Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Гвадалахара, Мексика 4 pageПилар близко наклоняется к нему и, к его изумлению и радости, шепчет: – Yo quiero rabiar. Я хочу пылать. Я хочу безумствовать. Я хочу сходить с ума.
Адан кричит. Он падает на мягкую Норину грудь, и та крепко обнимает его и ритмично сжимает внутри себя. – Господи! – выдыхает он. Нора улыбается. – А ты? Кончила? – спрашивает он. – О да, – лжет она. – Это было просто волшебно. Ей не хочется открывать ему, что она никогда не испытывает оргазма с мужчиной, и только позже, оставшись одна, пальцами довершает дело. Говорить такое все равно бесполезно, так зачем ранить его чувства? Он ей нравится, она даже чувствует некоторую симпатию к Адану. Да и кроме того, такое не говорят мужчине, которому стараются доставить удовольствие. Они уже несколько месяцев после того первого свидания в Гвадалахаре встречаются регулярно. Теперь они, как сегодня, снимают номер в отеле в Тихуане, туда ей проще всего добираться из Сан‑Диего, и ему, очевидно, удобно. Так что раз в неделю Адан исчезает из одного из своих ресторанов и ждет Нору в номере отеля. У них обычная «любовь днем», вечерами Адан всегда дома. Адан с самого начала четко расставил все по местам: – Я люблю свою жену. Норе такое слышать не впервой. Все они любят своих жен. И большинство и правда любят. С ней у них секс, а не любовь. – Я не хочу причинять ей боль, – продолжает Адан, как будто бы излагая курс истории своего бизнеса. – Не хочу ставить ее в неловкое положение или как‑то унижать. Она чудесный человек. Я никогда не брошу ни ее, ни свою дочку. – Ну и замечательно, – отзывается Нора. Оба они деловые люди, они приходят к договоренности быстро и без всяких эмоциональных всплесков. Нора наличных видеть не желает. Адан открывает для нее банковский счет и каждый месяц кладет на него определенную сумму. Пусть даты и время их тайных свиданий он выбирает сам, и она придет, но он обязательно должен извещать ее за неделю. Если пожелает видеть ее чаще, она не возражает, но все равно пусть предупреждает. Раз в месяц результаты анализа крови, подтверждающие ее здоровье, будут тихо и незаметно присылать к нему в офис. То же он будет делать и для нее. Тогда они смогут обходиться без раздражающих кондомов. И еще об одном они договорились: отец Хуан не должен про них знать. Это чистое безумие, но оба чувствуют, будто обманывают его – Нора из‑за их дружбы, Адан из‑за их прежних отношений. – Он знает, чем ты зарабатываешь на жизнь? – спрашивает Адан у Норы. – Да. – И как, одобряет? – Мы же с ним всего лишь друзья. А ему известно, чем ты зарабатываешь на жизнь? – Я – владелец ресторанов. – А, ну да. Нора не поверила ему тогда и, уж конечно, не верит сейчас, после нескольких месяцев встреч с ним. Адан смутно помнится ей еще с той ночи, случившейся почти десять лет назад в Белом Доме, когда Джимми Персик так жестоко и грубо положил начало ее ремеслу. Так что, вернувшись из Гвадалахары, Нора позвонила Хейли, спросила про Адана Барреру и получила полную информацию. – Ты поосторожнее, – посоветовала ей Хейли. – Баррера опасны. Может быть, думает Нора, когда Адан погрузился в послелюбовный сон. Но она еще ни разу ничего такого не почувствовала. Он всегда так ласков с ней, даже нежен. Нору восхищает его преданность больной дочери и фригидной жене. Для человека опытного и зрелого Адан на редкость неискушен в постели. Ей приходится просвещать его, учить позам и технике. Адан ошеломлен глубинами наслаждения, какие она умеет заставить его испытать. И он не эгоист, думает Нора. Не ложится в постель с настроениями потребителя, как многие другие клиенты; с чувством, что раз у них есть платиновая карточка, то ты им обязана. Он и ей хочет доставить удовольствие, хочет, чтобы и она почувствовала удовлетворение, чтобы и