Глава 68. После

В один прекрасный день я проснулась утром в какой—то больнице и обнаружила доктора Келлс, сидящую в моей палате.

Всё было ясно: стенд IV возвышался над моей кроватью. Грубые, отбеленные хлопчатобумажные простыни. Промышленные потолочные плитки и встроенные лампы дневного света. Я могла слышать их гул. Но это было как будто я смотрела на стерильную комнату и всё в ней через стекло.

А после наводнения, все вернулись назад.

Джуд, безвольный пока я высасывала из него жизнь своими руками.

Стелла и Джейми, раненые и в синяках и уволакивающие Меган прочь из сада пыток.

И Ной, наблюдая как он умирает внутри пока я лгала, когда говорила ему, что со мной всё будет хорошо.

Но это не была ложь. Я вырвалась из рук Джуда и Ной был рядом со мной, прежде чем я потеряла сознание. Он позвал меня по имени. Я слышала это. Я вспомнила это.

Где он был сейчас? Где были они? Где была я?

Я попыталась сесть, встать с кровати, но что—то держало меня сзади. Я посмотрела вниз на свои руки, которые покоились на голубом хлопковом одеяле, покрывающим кровать и заправленным под моими ногами, ожидая увидеть ремешки.

Но их не было, ни одного. Мои руки всё ещё не двигались.

— Доброе утро, Мара, — сказала доктор Келлс. — Ты знаешь где ты находишься?

Я почувствовала разрывающий меня страх того, что я посмотрю вверх и увижу слова на стене, сообщающие, что я была где—то в психиатрическом отделении. Которое я никогда не покидала. Что ничего за последние две недели, шесть недель, шесть месяцев не происходило. Это было единственное, что она могла сказать мне, чтобы сломать после всего что я пережила.

Но я была в состоянии повернуть голову и оглядеться. В этой комнате не было окон. Никаких знаков. Не было ничего кроме таблички IV и большого зеркала на стене за головой доктора Келлс.

Я возможно не знала, где находилась, но я помнила, что она сделала. Я наблюдала как она спокойно сидит на пластиковом стуле рядом с кроватью и переходила от воспоминания к воспоминанию о её лжи мне в лицо. Я видела изображения Джуда в своей комнате, наблюдающего как я сплю пока доктор Келлс это записывала. Она знала, что он был жив. Она знала, что он делал со мной. Она впустила его в Горизонты и она поместила всех нас в ад.

Её выражение лица не поменялось, но я смотрела на неё другими глазами.

— Ты знаешь кто я? — спросила доктор Келлс.

Ты человек, который обманул моё доверие. Ты человек, который пичкал меня ложью и лекарствами, притворяясь что делаешь как лучше для меня, когда всё, чего ты действительно хотела, так это сделать мне хуже. Я точно знаю, кто ты такая, пыталась я сказать. Но когда я открыла свой рот, всё что оттуда вышло было словом, — Да.

Было похоже, будто я зажата между двумя стёклами. я могла всё видеть, я могла всё слышать, но я была отстранена от себя. Отделена. Не парализована — я могла чувствовать свои ноги и кусающиеся простыни, что покалывали мою кожу. Я могла облизать свои губы, что я и сделала. Я могла говорить, но не те слова, что я хотела сказать. И когда я попыталась приказать своему рту кричать, а своим ногам пинаться, это было как желание, которое невозможно исполнить.

— Есть несколько вещей, о которых я хотела бы с тобой поговорить, но сначала я хочу, чтобы ты знала, что тебе вкололи разновидность амитала натрия. Ты слышала про амитал натрия?

— Нет, — ответил мой отравленный язык.

Его называют сывороткой правды. Это не совсем так, но его можно использовать чтобы помочь облегчить определённые виды страдания. Мы иногда используем его в экспериментальной психиатрии, чтобы дать пациенту передышку от маниакального или кататонического эпизода. — Она наклонилась ближе ко мне и сказала мягким голосом, — Ты страдала, Мара, не так ли?

Я бурлила в этой кровати, в своём теле, и я хотела плюнуть ей в лицо. Но я не могла. Я сказала, — Даю

Она кивнула.

— Мы думаем, что вариант, который мы разработали чтобы помочь тебе с твоими... особыми проблемами. Мы на твоей стороне. Мы хотим тебе помочь, — равномерно говорила она. — Ты нам позволишь тебе помочь? — Она посмотрела через плечо в зеркало.

"Нет", кричал мой разум, но вслух я сказала:

— Да.

— Я рада. — Она улыбнулась и потянулась к полу. Когда она подняла свою руку, в ней был пульт. — Позволь мне кое—что тебе показать, — сказала она и затем крикнула в воздух. — Экран.

