбивают. Все всем понятно?

Выстроившаяся шеренга из тринадцати человек хором ответила: «Так точно!».

- Пехов, на ринг!

- Братан, ты главное побольше двигайся. Не подпускай его близко, - на наставление партнера по сдаче, он не ответил ни слова.

- Бокс! - три секунды пребывания на ринге и один точный удар в челюсть решили исход поединка. Спецназовец пал. Затем еще трое лишились права носить краповый берет.

При получении заветного берета бойцы не скрывали слез. Они понимали, что достойны права носить его, что не сломались и прошли, что отнюдь не всем это дано – пройти...

Пройдя три года после сдачи Пеха на берет, он стал командиром развед группы специального назначения.

- Почему развез группой спецназа командует черный берет?

- Ты что про него не слышал? Это Пех. Служил в морской пехоте, потом сдавал на краповый, при получении берета, растоптал его в земле и объявил, что любит черный цвет. Тут его сразу на губу. Ни уж то не слышал? – удивился рассказчик.

- Кусок что-то по пьяни рассказывал, но толком не помню…

- Это еще не все. Месяц спустя после этого сцепился с каким-то контрактником. Сломал ему позвоночник в двух местах. Командир части сразу накинул: либо тюрьма, либо Кавказ… А он родился в Дагестане, учился на офицера в Осетии. Для него горя- дом родной. Ясен пень он войну выбрал.

- Да, мать его. Короче, с этим психом лучше не связываться…

Война – одна из самых выгодных афер человечества. Одно государство объявляет войну другому, а затем через третьих лиц поставляет оружие враждующей стороне, тем самым списывая загроможденные склады с боевой техникой. Всему миру показывают трупы солдат, взрывающиеся здания, скорбящих матерей, которые вовлечены во все это по прихоти государства… А тонны денег поступают в карманы просвещенных. Схема проста. Однако в основном судят и проклинают не тех, кто начал войну, а тех кто зарабатывает во время нее: мелких спекулянтов оружием, глупых командиров, посылающих на верную смерть необученных бойцов, но больше всего ненавидят предателей, информирующих о предстоящих шагах…

Горы – природные стены, пугающие, завораживающие, привлекающие и отталкивающие одновременно. Они хранили в себе красоту и уродливость, страх и любовь… Но наблюдающий разведчик думал далеко не о них, он высматривал смерть.

Регулируя бинокль, он произнес лишь одну реплику: «Затишье перед бурей».

Все свои 28 лет прожил на просторах Кавказа, однако внешностью больше походил на сибиряка: голубые глаза, светлые волосы, средний рост, стальные мышцы и закаленный характер.

Первое, что повлияло на Виктора Пехова – тяжелое детство, попавшее во времена Кавказского передела: «Моими игрушками были разбросанные по всему югу гильзы, недитанированные мины и разбитые окуляры оптических прицелов». Второе – погибшие родители: «Как жаль, что я их не помню, но мне сказали, что они у меня были…» Третье – прожитые места: детский дом Махачкалы, затем кадетский корпус и офицерская жизнь: «Если человеку родиться в тюрьме и прожить там половину жизни, то на воле ему тяжело будет найти себе место. Так было и со мной. Я родился и вырос на войне. Переезд из казармы в казарму прекратился в один из летних дней… Я помню свое последнее задание».

Черный берет не сходил с его головы, как и черная тельняшка, но шевроны с изображением летучей мыши напоминали ему, о смене карьеры морского пехотинца на жизнь командира разведгруппы спецподразделения.

-Группа, смирно!!! – дневальный подал команду в пустое расположение, лишь нога командира ступила за порог.

На команду дневального выбежал дежурный из бытовки:

- Товарищ капитан, во время моего дежурства происшествий не случилось, группа на спортивно-массовой работе, младший сержант Калинин.

- Вольно, воин. Как спорт-массовая закончится сразу строй группу.

- Есть, товарищ капитан.

Зайдя в казарму, Пех наблюдал за следующей картиной: старослужащий-контрактник сменил подъем переворота на «солнышко», выполнил три подхода «королевского стула» и соскочил с турника. Он хотел было продолжить, но отбитый краповый берет и личный номер мешали ему.

- Слышь, малой, - второй военнослужащий оторвался от уборки и встал по стойке смирно.

- По-братски, поставь пожалуйста на мою тумбочку, - старослужащий протянул краповый символ мужества. Молодой уже потянулся за беретом, как стальная хватка остановила его.

- Не бери то, чего не достоин, - Пех помнил, как командир полка попросил принести краповый убор, забытый им на кровати в казарме пятого этажа, и как они вместе с товарищем вытаскивали эту кровать, проходя ступеньку за ступенькой, пронося через весь плац, но как истинные солдаты, чтящие традиции и честь, так и не коснулись заветного убора. Одним движением Пех уронил молодого.