она испытала такую же радость. Адан не относится ко мне, думает она, как к автомату: сунул четвертак, нажал кнопку и получил конфетку. Черт возьми, думает она, мне по душе этот мужчина. Адан уже начал раскрываться перед ней и как человек. В перерывах между сексом они много разговаривают. Не о наркобизнесе, конечно – он знает, что она знает, чем он занимается, и тему эту они не затрагивают. Говорят о его ресторанах, о проблемах, возникающих, когда надо вкусно накормить посетителей да еще чтоб они улыбались при этом. Болтают о спорте – Адан с восторгом открывает, что Нора способна детально обсуждать бокс, знает разницу между слайдером и курвом [98]. Она разбирается в тонкостях игры на бирже, она проницательный вкладчик, а день свой начинает, как и он, с чтения «Уолл‑стрит Джорнел» за утренним кофе. Они обсуждают блюда в ресторанных меню, спорят о разрядах боксеров среднего веса, анализируют преимущества и недостатки инвестиционных фондов открытого типа в сравнении с муниципальными облигациями. Нора знает, хотя это тоже штамп, такой же затасканный, как и «любовь днем», что мужчины и вправду приходят к проституткам поговорить. Светские жены не желают оторваться от своих занятий и взглянуть хоть мельком на спортивную страницу, провести несколько минут, просматривая спортивный канал или «Уолл‑стрит Уик». Их мужья с удовольствием потратили бы несколько часов, рассуждая о чувствах, если б жены разговаривали с ними о чем‑то стоящем. И хотя это тоже часть работы Норы, ей нравятся их беседы с Аданом. К неглупым успешным мужчинам она привыкла, но Адан умен на редкость. Он безжалостный, жесткий аналитик, всегда вникает в суть, проводит интеллектуальную хирургическую операцию, пока не докапывается до самой сути. И надо смотреть фактам в лицо, говорит она сама себе: тебя привлекает его печаль. Грусть, которую он несет с таким спокойным достоинством. Ты считаешь, что сумеешь облегчить его боль, и тебе это нравится. И тут вовсе не мелкое удовлетворение от подчинения себе мужика через секс, тут ты берешь мужчину, страдающего от боли, и заставляешь его забыть свою печаль хоть ненадолго. Да уж, Нора, ты настоящая медсестра, думает она. Прямо Флоренс разъедрить Найтингейл, только спешащая к страдальцу не с фонарем, а с минетом. Наклонившись, она ласково поглаживает шею Адану, пока он не просыпается. – Тебе пора вставать, – говорит Нора. – У тебя деловая встреча через час, помнишь? – Спасибо, – сонно бормочет Адан. Встает и идет в душ. Душ он принимает, как делает почти все, быстро и энергично, не блаженствует под горячими струями, а быстро моется, вытирается и, вернувшись в комнату, начинает одеваться. Сегодня, застегивая рубашку, он говорит: – Я хочу, чтобы у тебя никого, кроме меня, не было. – О, Адан, но это обойдется очень дорого, – в легком замешательстве отвечает Нора, пойманная врасплох. – Я про что – если ты этого хочешь, то тебе придется и платить за все время. – Я так и предполагал. – А ты можешь себе это позволить? – Деньги для меня не главное. – Адан, я не хочу, чтобы ты отнимал деньги у своей семьи. – Тут же пожалев о сказанных словах, Нора видит: он оскорблен. Он смотрит на нее, взявшись за рубашку, взглядом, какого Нора никогда прежде не видела. – Я думал, ты уже поняла, что я себе такого никогда не позволю. – Я знаю. Прости. – Я куплю тебе квартиру тут, в Тихуане. Мы обговорим ежегодную выплату и будем пересматривать соглашение в конце каждого года. В остальное время нам не придется обсуждать денежные вопросы. Ты просто будешь моей... – Содержанкой. – Мне просилось на язык слово «любовница», – возражает он. – Нора, я ведь люблю тебя. И хочу, чтобы ты была в моей жизни. Только жизнь у меня такая крученая и большая ее часть уже занята. – Я все понимаю. – Я знаю, что понимаешь. И ты даже не представляешь, как я это