Тонкий белый экран механически опустился с потолка пока часть стены рядом с зеркалом отодвинулась, показывая белую доску с наспех написанным списком.

— Мониторы, — крикнула доктор Келлс прежде чем я смогла это прочитать. Я услышала какой—то сигнал рядом с моей головой, соответствующий ритму сердцебиения.

— Огни, — снова сказала она и в комнате потемнело. Потом она подняла руку и пульт, и нажала проиграть.

Я смотрела на трясущиеся кадры из камеры Клэр, когда она вертелась как на сковороде над психушкой, над Рейчел. Я смотрела на происшествие, которое Джуд раньше оставил в моей ванной, чтобы я посмотрела.

Изображение потемнело. Я услышала собственный смех.

Но там, где раньше видео останавливалось, теперь тряслось изображение. Отснятый материал Джуда был склеен, на экране, я теперь видела что что—то подняло камеру. И прямо перед тем как картинка обрывалась, была вспышка света.

Освещающая лицо доктора Келлс.

Она была в психушке. Она была там.

Мой разум хотел вырваться, но моё тело был абсолютно неподвижным когда зажёгся свет.

Доктор Келлс указала на доску.

— Мара, ты можешь прочитать, что там написано? — я скользнула по словам, когда моя кровь застучала в ушах. Машина, монитор, сигналили быстрее.

Дважды слепая.

С.Бениция, проявился (носитель Дж1821, происхождение неизвестно). Побочные эффекты(?): анорексия, булимия, причинение себе вреда. Поддающаяся воздействию лекарственных препаратов. Противопоказания подозреваются, но неизвестны.

Т.Барроуз, не носитель, умер.

М.Кэннон, не носитель, уравновешенный.

М.Дайер, проявился (носитель Дж1821, оригинал). Побочные эффекты: сопутствующий ПТСР, галлюцинации, причинение вреда себе, вероятно шизофрения / параноидальный подтип. Реагирует на мидазолам. Противопоказания: подозрение на n.e.s.s.?

Дж.Рот, проявился (носитель Дж1821, подозрение на оригинал), индуцированный. Побочные эффекты: вероятно пограничное расстройство личность, вероятно расстройство настроения. Противопоказания подозреваются, но неизвестны.

А.Кендал: не носитель, умер.

Дж.Л.: искусственно проявился, протокол Леонарда, ранняя индукция. Побочные эффекты: расстройство личности (невосприимчив), антисоциальное расстройство личности (невосприимчив), мигрени, крайняя агрессия (невосприимчив). Противопоказания неизвестны.

С.Л.: искусственно проявился, протокол Леонарда, ранняя индукция, умер..

П.Рейнард: не носитель, умер.

Н.Шоу: проявился (оригинальный носитель Дж1821), Побочный эффекты (?):нанесение вреда себе, возможно оппозиционное расстройство неповиновения (невосприимчив), расстройство поведения? (невосприимчив). Тесты: класс А барбитураты (невосприимчив), класс В (невосприимчив), класс С (невосприимчив), невосприимчив ко всем классам, (тест MAD), умер.

Обобщенные побочные эффекты: тошнота, повышенная температура, бессонница, ночные кошмары.

— Мара, ты участвовала в слепом исследовании, — сказала доктор Келлс. — Это означает, что большинство твоих лечащих врачей и консультантов не знали о твоём участии. Твои родители также не осведомлены. Причина, по которой тебя выбрали, в том, что ты отвечаешь условиям, у тебя есть ген, который тебе вредит.

Носитель.

— Он заставляет тебя действовать так, что ты становишься опасной для себя и окружающих.

Побочные эффекты.

— Ты понимаешь?

— Да, ответил мой предательский язык. Я поняла.

— Некоторые из твоих друзей также являются носителями этого гена, который разрушал твою нормальную жизнь.

Стелла. Джейми. Ной. Их имена были в этом списке, прямо за моим.

И за Дж.Л. Джуд Лоу.

Я хотела знать чем мы были и теперь я знала. Мы были подопытными. Мы были пациентами.

Мы были предметами. Жертвами, к тому же идеальными. Если бы мы кричали волки, доктор Келлс кричала бы сумасшедшие, и были сотни страниц психологических записей, чтобы поддержать её. Если бы кто—то из нас говорил правду, мир назвал бы её вымыслом.

Психушка, Джуд, Майами — люди, которых я убила, брат, которого похитил Джуд. Всё вело к этому моменту.

Потому—что так было просчитано. Это было спланировано.

Меня не отправляли в Горизонты — меня довели. Мои родители понятия не имели, что это за место; они просто хотели помочь мне поправиться и доктор Келлс заставила их поверить, что так и будет. Когда они подумали, что мне становится лучше, они решили не заставлять меня ехать в психушку; они бы в конечном счёте полностью вытащили меня из программы.