- Товарищ капитан, какой раз срываете драку, - с улыбкой произнес краповик.

- Еще раз назовешь меня товарищем капитаном – подерешься лично со мной.

- Договорились, братан.

Чем отличались войска спец. назначения от других, так это своим братством. Независимо от званий и возрастов они называли друг друга по имени: «Перед смертью все равны».

- Группа, на месте построения становись! Форма одежды любая! – скомандовал дневальный, и Пех не спеша направился в сторону выстроившегося строя.

- Вить, зачем строишь? - поинтересовался краповик.

- Чтобы отыметь.

Порядка семидесяти человека по пояс раздетые со специфическим запахом от физических упражнений с телосложением Давида и Голиафа выстроились в две шеренги.

- Порядка нет! Никакой дисциплины! Строитесь по полчаса! А десантники до такой степени оборзели, что курят в нашей курилке. Если конечно вы черти, то ходите и убирайтесь за ними – я не против, только никому не говорите, что я ваш командир и что вы служите в развед подразделении спецназа… - он стоял на одном месте, наблюдая в профиль своих бойцов, гордо державших подбородки. - Запомните! Армия – это спектакль и кто лучше его поставит, тому и медали… Идеальный порядок, уважение и страх других подразделений перед нашим, четкое выполнение заданий и приказаний и соблюдение требований общевоинских уставов. Этими пунктами и измеряется элитность группы. Если кто забыл, я напомню – вы носите шевроны летучей мыши и боевой единицы, вы – элита, вы лучшие, если кто начал сомневаться в этом или может у кого-то появились другие ценности в жизни, то сообщите мне. Я никого не держу, а вот ваши сомнения в бою могут привести к смерти стоящего рядом с вами брата по оружию… - командир замолчал, вглядываясь в глаза каждого. – Теперь о насущном – мне сообщили, что вчера трое бойцов моей группы избили восьмерых солдат с комендантской роты. Эти троя будут наказаны по все строгости… Попрошу этих троих выйти из строя, дабы не страдать всей роте, - вся рота не колеблясь сделала шаг вперед.

Он был горд своими сыновьями. Пех воспитывал дружный коллектив, закаливал морально и физически, способных помочь друг другу как деньгами, куском хлеба, ободряющим словом, так и подвигом вроде прыжка на гранату. Большей половине было плевать на зарплату, на страну, на красоту и мощь оружия, но на воинское братство никогда.

Многие ушедшие с отряда портились алкоголем, криминалом, легкой наживой… Превращались в гнилые куски мяса. Более умные, чувствовавшие рубеж, после которого не было пути назад, возвращались в братство крапового берета. И снова изнурительные марш-броски, снова коллектив живущий одной жизнью, питающийся с одного котла, дышащий одним воздухом. Огненный меч в виде АК, РПК, СВД или ПМ всегда наготове… Через месяц-полтора гнилой кусок месяца вновь становится боевой единицей. Спецназ – это не воин, и даже не человек – это оружие.

- Группа! Упор лежа принять, - разведчики в течение секунды упали на кулаки. – На каждые десять отжиманий кричите «ТЭ».

После двадцатого «ТЭ» прозвучала команда «Встать! Группа, разойдись!»

- Группа, смирно!!! – крик дневального оповестил приход командира батальона.

- Вольно, войны, - массивный комбат обменялся рукопожатием с капитаном. – Вить, пройдем в канцелярию.

Майор Аюпов был трижды переведен за свою военную карьеру и с каждым разом оставлял о себе нехорошее впечатление – продажа и замена частей боевого оружия, превышение должностных полномочий, передача секретной информации, но доказательств всегда не хватало.

Пех уже сталкивался с ним - только получив офицерские погоны, и встав на должность командира взвода, Пех отправился на боевое задание. Оно было выполнено, но с одним «но»…

- Товарищ, капитан, задание выполнено, - доложил лейтенант.

- Вольно, - бесчувственно произнес Аюпов, заполнял книгу боевой службы.

- Разрешите обратиться! – рука так и не спадала с воинского приветствия морского пехотинца.

- Что?

- Товарищ капитан, не могли бы вы лично поблагодарить бойцов с успешным выполнением задания.

- Ну, пойдем, - капитан, встал из-за стола.

Выйдя на плац, командир увидел четырнадцать расстрелянных солдат, выложенных в две шеренги с последовательностью соответствовавшей их должности: командир отделения, старший стрелок пулеметчик, снайпер, старший водитель, моряки…

И вот судьба свела их снова. Оба повысились в рангах, но в схеме «командир-подчиненный» все осталось по прежнему.