ценю. Я знаю, ты меня не любишь, но мне кажется, что я все‑таки для тебя больше, чем обычный клиент. Договоренность, которую я предлагаю, не идеальна, но думаю, мы получим друг от друга максимум возможного. Он подготовился к разговору, думает Нора. Все продумал заранее, выбрал точные слова и отрепетировал их. Как это ни странно, говорит она себе, но я и в самом деле тронута. – Адан, я польщена. Предложение соблазнительное. И очень заманчивое. Но можно мне немного подумать? – Конечно. И она думает после его ухода, крутит и вертит в уме предложение так и эдак. Рассматривает со всех сторон. Тебе двадцать девять лет, рассуждает Нора, всего двадцать девять, уже двадцать девять, еще чуть‑чуть – и начнется бег под горку. Груди еще твердые, попа тугая, живот плоский. Еще какое‑то время все так и будет, но с каждым годом поддерживать форму станет все труднее, даже если превратиться в фанатку фитнеса. Время непременно возьмет свое. А на подходе девушки помоложе. Длинноногие, с высокой грудью, у которых и так роскошное крепкое тело, без долгих изнурительных часов занятий на велосипеде‑тренажере и «беговой дорожке», без приседаний и диет. И все чаще именно этих девушек будут требовать «платиновые» клиенты. Так сколько лет еще тебе осталось? Лет на пике успеха, потому что средненькой ты быть не желаешь. И дно – это не то место, куда тебе охота свалиться. Сколько годков осталось до того, как Хейли начнет посылать тебя к второсортным клиентам, а потом прекратит посылать вовсе? Два, три, самое большее – пять? А потом что? Достаточно ли у тебя в банке денег, чтоб уйти из проституции? Зависит от рынка, от вложений. Года через два, три, а может, пять у меня, возможно, хватит денег, чтобы жить в Париже. А может, мне придется работать, но в таком случае – где? В секс‑индустрии два главных занятия. Проституция и порно. Хотя есть, конечно, еще и стриптиз, но со стриптиза большинство девушек начинают и не задерживаются в нем долго. Они либо уходят вовсе, либо перебираются в проституцию или порно. Ты стадию танца проскочила – спасибо Хейли – и вырвалась прямиком на самый верх проституции. Но что будет потом? Если ты не примешь предложения Адана, а рынок акций не сложится благоприятно? Порно? Богу известно, предложений ей поступало много. Деньги платят хорошие, если упорно трудиться. И она слышала, там заботятся о здоровье, но, боже, заниматься сексом перед камерой... ее от этого воротит. И опять же – как долго она будет годна для такой работы? Лет шесть. Семь – самое большее. А потом поедет круто вниз к малобюджетным видео. Трахаться на матрацах на заднем дворе захолустного дома в Долине, изображать горячую сексуальную домохозяйку, тещу‑нимфоманку, изголодавшуюся по сексу, жаждущую мужчины, благодарную за секс стареющую женщину. Да ты за год сгоришь. И тогда – бритвой по запястьям или передоз. То же самое неизбежно, если задержишься в секс‑бизнесе девушкой по вызову. Ты же этого навидалась, съеживалась от страха, сочувствовала женщинам, которые не накопили денег, не вышли замуж, не завязали прочных отношений с каким‑нибудь мужиком. Это жалкие существа: лица, потрепанные от частого секса, увядшие тела, сломленный дух. Жалость. К себе или другим, тебе такого не вынести. Принимай предложение этого человека. Он любит тебя, он хорошо относится к тебе. Принимай его предложение, пока ты еще красива, пока он еще хочет тебя, пока еще можешь дать ему больше удовольствия, чем он мечтает. Бери его деньги, копи их. А потом, когда он устанет от тебя, когда начнет заглядываться на молоденьких, станет смотреть на них так, как сейчас смотрит на тебя, тогда ты сможешь уйти, не теряя достоинства, и впереди у тебя будет приличная жизнь. Покончишь с проституцией и станешь просто жить. И Нора решает ответить Адану – да.
Гвамучилито, Синалоа, Тихуана
|