И в день, когда они решили не заставлять меня ехать случилась ночь, когда Джуд заставил меня порезать запястья. Но не убивать себя.

Чтобы отправить меня обратно.

Я услышала голос Стеллы, просто шёпот в моей голове.

"Ты им нужна."

Им? Доктору Келлс и Джуду?

Доктор Келлс прервала мой поток мыслей.

— Твоё состояние причиняет боль людям, которые тебя любят, Мара. Ты хочешь причинять боль людям, которые тебя любят?

— Нет, — сказала я и это было правдой.

— Я знаю, что не хочешь, — серьёзно сказала она. — И я действительно очень сожалею, что мы не были в состоянии помочь тебе до этого момента. Мы надеялись, что были способны успокоить тебя до того, как ты разрушила здание. Мы очень старались спасти всех твоих друзей.

Моё сердце замерло. В комнате на несколько секунд повисла тишина, перед тем как монитор опять пикнул.

Мы не ожидали, что всё произойдёт так как случилось — когда это случилось, нам повезло вытащить Джейми Рота, Стеллу Бенициа и Меган Кеннон до того, как они серьёзно пострадали. Мы просто не смогли добраться до Ноя Шоу.

Я слышала, что она ошибается.

Вот и всё. Я спокойно, медленно посмотрела назад на доску и заставила свой мозг сложить буквы в слова, которые я могла понять, которые имели смысл. Но всё что я смогла рассмотреть, когда я сейчас их читала было:

Умер.

Написано под именем Ноя.

Мой мозг повторял слова женщины, которую Ной однажды назвал лгуньей.

"Ты будешь любить его до смерти."

Вся боль, которую я когда—либо чувствовала была просто тренировкой для этого момента.

— Мара, вокруг тебя обрушилась крыша, но не на тебя. Ной был слишком близко и его раздавило.

"Он умрёт раньше срока рядом с тобой, если ты его не отпустишь."

— Мне очень, очень жаль, — сказала доктор Келлс.

То, что она говорила, было невозможно. Невозможно. Ной излечивался каждый раз, когда был ранен, всегда. Он поклялся, что я не смогу его ранить снова и снова, и снова. Ной не лгал. Не мне.

Но доктор Келлс лгала. Она лгала мне о Джуде. Она лгала Джуду обо мне. Она лгала моим родителям о Горизонтах. Она лгала каждому, всем нам.

И она врала мне сейчас.

Слеза убежала в любом случае. Только одна. Она скатилась вниз по моей чужой щеке.

— Мара, мы хотим убедиться, что ничего похожего не случится снова, и мы думаем, что мы сможем, если ты согласишься.

Доктор Келлс ждала моего ответа, как будто у меня была возможность сказать что—то ещё, кроме да. Она знала, что я не могла не согласиться, что означало, что это был своего рода спектакль, какое—то шоу. Для чьей—то пользы, но не моей.

Я свирепела.

— Мы хотим помочь тебе поправиться, Мара. Ты хочешь чтобы тебе стало лучше?

Её слова смели грязь с моей памяти.

—Чего ты хочешь?—Спросила меня доктор Келлс в мой первый день под её опекой.

—Поправиться?—Ответила я ей.

Мой ответ тогда был честным. После психушки меня терзало горе. После того как Джуд пришёл в полицейский участок, меня угнетал страх. Горе и вина, страх за семью и за себя. Себя. Он управлял мной.

Доктор Келлс манипулировала этим. Джуд тоже. Я не знала какую роль он в этом играл, или что доктор Келлс получала терроризируя и мучая меня, говоря мне ложь. Я не знала почему была нужна им или почему меня привезли сюда, или где это сюда вообще было, или была ли я одна. Но я больше не боялась. Были и другие имена в этом списке и если они были здесь со мной, я бы вытащила их отсюда и мы бы снова встретились с людьми, которые нас любят.

Я бы снова увидела парня, которого люблю. Всё во мне знало это.

Доктор Келлс повторила свой вопрос.

— Мара, ты хочешь чтобы тебе стало лучше?

Больше нет.

Что—то дремлющее внутри меня рвалось к жизни. Оно потянуло, встало и взяло меня за руку.

— Да, — солгал мой язык. Мой ответ вызвал пластиковую улыбку на накрашенных губах.

Вот то, что я знала: я была в ловушке в своём теле, в той кровати, в тот момент. Но даже когда я выглядывала из окон своих глаз, сквозь решётки своей тюрьмы, я знала, что я в ловушке не на всегда.

Они погремели моей клеткой чтобы увидеть кусаюсь ли я. Когда они выпустят, они увидят, что ответ был да.