Выкладывая карту из планшета, он начал.

- Вить, в общем, новое задание. Сегодня ночью в 22:00 берешь взвод и отправляешься в ущелье, где предположительно размещен пункт дислокации бойцов. В схватку не вступать. Основная цель – узнать точное количество живой силы и вооружения… Ну, и вернуться живыми конечно.

- Конечно.

- Едите через перевал тормозите в этом районе, затем совершаете марш-бросок по горной местности, - майор толстым пальцем водил по изображению ущелья. - Приблизительно они здесь, оружие по минимуму.

- Есть.

Командир разведгруппы сделал в точности до наоборот.

- Группа! Тревога! Сбор! – в девять часов вечера еще не прозвучала команда «Отбой!» поэтому еще бодрые разведчики в ускоренном темпе получали амуницию и оружие, а командир в это время медленно расхаживая по кишащему расположения, давая указания. – Масхалаты и полное боевое снаряжение! Броню и каски не брать! Не затупите, берите ПСО с ночным виденьем, максимум двенадцать магазинов, десять гранат, ножи и металлические лески – сегодня закрутим карусель!

Ночь окутала просторы Кавказа, замаскировав платьем тумана и без того невидимое.

ГАЗ-53 не торопясь пробивался сквозь мглу, освещая путь фарами дальнего вида. В казарме они оттягивались по полной: песни под гитару, пошлые анекдоты, рукопашный бой (иногда дралась вся казарма). Теперь же идеальная тишина, полная сосредоточенность, даже ГАЗ-53 старался не нарушать шумовой барьер. Брезент был открыт, и лица, частично скрытые капюшонами масхалатов, под светом луны казались лицами близнецов.

Ваххабит, целившийся из РПГ, думал далеко не о том, сколько невинных жизней он погубит или наоборот, что очистит землю от военной нечисти, он думал о банковском счете, который после удачного выстрела пополнится на десять тысяч евро.

- БАААААХ!!! – точное попадание, и на бородатой физиономии высветилась улыбка. Свет огня пробивался сквозь туман, он не был ярким костром, выставляющим на созерцание танец пламени, он больше походил на тусклую вспышку, замороженную в пыльном фонаре. Закинув оружие за спину, потайной дорогой он отправился к лагерю.

Та же тропа, те же зарубки, те же отличительные предметы, но шестое чувство било тревогу – кто-то рядом… Холодное дыхание смерти чувствовалось так близко, будто оно нависло над плечом. Ваххабит резко обернулся, но лес не подтвердил его опасений – полный штиль и спокойствие.

Вернувшись в ущелье, его встретили около трех ста взглядов: одни чистили оружие, другие отрабатывали приемы рукопашного боя, кто-то молился, другие точили ножи, а редкие весельчаки джонглировали гранатами. Туман, ночь и тень скал сделали слепыми даже матерых снайперов, но гранатометчик знал к кому идти.

- Как успехи, - пожилой худощавый мужчина с выжженными зрачками перебирал бусинки на четках.

- Все сделано, брат... Точное попадание.

- Всевышний на нашей стороне. Иди отдохни, брат, завтра нужно будет уходить отсюда.

Ущелье превратилось в преисподнюю с сатаной в черном берете.

Караульных сняли бесшумно, истерзав кадыки бритвой ножей, удушив стальными проволоками, свернув шеи так, что слышались одновременные переломы хрящей в разных позициях… и вновь затишье. Чуть заметные искры над головой и десять бойцов полегли от выстрелов калибра 7,62 миллиметра.

- Алла хакбар!!! – все стали бросаться в укрытия, начался полный хаос: обстрелы и забросы гранатами и минами, свинцовый град – все обрушилось на неприятелей. Периметр ущелья в короткие сроки был освещен племенем из горящих трупов. Они не знали, откуда ведется огонь, а снайпера и пулеметчики тем временем «закрутили карусель», как и приказывал Пех, не более тридцати секунд задерживаясь на одном месте, они перебегали в другое, и так по кругу. Бой продолжался пятнадцать минут.

Они спускались с гор подобно хищникам к загнанной жертве, маршируя нога в ногу, казалось они в преисподнюю шли бы нога в ногу, а на победный марш уж тем более. Черные силуэты – безмолвные, безликие – истребляли остатки банд-формирования, причем все делали так синхронно, будто они были не на арене боевых действий, а в театре, с заранее продуманными действиями. Черный берет, подобно тигру, выскочил из мрака в горячий периметр. Все что успели заметить враги – это привязанные к ладоням лезвии… Затем смерть.

Около десятерых бежавших с поля боя, он убил голыми руками – зубами вгрызаясь в горло, вырывая глаза и ломая позвоночник... По части жестокости ему не было равных.

Ущелье горело до утра, но разведчики уже в час ночи были в расположении.

Майор Аюпов ждал известий, но их не было.

Темная комната, бледная луна, денег у него хватало и на коттедж, но он предпочитал однокомнатную квартиру: дубовый стол, на котором он писал и чистил ПМ, кресло качалка – место для чтения, телевизор исключительно для просмотра новостей и кровать – спал он мало. Как говорится ничего лишнего, но в этом случае было бы правильно сказать – многого не хватает.

Майор наблюдал за луной и даже нерв не дернулся, когда его входная дверь разлетелась в щепки.

- Товарищ майор, разрешите доложить капитан разведывательной группы специального назначения капитан Пехов, ваше задание выполнено с частичными поправками. Численность бойцов, обнаруженных в ущелье, составила триста двенадцать человек, при них обнаружено двести семьдесят один автомат Калашникова модернизированный, восемьдесят шесть автоматов марки М-16, тридцать девять снайперских винтовок М-24, тринадцать зенитных установок и четыре ящика с боевыми гранатами марки Ф-1.

- Вольно, капитан, - все так же стоя спиной к капитану, обреченно произнес Аюпов. – Что за частичные поправки?

- Банд формирование полностью ликвидировано, а главарь Аль Мунталиб передавал благодарность за ценную информацию, - четки старца с выжженными зрачками упали на дубовый стол…

Офицерская карьера после этой операции закончилась. Но черный берет не оставался незаменимым головным убором…

Гладиаторская арена подпольных боев довольно в короткие сроки приняла сына войны. Пех отличался кровожадной жестокостью. Выплескивая весь негатив в боях, в жизни он был простым парнем, офицером в отставке. Легкие деньги, красивая жизнь, никаких подстав и все зависит только от тебя. Из военной жизни он сохранил лишь одну традицию – 2 августа, одеваясь в форму морпеха, он на протяжении дня дрался с голубыми беретами.

***

Серебряные дома, потеряв блеск, обрели серость. Ливень не думал прекращаться и шел с той же силой, что и до поездки к Кайнару.

«Бог, хочет затопить землю, а я как назло не умею плавать», - промелькнуло в голове.

Денис сидел на скамье абсолютно безлюдного двора, потягивая пиво. Поглядывая на дно бутылки сквозь горлышко, он заключил, что пара «Туборгов» вполне достаточно для захмеления рассудка.

- Привет, милый, - ее дождливый образ сидел на другом краю скамьи.

- Здравствуй, любимая, - было произнесено сухим и бесчувственным голосом. Убирая взгляд в другую сторону, он почувствовал новую боль в сердце и тому виной не холод терзающих капель, не раздумья о предстоящем турнире, а просто воспоминание о ней. Майя всегда приходила вместе с дождем: мимолетная, неразговорчивая, но это была она.

- Ты... ты слишком убиваешься из-за меня. Дорогой, все когда-нибудь уходят. Это в порядке природы.

- И почему я не проводил тебя в тот вечер, он посмотрел на нее. Майя сидела, подобрав ноги под себя, уперев обе руки на скамью.

- Потому что так было написано в книге моей судьбы...

- Хах.. Интересно, а что написано в моей? - очередным глотком он осушил бутылку.

- Ты и вправду хочешь это знать?

- Я хочу знать, когда ты перестанешь навещать меня?

- Я оставлю тебя, когда ты прекратишь думать обо мне.

- Этого никогда не случится, - но ее образ вновь исчез... «Как всегда...»

«Разве переезд может решить все проблемы? Боюсь, что нет! Нужна встряска, снова сломаться, снова умереть и снова воскреснуть, но уже другим человеком... Майя умерла, нужно это признать, но я не могу!!! Пора выходить из депрессии. Я в ней уже полгода: полгода без друзей, без нормального общения. Полгода читаю суицидальную литературу и рву грушу за грушей... Сплетенная оболочка сведет меня с ума... Нужно поговорить с тем, кто может дать умный совет».

Капля дождя, упав на экран, замирала, коснувшись другой капли, стекала в виде струи. Итальянец вбивал на сенсоре знакомый номер.

- Здорово, братан.

- Да, Денис. Надолго же ты пропал.

- Бахнем по пивку часика три в шашлычной... За одно и поговорим.

- В принципе я за... Еще кого-нибудь захватим?

- Нет... Давай чисто вдвоем.

- Добро.

Ничего лишнего в разговоре. Оба собеседника понимали, что телефонного разговора явно не достаточно для приведения в прежнее русло потерянных отношений. А вот горячий шашлык, бутылка крепкого коньяка и искренний разговор на пьяном языке могли многое прояснить.